Онлайн чтение книги Любовь моя, я хочу убить тебя Love, I want to kill you
2 - 45

Изменился не только взгляд. Дядя, опираясь рукой о кровать, стал медленно приближаться к Жизель. Движениями он напоминал опасного зверя, осторожно подкрадывающегося к проворной добыче.

— А… дядя…

Между расстёгнутыми брюками на миг мелькнул возбужденный член. Неужели этот сгусток инстинктов подчинил себе дядю и управляет им?

— «Не похоже на меня»…

Хотя мужчина перед ней вёл себя как зверь, в котором остались лишь инстинкты, он не выглядел вульгарно. Преследуя женщину, пытающуюся сбежать, он не только не суетился и не проявлял нетерпения, а, напротив, с невозмутимой грацией сокращал дистанцию. Его движения были полны уверенности в том, что охота наверняка увенчается успехом.

Тем временем Жизель с трудом добралась до самого края кровати. Казалось, вот она встанет и бросится прочь, но подавленная устремлённым на неё взглядом, она не могла пошевелиться. Так, медленно дойдя до её ног, дядя скользнул рукой к её лодыжке и раздражённо спросил:

— Почему ты ни разу не подумала, что это из-за тебя?

— Что?..

— Что это ты — та женщина, из-за которой я перестаю быть собой.

Не понимая смысла его слов, Жизель растерянно моргнула, а по её икре уже стремительно скользили вверх его пальцы.

Она думала, он просто схватит её, как добычу, и заставит подчиниться. Но дядя лишь жалобно прижался к ней.

— Жизель, я ведь тоже мужчина. Но я старался не стать кобелём Экклстонов. И всё же, как назло, полюбил тебя… Из-за тебя я низко пал, став тем самым похотливым псом, которого так презирал.

На упрямо сжатые колени снова опустился поцелуй. Глядя сверху на мужчину, склонившегося перед ней, Жизель почувствовала, как сердце вновь затрепетало.

Дядя признаётся в любви, словно каясь в грехе. Значит, и он испытывает угрызения совести из-за нашей связи.

— Жизель Бишоп, до такой степени я люблю тебя… 

Он не мог остановиться, даже понимая, что совершает недопустимое — точно так же, как и она.

— Я тоже люблю вас, дядя. Так же сильно.

Если этот мужчина прошёл через ту же муку, что и она, то бояться и сторониться его больше не было причин. Жизель обвила руками его шею, разжав колени, и сама первая прижала губы к его губам.

Ей стало жаль его. Он страдал, ломая собственные убеждения ради этой любви, а я, не заметив этого, судила лишь по внешней холодности и сомневалась в его чувствах. Хотя то, что он не показывал ей эти муки, было проявлением заботы, сама Жизель не проявила к нему должного внимания и, напротив, ранила и дразнила его, трогая больное место.

— Мм… хм…

Это был поцелуй-извинение. Но дядя воспринял его как разрешение — в следующий миг он подхватил Жизель на руки и вновь уложил на середину кровати.

Он упёрся ладонями в её колени. Жизель напрягла ноги и отвернулась, прервав поцелуй.

— Всё ещё нет?

Из его груди вырвался усталый вздох. Ей стало неловко в очередной раз отказывать, ведь он слышал от неё только «нельзя». Однако и того, что она не раздвигала ноги, было уже достаточно, чтобы ясно выразить свой намёк.

Дядя снял одну из рук Жизель, которой она прикрывала грудь. Она не поняла, что он собирается делать, — пока он не потянул её руку и не засунул себе в брюки.

Хотя между ними всё ещё лежала преграда белья, Жизель мгновенно залилась краской. То, что легло ей в ладонь, поражало размерами. Трудно было судить о длине, но одной только толщины хватило, чтобы её охватил новый, острый страх — как она сможет принять в себя это?

— С самого начала я в таком состоянии.

Он стиснул её пальцы и повёл ими вдоль твёрдого, как камень, ствола, и из его груди сорвался сдавленный стон.

— С ума схожу, чёрт возьми. И это всё из-за тебя, понимаешь?

Жизель показалось, что просить его вернуться в прежнее состояние было бы слишком жестоко.

— Я не только о сегодняшнем дне, — продолжил он. — С тех пор, как ты пробудила во мне то, чего я раньше не знал, я мучаюсь каждый день. Это хуже пыток, что я пережил в лагере военнопленных.

Его пытали? Сердце Жизель рухнуло вниз.

— Настолько, что ты приходишь ко мне даже во сне. Я больше не мог сдерживаться. Но ведь не мог и излить своё желание на такую девочку, как ты.

Она ожидала услышать, что он сдерживался до сегодняшнего дня, но следующие слова дяди всё равно обрушились на неё новым ударом, заставив сердце вновь оборваться.

