Онлайн чтение книги Безрассудные души Reckless Souls
Глава 1. Рея

Я шагаю по тротуару и ощущаю, как ярость наполняет мое тело. Под кожей начинает бушевать огонь, когда в поле зрения попадает красная сияющая мишень для эмоционального хаоса.

Тот ублюдок.

Тот чертов ублюдочный гребаный… мудак.

– Рея. Рея, мать твою, подожди, – зовет меня голос позади. Вероятно, он выходит из дома, в одной простыне, обмотанной вокруг талии, но я не удосуживаюсь обернуться, чтобы это проверить.

Он может хоть ведром членов подавиться, лишь бы держался от меня как можно дальше.

У меня потеют ладони от желания ответить ему не словесно, а силой, в ушах пульсирует кровь. Я опускаю руку в карман джинсов, чтобы достать ключи от дома. Замедлившись, я взглянула на руку, чтобы найти брелок, который представляет собой складной ножик. Решимость одержала верх.

Этот конченый ублюдок Данте купил мне ножик, когда мы начали с ним встречаться десять месяцев назад. Он сейчас об этом пожалеет.

«Ты многое для меня значишь, Рея. Я хочу, чтобы ты была в полной безопасности».

Ха. Это были его слова, когда Данте отдавал мне этот нож.

Какое же это дерьмо. Может, ему надо было объяснить, что он имел в виду.

«Я хочу, чтобы ты была в полной безопасности. Особенно когда ты на работе, потому что в это время я могу трахать свою соседку».

Я жутко ненавижу себя за то, что злюсь из-за того, что открылась этому парню. Я это обдумала, предложила ему только свое тело, и в этом нет ни капли уважения. Ни капли. Но, по крайней мере, я уважала его. Наши неловкие отношения, если это можно назвать отношениями, просто ничто после того, что я увидела.

– Рея, – снова кричит Данте. Его голос приближается, так как я остановилась около самой ценной вещи для него – красного, сияющего Порше. Я уверена, что автолюбители посмеялись бы над тем, как я описываю его, но это все.

Я поворачиваюсь лицом к этому придурку, шаркающему в мою сторону с серой простыней вокруг талии, словно он греческий бог и уже почти смеюсь над тем, как абсурдно это все выглядит.

Был бы он богом. Я бы тогда попросила бы его стереть это дерьмо из моей памяти, ну или что-то подобное.

Но мы не в Парадайз Хайтс, где сверхъестественные существа проживают свою лучшую жизнь. Мы находимся здесь, в Финикс Вэлли, среди обычных людей.

Его каштановые волосы взъерошены, темная щетина на подбородке так и манит меня. Я бы хотела к нему сейчас прикоснуться. Я любила эту личность Данте – «после секса». Но только не тогда, когда иная девушка проводит пальцами по его мягким волосам. Я представляю это и отскакиваю, мысленно даю себе пощечину за то, что просто захотела прикоснуться к нему. Я ненавижу ощущать себя слабой, так как являюсь совершенно иной.

Его серые глаза умоляюще смотрят на меня, отчаянно пытаясь показать, что он магическим образом поскользнулся, его член случайно оказался внутри нее, и Данте был так же потрясен, как и я.

Никакого второго шанса.

Никакого прощения.

Никакого огорчения.

Я живу с этими правилами уже двадцать два года и не собираюсь менять их ради него.

Не сейчас.

Не в мой гребаный день рождения.

Даже если бы это был какой-то другой день, я бы все равно не стала отказываться от своих правил жизни, чтобы проявить неуважение к себе. Поезд ушел.

Я провожу языком по зубам, сохраняя нейтральное выражение лица, и смотрю на него пустыми глазами. Я чувствую, как люди наблюдают за нами, но не отрываю от него взгляда. Возможно, девушка, с которой он только что трахался, тоже наблюдает, желая получить место в первом ряду на эту драму, которая возникла из-за нее же.

Шлюховатая… шлюха.

Я верчу складной ножик и открываю его в тот момент, когда поворачиваюсь в сторону красного, сияющего Порше.

