Оцените Мы не мафия, мы хуже

Даже если ты самый обыкновенный школьник, опасные приключения и невероятные находки могут ожидать тебя в соседнем дворе или на улице.Два брата — Коля и Толя — вышли однажды купить обыкновенную жвачку и… оказались на пути у самых настоящих преступников. Как им удается обводить вокруг пальца матерых рецидивистов? Почему за простой жвачкой гоняются милиция, шпионы и даже…

Трэлле было восемь лет, когда она взобралась на верхушку ветряной мельницы и обнаружила, что не в состоянии спуститься вниз. Тогда ее спас высокий блондин божественной внешности – лучший друг ее брата Алан Кольт. Когда малышка заплакала от страха, Алан прижал ее к груди и сказал, чтобы она не боялась, потому что он никогда не позволит, чтобы с ней что-то случилось.Маленькая девочка тут же решила, что, когда вырастет, непременно выйдет замуж за Алана. С тех пор прошло шестнадцать лет…

Повесть Ясуо Танаки "И вдруг хрусталь" - произведение странное, перенасыщенное приметами времени и бытовыми деталями. К этому небольшому произведению автор счел нужным присовокупить длинный список комментариев числом 442: перечень фирменных брэндов, названий поп-групп, модных бутиков и прочего. Старшее поколение читателей, придерживающееся консервативных взглядов на литературу, восприняло такой стиль как легкомысленный и заслуживающий презрения, но повесть была не про них, а про молодежь, для которой мерило бытия - пожить весело и со вкусом. Сам писатель так объяснял свой замысел: "Почему в нашей лопающейся от богатства стране единственно важными темами для литературы по-прежнему считаются смысл…

Сборник `Странный ветер` включает в себя три основных жанра современной японской поэзии: традиционные танка и хайку и стихи в свободной форме - гэндайси. Соответственно и поэты разделяются на три группы: это кадзины, хайдзины и сидзины. Какую именно поэтическую форму - танка, хайку или свободный стих - выбирает поэт, зависит от его творческих склонностей, культурных пристрастий и жизненных обстоятельств. Среди поэтов, пишущих танка, есть потомственные кадзины, у которых и отцы, и деды писали танка. Среди пишущих хайку тоже не редкость `династии`. В кругу поэтов танка и хайку немало супружеских пар. Пожалуй, только поэт, пишущий свободные стихи, не передает свой дар по наследству. `Странный ветер`…

Исторический роман о Второй мировой войне - войне японских солдат с американо-австралийской армией на островах юго-восточной Азии и Тихого океана, о плене. Раскрыт внутренний мир японского солдата, отношение к воинскому долгу.

Четвероклассникам обычной средней школы несказанно повезло. Или не повезло — это как посмотреть. Их учитель (и по совместительству директор школы) — ведьма. Нет, она не летает на помеле и не варит зелье из летучих мышей, зато может отправить в гости к саблезубым тиграм или к троллям, заколдовать дверь и показать, что творится внутри мобильного телефона. Сначала четвероклассникам страшно, а потом — страшно интересно. Особенно тем из них, кто сам научился колдовать.

Герой рассказа Сакё Комацу «Продается Япония » – гений в области мошенничества и вранья, ему даже дали кличку «аферист Кома». Он выписывал фиктивные векселя, экспортировал всякий хлам, занимался сводничеством в портовом районе города Кобэ. А потом продал Японию – и его родина исчезла с лица Земли. Также в сборник фантастики входят рассказы японских писателей Морио Кита «Свет утра», Синити Хоси «Корабль сокровищ», Таку Маюмура «Приказ о прекращении работ», Кобо Абэ «Совсем как человек» и другие.

Сюжет новеллы «Валтасар», на первый взгляд действительно традиционен для рождественского рассказа, он связан с евангельской легендой о поклонении волхвов новорожденному Иисусу Христу. Однако писатель сейчас же подменяет этот сюжет другим, библейским сюжетом о царице Савской, который, в свою очередь, служит лишь условным обрамлением для истинного содержания новеллы, не имеющей в сущности никакого отношения к библии. «Валтасар» — это философская повесть, сознательно стилизованная в духе «Задига» или «Царевны Вавилонской» Вольтера, где персонажи только по именам связаны с легендой, а авантюрная фабула и восточная экзотика подчинены философской идее.

Эта вещь рождалась, как дитя, столь же мучительно. Это собрание всего и ничего, которое не имеет ни начала ни конца. Это взгляд сквозь открытое окно, сквозь дверь на улицу, на движущихся там людей и животных, и на того, кто когда-то был мной, но теперь таковым не является и не имеет ко мне ни малейшего отношения. Здесь запечатлелось непреодолимое желание заявить о себе, оставить после себя что-то вроде следа. Однако не стоит искать тут воспоминаний о пережитом, убеждений и глубоких чувств. Тут все перепуталось, смешалось в едином потоке горьких и беспорядочных признаний, продиктованных стремлению к освобождению и обретению покоя. Эту книгу можно не читать вовсе, начав, ее можно в любой момент…