Онлайн чтение книги История Оливера Oliver’s Story
22 22

Я упал с высоты в десять тысяч метров и ударился о землю. Я был в состоянии невероятной депрессии.

— Это невыносимо, — сказал я доктору. — Неужели вы не могли меня предупредить?

Еще днем моя безумная эйфория начала переходить в невыразимое уныние.

— Ведь все в порядке, — начал я. И сразу понял, как смешно это звучит. — В смысле, с Марси у нас все идет хорошо. Все дело во мне. Я скован. Я не могу себя перебороть.

Возникла пауза. Я не уточнил, что именно.

Было трудно сказать: «Привести ее к себе домой». Понимаете?

Снова я действовал слишком поспешно. К чему было торопить Марси уйти из своего дома? Зачем я ускоряю ход событий?

— Возможно, я просто использую Марси в эгоистических целях… чтобы заполнить пустоту.

Я подумал об этой гипотезе.

— Возможно, все дело в Дженни. Почти через два года после ее смерти я, возможно, мог бы пуститься в загул и оправдать его. Но дома! Привести кого-то в свой дом, в свою постель! Фактически, конечно, дом другой и постель другая. Рассуждая логически, это не должно меня беспокоить. Но ведь, будь все проклято! Почему-то беспокоит.

Дом для меня — это все еще место, где я живу с Дженни.

Парадокс: говорят, все мужья любят воображать себя холостяками. А я — псих. Я погружаюсь в грезы о том, что женат.

И это помогает мне сохранять свой дом неоскверненным. Берлога, куда никто не заглядывает. То есть, ничто не нарушает утешительную иллюзию, будто все, что у меня есть, я с кем-то делю.

Время от времени приходит письмо, адресованное нам обоим. И Рэдклифф регулярно присылает ей письма с просьбой о добровольных взносах — результат того, что никому, кроме друзей, я не сообщил о смерти Дженни.

Единственная чужая зубная щетка в ванной комнате принадлежит Филиппу Кавиллери.

Вот и получается: или обман одной… или предательство другой.

Заговорил доктор Лондон.

— И в любом случае вы оказываетесь в положении виноватого.

Он понял. Но, совершенно неожиданно, его проницательность только ухудшила все дело.

— Должно ли это непременно быть или-или? — спросил он с намеком на философа Кьеркегора. — Неужели нет никакого другого объяснения вашего внутреннего конфликта?

— Какого? — Я действительно не знал.

Пауза.

— Она вам нравится, — спокойно предположил доктор Лондон.

Я обдумал его слова.

— Которая из них? — спросил я. — Вы не назвали имени.