Оцените Несчастье

Серия: Человеческая комедия (Этюды о нравах (Сцены частной жизни))

Вслед за изданием романа «Живые и мертвые» критики заговорили о новом типе романа, о «панорамном романе». Широкий охват театра военных действий, огромное количество персонажей, более двухсот, судьбы многих из которых обрываются, уходят из поля зрения читателя навсегда, как и в настоящих боях. Развернутая картина беспримерного подвига всего советского народа в борьбе с фашистскими захватчиками. Иван Синцов отдыхал с семьей на юге, когда все громкоговорители великой войны объявили о начале войны с фашистской Германией. Его глазами, глазами военного корреспондента, читатели увидят и первые дни растерянности и бегства, и горечь отступления, и подготовку к обороне Москвы. ©MrsGonzo для LibreBook

Сонно и лениво проходит у Павла Васильевича вечер накануне поста — поругать кошку, помочь сыну-гимназисту с делением дробей, вспомнить собственную гимназическую юность, наконец, попить чаю... А тут уж и самое время заговеть!

Роман «Жизнь Арсеньева» написана великим русским писателем на чужбине, написан памятью сердца о самом сокровенном. Мало кому из писателей удавалось достичь плотности текста, такой изобразительной силы и одухотворенности, какими отличается эта книга. Почему сегодня мы вновь предлагаем читателю роман И.А.Бунина «Жизнь Арсеньева»? Потому, что эта книга о главном – о родине и о любви. А точнее – о торжестве любви над забвением. Сегодня стоит перечитать эту замечательную книгу, чтобы еще раз осмыслить слова ееавтора: «Жизнь , может быть, дается нам единственно для состязания со смертью, человек даже из-за гроба борется с ней: она отнимает от него имя – он пишет его на кресте, на камне, она хочет тьмой…

Эдвард Гиббон , английский историк, в трудах которого блестящий литературный стиль и увлекательность повествования соединились с высоким научным уровнем критического анализа широкого круга источников. Книга популярного английского историка увидела свет в России в начале XX века. И если бы не последовавшие вскоре исторические катаклизмы, книга эта безусловно выдержала бы не одно переиздание. Написанная в живой повествовательной манере, она даёт яркую картину духовной и материальной жизни гибнущей цивилизации. Автор, мастерски используя материал исторических источников того времени, столь перекликающийся с происходящим в наши дни, даёт выразительные портреты великих людей и грандиозных событий…

Скандально известный австрийский писатель Леопольд фон Захер-Мазох был, в сущности, первым, кто ценой своей прижизненной славы и посмертного "доброго имени" указал на прямую зависимость страсти и страдания, боли и наслаждения, сладострастия и жестокости в сексуальной жизни, предвосхитив тем самым открытия психоанализа и художественные откровения декаданса. Демонические женщины Захер-Мазоха осознанно или бессознательно проповедуют эстетику наслаждения через мучение, однако, в отличие от героинь де Сада, предпочитают, чтобы их одевали, а не раздевали.

На поэтическом небосклоне России Александр Александрович Блок воспринимается как крупнейший русский поэт XX века. "Блоку — верьте, это настоящий, волею Божией поэт и человек бесстрашной искренности", – писал о нем М.Горький. Огромная сила дарования Блока, лиризм и проникновенность его поэзии, раздумья о судьбе России трагично и неразрывно слились с его личной судьбой – короткой, драматической, яркой.

Кульминацией pаннего твоpчества Шиллеpа является его тpетья пьеса "Коваpство и любовь" (1783), пеpвоначально названная "Луиза Миллеp". Автоp четко обозначил ее жанp - бюpгеpская тpагедия, что по-pусски часто пеpеводят - мещанская тpагедия. Пьеса о тpагической судьбе молодых людей - аpистокpата и пpостой девушки, полюбивших дpуг дpуга, стала, по словам Энгельса, "пеpвой немецкой политической тенденциозной дpамой".

Глубокой ночью в кафе за столиком в тени дерева сидит старик и пьёт коньяк. Двое официантов, один из которых помоложе — спешит к жене, а другому спешить особенного некуда. Они обсуждают своего единственного клиента. Старик сидит в кафе потому, что его никто не ждёт. Вскоре по настоянию молодого официанта старик расплачивается и уходит. Старший официант продолжает разговор сам с собой: «всё ничто, да и сам человек — ничто.Вот в чём дело, и ничего, кроме света, не надо, да ещё чистоты и порядка». © yemets

Дух казненного преступника, вселившись в церковный витраж, смущает приходского священника.