Онлайн чтение книги Легенды и сказания Крыма
20 Каменные парусники (Элькен-Кая)

Скалы-Корабли (Элькен-Кая) — название скал, расположенных в море в 4 километрах к югу от горы Опук. Свое название получили за поразительное сходство с кораблями, идущими под парусами. В прошлом скалы соединялись с берегом. Сложены Скалы-Корабли, как и гора Опук, меотическими рифовыми известняками, обладающими большой прочностью. Поэтому морю удалось создать в береговом обрыве лишь несколько глубоких гротов.

Поднимай парус, старый корабль, крепи снасти — будет шторм!

Много штормов пережил на своем веку старый Ерги Псарась, но впереди его ожидал самый свирепый, самый страшный шторм.

Давно уж не выходил Псарась в открытое море и жил себе в покое и довольстве. Его дворец считался самым красивым в Пантикапее, а его склады в гавани, содержащие различные товары, — самыми богатыми. Но неоценимым богатством своим Псарась считал своего красавца сына, один взгляд которого заставлял сильнее биться женские сердца.

Пора было выбирать для сына невесту, и отец выбрал. Он стал часто посылать сына в Кафу к одному купцу, у которого была красивая дочь. Но сын полюбил другую. Та, другая, жила в дальней деревне, куда сын Ерги Псарася ездил покупать пшеницу. Морщинки уже побежали по ее лицу, и голос уже не звучал по-девичьи. Но в глазах жил веселый смех, и каждое движение сулило радость.

Встретив её, юный Псарась почувствовал, как сильнее забилось его сердце, как опутали его цепи любви. А она, познавшая в прошлом и горечь и радость любви, поняла, что поздний призыв жизни сильнее смерти.

И думала несчастная женщина о своем мальчике, которого отняли у нее в давние дни, и вспоминала о муже-рыбаке, который бросил ее, так жестоко расправившись с нею. Его звали также Ерги, но он был беден, и ничего, кроме рыбачьей ладьи, у него не было.

Не делилась женщина своими скорбными думами с юношей, не хотела огорчать его, боялась затмить светлые минуты встречи. И без того печален был он, и часто слеза сбегала из его глаз. Она припадала к его устам в замирающем поцелуе, обвивала его тонкий стан нежною рукою и напевала старинную песню:

Любовь без горя, любовь без слез.

То же, что море без бурь и без гроз…

А между тем отец торопил сына с женитьбой. Новый корабль, предназначенный для такого случая, был уже готов. Ждали только попутного ветра, чтобы поднять паруса и ехать за невестой. Когда ветер зашумел от Камыш-Буруна, Ерги Псарась позвал к себе сына:

— Пора ехать в Кафу.

Хотел сказать что-то сын, да увидел суровое лицо отца, и замерло слово на его устах.

К ночи вышел корабль из гавани, и тотчас же к старику подошел слуга,

— Тебе от сына, — сказал он, подавая хозяину свиток. Развернул свиток Ерги Псарась и медленно прочел его. Если бы ураган, который поднялся в груди отца, мог вырваться на волю, он сровнял бы всю землю на своем пути от Пангикапея до Кафы. И если бы гора Митридат упала на старика, она не показалась бы ему более тяжелой, чем та правда, о которой он узнал из письма сына.

— Пусть будет трижды проклято имя этой женщины! — проговорил Ерги Псарась. — Пусть лучше погибнет сын от моей руки, чем он станет мужем своей матери!.. Поднимай паруса, старый корабль, служи последнюю службу!

И Ерги Псарась прокричал корабельщикам, чтобы готовились к отплытию,

— С ума сошел старик, — ворчали люди. — Шторм, какого еще не бывало, а корабль, словно решето…

Звякнули якоря, затрепетали на ветру паруса, и рванулось вперед старое судно. Как в былые времена, Ерги сам направлял его бег и забывал, что оба они — один дряхлее другого.

Гудел ураган, волны захлестывали борта, от ударов трещал корабельный корпус.

— В трюмах течь! — крикнул шкипер. Вздрогнул Ерги, но, заметив впереди мачтовый огонь другого корабля, велел прибавить парусов. Словно птица взлетел старый корабль и, прорезав несколько перекатов волны, ринулся в пучину.

Казалось, что он коснулся морского дна, а потом снова взлетел вверх и бросился на гребень огромной, как гора, волны.

В эту минуту Ерги Псарась увидел совсем рядом, в нескольких локтях от себя, свой новый корабль. Сквозь тучи на какое-то мгновение пробился свет луны, и отец увидел своего сына, узнал ту женщину с золотистыми волосами, которая была с ним. Пересиливая ураган, Ерги Псарась крикнул:

— Опомнись, сын: она твоя мать!..

Белая ослепительная молния разорвала черное небо, страшной силы удар потряс гору Опук-кая. Часть горы откололась, и тысячи обломков посыпались в воду, отчего море покрылось белой пеной. Налетел новый шквал, и оба корабля исчезли навсегда.

Услышал ли сын отца, понял ли свою роковую ошибку — никто не знает. Только на том месте, где произошла катастрофа, из воды поднялись две скалы, похожие на корабли с парусами. И кажется, что корабли несутся по морю и что один корабль вот-вот настигнет другой.

— Знать, не услышал сын своего отца, — говорили люди, указывая на скалы-корабли. — Видишь, до сих пор от него убегает.