Оцените Последняя охота Серой Рыси

Эту книгу называют философским завещанием Эрвина Шредингера. В ней изложено мировоззрение ученого-естественника, который оказал значительное влияние на развитие современной физики. Все возможно ровно до тех пор, пока не сделан выбор. Представьте, что у вас есть ящик с радиоактивным ядром и емкостью с ядовитым газом. Вероятность того, что ядро распадется и приведет в действие механизм, открывающий емкость, составляет 50%. Если в этот ящик поместить кота и закрыть его, возникнет парадокс Шредингера. Согласно квантовой механике, если над ядром не производится наблюдения, то его состояние описывается смешением двух состояний — распавшегося и нераспавшегося ядра, следовательно, кот, сидящий в ящике,…

Во время учёбы в Париже, автор поселился на улице д’Осейль, в доме, где проживал немой немецкий музыкант Эрих Цанн. Автор слушал по ночам музыку Цанна. Вскоре ему удалось познакомиться с музыкантом, но впоследствии Эрих избегал встречи с ним. Автор по ночам тайком слушал загадочную музыку под дверью комнаты музыканта. Однажды играя, музыка внезапно прекратилась. Автор постучался в комнату Эриха Цанна. Немой музыкант отворил дверь, и на удивление студента был рад встрече. (с) Вики

Очерк К. Чапека «Как ставится пьеса» первоначально печатался на страницах газеты «Лидове новины» (1925) и журнала «Розправы Авентина» (1925), где была опубликована часть главы «Путеводитель по закулисному миру». Для первого книжного издания (Прага, 1925) К. Чапек написал «Введение», вступительные пассажи к главам «Премьера» и «Путеводитель по закулисному миру», а Иозеф Чапек – главу «Техника сцены».

Что за странный боливийский вирус вызвал эпидемию в русском селе? Откуда взялись в снегу среди полей и лесов хрустальные пирамидки? Кто такие витаминдеры, живущие своей, особой жизнью в домах из самозарождающегося войлока? И чем закончится история одной поездки сельского доктора Гарина, начавшаяся в метель на маленькой станции, где никогда не сыскать лошадей? Все это — новая повесть Владимира Сорокина.

Мифология Ктулху и других темных божеств, рассредоточенная по американским землям. Селефаис, Ультар, Сарнат, Кадат, Аркхем… Покинутые города и те, что существуют на границе сна и воображения. Чистые, с высокими белыми башнями и умопомрачительными арками. Заросшие плесенью и терном, пропитанные затхлым запахом гниющей рыбы. Однако чудовища могут таиться как в развалинах и закоулках, так и в сверкающих палатах. А самые кровожадные и ужасные монстры рождаются в человеческой душе…

После того, как художник впервые увидел этого жуткого сторожа, он испортил холст. Затем позировавшая ему девушка Тэсси рассказала об ужасном сне, в котором этот самый сторож был кучером катафалка, а в нем в гробу еще живой лежал именно он, художник. Позже и ему самому стали сниться страшные сны. И все это было связано со сторожем, который был весь «какой-то толстый и мягкий». Однажды он спросил у художника: «Ты нашел Желтый Знак?» Это стало предвестием беды. Единственный переведенный на русский язык рассказ из сборника Роберта Чамберса «Король в Желтом» («The King in Yellow», 1895), считающийся лучшим.

Г. Ф. Лавкрафт не опубликовал при жизни ни одной книги, но стал маяком и ориентиром целого жанра, кумиром как широких читательских масс, так и рафинированных интеллектуалов, неиссякаемым источником вдохновения для кинематографистов. Сам Борхес восхищался его рассказами, в которых место человека — на далекой периферии вселенской схемы вещей, а силы надмирные вселяют в души неосторожных священный ужас. Данный сборник, своего рода апокриф к уже опубликованному трехтомному канону ("Сны в ведьмином доме", "Хребты безумия", "Зов Ктулху"), включает рассказы, написанные Лавкрафтом в соавторстве. Многие из них переведены впервые, остальные публикуются либо в новых переводах, либо в новой, тщательно выверенной…

«Многие выражают протест против названия этого явного балагана на том основании, что показанная здесь Екатерина — не Екатерина Великая, а та Екатерина, любовные интриги которой дают материал для самых фривольных страниц современной истории. Екатерина Великая, говорят мне, это женщина, чья дипломатия, чьи военные кампании и победы, чьи планы либеральных реформ, чья переписка с Гриммом и Вольтером позволили ей стать крупнейшей фигурой восемнадцатого столетия. В ответ я могу лишь признаться, что ни дипломатические, ни военные победы Екатерины меня не интересуют…»Бернард Шоу