Онлайн чтение книги Номенклатура ночи Night’s Nomenclature
1 - 37

"Знакомый звук..."

Одни стучали в металлические двери камер, другие рычали, словно звери.

- Новички, добро пожаловать в тюрьму 18! - Раздался рык во весь голос.

Цин Чэнь поднялся с кровати, и на его лице появилась улыбка.

Он повторил про себя эту фразу: "Новички, добро пожаловать в тюрьму 18!"

Цин Чэнь по какой-то причине всегда чувствовал прилив радости, когда возвращался в это место.

Его окружали знакомые ему люди, знакомые правила и надежды, которые могли осуществиться.

Он чувствовал себя так, словно ему суждено было оказаться во Внутреннем Мире, а не во Внешнем.

Здесь ему хотелось забыть о прошлом и о своих заботах.

Пока он продолжал идти вперед, каждый его шаг был бы направлен в светлое будущее.

Он взглянул на свою руку и на мгновение замер.

[Обратный отсчет - 160:20:09]

С учетом времени, которое он проспал, на этот раз у него семь дней!

Это стало неожиданностью для Цин Чэна, потому что он уже привык к 48-часовым интервалам.

"С чего вдруг?"

"Где в этом закономерность?"

Похоже, ему еще нужно набраться терпения, прежде чем делать поспешные выводы о правилах Внутреннего Мира.

Цин Чэнь подошел к металлической двери камеры, которая тут же открылась, словно ожидая его.

Когда другие заключенные увидели его в коридоре, они слегка поклонились и вежливо поприветствовали.

По сравнению с Внешним Миром, здесь он был как дома.

Цин Чэнь стоял в коридоре и махал Лу Гуаньи с противоположной стороны.

После того как все заключенные спустились вниз, Лу Гуаньи начал новый раунд приветственной церемонии для новичков.

Мах Цин Чэня был для него мягким напоминанием о необходимости сделать то, что он должен сделать.

Несмотря на то, что это могло разозлить две другие группы в тюрьме... было неизбежно, что в какой-то момент начнется крупная стычка.

Однако целью Лу Гуаньи в тюрьме 18 было устранить все препятствия на пути Цин Чэна.

Он понимал, что он пешка перед конем; пешка, перешедшая реку (*в китайских, да и в обычных шахматах, пешки, перешедшие реку(линию), не могут вернуться назад, поэтому единственный выход - бороться и идти вперед...)

Он был тем, от кого зависело немного; если его босс выиграет в борьбе за Тень, то он будет жить; если босс проиграет, то умрет и он.

Пока что Ли Шутонг оставался безучастным к действиям Лу Гуаньи, поэтому он, вероятно, с нетерпением ждал, что же предпримет Цин Чэнь.

Вчера вечером прибыли семь новых заключенных.

Когда Лу Гуаньи подошел к новичкам, то шестеро из них смирились со своей участью.

Они прекрасно понимали, что если будут сопротивляться, то боль будет только сильнее.

Однако, когда Лу Гуаньи пытался достать последнего, тот вдруг рванул с места.

Он заметил, что у этого заключенного не было никаких механических протезов. Как обычный человек, мог обогнать его по скорости?

Когда Лу Гуаньи уже собирался схватить его, заключенный вдруг закричал: - Руки прочь! Что вам надо? (*в оригинале, человек говорит на сложном сычуаньском диалекте.)

Пока он убегал, его рот не переставал закрываться: - Я даю вам всем последний шанс! Одна пощечина от моей руки отправит вас всех восвояси!

Цин Чэнь: - ???

Он был ошеломлен, так как впервые в этом месте услышал правильный сычуаньский диалект, поскольку в тюрьме в основном все люди говорят исключительно на мандаринском!

Цин Чэнь был не единственным, кто сильно удивился, но по другой причине. Все, включая Лу Гуаньи, не поняли, о чем говорит новичок: - О чем говорит этот парень? Вы поняли?

Люди растерянно смотрели друг на друга: - Думаю, я понял кое-что, но не все.

Зная, что все здесь говорят только на одном диалекте, и ни у кого нет явного акцента, этот сычуаньский диалект казался неожиданно странным...

Цин Чэнь быстро все понял: этот новичок переселенец!

Поскольку Цин Чэнь говорил на правильном мандаринском, а мандаринский язык был в основном принят в городе Ло, он и не подозревал, что различные китайские диалекты могут раскрыть человека, как переселенца...

Цин Чэнь не мог представить, каково тем, кто говорит на других диалектах, во Внутреннем Мире.