— Поэтому я… купил женщину.

— Что?..

— Чтобы понять, насколько низко я пал из-за тебя.

— Ах, дядя… — Голос Жизель дрогнул. — Неужели вы с ней… 

На лице дяди, глядевшего на побледневшую Жизель, мелькнула странная, непонятная улыбка. Она не знала, что означает эта ухмылка. Чтобы положить конец мучительному смятению, пришлось задать вопрос, которого она задавать не хотела.

— Вы спали с ней?

— Не волнуйся. В тот день — нет.

«В тот день»? Жизель не смогла испытать облегчения.

— Не знаю, смогу ли удержаться в следующий раз.

Да, именно этого она и боялась услышать.

Ещё тревожнее стало, когда дядя вынул её руку из-под брюк и стал застёгивать молнию.

Может, он и правда пойдёт к той женщине…

То, что она поверила, будто может отказать дяде сегодня вечером, было основано на уверенности, что у него нет другой женщины. Но если она есть, тогда другое дело.

Дядя, если есть я, зачем вам идти к той женщине?

Возможно, дело не только в сегодняшнем вечере — возможно, именно здесь и закончатся её любовные отношения с дядей.

— Дядя.

Жизель схватила его за запястье, не дав застегнуть ремень. Его удивлённый взгляд резко переменился в тот миг, когда Жизель сама раздвинула ноги.

— Снова капризы?

Жизель покачала головой, и дядя снова расстегнул пряжку ремня. Он опустился на колени между ног Жизель.

— Добрая ты.

Она ощутила прикосновение губ дяди на внутренней стороне бёдер. Дыхание уже начало срываться. На мгновение забытый страх возродился вместе с ощущением того, как дядя касается её сокровенного места, но теперь, когда он оказался между её ног, сомкнуть их снова было уже невозможно.

— Вы же обещали не причинять боли…

— Ах, хлюп… ммпф…

Дядя ласкал промежность Жизель, вновь растормошил её сокровенную плоть и спустил молнию на брюках. То, что всё это время было заточено в нижнем белье, оказалось снаружи.

Так вот как выглядит пенис дяди.

В первое мгновение, когда взору предстал смуглый столб с тёмно-красной головкой, Жизель покраснела, но…

Неужели это всё?

И тут же, когда дядя отодвинул нижнее бельё вниз, высвободив скрытую его часть, кровь отхлынула от её лица.

Пенис был длиннее дядиной ладони. Пусть у неё и не было опыта с мужчинами, даже Жизель инстинктивно понимала, что такой размер — не обычный.

Однако что её должно было беспокоить — так это не длина, а толщина, до неё она дошла лишь когда дядя начал натягивать презерватив на кончик члена. Длину можно как-то компенсировать, введя лишь головку, а вот с толщиной ничего не поделаешь. Теперь она наконец поняла, почему дядя с таким особым усердием трудился над расширением входа внутрь неё.

Выглядело это тяжко, но эластичная латексная оболочка не порвалась и выдержала толщину дяди. Жизель не имела никакой возможности узнать, выдержат ли стенки влагалища так же хорошо это испытание. Одна лишь мысль о том, что эта толстая штука войдёт в узкую промежность, уже заставляла низ саднить.

— Дядя…

— Нельзя.

Дядя решительно покачал головой и нацелил пенис на вход во влагалище Жизель.

— Я не о том…

Жизель знала, что уже слишком поздно отступать. Тогда, по крайней мере…

— Сделайте это… как будто вы любите.

— «Как будто люблю».

Дяди наморщил гладкий лоб.

— Жизель, мы любим друг друга. Неужели ты не чувствовала моей любви?

— Ах…

— В твоих глазах я настолько бесчувственный мужчина? Это уж слишком.

Дядя пошутил и провёл кончиком члена вдоль половой щели Жизель. Это действие не было ни капли романтичным, а лишь непристойным.

Говорят, мужчинам нужно всё объяснять на пальцах. Вспомнив жалобы, которые в детстве она слышала от матери и деревенских женщин, Жизель на этот раз попросила конкретно:

— Поцелуйте меня.

Мужчина, всё внимание которого было приковано к промежности Жизель, наконец-то приник к ней телом и соединил их губы. Это был момент, когда народная мудрость засияла во всём своём великолепии.

Пока Жизель успокаивала свой страх, принимая поцелуи дяди, тупой кончик члена медленно скользил вверх и вниз по её промежности. В такт ему грудь Жизель тоже сильно вздымалась и опадала.

И вот настал миг, когда массивная плоть упёрлась во вход во влагалище и перестала двигаться. Предчувствуя, что сейчас это произойдёт, Жизель глубоко вдохнула и замерла.