Онлайн чтение книги Ваше Величество раздражает! Your Majesty is Annoying!
1 - 5

Каждую ночь Медея, как ритуал, вела рыцарей обыскивать спальню Лайла.

Она даже приказывала снимать с мужчин верхнюю одежду, чтобы проверить, мужчины ли они!

Благодаря этому ни один убийца не приходил в спальню Лайла, но Лайлу приходилось терять сон, наблюдая за "поисками", которые занимали по два-три часа каждую ночь.

...Она действительно не придёт.

Лайл хмурился, лёжа в постели, и, кажется, это была первая такая спокойная ночь с тех пор, как он женился на Медее.

Когда они делили постель, она всегда плакала или приходила в ярость, и даже когда осматривала каждую комнату, она отчитывала Лайла за то, что у него есть женщина.

В чём была проблема?

Во время помолвки она была кроткой и воспитанной. Не было никаких признаков её неуравновешенности.

Именно после того, как она после замужества отправилась в Герцогство, она стала странной.

С тех пор Медея стала одержима Лайлом.

В то время он не мог долго обращать на неё внимание, потому что был слишком занят борьбой против своего дяди.

Я немного сожалею об этом, но...

Если она потеряла память… Она… Девушка, которая нервно смотрела на тыльную сторону моей ладони и икала, вернулась?

Ему пришло в голову, что "Это не имеет никакого значения".

Даже если она не помнит, всё, что она сделала, не исчезает.

Она останется Императрицей, но Лайл решил, что не будет иметь ничего общего с её сердцем.

***

На следующий день, на послеследующий и на после-послеследующий день Медея не пришла в спальню Лайла.

Хотя её служанки старались пресечь распространение сплетен, слухи об амнезии Императрицы распространились среди придворных Императорского города.

И некоторые из самых заметных вещей были вещи, которые Императрица больше не делала.

Например, не было никаких признаков того, что Императрица преследовала Императора, что горничную или служанку выгнали из комнаты или ударили по лицу.

— У неё действительно амнезия?

Лайл шёл по коридору с перекошенным лицом.

Со стороны Герцога Кэрда не было заметно никакого движения, свидетельствующего о его небрежном отношении к Миледии, но он не был полностью безразличен к безопасности своей дочери.

Герцог был тем, кто оказывал политическое давление на Императора, чтобы тот разделил ложе со своей дочерью, потому что делить ложе с Императором значило иметь большее значение как во Дворце, так и за его пределами.

Это заставило Лайла ещё больше возненавидеть Медею.

— Ваше Величество!

Издалека доносились голоса горничных, которые, казалось, вот-вот расплачутся.

Лайл сморщил лицо, как только услышал слово "Императрица!"

Даже если это было всего три дня назад, у неё было серьёзное сотрясение мозга. Это серьёзная травма, которая обычно оставляет благородную леди лежать в постели по крайней мере неделю.

— Ваше Величество! Императрица! Не бегите! И где ваша обувь!

Что?

Услышав это, Лайл с недоверием повернулся к горничным.

Медея была воплощением безупречного этикета. Каждый кончик пальца, каждая прядь её волос всегда были на своих местах.

Лайл не мог поверить своим глазам, ведь она никогда не нарушала правил этикета.

— Заткнитесь! Я хочу побыть одна! – сказала незнакомка, похожая на Императрицу.

Она закатала юбку для более лёгкого бега, и её шаги были широкими и сильными, как у мужчины. Медея пробежала мимо Лайла, Сида и нескольких слуг, даже не взглянув на них.

Мужчины молча смотрели на Императора, затаив дыхание.

Ты с ума сошла?

Это единственная мысль, которая была у Лайла в голове.

Но Медея пошатнулась и упала вперёд, наступив на подол своей юбки.

Так как она была Императрицей и леди по имени, Лайл и все его люди подались вперёд, словно желая помочь ей.

Однако прежде чем ей смогли помочь, она схватилась за декоративную броню с одной стороны зала.

Броня с грохотом упала на Медею. От испуга все закричали.

— Ваше Высочество!

— Аа-а-а-а...

Миледия, заваленная декоративной бронёй, выглядела раздражённой.

Глаза Лайла расширились, когда он заметил, что она не только босиком, но и без макияжа.