Однако вопрос в том, как сычуанец попал в тюрьму 18. Цин Чэнь ранее пришел к выводу, что есть только 19 городов, которые "производят" значительное количество переселенцев, поэтому город Ло соответствовал городу 18 во Внутреннем Мире.

Может ли быть так, что его предположение было ошибочным? Или места переселения по факту происходят случайным образом?

"Нет, это должен быть особый случай..."

Он посмотрел на Ли Шутонга и остальных внизу и увидел, что все трое стали более серьезными, чем обычно.

Цин Чэнь решил, что если бы они не были идиотами, то поняли бы, что все эти странные события объединяет один факт.

Внутренний Мир в конце концов узнал бы о существовании Внешнего Мира, потому что сюда попадет слишком много переселенцев!

- Поймай его и спроси, откуда он, - Сказал Ли Шутонг Линь Сяосяо, глядя на нарастающую суматоху. - Свяжись также с Хуан Цисянем и Лю Дэчжу. У меня такое чувство, что они оба из одного места.

- Хорошо, - Жестко ответил Линь Сяосяо.

Ли Шутонг наконец-то связал воедино события, произошедшие в тюрьме за последнее время.

Это дело больше не могло ждать; он хотел взять инициативу в свои руки.

Секунду спустя, когда человека из Сычуани наконец-то поймали, появился Линь Сяосяо, который подошел к Лу Гуаньи и спокойно сказал: - Оставь его мне.

Однако Лу Гуаньи не отступил, даже перед таким человеком, как Линь Сяосяо. Он сказал: - Я принимаю приказы босса, а не твои.

Сказав это, Лу Гуаньи повернулся и посмотрел на Цин Чэня, который все еще находился на третьем этаже.

Заключенные были удивлены. Разве Лу Гуаньи не был боссом? Тогда на кого он работает?

Только в этот момент последователи Лу Гуаньи поняли, что Цин Чэнь был не просто обычным подростком, случайно встретившийся с Ли Шутонгом...

Он был важной шишкой с самого начала.

Только сейчас до людей дошло, что его фамилия также была Цин!

Подумав об этом, те, кто изначально хотел воспользоваться Цин Чэнем, почувствовали холодок по позвоночнику.

Живя на востоке Внутреннего Мира, никто не мог игнорировать семью Цин.

Это была эпоха, когда все жили под огромной тенью пяти семей.

И если семьи не движутся, то все живут счастливо.

Однако если один из гигантов сделает ход, то человечество получило бы страшное напоминание о существовании этого ужасающего существа.

Ни одна душа не будет пощажена. Линь Сяосяо улыбнулся Лу Гуаньи и сказал: - Ты знаешь, кто мой босс, и все еще смеешь меня останавливать. Забавно.

Цин Чэнь не хотел, чтобы Лу Гуаньи начал драку, поэтому спокойно кивнул, дав согласие.

Линь Сяосяо протиснулся сквозь толпу, таща за собой сычуанца.

Цин Чэнь стал также свидетелем, что как только Линь Сяосяо приблизился к металлическим воротам, те открылись перед ним и закрылись сразу же после его ухода.

"Похоже, что Ли Шутонг и его группа имеют исключительное право входить и выходить из тюрьмы в любое время!"

"В таком случае... что мешает им просто покинуть это место?"

Он медленно подошел к столу Ли Шутонга и сел: - Куда пошел Линь Сяосяо?

- Кое-что проверить, - Сказал Ли Шутонг, забрав большую кошку на колени, - Я не знаю что происходит, поскольку это за пределами моего понимания. Раньше, если рядом со мной появлялся случайный человек, я думал, что он чего-то от меня хочет или, по крайней мере, имеет план, но в этот раз все по-другому. У них нет ни то что нет плана, а даже... мозгов.

Цин Чэнь потерял дар речи, услышав его.

К этому моменту он понял, что петля на его шее потихоньку затягивается.

Не говоря уже о человеке из Сычуани, даже Лю Дэчжу не сможет пройти через допрос Линь Сяосяо.

Лю Дэчжу был ребенком, выросшим в пузыре. Его сила воли была хрупкой.

Способность Линь Сяосяо манипулировать психическим состоянием человека позволяла ему выведывать секреты без ведома жертвы.

И конечно, это ускорило бы процесс разоблачения Внешнего Мира.

Но Цин Чэнь ничего не мог поделать.

У него все еще была партитура Канона, но он понял, что перед таким прямолинейным человеком, как Ли Шутонг, партитура будет бесполезной.

Все, что он мог сделать сейчас, это ждать и наблюдать.

...