Онлайн чтение книги Королева Парижа. Роман-фантазия о Коко Шанель The Queen of Paris: A Novel of Coco Chanel
Глава вторая

«Ла Пауза», неподалеку от Канн

Весна 1940 года

Вечером того же дня Коко сидела во дворе. Воздух, согретый мягким бризом, благоухал ароматами лаванды, мимозы и гиацинтов. Ветер с моря прогнал мысли о письме, которое Прюдон привез из Парижа.

Днем, когда боль от воровства Пьера еще не утихла, она отправила письмо с сожалениями Уоллис и Дэвиду на мыс Антиб. Слишком поздно она отказалась от званого ужина, который устраивали герцог и герцогиня Виндзорские, и понимала это. Не принято доставлять неудобства бывшему королю Англии, но такова жизнь. Пока она не получит контракты из Грасса, она не успокоится.

Вилла «Ла Пауза» расположилась в роще оливковых деревьев на скалистом мысу над Средиземным морем и была ее убежищем. Частично это был подарок Вестминстера перед его женитьбой. Всего лишь частично, потому что он купил участок, а Коко стала дизайнером дома и следила за стройкой, контролируя все до последней детали, даже состаренное дерево и фальшивую патину на ставнях, что придавало дому аристократичный вид, как у ношеных, но элегантно скроенных и сшитых твидовых пиджаков Вестминстера. Такой дом построил бы ее папа, если бы ему повезло и… если бы он вернулся.

Освещенная лунным светом Коко перебирала длинные нити жемчуга. Они заменили подарок Вестминстера, который теперь покоился на дне моря. Мама всегда носила нитку жемчуга вокруг шеи, пока не умерла от страшного кашля.

После смерти мамы папа отправил младших братьев Коко работать на ферму. Она до сих пор помнит, как мелькали их маленькие ножки, когда они бежали за старым фермером через поля, а папина повозка уезжала все дальше и дальше. Она смотрела вслед мальчикам, пока они не превратились в точки на горизонте.

А потом и папа ушел.

Он оставил Антуанетту, Жюли-Берту и Габриэль, всех трех сестер, в аббатстве в Обазине. Он пообещал вернуться за своими детьми, как только заработает денег, чтобы о них заботиться. Даже теперь при воспоминании об этом Коко помрачнела. Пока они долго ехали в сиротский приют, он сказал дочерям, куда они едут. Услышав эту новость, девочки зарылись в солому и теснее прижались друг к другу. Папа дал им яблоки, чтобы они поели. Но Антуанетта и Жюли-Берта плакали часами напролет. А Габриэль держала горе в себе.

В сумерках в Лиможе папа остановил повозку перед лавкой. Вывеска на двери обещала «Честные цены за ваш фарфор, серебро, украшения». Папа долго сидел, не шевелясь, сжимая в руке мамино ожерелье, как будто взвешивал его. Его лицо исказила гримаса. И Габриэль подумала, что он может заплакать. Но вместо этого он спрыгнул с повозки, выпрямился, крепче сжал пальцы и направился в лавку.

Коко вспомнила, как ощутила прилив надежды, пока смотрела на дверь. Папа передумал! Он продаст ожерелье, получит деньги и построит для них дом, обязательно теплый, и там будет место для сада. Ее охватило предчувствие счастья, когда она лежала на соломе и представляла это новое будущее. Они заведут корову и будут выращивать овощи. Они пойдут в школу, после полудня мальчики будут работать, а девочки – готовить еду и убираться. Папа будет торговать на деревенских рынках и каждый вечер возвращаться домой.

Но через несколько минут он вышел из лавки, втянув голову в плечи и нахмурившись. Глаза его смотрели сердито. Габриэль снова зарылась в солому. У папы был вспыльчивый характер. Отвязывая мула, он проорал: «Шейлок!» Габриэль почувствовала, как повозка покачнулась под его весом, когда он сел на место возницы.

