Онлайн чтение книги Под небом Арктики
12 12. Тоска по родине

«Тайга» скользила на лыжах по снегу со скоростью пятнадцати километров в час.

– Неплохая скорость для такой махины, – говорил Игнат. – Все-таки ты молодец, Симаков.

Капитан повеселел. Стоя на своем капитанском мостике, он говорил Игнату:

– В этих широтах санная дорога стоит по крайней мере восемь месяцев в году. Если бы «Тайга» была приспособлена только для зимы, она и в этом случае оправдала бы себя. Ведь только благодаря ей теперь можно производить изыскания и полярной зимой. Насколько это ускоряет наше освоение Арктики!

* * *

Приближающаяся полярная ночь скверно влияла на Джима. Его организм слишком привык к солнцу, его зрение – к яркому освещению. Игнат заметил, что Джим видит хуже его, и предполагал, что у Джима вообще плохое зрение, пока не понял, что глаза у Джима еще не приспособились к скудному освещению севера.

Игнат прошел к каюте Джима и еще в коридоре услыхал ноющие звуки гавайской гитары, с которой Джим не расставался. Из этого инструмента, как будто приспособленного для жалобных стенаний, веселый Джолли еще недавно извлекал брызжущие весельем трели и рулады. Но теперь гитара печально роняла вибрирующие звуки, словно оплакивая умирающее солнце.

– Грустишь? – спросил Игнат, входя в каюту. Джим печально улыбнулся и продолжал молча терзать струны своими ловкими черными пальцами. – О чем или о ком? – продолжал Игнат свой допрос. Джим не отвечал. – О солнце плачешь? – продолжал Игнат. – Скучная страна? Негодный климат? Дикая, безлюдная, слепая, мертвая пустыня? Белый саван снега?.. Где зеленая травка? Где розовые, красные, лиловые цветы? Дайте мне весеннюю ветку миндаля с розовыми цветами! И чтобы на ней сидела райская птичка и пела веселые песни. Ти-ти-ли! Ти-ти-ли! И чтобы бананы падали в рот, а зеленые попугаи кричали: «Да здравствует солнце!» И обезьяны качались на хвостах, – начал Игнат декламировать под музыку. – Об этом поешь? Об этом плачешь? Жаль, я не поэт. Жаль, что с нами нет Степана Асаткина. Он сочинил бы этакие бананные стансы под твою музыку, и вы распевали бы их вместе. Тебе надо познакомиться с ним.

А только вот что, дружище… – И Игнат подсел к Джиму, положил ему руку на плечо. – Ты приехал в эти мрачные полярные места из своей Флориды, которая купается в солнце, не зная зимы и снега. Ведь снега там нет? Почему ты приехал сюда? Потому, что солнца там много, а людей еще больше. Тут солнца нет, но зато места для людей хоть отбавляй.

– Свободного места еще в солнечных странах много, – ответил Джим.

– Так ведь там мы тоже не сидим сложа руки. Пустыни в поля, в сады переделываем. Доберемся и до других мировых пустынь. Но нельзя же и о таком кусочке не подумать, как наш Север. Ведь тут богатства непочатый край.

Джим рванул струны. Послышался дикий аккорд.

– Попробуй уговорить нашего штурмана Фому уехать с тобой отсюда в твою Флориду. Ни за какие бананы не поедет. Но я не о том. Человек ко всему привыкает. А вот нам надо так устроить жизнь, чтобы и приезжий человек вроде тебя не скучал, не томился по солнцу…

– Вы не можете приказать солнцу, чтобы оно светило здесь, как в тропиках, – сказал Джим.

– А мы и не будем приказывать ему. Мы сами смастерим здесь и свет, и тепло, и солнце, и тропики. И даже бананы тебе вырастим в оранжереях, если ты без них жить не можешь. Подумай, стоит ли за это дело взяться? Победить тьму, холод, льды. Раздвинуть вширь нашу планету, которая становится тесновата.

– Мечты, – меланхолически отозвался Джим.

Игнат даже кулаком по столу стукнул.

– А электрификация такой страны, как бывшая «Расея», – не мечты? А Днепрогэсы – не мечты? Переделка пустынь в сады – не мечты? Наши солнечные, ветросиловые установки – не мечты? И ты своими руками мог ощупать эти мечты. А этот «Змей» – не мечта? А «Тайга», на которой мы с комфортом путешествуем, – не мечта? И, наконец, новые люди – это не мечта? Друг мой, ты еще не вошел во вкус этой увлекательной работы: мечтать, чтобы тотчас превращать мечту в действительность. Вот как войдешь в эту работу, так у тебя просто не останется времени на меланхолию. Мечты!.. – все еще волновался Игнат. – Вот, подожди, приедем в Челюскин, посмотрим на «Ледяной город». Ты увидишь еще одну мечту, которую можно ощупать руками, мечту, созданную людьми. «Даешь солнце» – говоришь? Дадим тебе солнце. И если не выполню обещания – можешь ехать в свою Флориду и назвать меня обманщиком.

– Во Флориду я не вернусь. Но я тогда поеду в Узбекистан.

– Можешь поехать и в наше Закавказье. Там найдешь настоящую Флориду. Апельсины, лимоны, корица, гвоздика, ваниль, ананасы, какао. Чего твоя тропическая душа пожелает. Но я уверяю тебя, что ты и в «Ледяном городе» найдешь солнце. И даже будешь есть апельсины. Если не доморощенные, так привозные.

Джим не отвечал, только начал быстрее перебирать струны.

– Комрайд Джолли! Товарищ Джим! – послышался вдруг звонкий голос Анны Фокиной.

Джим весь встрепенулся, просиял, отбросил на койку гитару и выбежал в коридор.

Игнат посмотрел ему вслед и пробормотал, как врач, ставящий диагноз:

– Ностальгия – тоска по родине, – осложненная, кажется, острым сердечным заболеванием.

И, усмехнувшись, прибавил:

– А я ему лекции по экономике и социологии читал…