Четыре часа
утра и одиннадцать минут, всегда одно и то же время. Я выпадаю
из бездны забытья с колотящимся сердцем секунда в секунду,
не раньше и не позже. Как будто внутрь моего рассудка вшили
дешевые механические часы с тусклыми графитовыми цифрами.
Но это – еще не самое удручающее. Гораздо хуже то, отчего я
пробуждаюсь, нервно сжимая и разжимая заледеневшие пальцы. Это сны.
Я остановил машину у крыльца таверны и выключил мотор. Металлическая
рухлядь недовольно заворчала, выпустила клубок едкого черного дыма,
а затем затихла, внезапно перестав раскатисто дребезжать. Я повернул
голову к своим спутникам и посмотрел моряку прямо в лицо:
– Но эта грустная история не так уж важна сейчас. Важно то, как
твоей девочке удалось остаться здесь даже после смерти. Ты уже сам понял,
дружище, что я не большой фанат религиозного бреда, так что я лихорадочно соображал,
каким образом подобное вообще можно было бы осуществить
с практической точки зрения. И тогда я понял – все дело
в птице…
– В птице?! – глухо воскликнул громила, напрягшись всем телом.
– Именно. Не знаю, как это возможно, но предполагаю, что душу
твоей дочери переместили внутрь механической игрушки. Помнишь, что горбун
говорил об этой птичке, Херес?
– Он говорил, что у нее есть душа…
– Да. И я уверен, что Грейси была самой первой жертвой
в веренице этих странных исчезновений. Все эти опустевшие корабли
у берегов Сорха, бесследные исчезновения… Все началось здесь,
на острове.
– Ты сказал, что думаешь, будто внутри игрушки живет душа моей
малышки, – тихо произнес капитан, буравя меня своими темными
глазами. – Это значит, что кто-то похищает людей для того, чтобы вытянуть
из них души и засунуть в эти проклятые железки?
– Согласен, звучит странно…
– Том, это просто чепуха какая-то, – не удержавшись, встрял
толстый инспектор. – Даже если бы кто-то обладал такими знаниями
и возможностями, зачем ему это делать? Какой мотив должен побуждать
человека, чтобы совершать такие зверские преступления?
– Я видел логово горбуна, Барри. Эти птицы – вся его жизнь. Он
потратил десятки лет на их создание, он оттачивал их механизмы,
отшлифовывал каждую деталь и полировал каждый шуруп до блеска.
– Пусть так, но зачем ему похищать невинных детей? Я уж
не говорю о том, что для подобных экспериментов потребуется настоящий
научный центр, даже если бы они теоретически были возможны, –
упорствовал полицейский.
– Я не знаю. Может быть, горбун хотел вдохнуть в свои творения
настоящую жизнь. В любом случае нам бы не помешало наведаться
к нему. Если мы найдем эти игрушки, то, может быть, сможем вернуть тех,
кто давно погиб. Понимаешь, Барри?
– Том, ты что, в самом деле надеешься на это? Я просто
не верю своим ушам!
Инспектор выскочил из машины, громко хлопнув проржавевшей дверцей, отчего
она жалобно заскрипела на всю округу. Затем он повернулся к Хересу
и возбужденно замахал руками, краснея от гнева:
– Мегрисс! Ты-то хоть сохранил здравомыслие? То, что говорит Том, похоже
на настоящий бред! Ты ведь не думаешь, что кто-то на острове
ворует чужие души, чтобы запереть их в механические игрушки?!
