Это был спившийся журналист и, как многие алкаши, человек ослепительного благородства.
Есть мнение, что брак на грани развода самый долговечный.
Молчание — огромная сила. Надо его запретить, как бактериологическое оружие…
Твои враги — дешевый портвейн и крашеные блондинки. Значит, я истинный христианин. Ибо Христос учил нас любить врагов ...
Я не буду менять линолеум. Я передумал, ибо мир обречен.
... то раздражение, которое он во мне возбудил, вскоре улеглось, оставив после себя одну лишь жалость. Нельзя сердиться на пустое место!
Что может быть лучше и драгоценнее, чем новое увлечение!
- Ты последняя мыслимая степень приближения человека к ослу?
- Что я такое сделал?
- И ты спрашиваешь! Ты встал в половине восьмого вечера, чтобы наблюдать восход солнца, - Вот что ты сделал!
А ведь бывают же субъекты - уткнуться в книжку и читают, читают, читают или таращаться, как дураки, на эти озера, горы и все такое прочее.
Некоторые люди так уж устроены, что мученическая кончина для них самый удачный выход.
Мне порядком досталось от молодой особы, но не беда - я выместил все на Гаррисе. В таких случаях важно на ком-нибудь "отыграться", иначе больное место саднит и саднит.
Терпеть не могу людей, которые засыпают, едва положат голову на подушку; в этой черте есть что-то трудно определимое, что воспринимается если не как прямое оскорбление, то как бестактность, и такая что с нею нелегко мириться.
А ведь трудно представить себе более неприятное зрелище, чем нарядная молодая девица, тянущая на поводке собаку. Говорят, это признак и символ обманутой любви.
Есть такая щель между совестью и подлостью. В эту щель необходимо проникнуть.
Если дать творческую свободу петуху, он все равно будет кукарекать.
На свободе жить очень трудно. Потому что свобода равно благосклонна к дурному и хорошему. Под её лучами одинаково быстро расцветают гладиолусы и марихуана.
По существу, он был добрым и порядочным человеком. (Как большинство российских алкоголиков.)
Несчастная любовь, закончившаяся женитьбой...
Там -цензура и портвейн. Здесь - свобода и коньяк.
Полная бездарность - нерентабельна. Талант - настораживает. Гениальность - вызывает ужас. Наиболее ходкая валюта - умеренные литературные способности.
Нет большей трагедии для мужчины, чем полное отсутствие характера.
Когда-то Иосифа Бродского спросили: - Над чем вы работаете? Поэт ответил: - Над собой...
Порядочный человек - тот, кто делает гадости без удовольствия.
Я давно убедился: стоит задуматься, и тотчас вспоминаешь что-нибудь грустное.
В поразительную эпоху мы живем. «Хороший человек» для нас звучит как оскорбление. «Зато он человек хороший» – говорят про жениха, который выглядит явным ничтожеством…
Борька трезвый и Борька пьяный настолько разные люди, что они даже не знакомы между собой…
О вреде спиртного написаны десятки книг. О пользе его - ни единой брошюры. Мне кажется, зря...
Собственно говоря, я даже не знаю, что такое любовь. Критерии отсутствуют полностью. Несчастная любовь — это я еще понимаю. А если все нормально? По-моему, это настораживает. Есть в ощущении нормы какой-то подвох. И все-таки еще страшнее — хаос...
К ночи застольная беседа переросла в дискуссию с оттенком мордобоя.
Слабые люди преодолевают жизнь, мужественные - осваивают.
И все-таки, с дружбой было покончено. Нельзя говорить: "Привет, моя дорогая!" женщине, которой шептал Бог знает что. Не звучит...
Хорошо идти, когда зовут. Ужасно – когда не зовут. Однако лучше всего, когда зовут, а ты не идешь…
На чужом языке мы теряем восемьдесят процентов своей личности. Мы утрачиваем способность шутить, иронизировать. Одно это приводит меня в ужас.
Я столько читал о вреде алкоголя! Решил навсегда бросить… читать.
В разговоре с женщиной есть один болезненный момент. Ты приводишь факты, доводы, аргументы. Ты взываешь к логике и здравому смыслу. И неожиданно обнаруживаешь, что ей противен сам звук твоего голоса...
Молчание - огромная сила. Надо его запретить,как бактериологическое оружие...
Своими брюками, товарищ Довлатов, вы нарушаете праздничную атмосферу здешних мест...
- Тоска, - жаловался Шлиппенбах, - и выпить нечего. Лежу тут на диване в одиночестве, с женой...
Все мои затеи - неосуществимые. Все мои разговоры - не телефонные. Все знакомства - подозрительные..
Школьником я любил рисовать вождей мирового пролетариата. И особенно — Маркса. Обыкновенную кляксу размазал — уже похоже…
Это безумие - жить с мужчиной, который не уходит только потому, что ленится...
Борина жена, в девичестве — Файнциммер, любила повторять: «Боря выпил столько моей крови, что теперь и он наполовину еврей!».
Большинство людей считает неразрешимыми те проблемы, решение которых мало их устраивает.
Я пью только вечером… Не раньше часу дня…
Я не жалею о пережитой бедности. Если верить Хемингуэю, бедность — незаменимая школа для писателя. Бедность делает человека зорким. И так далее. Любопытно, что Хемингуэй это понял, как только разбогател…
- Вам можно доверять. Я это сразу поняла. Как только увидела портрет Солженицына.
- Это Достоевский. Но и Солженицына я уважаю...
Дочку мы почти не воспитывали, только любили.
Когда-то я довольно много пил. И, соответственно, болтался где попало. Из-за этого многие думали, что я общительный. Хотя стоило мне протрезветь - и общительности как не бывало.
Три вещи может сделать женщина для русского писателя. Она может кормить его. Она может искренне поверить в его гениальность. И наконец, женщина может оставить его в покое. Кстати, третье не исключает второго и первого.
1..95..149Ну, хорошо, съем я в жизни две тысячи котлет. Изношу двадцать пять темно-серых костюмов. Перелистаю семьсот номеров журнала "Огонек". И все? И сдохну, не поцарапав земной коры?.. Уж лучше жить минуту, но по-человечески!..