Чем больница хорошо для романов - в ней много коек.
Телевидение жестоко. Бесстрастно вроде бы фиксирует происходящее, но в этом бесстрастии и состоит жестокость.
Опасность обостряет восприятие красоты.
Зная особенности нашей страны, проще удивиться, что хоть что-нибудь сохранилось.
Долго ли продержится асфальт, когда его укладывают в дождь? Да еще с такими лицами.
ведь всегда воровали – в тысяча девятьсот девяносто девятом, в тысяча восемьсот девяносто девятом, и во все прочие годы тоже. Почему же это его так задевает – потому что немец? Немцы, я думаю, в таких размерах этим не занимаются, им удивительно, что можно так беззаветно воровать. Нам тоже удивительно, но – воруем.
Там, где есть хороший чиновник, не нужен правитель.
Я был молод и не склонен к унынию, а ведь даже в самые плохие времена случаются нелепые и забавные вещи.
- Достоевский был сукиным сыном, Хем, - продолжал Ивен. - И лучше всего у него получались сукины дети и святые. Святые у него великолепны.
… и ощущал смертное одиночество, какое наступает вечером впустую прожитого дня.
Все по-настоящему плохое начинается с самого невинного.
Осенью с тоской миришься. Каждый день в тебе что-то умирает, когда с деревьев опадают листья, а голые ветки беззащитно качаются на ветру в холодном зимнем свете. Но ты знаешь, что весна обязательно придет, так же как ты уверен, что замерзшая река снова освободится ото льда.
Если тебе повезло и ты в молодости жил в Париже, то, где бы ты ни был потом, он до конца дней твоих останется с тобой, потому что Париж - это праздник, который всегда с тобой.
Путешествуй только с теми, кого любишь.
– Чудеса – это в России, – взгляд Майера стал грустным. – Вы там живете по законам чуда, а мы пытаемся жить сообразно с реальностью.
Я ловко раскрыл лапой лежавшую на столе довольно объемистую книгу и стал пробовать, не удастся ли мне разобрать печатные знаки. Вначале ничего не получалось, но я не отступал, а продолжал пристально смотреть в книгу, ожидая, что некое откровение снизойдет на меня и научит читать.
Чем больше культуры, тем меньше свободы, ― это непреложная истина.
Климат отчизны, ее нравы, обычаи ― как неугасимы эти впечатления, только под их влиянием складывается внешний и внутренний облик гражданина вселенной!
... я овладел чудесным даром ― единственным словечком «мяу» высказывать радость, боль, наслаждение и восторг, страх и отчаяние, словом, самые разнообразные оттенки ощущений и страстей. Чего стоит человеческий язык по сравнению с этим простейшим из простейших средств для того, чтобы заставить понять себя?
О природа, святая, великая природа! Каким блаженством и восторгом переполняешь ты взволнованную грудь мою, как овевает меня таинственный шелест твоего дыхания!..
Неужто в хождении по земле на двух ногах столько величия, что порода, именуемая человеком, вправе присвоить себе власть над всеми существами, гуляющими на четвереньках, и притом более прочно и устойчиво, чем она? Но я знаю, люди мнят, будто они всемогущи, только из-за того, что у них в голове якобы заключено нечто, называемое Разумом. Не могу себе ясно представить, что именно они под этим понимают, уверен лишь в одном: если, как я могу заключить по отдельным речам моего хозяина и благодетеля, разум не что иное, как способность поступать сознательно и не допускать никаких безумств, то тут я, пожалуй, перещеголяю любого человека. И вообще я считаю, что сознание лишь благоприобретенная привычка.
Существо, находящееся в заточении в узкой камере, даже в наручниках и кандалах, сохраняет свободу мысли. Тело в неволе, но мозг свободен.
- Обряд нужен, чтобы женщины не подвергались насилию.
- Ты думаешь, насильник будет интересоваться особенностями женской анатомии? Ты полагаешь, что он сначала посмотрит, а потом будет насиловать?
Когда брак не ладится, надо избавлять людей друг от друга. Бесполезно оскорблять и ненавидеть.
У меня есть большой недостаток, я только что его обнаружила: когда я ухожу и говорю, что все кончено, то никогда не возвращаюсь.
Мне предстояло пройти еще много дорог, чтобы понять, что не нужно чить всякую традицию, которую тебе навязывают.
Деньги на ветер не выбрасывают - их слишком трудно зарабатывать.
Никто не думает о том, что подростковый период - необходимый этап в развитии, этап физического и интеллектуального созревания будущей женщины.
Кем бы вы ни были: министром, президентом, директором или самым бедным крестьянином - каждый равен перед смертью.
В одном из уголков моей памяти я все еще сижу под манговым деревом у дома моих бабушек, там, где я была счастлива и физически невредима. Готовая стать подростком, затем женщиной. Готовая любить, о чем я так мечтала... Мне этого не позволили.
Однажды, когда боль пройдет, все забудется.
Никто не разговаривает, кажется, что свинцовые оковы сковали наше радостное детство. У каждой своя боль, похожая, конечно, на ту, что испытывает другая, но неизвестно, перенесла ли она ее так же.
Никакая мать, даже имеющая железные нервы, не сможет смотреть на то, что будут делать с ее дочерью, а особенно слышать ее крики.
Важно лишь то, что создано из истины и радости, а не из металла и стекла.
Бывают такие моменты, и когда ты их переживаешь, ты думаешь, что запомнишь их навсегда, но потом они ускользают из памяти, и ты про них даже не вспоминаешь. Пока не настанет такой день, когда тебе ничего не останется делать, кроме как копаться в своих воспоминаниях, потому что тебе больше негде жить, как только в этих воспоминаниях.
Ее глаза знали все мои тайны.
Для того, чтобы представить себе человека совершенно свободного, не подлежащего закону необходимости, мы должны представить его себе одного вне пространства, вне времени и вне зависимости от причин.
Она ела, пила, спала, бодрствовала, но она не жила. Жизнь не давала ей никаких впечатлений. Ей ничего не нужно было от жизни, кроме спокойствия, и спокойствие это она могла найти только в смерти.
...и всё та же жизнь без жизни...
Надо стараться сделать свою жизнь как можно более приятною. Я живу и в этом не виноват, стало быть, надо как-нибудь получше, никому не мешая, дожить до смерти.
Навсегда ничего не бывает.
Кто всё поймёт, тот всё и простит.
Иногда слова просто не получаются.
Добро пожаловать в общество несчастных, то есть живых.
Кто-то подумает, не слишком интересная жизнь. И я с ним соглашусь. Но у меня нет других вариантов. Я просто отбываю срок в одиночке. Заключенному не приходится выбирать, как убить время. Вполне достаточно того, что время убивает его.
Он вдруг понял, что среди этих ребят, которых он называет друзьями, ему еще более одиноко, чем одному у себя в комнате.
Реальный мир слишком часто давил на Духа: приводил его в замешательство и даже ранил.
Иногда по ночам он всерьез задумывался о том, а стоит ли ему вообще жить.
Это такое великое утешение – быть среди тех, кто тебя понимает. А когда ты один – это невыносимо.
1..115..149Иногда он задумывался о том, а есть ли вообще для него место в мире за пределами его комнаты, есть ли на свете такой человек, который смог бы стать близким ему, и кому он сам смог бы стать близким.