Громыхнул гром. Сидящая неподалеку от нас горгулья с грустью констатировала:
— Началось.
— Хуже пьяного Эллохара только Эллохар трезвый, — подтвердил висящий в воздухе вампир.
Какой- то маленький демоненок со змеиным хвостом осведомился из-под стола:
— И что, уже можно идти? Правда?
Незабываемая гамма эмоций на лице Эллохара, и с тихим стоном он спросил у крылатого:
— А что я сделал?
— Ооо, — Хардар, судя по всему, был уже тоже трезв.
— Помимо того, что согнал всех встречных в таверну и заставил пить с тобой всю ночь? Не знаю, меня ты встретил по дороге, я тебе горгулий помог загнать.
— Точно, — Эллохар поморщился, — эти ядом плевались, а еще шипели.'
— А что, у драконов бывают блохи?
— Бывают-бывают, — заверила я, — вот как достанут адепток Академии Проклятий, так сразу у них блохи и случаются!'
В женщине взбешенной, в особенности если к другим ее неукротимым страстям присоединяются безрассудство и отчаяние, есть нечто такое, с чем мало кто из мужчин захотел бы столкнуться.
– Девочка, я мама скромная и тихая, но будешь обижать моего сына…
– И вы меня прикопаете, тихо и скромно.
- Маргош, единственная причина, по которой темные еще не размазали нас тонким слоем – они банально уржались, глядя на атакующих боевых белочек и ежиков в зелененьких банданах. А пискливый вопль «За ведьму, мля» и меня уложил на лопатки, я в жизни не думал, что способен на такой гомерический хохот. Это ты у нас разозлилась и потребовала достать зверья на подмогу. Мы и достали – драконов и волкодавов. Это было минут пятнадцать назад… И знаешь, я уже не уверен, что темным все еще смешно, а вот в том, что они злы – можно не сомневаться… Эта крепость у них три тысячи лет была несокрушима… Валим, Маргоша, срочно валим.
***
Мы минут пять просто в шоке стояли! Пока не подвалил народ с донесением:
- Госпожа главнокомандующая Ведьма-Мля, тёмным писец! – отрапортовали белочки.
- Ыыы… - только и сказал Стужев.
Я молчала. У меня не было даже матерных слов.
- Госпожа Главнокомандующая Ведьма-Мать-Вашу, - тёмным кирдык и секир башка! – отряд ежиков в зелёных банданах и с маскировочной боевой раскраской на мордочках откровенно добил.
– Ребенок?! – Молча смотрю на Князя, тот повторно выдает перл: – У тебя есть ребенок?!
Мексиканские страсти отдыхают! Бабули, чья память хранит воспоминания о «Просто Марии», умильно вытирая слезы, потянулись вперед, мужикам явно стало скучно, молодежь все еще ждет клубнички. Почему-то я брякнула:
– Ну да… – и добавила: – Твой.
Аншлаг в глазах бабулек! Искреннее сочувствие всей мужской составляющей собственно Князю, оторопелый вид у молодежи.Но Стужев отреагировал достойно, хмуро вопросив:
– И сколько ему?
– Три года! – бодро ответила я.
Задумчивый Князь – не менее задумчиво:
– Почти четыре года назад… да, я тогда пил много… Это фактически сразу после аварии…
Полный аншлаг! Я такого жадного внимания никогда не наблюдала! Бабули затаили дыхание, женщины жаждали продолжения, девушки приглядывались к Князю, мужики чисто из солидарности продолжали ему сочувствовать, маршрутчики смирились и устроили остановку на три метра дальше.
– Кажется, я вспомнил, – продолжал «вспоминать» Князь, – ты тогда еще по ночам подрабатывала на Тверской…
Вот гад гадский.
– Ну да, – нагло отвечаю, – и пожалела тебя, болезного. Видишь, чем все закончилось? Нельзя быть доброй к людям, ох нельзя!
Князь усмехнулся и с некоторым восторгом протянул:
– Ведьма ты, Марго, я даже почти поверил.