– Десять франков! – пробормотал он, хватая вожжи. – Десять жалких франков за ее жемчуг.

Этого не хватит, чтобы заплатить за дом.

Жюли-Берта подняла голову.

– Папа, что такое шейлок?

– Шейлок – это вор, еврей.

– Вернись туда, папа! – Габриэль села в повозке. Она подала голос, когда ее охватило отчаяние. – Скажи этому человеку, что жемчуг стоит больше.

– Тихо, девочки. – У отца был напряженный, сдавленный голос. – Это не поможет. – Он стегнул вожжами мула. – Слушайте папу. Когда вы бедны, всем на вас плевать. Бедняки страдают. Вы должны это понять. Готовьтесь сражаться за все то, чего вы хотите в жизни. Это единственный способ выжить. – Он плюнул в сторону лавки, и повозка загрохотала по улице.

Огни деревни остались позади, дорога стала у`же. Если не считать тяжелой поступи мула и звука деревянных колес на неровной грунтовой дороге, мир вокруг них был темен и тих, когда они поднимались в гору к аббатству. Обнявшись с Антуанеттой и Жюли-Бертой, Габриэль вдруг отчетливо поняла, что мама ушла навсегда и папа оставит их в Обазине так же, как он оставил мальчиков у фермера. Это был поворотный пункт.

Коко посмотрела через двор виллы, ощущая внутри ту же пустоту, которую чувствовала в ту далекую ночь. Странно это – оглядываться назад. Она редко позволяла себе такое. Но перед ее внутренним взором предстал папа, шаркающей походкой уходящий по коридору и скрывающийся за дверью. Она смотрела ему вслед, все еще надеясь, что он передумает. Но он даже не обернулся.

Девочки быстро узнали, что папа за их пребывание в монастыре не платит и они должны отрабатывать свое содержание. Габриэль старалась помогать обеим сестрам, но в конце концов они оказались не слишком крепкими и не слишком стойкими. Много лет спустя обе покончили жизнь самоубийством. А братья… Ну что с ними поделаешь? Они живы и нищенствуют. Иногда они пишут ей, и порой она посылает им деньги. Какое-то время она еще надеялась. А потом поняла, что семьи у нее больше нет.

Правда такова: после той ночи, когда папа ушел, она знала, что осталась одна.

Коко закурила сигарету и положила голову на спинку кресла, наблюдая, как дым кружится в темноте. Она отлично справилась одна. Тогда она еще была Габриэль и зависела от других. Теперь она полностью изменилась, она Коко. Она построила новую жизнь, и Габриэль осталась в прошлом. Правда о бедности и несчастьях осталась ее секретом.

Знал его только один человек. Она отдалась ему телом и душой в ту же минуту, когда они встретились. Шелест волн у подножия утесов в «Ла Паузе» успокаивал ее, завораживал, позволяя течь опасным воспоминаниям. Ритм волн убаюкивал, почти гипнотизировал. Теплая вода набегала на берег и отступала. Бой Кейпл был единственным мужчиной, которого она когда-либо любила. Как же она ему верила!

Нет. Она бросила сигарету на землю и раздавила носком туфли. Этим вечером у нее достаточно проблем, чтобы думать о Бое Кейпле. Коко встала, пересекла сад, чтобы выйти к крытой дорожке, огибающей двор. Галерея напоминала ей о монахинях, скользящих по переходам и читающих молитвы.

Она вошла в спальню через высокие стеклянные двери, открытые навстречу бризу. Горничная Алиса только что разобрала постель. При виде Коко она улыбнулась и быстро вышла. Коко сняла одежду и надела белую шелковую ночную сорочку, которую Алиса разложила на кровати. Это была одна из любимых сорочек – на тонких бретелях и без всяких прочих украшений.

