Онлайн чтение книги Закон Бессонницы The Law of Webnovels
1 - 44

Бан Е Рен чувствовала себя ужасно.

Впрочем, это было неизбежно – они с Дан И посещали одни школы уже девять лет, а с этого года их общая история могла начать исчисляться десятилетием. И все же именно сейчас судьба разделила их.

Хотя Бан Е Рен и не была примерной христианкой, она каждый раз в ночь перед началом занятий пылко молилась, чтобы Дан И попала с ней в один класс. На следующий день девушка раз за разом обнаруживала, что ее просьбы были услышаны, и именно поэтому она считала себя божьей любимицей.

Однако вчера мысли о извечном ритуале вылетели из головы, оттого все и покатилось по наклонной. Бан Е Рен никак не могла сосредоточиться на молитве после услышанного от Дан И откровения. И вот сегодня она столкнулась с последствиями – в итоге пришлось заплатить.

Господи!

Бан Е Рен опять уложила голову на парту и затопала ногами. Почему их класс находился так далеко от 1-8?

Бан Е Рен и Хам Дан и были одноклассницами все эти годы; площади предназначенных для обучения кабинетов были приближены к стандарту: девять на семь целых пять десятых метров. Очень часто их места располагались по диагонали. С помощью теоремы Пифагора можно было вычислить, что максимальное расстояние, разделявшее подруг, исчислялось одиннадцатью целыми семью миллионами ста пятьюдесятью тремя тысячами семьюстами сорока пятью десятимиллионными.

Если предположить, что все кабинеты, площадью девять на восемь, располагались вдоль коридора, то расстояние между классами 1-1 и 1-8 составляло около семидесяти двух метров. Однако, разве семьдесят два – не слишком большое число? Как могло расстояние в одиннадцать метров стать семьюдесятью двумя?

– Ууу, – раздались еле слышимые хныканья.

Бан Е Рен действительно хотелось зарыдать в голос. Если разделить семьдесят два на одиннадцать, то в ответе получится не менее шести целых пятидесяти пяти сотых… расстояние между ней и Дан И увеличилось в шесть целых пятьдесят пять сотых раз. Как такое могло произойти!

Если бы окружающие знали, какие сложные математические примеры в тот момент решала Бан Е Рен у себя в голове, то точно поинтересовались бы: а не сошла ли она с ума. Кто-то мог даже посоветовать ей перестать существовать в качестве человека-калькулятора. К сожалению, никто из учеников не умел читать мысли. «Четверо Божественных Повелителей», сидевшие прямо за ней, только ломали голову, придет ли девушка в форму со временем – сейчас она лишь разлеглась на парте ничком.

Разделение с Хам Дан И шокировало не только Бан Е Рен, но и еще одну персону. Ву Джу Ин, сидевший по диагонали позади девушки переворачивал страницы только что выданного учебника литературы; в глазах его стояли слезы.

Возможно, его печаль была чуть менее заметной, потому что парень сумел не разлечься на парте от расстройства. Так думал Ин Джи Хо, рассматривая профиль повернутого в к нему боком парня. Неожиданно Ву Джу Ин уронил голову вниз, как если бы был полностью разбит. С губ его сорвался слабый, полный всхлипов выдох, из-за чего Ин Джи Хо окончательно растерялся.

Будто он был убитой горем женщиной, Ву Джу Ин начал жалко декламировать народную песню династии Корё, голос его дрожал:

– На подх’де ноября… ох… лежу я в л’тней лишь од’жке; и рыд’ю, весь иззяб, всп’миная о моей люб’мой крошке. Динь-динь-д’н, динь-динь-д’н, мост сей опустился… – послышались всхлипы.

Стоило последнему слогу сорваться с губ Ву Джу Ина, он уткнулся обратно в учебник. Плечи его, как и у Бан Е Рен, дрожали.

Услышанное заставило Ин Джи Хо остолбенеть, ведь он изучал отечественную поэзию, потому и понимал слова даже не смотря на тот факт, что Джу Ин то и дело проглатывал слоги.

Парень пытался декламировать ноябрьскую часть народной песни Корё:

«На подходе ноября,

Лежу я в летней лишь одежке;

И рыдаю, весь иззяб,

Вспоминая о моей любимой крошке».

Если говорить кратко, то эта партия народной песни повествовала о тяжести разлуки с любимым человеком. Когда Джу Ин успел выучить эти строки, чтобы так четко и складно повторить их? Ин Джи Хо был поражен.

Они всего лишь попали в разные классы, но эти две королевы драмы вели себя так, будто Дан И уехала учиться за границу. Сейчас Ин Джи Хо впервые задумался о том, насколько печально звучало это «динь-динь-дон» в стихотворении.

Пока взгляд метался между Ву Джу Ином и Бан Е Рен – у обоих дрожали плечи – до парня начало доходить, сколь серьезно было их состояние. Именно поэтому, как только он услышал смешки Квон Ын Хена позади, то сразу же обернулся и бросил на источник шума недоуменный взгляд.

Ю Чон Ен, сидящий рядом с Квон Ын Хеном, тоже выглядел стесненным, ведь разум его занимало лишь беспокойство о Хам Дан И и том, как ей влиться в новый коллектив. Уголки губ Ын Хена, однако же, все еще были приподняты, что подогрело любопытство Ин Джи Хо.

Разве это не у Квон Ын Хена включалась гиперопека, когда дело казалось заботы о Хам Дан И. Немаловажным был и тот факт, что этот парень был единственным, кого Дан И звала лишь по имени из всех «Четверых Божественных Повелителей» (Ву Джу Ин не в счет, как человека она его не воспринимала).