Она была босиком, только когда ложилась спать, но Лайл никогда не видел, чтобы Милдия шла по коридору в тапочках.

К тому же, её лицо!..

Я никогда не видел её лица без макияжа ни до, ни после нашей свадьбы. Даже когда мы впервые встретились – хотя ей тогда было всего двенадцать лет!

— Медея?

Слуги и служанки поспешно сняли с неё броню. Всё ещё сидя на полу, Медея медленно огляделась. Как будто она пыталась выяснить, кто сейчас рядом с ней.

Хитрая, она притворилась, будто не знает, кто её позвал, и просто пытается найти лазейку, чтобы сбежать.

— Медея.

Лайл произнёс её имя тихим голосом, задаваясь вопросом, осмелится ли она проигнорировать его, но горничная быстро дала Медее подсказку.

Медея повернулась к Лайлу с ясными глазами, как будто она смотрела на что-то незнакомое; она оглядела его с ног до головы, а затем снова пристально посмотрела ему в лицо.

В чём дело? Этот взгляд совершенно отличался от того, что он помнил. Эти мерцающие глаза похожи на…

Это как пятилетний ребёнок смотрит на шоколад в витрине кондитерской.

Он понял, что это была жуткая аналогия; Лайл громко кашлянул, чтобы отогнать эту мысль.

— Императрица, что ты здесь делаешь?

— …

Выражение лица Медеи, которая безрассудно послала ему страстный взгляд, изменилось.

Лайл снова удивился, потому что она явно демонстрировала различные выражения.

До сих пор у Медеи всегда были сильные выражения презрения и ненависти, но смутные ответы на всё остальное.

— ...Мне было неудобно.

— Что ты имеешь в виду?

Когда Лайл в замешательстве переспросил, служанки обменялись встревоженными взглядами.

Лайл оглянулся на них, понимая, что тут был не только он сам, но и его лейтенанты, Сид и другие.

— Уходите. Мне нужно кое-что сказать Императрице.

— Да, Ваше Высочество.

Сид и другие официальные лица вежливо поздоровались с Лайлом и Миледией и удалились.

Так как они совершенно отдалились друг от друга, Лайл оглянулся на служанок, а не на Миледию. Им было о чём поговорить.

— Не могу поверить, что Императрица бежит по коридору Дворца. Что здесь происходит?

Никто не мог преследовать Императрицу. Кроме, может быть, самого Императора, Лайла.

— ...Императрица, Её Высочество проснулась, и я попыталась сделать ей причёску и макияж, как и обычно. Но вдруг Императрица настояла, что в этом нет необходимости, и остановила нас. Она сказала… она не выдержала, открыла дверь и побежала дальше...

— А как насчёт туфель?

— Она сняла туфли... ...она сказала, что ей неудобно носить эту обувь и в ней неудобно... бегать, – медленно произнесла горничная, склонив голову, как будто ей было слишком стыдно говорить подобное.

Лайл не мог поверить её словам, даже несмотря на очевидные доказательства.

— Правда, Императрица?

— ...

Медее захотелось спрятаться в мышиной норе.

Честно говоря, большая часть косметики здесь натуральная и имеет похожий цвет... но её качество было намного хуже, чем у современной косметики.

Когда ей накладывали макияж, её лицо зудело, а пудра улетучивалась.

Здесь было устройство для придания формы волосам, но почему оно такое тяжёлое?

Казалось странным, что все благородные дамы ещё не облысели.

Я терпела это два дня, но даже ни с кем не встречалась, и поэтому просто убежала в раздражении, но горничные погнались за мной. Они продолжали преследовать меня, когда я бежала, и я сняла тапочки, потому что мне было неудобно.

— В присутствии Его Величества… Мне стыдно... И я... прошу тебя простить меня.

Я выдавливала слова, основываясь на том, что читала в веб-романах.

Но произнести эти слова было трудно, и трудно было избавиться от зуда во рту, поэтому Медея говорила, отвернувшись.

Лайл нахмурился.

— Куда ты смотришь, Императрица?

— Ну, мне слишком стыдно смотреть тебе в глаза.

...Лайл не мог поверить ни единому слову.

Лайл нетерпеливо подошёл к Медее и повернул её голову. Это не было грубым прикосновением, но Медея посмотрела на Лайла с потрясённым лицом. Как будто она не знала, что Лайл прикоснётся к ней.