– Рея, пожалуйста, позволь мне…

Он ни слова больше не произносит. Я наклоняюсь вперед, провожу пальцами по верхней части капота, далее вниз по крылу, держа в руке ножик. Делаю вид, что начинаю царапать машину. Но вместо этого чуть приседаю и поворачиваюсь влево, вонзая острое лезвие в переднюю правую шину.

Я хочу, чтобы он почувствовал самую малость, пусть даже щепотку моего гнева, и это поможет хотя бы малой части ярости, накопившейся у меня внутри, выйти наружу.

Прежде чем до него доходит осознание, я делаю шаг назад и повторяю действие еще раз, наслаждаясь симфоническим шипящим звуком вокруг меня.

– Черт, Рея, остановись! Что ты делаешь с моей девочкой? – рычит он, бросаясь ко мне. Одной рукой он придерживает простынь, вторую прижимает сбоку. Я проскальзываю за машину, еще раз повторяю эти же махинации уже с задним левым колесом, затем отхожу с довольной улыбкой посмотреть на все это дело.

– Рея!

Теперь он зол.

Хорошо.

Всегда оставляй последнюю шину нетронутой, Рея. Не дай этому ублюдку уйти безнаказанным из-за страховки.

Выпрямившись, я встречаюсь с ним взглядом над крышей машины, в глазах парня видно возмущение при виде того, во что я только что превратила его драгоценную девочку.

Мы вместе, ублюдок.

Я кручу шеей, стараясь скрыть обжигающий гнев на лице и безразличные глаза, а затем навожу острие ножа на него.

– Не хочу тебя больше видеть!

В моем тоне звучат резкие ноты, но он не отвечает, его рот все еще открыт как у рыбы, которую вытащили из воды. Глаза Данте бегают от меня к машине.

Я отворачиваюсь от него и охватываю взглядом ряд маленьких, одинаковых домов. Из окна одного из них с верхнего этажа выглядывает гребаная любовница с открыв рот от вида происходящего.

Да пошла она.

Я приветствую ее двумя пальцами у виска, одарив маниакальной улыбкой, хотя в это время мое сердце бешено колотится в груди.

В такие моменты хочется, чтобы рядом оказался кто-то со сверхспособностями, чтобы избавиться от этого всего. Умереть или просто стереть все из головы, неважно, я бы выбрала любой способ, но такого шанса нет.

Вместо этого я стою здесь, разбита изнутри, как и всегда.

Я закрываю глаза и делаю глубокий вдох, позволяя привычным чувствам горечи и разочарования захлестнуть меня, наслаждаясь этим, прежде чем снова открыть глаза.

– Р…

– Никогда! – я прерываю Данте, чтобы он больше ни одного гребаного звука не произнес из моего имени.

Развернувшись на каблуках, я пересекаю тихую улицу, в этот момент раздается автомобильный гул – меня чуть не сбивает машина, но я даже не замедляюсь, так как мне уже все равно.

Я потратила последние деньги, которые у меня были с собой, чтобы добраться сюда на автобусе. Не каждый день удается уйти пораньше, но в честь моего дня рождения Винни сжалился и позволил уйти пораньше и даже не закрывать закусочную, что входило в мои обязанности. Это было неожиданно, хотя это ничто по сравнению с тем, что произошло у меня на глазах.

Думая о сексе в свой день рождения, я быстрее запрыгнула в автобус, но, вероятно, в этот же момент Данте веселился с другой.

Феерично, с большой буквы «Ф».

Проводя рукой по лицу, я достаю из кармана свои старые, потрепанные наушники, протираю, прежде чем надеть, подключаю их к телефону и нажимаю «Воспроизвести» в своем последнем унылом плей-листе.

Меня ждет сорокаминутная пешая прогулка, так что буду развлекать себя так по пути.

Я снимаю с запястья резинку для волос, провожу пальцами по своим длинным каштановым волосам, спадающим до середины спины, и собираю их в беспорядочный пучок. Моя рабочая одежда – джинсы и рубашка в бело-голубую полоску – притягивает жаркие солнечные лучи. Такой наряд явно не для жаркой погоды.

