Онлайн чтение книги Перерождение героя боевых искусств Martial Hero Rebirth
171 Голосование

     Зал главного ученика использовался для обсуждения идей с тринадцатью великими старейшинами. Главный ученик оглашал свои идеи, и если больше половины голосов отдавали за, то их принимали.

     Главный ученик, конечно, по статусу стоял в лучшем случае наравне с великими старейшинами, поэтому право принимать решения самолично было только у Мастера Секты. Однако он не участвовал в собрании. Фактически, такие собрания были нужны, чтобы старейшины могли оценить главного ученика.

     Линь И подошёл к дверям дворца. Он чувствовал лёгкое волнение. Впервые у него появилась власть главного ученика. Можно сказать, начался его путь к владению Хуашань. От сегодняшнего успеха зависело, удастся ли ему подняться на самую вершину иерархии.

     Кто-нибудь другой мог бы испытывать страх. Но Линь И уверенно улыбался. Он долго шёл к этому и сейчас был готов пожинать плоды.

     Глубоко вдохнув, Линь И вошёл. Перед глазами сразу потемнело, затем посветлело. Тринадцать великих старейшин уже сидели за большим овальным столом, каждый занял место соответствующее его силе.

     Лица у всех были разные.

     Кто-то сохранял равнодушие, другие испытывали любопытство или восхищение, некоторые улыбались ему, а другие смотрели со злобой.

— Линь И, ты наконец-то пришёл? Садись! — сказал старейшина Юй, занимающий второе место, и указал на четырнадцатое.

     Линь И кивнул и улыбнулся ему.

— Сообщи свои дальнейшие планы развития Хуашань, а мы оценим их, — сказал старейшина Линху, занимающий первое место.

     Его тон был строгим, даже немного холодным.

     Эта открытая враждебность вызвала тревогу во многих старейшинах. Все знали, что Линь И вырвал место главного ученика из рук Линху Фэна, из-за этого между ним и кланом разгорелся конфликт. Можно даже было сказать, что родилась вражда.

— Ауч, — усмехнулся старейшина Юй. — Старший брат Линху, дитя первый день на рабочем месте. Не делай такое страшное лицо, напугаешь ребёнка. Чего ты так недоволен вообще? Думаешь, его вина, что Фэн проиграл? Нет в этом ничьей вины. Просто ужасное совпадение, что спустя столетие родилось сразу двое талантливых юношей, открывших волю меча.

     Сказав это, старейшина Юй взглянул на Линя И, и продолжил:

— У некоторых людей совсем нет манер, верно говорю? Но не позволяй ему запугать себя, большинство старейшин желают младшему поколению лишь добра. Просто, видимо не все помнят, что когда-то и сами были такими. А может он завидует твоему таланту...

     Старейшина Линху так вспыхнул, что чуть не выхватил клинок.

     Но старейшина Юй фыркнул, не показывая слабину:

— Некоторые люди не умеют выносить правду.

     Шесть старейшин из тринадцати начали метать взглядами кинжалы друг в друга. Оба клана ненавидели своих оппонентов так сильно, что зарубили бы их на месте, если бы не другие старейшины.

— Ну же, успокойтесь, — сказал старейшина на третьем месте, проведя рукой по густой бороде. — Вам уже под пять-шесть десятков стукнуло, а всё ведёте себя как дети! Сколько можно позориться, так ещё и перед молодым поколением? Хотите, чтобы вся Хуашань узнала, что у вас никаких манер нет?

     Шесть пожилых мужчин фыркнули и отвернулись друг от друга.

     Линь И взглянул на третьего старейшину и сразу вспомнил родного старшего брата Мастера Секты, Циня Мина. Можно было сказать, что он служил Мастеру глазами и ушами, только благодаря ему старейшины Линху и Юй держали себя в руках.

     Однако в игре Оуян Мин погиб и Мастером Секты стал Линху Фэн. Старейшина Цинь сразу же потерял контроль и не смог остановить конфликт между фракциями. В итоге, только благодаря нейтралитету ему удалось пережить чистку, но во время нападения порочного культа он встал на защиту секты и погиб.

     Благодаря этому событию Линь И знал, что на него можно положиться. Не говоря о том, что как личный ученик Оуяна Мина, он мог рассчитывать ещё и на поддержку.

— Хорошо, дитя, рассказывай, какие у тебя планы, — улыбнулся старейшина Цинь.

— Спасибо, Мастер, — сказал Линь И, поднявшись.