Лайл посмотрел на Медею с лёгким чувством смущения.

Медея плотно сжала губы и свирепо уставилась на него.

— Я ошибся.

Я так и не вспомнил ни одного случая, когда бы она призналась, что сделала что-то не так.

Она всегда винила и обвиняла Лайла.

Потому что он не дарил мне любви, потому что он не смеялся, и потому что он не приходил...

Как будто кто-то, похожий на неё, притворялся Императрицей.… или близнецы поменялись местами…

— Встань, – приказал Лайл, его раздражало, что Медея всё ещё сидит на полу.

Слуги и служанки быстро помогли Медее подняться. Две служанки надели на неё туфли, а Медея встала и отряхнула платье, как будто это всё было незначительным.

Служанки приводили в порядок ее одежду, но это было странно видеть.

— Императрица, – порывисто позвал Лайл Медею.

Медея отреагировала поздно. Как будто имя Императрица было не её.

— Ты действительно ничего не помнишь?

На её красивом лице промелькнуло сложное выражение. Смущённое лицо, которое было извиняющимся, смущённым и как будто ничего нельзя было поделать, подтвердила Медея.

Несмотря на то, что её глаза говорили ему обратное, Лайл чувствовал, что его обманывают по какой-то причине.

— Прости, что беспокою тебя, когда ты должен быть занят своей работой. Если тебе больше нечего сказать, я пойду.

Я вежливо кланяюсь и жду. Это был не идеальный этикет, но Медея редко говорила, что уйдёт первой.

Лайл нахмурился и сказал:

— Можешь идти.

Когда он позволил ей это, она быстро холодно отвернулась. Лайл некоторое время с задумчивым видом смотрел вслед удаляющейся Медее.

— Глаза Его Величества горели, когда он смотрел на Её Высочество...

Услышав слова служанки, Медея вздрогнула.

— Я ошибся.

Вот дерьмо, ты меня уже ненавидишь?

В то время как её горло горело от ощущения кризиса, служанки продолжали наблюдать за лицом Медеи и произносили ещё более нелепые слова.

— Разве Его Величество не обеспокоен вашей болезнью?..

— Ваше Величество, кажется, беспокоится за Ваше Высочество, Императрицу.

Медея, нахмурившись, оглянулась на служанок. Как будто их разбудили: "Хек!" – они перестали улыбаться.

— Я иду в библиотеку, так что не позволяйте никому приближаться к ней.

— Вы опять идёте в библиотеку?

Ответив ровным тоном, Медея пошла дальше.

— Для здоровья мне нужно гулять один раз в день.

— До библиотеки далеко.

Она оглянулась на следующих за ней служанок и сказала:

— Не входите в библиотеку. Не открывайте дверь, пока я вас не позову.

Войдя, Медея покачала головой. Я благодарна горничным, но каждые пять минут они спрашивают меня, всё ли в порядке.

Она чувствовала себя обременённой, когда ей прислуживали служанки. Для неё было естественно самой принести себе воду и одеться.

— Ваше Высочество, если вы будете так идти... – произнесла бедная служанка Медее.

Пока она была погружена в свои мысли, она, должно быть, пошла слишком быстро, сама того не замечая.

Если я буду продолжать вести себя грубо, Лайл свергнет меня? Или что ещё похуже? 

Но ни одно его действие не подходило для главной мужской роли романа.

Причина, по которой он не стал опорой Медеи, заключалась просто в том, что он не знал.

Лайл не знал, что Медея больна. Он так и не узнал, что в детстве над ней издевались.

Если бы Медея попросила о помощи, Лайл бы тщательно её защитил.

Ну, я думаю, он немного эксцентричен, – Лайл был таким Императором.

Он был Императором, у которого не было ни крови, ни слёз, и он мог быть жестоким, но он упорно трудился, чтобы быть щедрым к своему народу.

Это было также против такого преданного сознания, что Медея ещё не была свергнута, хотя она и мучила его.

Потому что она была моей, я подумал, что должен защитить её.

Так как Лайл – её... э-э... мой муж, я могла бы что-нибудь с этим сделать.

Выведенная из задумчивости, Медея услышала, что во время прогулки она нарушила какое-то правило этикета.