автобиографическийбиографическийвоенныйдрамаисторическийпсихологическийреализмсоциальный… Вторая мировая войнаборьба за выживаниереальные историихолокост
«Даже самые страшные сказки не могли подготовить меня, десятилетнего мальчика, к встрече с теми чудовищами… как не могли и предсказать, что меня спасет герой в облике чудовища». Десятилетний Леон больше всего любил кататься с друзьями на трамвае по улицам Кракова. Но в одночасье все изменилось: в Польшу пришли немецкие солдаты. Теперь Леону позволялось ездить только в задней части трамвая. Затем ездить на трамвае вовсе запретили. В один день его семью принудительно переселили в гетто, а вскоре — в концентрационный лагерь Плашов, разлучив мальчика с родителями. Он пережил то, что не должен пережить ни один ребенок. Однако никто не смог отнять у него волю к жизни. Его семье посчастливилось получить…
Зачаровывающий своим лиризмом роман «На солнце и в тени» увлекает как яркий прекрасный сон, который не хочется покидать. В 1946 году Гарри Коупленд вернулся с войны, в которой он прошел с боями от Северной Африки вплоть до Эльбы. Дома его ждет работа на мелком семейном производстве изделий из кожи. Такая жизнь тяготит его, пока однажды он не повстречал Кэтрин Томас Хейл, женщину, о которой он мечтал всю жизнь. Молодая актриса, певица и наследница семейного состояния, она сразу почувствовала, что Гарри – ее судьба, невзирая на опеку и глубокие человека, которого она знала с самого детства. Эта любовь расцветает на тревожном фоне послевоенного времени, разрушающего устои, меняющего социальное устройство…
Отважный, необузданный и гордый молодой офицер Анджей Кмициц, введенный в заблуждение, совершает государственную измену. Но чистая и вдохновенная любовь юной наследницы знатного рода Оленьки Беллевич возвращает его на правильный путь и побуждает к великой миссии по защите своей родины. Середина 17-го века, Речь Посполитая ослабела от постоянных междоусобиц и интриг. Ей не устоять перед нашествием шведской армии Карла X. Череда предательств верховной шляхты делает поражение неизбежным. Генрик Сенкевич разыгрывает перед читателем виртуозную фугу предательства, искупления, веры и страсти. Великую историю преодоления и способности подняться выше времени и обстоятельств. (с) MrsGonzo для LibreBook
военныйдрамаисторическийпсихологическийреализмсоциальный современная русская проза
Страшные своими потерями бои подо Ржевом, перемоловшие сотни тысяч жизней советских солдат. Промерзшая земля, топкие болота под ледяной коркой, заиндевелые ельники. Плохое снабжение фронта, полуголодное воинство, вооруженное кое-как, жизнь на пределе человеческих возможностей. Атака за атакой, а они зубами вцепились в стылую землю. Двадцатилетний Сашка захватил в плен такого же молоденького немецкого солдата. Получив приказ сопровождать пленного, Сашка направляется в штаб. Немец опасается расстрела, но Сашка протягивает ему советскую листовку на немецком языке, в которой пленным гарантируется жизнь. По прибытии в штаб, после короткого разговора с капитаном, Сашка получает приказ, который он выполнить…
1855 год. Крымская война неумолимо приближается к своему апогею под Инкерманом. А пока восторженная петербургская публика чувствует небывалое воодушевление, восхищаясь мужеством русских войск, обороняющих Севастополь. Русское воинство для нее эдакие былинные богатыри, рыцари в блестящих доспехах. В это самое время в журнале «Современник» начинают печатать рассказы непосредственного участника войны Льва Николаевича Толстого. Понятно, что они привлекли небывало внимание. Только война в «Севастопольских рассказах» предстала перед читателем во всей своей сермяжной правде, как способ массового убийства ни в чем не повинных людей. (с) MrsGonzo для LibreBook
Симона де Бовуар — феминистка, жена Жан-Поля Сартра, автор множества книг, вызывавших жаркие споры. Но и личность самой Симоны не менее интересна. Слухи о ней, ее личной жизни, браке, увлечениях не утихали никогда, да и сейчас продолжают будоражить умы. У российского читателя появилась уникальная возможность — прочитать воспоминания Симоны де Бовуар, где она рассказывает о жизни с Сартром, о друзьях и недругах, о том, как непросто во все времена быть женщиной, а особенно — женой гения.
«Я, Михаил Сергеевич Лунин, двадцать лет нахожусь в тюрьмах, на поселениях и сейчас умираю в тюрьме, ужаснее которой нет в России. Все мои товарищи обращались за этот срок с жалобами письменными и требованиями. Я – никогда. Я не унизил себя ни единой просьбой, ибо настолько презирал вас, что не замечал. И сия бумага – не есть мое обращение к вам. Я назвал бы ее моей исповедью. Однако я не буду никоим образом возражать, если Верховная власть ознакомится с моим сочинением. Я решаюсь записать сие в виде диалога… следуя изящным традициям французской литературы и взяв за пример сочинение господина Дидро "Разговор Жака Фаталиста со своим Хозяином"…»
В этой книге произошло столкновение двух "экзистенциальных проектов", и Сартр-философ попытался подчинить своему "проекту" Бодлера-поэта. Вся поэзия Бодлера - это судорожное метание между "восторгом жизни" и "ужасом" перед ней, между эросом и танатосом, между лихорадочными приступами активности и провалами в опиумное забвение, между "желанием возвыситься" и "блаженством нисхождения". Сартр описал эти метания как продукт "нечистой совести" человека, так и не решившегося сделать выбор между "бытием" и "существованием" и понесшего за это наказание в виде собственной, совершенно безотрадной, судьбы. К этому наказанию Сартр добавляет и свой безжалостный приговор, основанный на истолковании всех фактов…
«Размышления о еврейском вопросе» попытка выявить механизмы ненависти. Сартр определяет здесь расизм как боязнь ответственности за собственную жизнь. Антисемитизм это «страсть»: предубеждение, которое невозможно подтвердить фактами. То есть «криводушие». Такое неприятие определенного сообщества подобно некоей скрывающей свое имя тревоге. Антисемит выдает свою боязнь углубиться в потаенные уголки своего сознания. Вместо того чтобы «выйти из самого себя», он по малодушию предпочитает спрятаться в ловушке радушной и внешней для него реальности.
Давиду уже десять. Он играет в футбол и спорит с родителями, но, несмотря на такие привычные мальчишеские повадки, он совсем не похож на сверстников. История о пути Давида в этом мире полна непростых вопросов о жизни, людях и памяти. Философский и пронизанный размышлениями, "Смерть Иисуса" — невероятный по своей силе роман, каждое слово которого — с трудом постижимая загадка.
«Было бы ошибкой воспринимать данные тексты как эссеистику в чистом виде. Перед вами, скорее, монологи персонажей из ненаписанного романа.Герои язвят и философствуют, потом совершают какие-нибудь абсурдные, провокационные или даже антиконституционные поступки. В обычном романе это называется сюжетом.«За кадром» книги остались, собственно, поступки. Поэтому читателю предлагается совершать их самостоятельно, по мере прочтения».Михаил Елизаров
Как это неправдоподобно ни покажется, но русский человек лгать не умеет. Лганье есть искусство — и искусство трудное, требующее ума, таланта, характера и выдержки. Хорошо солгать так же трудно, как написать хорошую картину, и доступно далеко не всякому желающему.