     Взглянув на всех, он начал:

— В первую очередь я планирую улучшить систему тренировок учеников Хуашань. Я желаю создать систему вкладов, благодаря которой лучшие из сотен тысяч учеников, покидающих нижний двор, получат доступ к высшим техникам, качественной медицине, особому снаряжению, лучшим коням, и прочему. Всему этому я назначу цену в «очках вклада», которые можно будет получить за особые достижения в Хуашань. Этот шаг у меня подробно расписан, прошу, взгляните.

     Линь И достал несколько стопок бумаг из мешка и раздал каждому из тринадцати великих старейшин. Он давно написал одну версию, после чего попросил служанок сделать ещё двенадцать копий.

     Старейшина Цинь закончил читать и заговорил первым:

— Это действительно хорошая идея. Она подробно расписана и её можно воплотить. Но у меня есть вопрос. В чём выгода этой системы вкладов для Хуашань?

     Вопрос был очень простым, но в то же время сложным, потому что для старейшин, думающих только о своих кланах и давно забывших о секте, система прямой выгоды не приносила.

     Поэтому нужно было сделать так, чтобы возражения этому плану выглядели изменой против Хуашань:

— Каждый год почти десять тысяч человек покидают гору Хуа и распределяются между филиалами Хуашань. Большинство сразу, остальные через два-три года окончательно теряют боевой дух, потому что им больше некуда стремиться.

— Должен признаться, я уже испытал эту систему в Ханчжоу. И вы сами видели результат: самый слабый из наших филиалов буквально переродился, когда люди вновь увидели надежду продолжить путь в боевых искусствах. Годами работавшие только в караванах, они смогли победить бандитов Орлиной Горы без потерь! Каждый из этих учеников принимал участие в бою по собственной воле и ни один из них не отступил из страха.

— Таким образом, применив эту систему, мы получим сотни тысяч бесстрашных и верных воинов, которые сделают Хуашань в разы сильнее. И позволят нам хорошо заработать.

     Старейшины обменялись кивками, Цинь тоже кивнул и жестом руки позволил ему сесть. Затем он взглянул на старейшин и серьёзно сказал:

— Согласные, поднимите руки. Лично мне эта система очень нравится, поэтому я поднимаю руку первым.

     Никто не ответил, все нейтральные старейшины посмотрели на старейшин Линху и Юй. Цинь никак на это не отреагировал, а Линь И помрачнел.

     Старейшина Юй гордо улыбался. Сейчас он собирался продемонстрировать, насколько важна поддержка в этом мире.

     Никто из меньших фракций не посмеет перейти дорогу двум гигантам. Пока один из старейшин Линху или Юй не сообщит своё мнение, другие никак не покажут свою реакцию на предложение.

— Хе-хе, старший брат Линху, что ты думаешь? — спросил старейшина Юй, улыбаясь.

     В его взгляде была гордыня. Среди тринадцати старейшин лишь Цинь огласил своё одобрение. Так как он представлял волю мастера, то, можно сказать, считался третьей крупной фракцией. Поэтому, если один из представителей двух других фракций поднимет руку, то вместе с ним поднимут ещё хотя бы пять человек – и семи голосов как раз будет достаточно.

     Таким образом вся власть лежала в руках троих людей, а окончательное решение – и вовсе в руках двоих. От сладости долгожданной победы у старейшины Юй пальцы дрожали.

     Но строгий старейшина Линху вдруг самодовольно улыбнулся. Сердце старейшины Юй сжалось от дурного предчувствия.

     Его соперник поднял руку и сказал:

— Я согласен, это хороший план.

     Ещё пять голосов немедленно поддержали его.

     Семь голосов, больше половины. Первое предложение прошло.

     Старейшина Юй вылупился на оппонента во все глаза. И вдруг уставился на Линя И.

     Что, чёрт возьми, произошло?! С какого перепуга проклятый старик Линху встал на его сторону?! Или он согласился для того, чтобы выиграть доверие этого юноши?!

     Юй не верил, что старик Линху отбросит свою ненависть к тому, кто отобрал титул главного ученика у его отпрыска, и даже встанет на сторону подонка!

     Он сразу почувствовал тревогу. Очевидно, Линху каким-то образом купил Линя И!

     Быстро выбросив все эмоции с лица и надев доброжелательную улыбку, он сказал отеческим тоном:

— Действительно, это прекрасная идея, дитя. Я согласен.

     Линь И с трудом сдержал смех. Его взятка уже сейчас отработала себя на все сто.