Я иду без оглядки. Более богатая часть Финикс Вэлли уже осталась позади, а я прохожу через маленькую захудалую часть города.

Кажется, когда-то это было красивое место, но глядя на эти виды сейчас уже сложно точно определить. Теперь это все выглядит… печальным.

Потрепанным. Разрушенным. Увядающим. Навсегда испорченным.

«Тут есть что-то общее со мной» – думаю я, вздыхая.

Я родилась в год окончания войны. Спасибо Богам. Я достаточно настрадалась в остаточном хаосе, чтобы еще раз пройти через войну. Мне страшно представить, каково находиться в самом эпицентре. Я точно была результатом какого-то секс-празднования. Родители отстранились от меня, даже бросили. С самого рождения я стала еще одной брошенной душой в городском приюте.

Иногда я думаю о том, что лучше бы они покончили с моими страданиями. Но мне пришлось выживать в Финикс Вэлли – месте, которое так и не было восстановлено, несмотря на обещания. Они – это Боги и сверхъестественные существа, которые разрушили человеческий мир в попытке покончить с большим злом. Они улучшают свою жизнь, пока мы загниваем.

Ну и ладно.

Они никогда не жили так, как мы. Сияющие, высокие здания, из которых можно было созерцать потрясающие пейзажи, так и стоят полуразрушенными и непригодными для жизни. Из-за этого людям приходится переезжать в небольшие районы Финикс Вэлли.

Парадайз Хайтс является местом, которое отличается от того беспорядка и развалин, господствующих вдоль улиц Финикс Вэлли. Особенно это заметно, если поднять взор к небу и наклонить голову влево, перед глазами возникает образ того, как все могло бы выглядеть. После войны сверхъестественные существа решили, что спасти следует те земли, которые больше всего подлежат восстановлению, забрав их наверх, сделав, таким образом, место только для себя.

А мы, неандертальцы, можем идти к черту.

Боги создали армии ангелов, демонов, вампиров и гребаных оборотней. Им предоставили безопасное убежище, а мы остались ни с чем. Ощущение печали, отчаяния и безнадежности.

В детстве я представляла, каково это – жить роскошной жизнью. Смотреть вниз на людей как на муравьев, таких незначительных жителей, и наблюдать, как они видят весь этот ад вокруг них.

Я мечтала заполучить силы, навыки, да что угодно, что могло бы помочь сделать мою жизнь хоть немного лучше. Сделать ее лучше было не такой уж легкой задачей, так как у меня была только металлическая кровать с бугристым матрасом, а в комнате помимо меня располагались еще пять девочек. Я видела, как их удочеряли, одну за другой. Но только не меня. Никогда.

От мыслей о моей беспомощности, пока я росла, по телу пробегает дрожь. Черт, мне просто необходим сейчас крепкий алкоголь и фильм. Что-то веселое. Что-то, что поможет мне отвлечься от реальности. Нужно выйти из этой хандры, которая окутала меня из-за измены подонка Данте.

Данте был сторонником дружбы с привилегиями, а не отношений. Но он был постоянством в моей жизни. Он был единственным. А теперь будет наглядным напоминанием о том, что в жизни нужно полагаться только на себя. Пусть вставляет свой болт в других.

На углу улицы виднеется мой любимый китайский ресторан «Пикок».

Мысли о том, что я могу купить на свои жалкие сбережения лапшу ло-мейн с курицей, наполняют меня небольшой радостью. Это и праздничное угощение, и успокоение после расставания, да и в целом счастье в виде подарка для меня, я этого заслуживаю. Но прежде чем смогу немного побаловать себя, мне нужно сбегать домой и достать свои сбережения.

Я улыбаюсь старику, живущему через дорогу, который беззаботно сидит в своем кресле-качалке перед домом. Ему всегда есть что рассказать, он всегда улыбается. Ему уже ближе к восьмидесяти. Кажется, старик должен быть таким же несчастным, как и все мы, так как он жил в ужасные годы войны, но я не знаю никого счастливее него. От осознания этого у меня в груди разливается слегка покалывающее тепло.

