Онлайн чтение книги Мой Дом ужасов My House of Horrors
Глава 169. Дверь!

«Этот ребёнок вызывает во мне интерес, смешанный с тревогой. Чем ближе с ним знакомишься, тем сильнее он тебя затягивает, словно бы мутное болото. Мать малыша страдает от биполярного расстройства, однако в присутствии сына её состояние стабилизируется, поэтому врачи часто приносят его ей. Он тоже всё время тянется к ней, прекрасно зная, несмотря на свой совершенно несознательный возраст, что эта женщина – его мать. И всё же, как ни странно, впервые он произнёс не её имя или своё собственное – нет, его первым словом была «дверь». Поначалу мне показалось, что я услышал просто бессмысленный лепет, однако ребёнок явно указывал на дверь. Это сильно меня обеспокоило, поэтому я расспросил своих сотрудников, однако никто из них не учил его произносить это слово! Но, несмотря на это, мальчик всё равно смог сказать его и даже понимал, что оно значит.

Честно, я понять не могу, кто его этому научил. Может, с ним общался кто-то ещё?

Вот ещё несколько примеров странностей в его поведении, которые потрясли меня до глубины души.

Я помню, как однажды медсестра принесла его в третью палату к матери, и вдруг этот малыш помахал рукой кому-то в коридоре. Но, кроме нас, там никого не было. Впрочем, я бы не придал этому значения, если бы работница не спросила у ребёнка, кому он машет. Тот ответил, что здоровается с Хэ Яцзюнем. Медсестра сочла это за детский лепет, поэтому не обратила внимания. Однако меня как обухом по голове ударили. Так звали одного из рабочих, погибшего на финальном этапе постройки нашего больничного комплекса. Никому из моих сотрудников не было известно это имя, так откуда его мог знать мальчик?! Я стоял у двери в палату и смотрел на этого ребёнка, сидящего на руках у медсестры. Затем та понесла его на лестницу, и по пути он снова помахал пустому углу.

Я видел всё это своими собственными глазами. Ни одному безумцу не под силу напугать меня, но в тот день я впервые ощутил страх. И с тех пор я старался всё время следить за ребёнком».

На этих словах письмо заканчивалось. Директор так и не упомянул, кому конкретно было адресовано это письмо, если не считать упоминания некого «доктора Ченя».

«Получателем письма был человек по фамилии Чень? Может, директор переписывался с моим отцом? Но едва ли это возможно, ведь тот управлял Домом с привидениями и совершенно точно не получал медицинского образования!»

Чень Гэ хотелось верить, что ему в руки попала хоть какая-то зацепка, связанная с его родителями, но вероятность этого, как и он сам понимал, была практически нулевой.

Содержание второго письма было наполнено ещё большими странностями.

«Доктор Чень, срочно приезжайте, ситуация выходит из-под контроля. Однако, чтобы всё вам объяснить, мне придётся начать издалека.

К примеру, когда малыш научился ползать, то стал постоянно пытаться отыскать свою мать. Однажды он совершенно таинственным образом очутился прямо перед третьей палатой. Никто не мог сказать, как ему это удалось. После этого все остальные тоже начали замечать странное поведение ребёнка: то, как редко он плакал, как часто улыбался в пустоту, или же его феноменальную обучаемость, из-за которой он вполне уверенно мог с нами общаться. Кстати, хоть его речь была очень чёткой и последовательной, однако он часто говорил то, что пугало окружающих до мурашек.

Тут стоит заметить, что мировосприятие этого ребёнка, как мне и сейчас кажется, было серьёзно искажено. Например, когда он видел пациентов, принимающих успокоительные, то называл их куклами, причём взгляд его становился таким безэмоциональным, словно перед ним находились не живые люди, а вещи. Добавлю, что однажды я заметил, как он махал своими ручками над головой бессознательного пациента и хлопал в ладоши, но при этом смотрел в пустое место над головой этого мужчины, а не ему в лицо, словно бы видел нечто за его спиной.

Сильнее всего меня тогда тревожило то, что мальчик любил сидеть перед дверью в третью палату и просто смотреть на неё. Иногда мне казалось, что он мог хоть весь день и всю ночь провести за этим занятием.

Примерно в то время некоторые из моих врачей и медсестёр предложили мне отправить его в какой-нибудь социальный департамент, чтобы там о нём позаботились. Я понимал, что поведение ребёнка пугало их, но его исчезновение могло серьёзно сказаться на самочувствии матери. К тому времени мы потратили целый год на то, чтобы её состояние более-менее пришло в норму, и никак не могли сдаться на полпути, поэтому мне пришлось ответить отказом.

Через пару месяцев после этого к нам из полиции пришли хорошие новости: офицерам удалось, пробив номера автомобиля по базе данных, отыскать местоположение отца ребёнка: тот, как оказалось, уехал в южные регионы. В то время состояние матери было очень стабильным, и мы наняли адвокатов, чтобы те через суд заставили этого мужчину оплатить счета, а также забрать женщину с ребёнком. Естественно, процесс мы выиграли. Может, этот человек испугался тюрьмы, а может, в нём проснулась совесть, но, как я заметил, его отношение к этим двум изменилось.

Тогда мне казалось, что всё шло к своему более-менее счастливому финалу. Женщина выздоравливала, стараясь быть сильной ради своего ребёнка. На реабилитацию ушло ещё 6 месяцев, и, в конце концов, она сумела взять верх над своим недугом. Когда они покидали больницу, их провожало только несколько врачей и медсестёр, так как родственников у женщины не было. Мальчик, естественно, уехал вместе с ней, но никто уже не мог стереть из его личности влияние трёх лет, проведённых в нашей больнице.

Кстати, в ночь перед отъездом этот малыш тайком пробрался к третьей палате и произнёс что-то непонятное, словно бы обращаясь к двери.

Затем они отбыли. Тогда я решил, что история подошла к концу, но кто же знал, что это было далеко не всё!

Буквально через год этот мужчина, отец мальчика, отправил его обратно! Как он сам сказал, мать ребёнка была убита в их доме, а малыш стал свидетелем убийства.

Когда я снова увидел этого несчастного ребёнка, тот выглядел так, будто вся его жизнь рухнула. Он очень напоминал свою мать в первые дни её пребывания здесь. Мы отказались принимать его в качестве пациента и попросили отца отправить сына в какую-нибудь крупную государственную клинику.

Но после нашего отказа в ту же ночь дверь в третьей палате ровно в полночь покраснела и начала кровоточить. Это безумное явление длилось целую минуту, а затем полностью прекратилось. Впрочем, узнал я об этом спустя целую неделю. А к тому времени в третьем отделении начали происходить странные вещи».

На этом второе письмо обрывалось.

Чень Гэ, прочитав его до конца, вспомнил, что уже слышал похожую историю совсем недавно. Торопливо вскрыв третий конверт, мужчина чуть не ахнул: там лежала знакомая фотография молодой матери и маленького мальчика.

Именно этот снимок он нашёл, когда забирал вещи Мэнь Наня из его квартиры!

С обоих фото на него смотрели женщина в больничной пижаме и сидящий рядом стеснительный мальчик.