– Что значит «почти поверил»? – возмутилась я. – Алименты платить кто будет?
И тут в толпе послышалось:
– Все, попал пацан.
- Марго, вылезай!
- Князь, не вылезу! - проорала в ответ, а затем вежливо поздоровалась со скелетом во фраке: - Генри, доброго вечера.
- Доброго вечера, леди, - мне даже поклонились. - Входите, я не кусаюсь.
Свежо придание, да верится с трудом...
- А ваш хозяин? - ехидно поинтересовалась я.
И получила невозмутимый ответ:
- В данный момент это мало вероятно, луна не в той фазе.
Выдала девицам два пузырька с сильно действующим слабительным, заменив этикетки «Послабляющее» на «Привораживающее», и собственно дозу препарата увеличила втрое. А я чего? Я, между прочим, мужику пользу принесу, у него после такой дозировки не то что кишечник, но и мозги прочистятся, глядишь и узнает, что сестры Блошич не зря по вечерам в городском парке прогуливаются, ох не зря. Достали уже вечно зелье противозачаточное требовать.
— Ба, Телька, да ты никак готовить научилась! Что это там у тебя, блины?
С сомнением поглядела на демона, потом вспомнила, и, потянувшись к сумке, достала промасленный сверток.
— Это не я, это священник, — призналась ведьма.
— На святой водице замешаны? — хмыкнул демон. И тут же приказал: — Дай.
Молча передала сверток, который затрещал на границе пентаграммы, но не вспыхнул. Гернаримарнахр деловито развернул сверток, взял один блин, пристально рассмотрел его в свете огня, и сунул в пасть. Закрыв глаза медленно прожевал и вынес вердикт:
— Недурственно.
Извозчик спрыгнул, отобрал у меня мешок, поволок к карете сам и благоговейно осведомился:
– Убиенные младенцы?
– Нет, расчлененная девственница, – пробурчала уставшая черная ведьма.
– Да? – Мужик остановился, окинул взглядом мешок. – На девственницу не очень похоже.
– А вам доводилось видеть расчлененных девственниц? – искренне удивилась я.
– Н-нет, – неуверенно протянул извозчик. – А чем расчленяли?
Вопрос поставил в тупик. Неуверенно протянула:
– Ножом…
– Спрячьте, – совершенно серьезно посоветовал извозчик. – А то магов этих белых набежало, солдат полный городок, еще заарестуют вас.
Тьма, даже как-то неловко стало.
— Очень рекомендую подлизаться к директору и уговорить снять это с вас. Иначе, милочка, замужество вам не грозит, личная жизнь так же.
— В смысле? — Как выяснилось, директора Школы Искусства Смерти я боюсь значительно меньше, чем лорда Тьера.
— В смысле Тьер избрал крайне проблематичный вид защиты, срабатывающий даже на невинные объятия. Вы же не хотите, чтобы каждый вкусивший прикосновение к вашим устам в буквальном смысле падал к вашим же ногам сраженный далеко не страстью? Кстати, поклонникам предстоит падать замертво.
— Сядьте! — неожиданно резко скомандовал магистр.
Я села.
— На стул, адептка!
Ойкнув, поднялась с пола, с трудом опустилась обратно на стул, испуганно глядя на взбешенного лорда.
У меня отсутствуют чувства долга и справедливости, давить на совесть бесполезно.
— Если он сейчас скажет: «Зови меня папой», я умру со смеху, учти. И моя смерть будет на твоей совести.
Я невольно улыбнулась, лорд Тьер-старший удивленно обернулся к супруге, та с невинным выражением лица произнесла:
— Наши зятья называют меня мамой.
— Да, — лорд Тьер-старший улыбнулся, — им же еще жить не надоело.
Все, свекр мне уже нравится.
- Он против ее воли не пойдет... Полтора года! Я сдохну.
- Это врядли, - меланхолично заметила куратор, - ты уже много лет как среди живых не числишься.
- Мне от этого не легче! - рявкнула Дара и исчезла.