Как только Квон Ын Хен приметил взгляд Ин Джи Хо, то тут же перестал посмеиваться и посмотрел на него в ответ. Тем не менее, в глазах его плясали чертята.

– Я только хотел сказать, – пожал плечами Квон Ын Хен. – Гляньте на кондиционер.

– Ась?

Его реплика заставила Ин Джи Хо вскинуть голову и найти глазами белый кондиционер на потолке кабинета. Такой же аппарат был у них и в средней школе. Ин Джи Хо удивленно склонил голову на бок, а после обратился к Квон Ын Хену. Тот, однако, перед тем как заговорить, глянул на расположившегося рядом Ю Чон Ена.

Что связывало устройство для поддержания оптимальных климатических условий и Ю Чон Ена? Через мгновения размышлений, Ин Джи Хо прочел ответ в глазах Ын Хена.

-Пфф! – прыснул парень; Ю Чон Ен перевел на него взгляд.

По хмурости его лица было понятно, что он хотел узнать причину хохота Ин Джи Хо или хотя бы понять, что, собственно, произошло.

Перед ответом, Ин Джи Хо почесал затылок. Было ли порядочно говорить об этом за спиной у Хам ДанИ? Парень посмотрел на Квон Ын Хена – тот, улыбаясь, кивнул. Пользуясь полученным благословением, Ин Джи Хо распахнул уста и начал объяснять.

– Чел, ты же помнишь прошлогоднее лето? Когда мы уже написали финальный экзамен, а до каникул оставались буквально парочка дней. Тогда еще все наши одноклассники изнывали от жары.

Ю Чон Ен промолчал, лишь дернул головой, кивая, и снова свел брови к переносице. Вероятно, память подкинула ему не самые приятные воспоминания. Ин Джи Хо удержался от хмыка вслух.

– Разве ребята тогда еще не вели себя… странно? Подходили к тебе со словами: «Ох, как жарко, Чон Ен!». Тянули для объятий руки. Нарушали личное пространство. Такая неразбериха, разве они вели себя не несколько необычно?

Меж бровей Ю Чон Ена пролегла складка.

Его внешность идеально соответствовала личности. Хотя и есть такое расхожее мнение, что без физической близости людская раса не сможет взаимодействовать, Ю Чон Ен каждый раз воротил нос, стоило кому-либо посметь к нему прикоснуться. Он не бушевал, однако и не давал никому спуска в этом вопросе.

Кроме того, особенно в жаркие летние деньки каждый, даже самый любвеобильный человек, попытается оградится от людей, которые лезут в его личное пространство. А именно в это время года ребята стремились чаще заглядывать в класс – в место обитания Чон Ена.

Когда люди прижимаются к другим, температуры их тел, конечно, подскакивают: так почему же ребята лезли к своему однокласснику, пытались приблизиться?

Ин Джи Хо захихикал уже вслух, прочитав мысли Ю Чон Ена по его полнящимся раздражением лицу. Тогда же он и продолжил:

– Чел, ты же помнишь, что тогда Хам Дан И часто дремала прямо в классе? Бан Е Рен и Ву Джу Ин просто умоляли ее проснуться, но она все равно валялась трупом – с наушником в одном ухе.

– Угу, помню.

– И однажды… А, вы частенько так делали… Хам Дан И надевала только один наушник, ведь ей было неудобно лежать на другом, и тот второй просто без дела валялся на парте. Тогда-то ты и подсаживался к ней, чтобы тоже послушать музыку. Потом вы дремали вдвоем, пока не наставала пора возвращаться на места.

Ю Чон Ен только кивнул, не говоря ни слова. Казалось, он не понимал, сколько девушек в классе мечтали посапывать как Хам Дан И, чтобы этот парень после разделил с ними наушники.

Когда Ин Джи Хо уже хотел продолжить, Ын Хен сорвался, засмеялся: он не мог опять не вспомнить произошедшее в тот день.

Именно он и продолжил повествовать о событиях той поры. Квон Ын Хен смотрел на Ю Чон Ена затуманенным взглядом, говорил медленно и осторожно:

– Ты тогда по обыкновению заснул рядом с Дан И, но, знаешь же, ее не так уж легко разбудить. Прошло, может, полчаса с того момента, как ты улегся у нее под боком: Дан И неожиданно продрала глаза и начала тереть плечи ладонями от холода. Мы тогда сидели позади вас и видели, что другие ребята, до того смотрящие какой-то фильм, начали удивленно оглядываться на Дан И. Все в классе знали, что она редко просыпается так быстро.

– И?

– Дан И хмуро огляделась вокруг, у нее были сужены веки… прямо как у Машимаро.[1] Ну, судя по ее полузакрытым глазам, она еще не проснулась до конца. Мы все удивленно на нее уставились, а Дан И бросила взгляд на тебя, спящего рядом. Я припоминаю, что у нее перекосило лицо. Знаешь ли ты, что она сказала?

Ю Чон Ен широко раскрыл глаза, но лишь покачал головой. Ин Джи Хо, вместо того, чтобы удовлетворить его любопытство, взорвался смехом. Немногим позже он взял слово, хоть плечи его все еще подрагивали.

– Как только она заметила тебя, тот тут же рассердилась… «Божечки, не удивительно, что так холодно» – а потом опять отрубилась.

[1]Mashimaro или Yeopki Tokki (엽기토끼 "эксцентричный кролик") по-корейски или 流氓兔 ("кролик-хулиган") по-китайский – вымышленный персонаж южнокорейской культуры. У него узкие глаза и очень пессимистичная аура.