Коко подошла к туалетному столику и села перед зеркалом. Оставшись одна, она разглядывала свое отражение, чуть повернув голову направо. Фотографы называли ее профиль классическим – нос идеальной формы, челюсть излишне квадратная, но сильная, шея длинная и стройная. Оливковый тон кожи, унаследованный от папы – она всегда утверждала, что это загар, – чуть темнее, чем предпочитало общество. Но он выгодно подчеркивал ее большие черные глаза под бровями вразлет и короткие черные завитки, обрамлявшие лицо. Бой однажды сказал, что она не хорошенькая в общепринятом смысле, но красивая. Она до сих пор пыталась расшифровать эту его фразу. Коко улыбнулась, взяла щетку, но потом встала и подошла ближе к зеркалу.

Когда в уголках ее глаз появились эти мелкие морщинки?

Коко выключила все лампы в спальне, оставив только ночник на столике у кровати. Скользнув под шелковые, пахнущие лавандой простыни, она протянула руку за книгой, которую оставила накануне у кровати. Это был новый роман Колетт. Коко вздохнула, устраивая книгу на коленях. Колетт отличная писательница, но дружить с ней сложно.

Мысли Коко не задержались на романе, а вернулись к предательству Пьера. В прошлом они с Пьером воевали из-за разных взглядов на «Общество Мадемуазель» и духи, созданные Коко, но каждый раз им в итоге удавалось сохранить их дружбу. На самом деле Коко часто гадала, не влюблен ли в нее Пьер немного. Несколько раз он присылал ей букет ее любимых белых камелий, даже тогда, когда она выигрывала дело в суде.

Коко вспомнила тот день, когда они встретились впервые. Он был похож на красивую картину. Солнечный день на скачках. Ветер колышет красные, белые и синие флаги, всюду насыщенные цвета драгоценных камней, и все это в густом соленом морском воздухе на побережье Нормандии.

Пьер выглядел изысканно, высокий и стройный, с темными волосами и высоким лбом. Он всегда улыбался. Коко восхищалась его стилем – модный жилет, аккуратный галстук и пальто из светлой шерсти, шляпа-дерби слегка сдвинута набок. Но особое внимание привлекали его глаза, глубоко посаженные, с дружелюбными искорками и морщинками в уголках. И очень темные круги под ними.

При воспоминании об этом Коко вздохнула. Она всегда считала, что по глазам Пьера ничего прочесть нельзя. Был ли он в те времена ее истинным другом или все же конкурентом?

Она захлопнула книгу Колетт, отбросила ее в сторону и погасила свет.

Когда Шарль Прюдон вернется из Грасса, она подпишет все контракты и решит судьбу Пьера. Ни один французский суд не отклонит иск о признании ее единственной владелицей «Общества Мадемуазель» после того, как ее юристы представят его в суде.

Но, как это всегда бывало при появлении проблем, внутри нее заговорила Габриэль: «Пьер победит тебя, и что ты станешь делать, если он со всеми его деньгами выиграет суд? Мы снова станем бедными».

Ее мозг тут же начал подсчитывать расходы. Номер в отеле «Риц». Но это же ее дом. А еще расходы на содержание «Ла Паузы» и на поддержку того, что осталось от бизнеса в Доме моды.

Коко щелкнула языком: «Я не позволю Пьеру выиграть».

Перекатившись на спину, она уставилась в потолок. Если бы Бой Кейпл оказался в эту минуту с ней рядом, он бы обнял ее. Он бы прошептал, что любит свою маленькую Коко, и ей не пришлось бы жить в нескончаемой борьбе. Он бы негромко сказал, что Коко его единственная любовь навеки.

Длинные темные ресницы Боя коснулись ее щеки. Его дыхание щекотало ей шею. Глаза Коко начали закрываться, а бриз тем временем гулял по комнате, бледная луна освещала любовников. Обнявшись, они погружались в волшебство, Коко и Бой. И снова Бой Кейпл был ее любовником, отцом, братом, другом, наперсником. Ее защитником.