— Ты куда? — шепотом спросила Сэл.
— Готовиться, — простонала я.
— К чему?
Мне даже подумать об этом было жутко, но я все же ответила:
— К знакомству… с ней, — нервным движением указала на дверь, — мы сегодня обедаем… вместе…
Сэл нахмурила лоб, задумалась и предложила:
— Слушай, тут в Мертвом городе у меня брат троюродный, он беглых через границу переправляет. Познакомить?
— Нет, — простонала я, — у меня тут академия, контора, Юрао с Ри… как я их брошу…
— Ну-ну, — Сэл скептически хмыкнула. — Если что, обращайся
Пока личность обучается, личность живет.
— Смерть — это свет.
— А жизнь?
— Жизнь зарождается там, где темно, и тянется к свету, к смерти. Так происходит бесконечно. Смерть начинает жизнь, жизнь начинает смерть, вечный круг.
— Ну кто так убивает?! — директор Школы Искусства Смерти подскочил. — Адепт Валенси, у вас с ним брачные игры или смертельный бой? Я что, обнимать его просил?!
Повернув голову в сторону, куда взирал магистр, увидела, как одна из черных фигур буквально душила Заклинателя. Мечи валялись рядом, Заклинатель хрипел и бил пяткой, а адепт Школы Смерти с трудом удерживал его.
— Это Заклинатель, Валенси, — сокрушенно орал Эллохар, — время смерти мозга при отсутствии воздуха — два часа! Ты его два часа душить будешь?
Адепт уронил убиваемого… смущенно пнул его ногой почему-то, потом заорал в ответ:
— А мы не изучали смертоубийства жрецов клана Заклинателей!
— Мое мнение тебя вообще не интересует?
— Тоже постоянно задаюсь этим вопросом в отношении тебя.
Правду о себе страшнее всего раскрывать близким.
— Когда же ты сдохнешь?
— Сам задаюсь тем же вопросом, — насмешливо ответил Эллохар.
— Сдохни, — отозвалась волна.
— Так не убили еще.
— А сам? — в голосе волны послышалась заинтересованность.
— Мне лень, — отозвался Эллохар.
— Жаль, — печально сказала чернильно-черная вода.
— Теперь о деле, нам бы срочно на Листар нужно.
— Зачем? — проявила любопытство стихия.
— Сдохнуть хотим, — искренне ответил Эллохар.
— Ааа, — под островом возникла воронка, — удачно вам сдохнуть.
— Ааа… ага, — магистр повернулся, подхватил меня на руки и шагнул к обрыву, пожелав воде на прощание, — не скучай.
— Сдохни, — печально ответила стихия.
Маленькая песчинка иной раз склоняет весы судьбы...
Мы отправимся грызть гранит науки. Хотелось бы пожелать всем нам не сломать зубы и пройти этот путь до конца!
Лаучиан нашёл себе девушку, но из-за собственной природной лени с ней расстался (точнее, она его бросила — ему было лень с ней гулять), и парень теперь страдал. Мой ехидный вопрос: «А тебе страдать не лень?» — парень обдумывал где-то около часа, а потом выдал: «Лень. Но делать что-нибудь другое — вдвойне лень!»
... это всё равно, что заставить дракона танцевать балет: никому не удавалось, да и пробовать стрёмно.
Говорят, что друзей не выбирают. Что их не ищут, они сами находятся в нужный момент, а найдясь- уже никогда не потеряются.
Вот и все. Занавес опущен, погасли свечи, актеры выходят на поклон. Но аплодисментов не будет - роль не удалась.
Как гласит народная мудрость: не всегда говори, что думаешь, но всегда думай, что говоришь!
Она шутила, вела себя как ни в чём не бывало, но внутри была абсолютно мертва. Она словно заперла эмоции в себе , и как я ни пытался до неё достучаться, но так и не смог.
...хотелось выть и плакать, как пьяная баньши в период бурного запоя и в стадии " меня никто не лю-у-бит!".