Я ощущаю на кончике его языка слова и быстро вытаскиваю наушники.

– С днем рождения, дитя, – поет он с той стороны улицы. Я спотыкаюсь, однако скрываю эту неловкость улыбкой.

– Спасибо, Эл, – отвечаю я. Я ошеломлена, что он знает о моем дне рождения, должно быть, упоминала о нем ранее. Я живу здесь уже четыре года с того момента, как меня выгнали из приюта в восемнадцать лет, и не помню, чтобы он раньше меня поздравлял. Я не обращаю на это внимания и машу ему рукой, когда поворачиваюсь к своей входной двери.

Деревянные доски, заменившие стекло, служат ярким напоминанием о том, насколько ветхим является здание. Повышение качества инфраструктуры в районах с низким уровнем дохода никогда не было приоритетом.

Я вставляю булавку в старый дверной замок, захожу внутрь, а запах сырости и плесени мгновенно ударяет мне в нос, заставляя испытывать отвращение. Может показаться, что за все это время я должна была привыкнуть к запаху, но он с каждым днем становится все хуже и хуже. Интересно, ощущается ли это у соседей? На самом деле это не имеет значения, так как с этим все равно ничего не сделать.

Дом включает в себя шесть отдельных квартир, но никого из жильцов сейчас нет на месте. Слава Богу. Мне не нужны фальшивые, бессмысленные разговоры. Как бы я не пыталась быть сильной, я все еще расстроена, ранена сегодняшним открытием, и поэтому разговоры о погоде будут меня раздражать. Я буду словно сварливая сучка, вряд ли кому-то сегодня это нужно.

Лифт никогда не работает, а я, конечно же, живу на верхнем этаже. Делаю глубокий вдох, чтобы начать подниматься по ступенькам, покрытым грязным зеленым ковром, но останавливаюсь, увидев выглядывающий конверт в своем почтовом ящике.

Письмо?

Мне никогда ничего не приходит по почте, разве что просроченные счета, но в последнее время у меня нет проблем. Что это, черт возьми?

Нахмурившись, я подхожу к стене с почтовыми ящиками, достаю из кармана ключ, чтобы открыть свой ящик, внутри которого оказывается еще один конверт. Черт.

Мои глаза наполняются тревогой, я достаю оба письма, зажимаю их под мышкой и поднимаюсь на три лестничных пролета. От бега и жары у меня по спине бегут струйки пота, я захожу в свою квартиру, но из-за сломанного кондиционера не могу отдышаться.

Меня ударяет волна влажности, тяжелый воздух сдавливает легкие. Я оглядываю мою крохотную квартиру. Если открыть дверь, то справа от меня оказывается мини-кухня, слева – диван, который разложен и выполняет функцию кровати, а дверь слева ведет в ванную комнату. Из окон прямо передо мной открывается жалкий вид, здесь видно заднюю часть дома и кирпичную стену соседнего здания. Естественный свет не является для меня привилегией, это факт.

Я подхожу к маленькому холодильнику на кухне, распахиваю дверцу морозильной камеры и на секунду засовываю туда голову, чтобы охладиться. От такой смены температуры по телу пробегает дрожь, легкие не принимают холодный воздух. Сделав последний вздох, я делаю шаг назад и опускаю взгляд на письма в руке.

Они никаким магическим образом не раскрывают содержимое, первым открываю верхний конверт белого цвета, и оттуда выпадает поздравительная открытка. Лицевую сторону украшает симпатичная фиолетовая бабочка, сверху причудливо написано «С днем рождения», я открываю открытку, но не вижу никаких признаков о том, кто или откуда ее прислал. На ней просто написано:

М-м… Спасибо, невидимка.

Это единственная моя открытка, и я кладу ее на ламинированную столешницу, прежде чем перейти ко другому письму. Второй конверт почти золотистый, бумага кажется более плотной и дорогой. Я открываю его и хмурюсь еще больше, так как оттуда выпадает официальный документ. Я разворачиваю его, пробегаю глазами по словам, сердце бешено колотится в груди. Я пытаюсь проглотить ком в горле, пока пальцы слегка дрожат.