Оцените На войне как на войне

«Редко соединялись в такой степени, в таком полном равновесии два трудно сочетаемых элемента: сочувствие к человечеству и артистическое чувство», — восхищался «Записками охотника» Ф.И. Тютчев. Цикл очерков «Записки охотника» в основном сложился за пять лет (1847—1852), но Тургенев продолжал работать над книгой. К двадцати двум ранним очеркам Тургенев в начале 1870-х годов добавил еще три. Еще около двух десятков сюжетов осталось в набросках, планах и свидетельствах современников.Натуралистические описания жизни дореформенной России в «Записках охотника» перерастают в размышления о загадках русской души. Крестьянский мир прорастает в миф и размыкается в природу, которая оказывается необходимым…

Уездного врача, коротающего вечер за партией в преферанс, попросили срочно приехать и осмотреть пациента. Добираться до места — целых двадцать вёрст, дорога ужасная, заработать, похоже, много не удастся, но делать нечего — надобно ехать и исполнять свой долг. Так решил доктор и отправился смотреть больного. Точнее, больную, т.к. пациенткой оказалась молодая девушка, к тому же — чрезвычайно красивая...

«Редко соединялись в такой степени, в таком полном равновесии два трудно сочетаемых элемента: сочувствие к человечеству и артистическое чувство», — восхищался «Записками охотника» Ф.И. Тютчев. Цикл очерков «Записки охотника» в основном сложился за пять лет (1847—1852), но Тургенев продолжал работать над книгой. К двадцати двум ранним очеркам Тургенев в начале 1870-х годов добавил еще три. Еще около двух десятков сюжетов осталось в набросках, планах и свидетельствах современников.Натуралистические описания жизни дореформенной России в «Записках охотника» перерастают в размышления о загадках русской души. Крестьянский мир прорастает в миф и размыкается в природу, которая оказывается необходимым…

1855 год. Крымская война неумолимо приближается к своему апогею под Инкерманом. А пока восторженная петербургская публика чувствует небывалое воодушевление, восхищаясь мужеством русских войск, обороняющих Севастополь. Русское воинство для нее эдакие былинные богатыри, рыцари в блестящих доспехах. В это самое время в журнале «Современник» начинают печатать рассказы непосредственного участника войны Льва Николаевича Толстого. Понятно, что они привлекли небывало внимание. Только война в «Севастопольских рассказах» предстала перед читателем во всей своей сермяжной правде, как способ массового убийства ни в чем не повинных людей. (с) MrsGonzo для LibreBook

Рассказ «Тоска» - печальная и типичная зарисовка о жителях большого города. События, в ней описываемые, произошли в конце девятнадцатого века. Но, с такой же вероятности, они могли произойти в веке двадцатом, двадцать первом, с большой долей вероятности, в двадцать седьмом. Совершенно универсальная, с глубоким философским смыслом, история. История тотального одиночества в огромном людском муравейнике. Здесь все спешат, каждый занят своими важными делами, каждый стремиться отгородиться от чужой беды и чужого горя, отмахнуться от ближнего, которому всего-то и надо – выговориться, быть услышанным, получить хоть толику сочувствия и сострадания. ©MrsGonzo для LibreBook

«Редко соединялись в такой степени, в таком полном равновесии два трудно сочетаемых элемента: сочувствие к человечеству и артистическое чувство», — восхищался «Записками охотника» Ф.И. Тютчев. Цикл очерков «Записки охотника» в основном сложился за пять лет (1847—1852), но Тургенев продолжал работать над книгой. К двадцати двум ранним очеркам Тургенев в начале 1870-х годов добавил еще три. Еще около двух десятков сюжетов осталось в набросках, планах и свидетельствах современников.Натуралистические описания жизни дореформенной России в «Записках охотника» перерастают в размышления о загадках русской души. Крестьянский мир прорастает в миф и размыкается в природу, которая оказывается необходимым…

Широкую известность Александру Фадееву принёс роман «Разгром» (1927) и одноименный фильм, выпущенный на экраны в 1931 г., о партизанской войне на Дальнем Востоке. В своем произведении Фадеев рисует реальную жизнь, сосредоточив внимание на истории духовного роста людей, формирования характеров. В образе Левинсона Фадеев подчёркивает высоту коммунистического сознания.

Лейтенант Шарагин служил в Афгане, служил в надежде остаться в живых, уцелеть для молодой жены, для детей, родителей, которые ложились спать с молитвой о нем; служил в охотку и поневоле, служил, потому что любил свою Родину, твердо убежденный в том, что она, пославшая его на войну для выполнения «интернационального долга», никогда не предаст. Увы, это убеждение умерло вместе с ним. Но когда? После возвращения домой? Или гораздо раньше, срезанное пулей в раскаленном, как жаровня, ущелье? Прочтите, прислушайтесь к себе. Это одно из самых сильных произведений об Афгане. Это по-настоящему русский роман.

«Три сестры» – первая пьеса после «Чайки». Как ни в одной другой пьесе, сюжет здесь строится на том, что он никак не «строится», не складывается. Главное желание, мечта трех сестер – уехать в Москву, – кажется, вот-вот осуществится, но каждый раз откладывается, пока, наконец, не становится ясно: никуда они не уедут. Мечта останется мечтой – жизнь «следует своим собственным законам». Символическое «ружье» так и не выстрелит. Характерная особенность: не только в жизни героев рушатся мечты, но и в быту все время что-то не получается, оказывается «не тем». Не случайно слово «не то» так часто повторяется персонажами.

Роман «Жизнь Арсеньева» написана великим русским писателем на чужбине, написан памятью сердца о самом сокровенном. Мало кому из писателей удавалось достичь плотности текста, такой изобразительной силы и одухотворенности, какими отличается эта книга. Почему сегодня мы вновь предлагаем читателю роман И.А.Бунина «Жизнь Арсеньева»? Потому, что эта книга о главном – о родине и о любви. А точнее – о торжестве любви над забвением. Сегодня стоит перечитать эту замечательную книгу, чтобы еще раз осмыслить слова ееавтора: «Жизнь , может быть, дается нам единственно для состязания со смертью, человек даже из-за гроба борется с ней: она отнимает от него имя – он пишет его на кресте, на камне, она хочет тьмой…