"Хм, Хелл, эти создания вообще-то вымерли!"-напомнил мне Таш, посылая искреннее сочувствие моей поврежденной конечности.
Синее небо, яркое солнце - банально звучит, но, когда ты не видел этого хотя бы один день, понимаешь, насколько это прекрасно - видеть. И жить. Просто жить и радоваться жизни.
Судя по ошалевшему взгляду мага, направленному сначала на разрушенный барьер, а потом на улыбающегося от уха до уха полукровку, он понял, что ему пора на пенсию...
За каким лядом мы потратили столько времени, копаясь в архиве, перебрали уже сотни книг, свитков, манускриптов и талмудов, если этот жук знал, что нужной нам информации там все равно нет?!
-Я был занят другим.-Дроу даже бровью не повел.
Я не буду убивать наследника Империи, я не буду убивать наследника Империи, я не буду убивать наследника Империи...
Я его просто сейчас тихо прикопаю под ближайшим кустом и скажу, что так и было и что он вообще сам туда залез!!!
Черная роза Сайтаншесса, Сайтаншесская Роза.
Это имя давно и прочно закрепилось за магичкой. Она, как никто другой, характеризовала этот опасный , но красивый цветок, который мог как убить, так и исцелить одновременно.
- Так все же где там твоя няня?
- Да здесь я, здесь! - раздалось недовольное бурчание, и к крыльцу подошел Сайтос, на шее которого сидел улыбающийся мальчуган почти пяти лет. - Убил бы того, кто меня няней назвал!
- Сайтос, тогда тебе придется убить двоих!
Глубоко в человеческом сердце заложена страсть травить кого-нибудь.
– О вкусах не спорят, – чопорно произнесла она.
– Безусловно, – согласилась Дениз. – Правда, некоторые вкусы все же предпочтительнее.
Тот, кто слишком долго сидит над тарелкой – потому что наказали, или из упрямства, или от нечего делать, – уже никогда не выйдет из-за стола. Некая часть души останется там на всю жизнь. Время движется у тебя на глазах, оболочка сорвана, прямой и слишком продолжительный контакт навеки обжигает нервы, как солнечные лучи – сетчатку глаз. Слишком глубокое знакомство с любой изнанкой вредоносно. От него не отделаешься.
Воспитывая детей, порой узнаешь о себе довольно неприятные вещи.
Страх унижения и жажда унижения неразрывно связаны, это хорошо известно как психологам, так и русским писателям.
— Они не черти, — пояснила я. — Копыт нет, я проверяла. Они хуже. Те хоть появляются, когда вы напиваетесь, а эти еще и активно спаивают. Нет, ну честно, я как с вами, больше никогда столько не пила. — Демоны разулыбались. — Но если вас пошлют к чертям, то это точно к ним.
- Не испугалась?
- Чего?
- Демонов. Не самая симпатичная ипостась, согласись.
Я хмыкнула:
- А чего бояться? Это вы просто меня с утра не видели. Вот где страшно. Зеркала регулярно лопаются от этого зрелища.
Это был уже третий. Одному я вскружила голову. Хм, она так забавно закатилась в какие-то кусты.
Вздохнув, я села в кресло мага и разве что ноги не закинула. Нет, все-таки подумала и закинула. Правда тут же и навернулась, но это мелочи. Главное сделать то, что давно хотелось.
И хочется, и колется, и вредность не дает.
«Не увлекайся», — напомнил голос.
«Поздно! Увлеклась уже. Раньше чего молчал?»
«Ну-у! Мне он тоже нравился».
«Вот-вот. И что делать будем?»
«Разгребать твой бедлам».
«Наш бедлам. Кстати, ты кто?»
«Я — это ты!»
«Плохо. Я надеялась, что хоть у кого-то умные мысли есть».
«Не надейся».
- Прощение - лучшее лекарство от боли.
- Вот попинаю его хладный труп и тут же прощу. От всей души прощу, честно.
1..103..149А я хочу замуж и десять детей. Только, понимаешь, если хочешь успеть родить десятерых, начинать надо пораньше.