Оцените Прощай, оружие!

Порфирий Петрович – полицейско-литературный робот. Он раскрывает убийства, допрашивает свидетелей, а вместо сухих отчетов о проведенном расследовании пишет захватывающие романы. Книги Порфирия Петровича расходятся на ура, чему невероятно радуется его начальство. Ведь самоокупаемость для Полицейского Управления – дело чрезвычайной важности. Но таланты Порфирия Петровича не ограничиваются литературой, он может проникнуть в любые устройства – от навигатора или веб-камеры до сверхнавороченного любовного аксессуара «iPhuck 10». Именно с этого пикантного гаджета и начинается знакомство Порфирия Петровича с Марухой Чо – «бабой с яйцами» и экспертом по «гипсовому искусству»… Алгоритмическая проза, тайны…

Пожалуй, ни одно художественное произведение Льва Толстого не вызывало столь бурной полемики в обществе, как повесть «Крейцерова соната», полемики, которая не утихает даже в наши дни. Не удивительно, Толстой затрагивает самые значимые темы повседневного существования любого человека: любовь, интимные отношения, разрушение института семьи. Запрещенная цензурой повесть не только в России и европейских странах, но и за рубежом, расходилась в списках подобно лавине, и тут же переводилась на разные языки. В Америке даже было выпущено распоряжение, запрещающее почтовой службе доставлять адресату списки «Крейцеровой сонаты» Даже собственная семья взбунтовалась против писателя. Жена, Софья Андреевна,…

Богатый человек, или бедный; интеллигентный, или малообразованный; целеустремленный, или лишенный амбиций; занимающий высокое положение в обществе, или самый рядовой гражданин; молодой, или убеленный сединами – все равны пред этим страшным заболеванием. Каждый может оказаться в тринадцатом корпусе этой больницы, прозванном раковым. Но, оказавшись пред ликом смерти, люди ведут себя по-разному. Кто-то теряет мужество, а кто-то продолжает бороться. Но всех их объединяет одно общечеловеческое чувство – неуемная жажда жизни. Повесть «Раковый корпус» представляет собой последовательность трагических историй людей, чьи жизни пересекаются самым неожиданным образом в общей палате тринадцатого ракового…

Такие произведения читать страшно. Это история болезни. Да, болезни, жуткой болезни, с тщательной регистрацией всех ее стадий. В дневнике сельского врача описаны муки и борьба слабого разума с цепкими клешнями наркотической зависимости. Перед читателем предстает трагедия человека, придавленного непосильным бременем тяжкой ответственноcти так часто бессильного сельского врача, заброшенного в грязно-бурую глубь огромной страны, где у него так мало орудий для врачебного труда. А потом молодой организм губит тяжкая зависимость, душа попадает в зыбкий мир морфиевой реальности, где даже человеческая любовь бессильна в неравной борьбе. И за чертой, после которой нет возврата, только смерть.(с)Leylek…

Гениальный шахматист Лужин живет в чудесном мире древней божественной игры, ее гармония и строгая логика пленили его. Жизнь удивительным образом останавливается на незаконченной партии, и Лужин предпочитает выпасть из игры в вечность…

...Для людей на войне в смерти нет тайны. Убивать - это просто нажимать на спусковой крючок. Нас учили: остается живым тот, кто выстрелит первым. Таков закон войны. "Тут вы должны уметь две вещи - быстро ходить и метко стрелять. Думать буду я", - говорил командир. Мы стреляли, куда нам прикажут. Я был приучен стрелять, куда мне прикажут. Стрелял, не жалел никого. Мог убить ребенка. Ведь с нами там воевали все: мужчины, женщины, старики, дети. Идет колонна через кишлак. В первой машине глохнет мотор. Водитель выходит, поднимает капот... Пацан, лет десяти, ему ножом - в спину... Там, где сердце. Солдат лег на двигатель... Из мальчишки решето сделали... Дай в тот миг команду, превратили бы кишлак…

«Люди бездны» (англ. The People of the Abyss) — книга социологических очерков американского писателя Джека Лондона о жизни низших слоев населения Лондона. "В этой книге описано то, что мне пришлось испытать летом 1902 года. Я отправился на «дно» Лондона с чувством, свойственным каждому исследователю. Меня убедят лишь факты, решил я, лишь то, что я увижу собственными глазами, а вовсе не поучения третьих лиц, которые не были на «дне», и даже не свидетельства очевидцев, побывавших там до меня. Скажу еще, что к жизни «дна» я подходил с одной простой меркой: я готов был считать хорошим то, что приносит долголетие, гарантирует здоровье — физическое и моральное, и плохим то, что укорачивает человеческий…

Непревзойденный мастер литературного натурализма, Теодор Драйзер известен большой интенсивностью своей прозы и точным, репортерским взглядом на происходящие события. «Финансист» - очень мощный роман, исследующий развитие финансовой системы Америки во времена гражданской войны и после с биржевой паникой и прочими потрясениями. Этот первый роман «трилогии желания», «Финансист» рассказывает историю агрессивного и безжалостного брокера Фрэнка Купервуда, сколотившего крупное состояние уже в 21 год и продолжающего подниматься по лестнице успеха, невзирая ни на что, и не брезгуя нечистоплотными средствами. Купервуд всей своей жизнью словно подтверждает тезис о том, что за каждым крупным состоянием скрыто…

В Блаженстве показано воображаемое будущее коммунистического строя. Оно возглавляется народным комиссаром изобретений Радамановым. Сама же страна осуществленной коммуно-технократической утопии в пьесе называется «Блаженство». Здесь пародийно трансформирован запечатленный в гомеровской «Одиссее» древнегреческий миф о златовласом Радаманфе, сыне бога Зевса, судье в царстве мертвых, которому подвластен Элизиум (Елисейские поля), блаженное царство, «где пробегают светло беспечальные дни человека». Пьеса была отвергнута московским Театром Сатиры и стала ранней редакцией пьесы Иван Васильевич.

Михаил Елизаров — автор романов "Библиотекарь” (премия “Русский Букер"), "Pasternak” и “Мультики” (шорт-лист премии “Национальный бестселлер”), сборников рассказов “Ногти" (шорт-лист премии Андрея Белого), “Мы вышли покурить на 17 лет" (приз читательского голосования премии “НОС”). Новый роман Михаила Елизарова — первое масштабное осмысление “русского танатоса”. “Как такового похоронного сленга нет. Есть вульгарный прозекторский жаргон. Там поступившего мотоциклиста глумливо величают «космонавтом», упавшего с высоты — «десантником», «акробатом» или «икаром», утопленника — «водолазом», «ихтиандром», «муму», погибшего в ДТП — «кеглей». Возможно, на каком-то кладбище табличку-времянку на могилу…