Онлайн чтение книги Затерянные в Шангри - Ла Lost in Shangri - La
4 Затерянные в Шангри-Ла

1. Пропасть без вести

Дождливым майским днем 1945 года посыльный «Вестерн Юнион» проезжал через тихий городок Овего в штате Нью-Йорк. Добравшись до центра города, он свернул на Макмастер-стрит, где под сенью мощных вязов стояли скромные, но ухоженные домики. Посыльный притормозил и остановился возле зеленого домика в деревенском стиле с небольшим портиком и пустыми цветочными ящиками. Подходя к двери, посыльный готовился к самому тяжелому: ему предстояло вручить обитателям дома телеграмму от военного министерства США.

В окне дома гордо красовался небольшой белый плакат с красной окантовкой и синей звездой в центре. Такие же плакаты были установлены в окнах почти всех домов в городе. Они означали, что юноша или девушка из этого дома ушли на фронт. Американские войска сражались во Второй мировой войне с 1941 года. За это время несколько синих звезд на плакатах сменились на золотые – семьи потеряли своих близких, и за обеденными столами появились пустые места, которым так и не суждено было заполниться.

В доме, перед которым стоял посыльный, жил шестидесятивосьмилетний вдовец Патрик Хастингс. Очками в тонкой оправе, аккуратно подстриженными седыми волосами и серьезным выражением лица Патрик удивительно напоминал нового президента, Гарри С. Трумэна, который занял этот пост месяц назад, после смерти Франклина Делано Рузвельта.

Сын ирландских иммигрантов, Патрик Хастингс вырос на ферме, на границе штата Пенсильвания. После долгого ухаживания он женился на любимой девушке, учительнице Джулии Хикки. Они переехали в Овего, чтобы найти работу и создать семью. Патрик трудился в отделе снабжения местной фабрики, которая принадлежала обувной компании «Эндикотт-Джонсон». Эта фирма поставляла солдатские ботинки и парадные офицерские туфли американской армии. У Патрика и Джулии родились три красавицы дочери.

Но в 1945 году Патрик Хастингс остался в одиночестве. Джулия умерла шестью годами раньше от инфекционной болезни, поразившей ее сердце. Пустые цветочные ящики красноречиво напоминали об отсутствии хозяйки.

Младшие дочери, Кэтрин и Рита, вышли замуж и жили отдельно. Плакаты с синими звездами висели и в их домах – мужья Кэтрин и Риты тоже были на фронте. Но плакат в окне дома Патрика Хастингса говорил не о зятьях. Энергичная и неукротимая Маргарет Хастингс служила в женском корпусе армии США.

КАПРАЛ МАРГАРЕТ ХАСТИНГС, 1945 г. (ФОТОГРАФИЯ ЛЮБЕЗНО ПРЕДОСТАВЛЕНА С. ЭРЛОМ УОЛТЕРОМ-МЛАДШИМ)

В январе 1944 года Маргарет явилась на призывной пункт в соседнем городке Бингэмптон. Она подписала все документы и вошла в первое поколение женщин в американской армии. Маргарет и тысячи других американок отправились к местам боевых действий по всему миру. Чаще всего они занимались канцелярской работой на базах, вдали от передовой. Но Патрик все же беспокоился, зная, что Маргарет находится в очень необычном месте – на малоизученном острове Новая Гвинея, чуть севернее Австралии. Маргарет входила в американскую военную группировку, располагавшуюся в восточной части острова, в Голландской Новой Гвинее.

К середине 1945 года поток дурных новостей с фронтов усилился. В боях погибло около 300 000 американцев. Более 100 000 умерло от ран и по другим причинам, 600 000 человек было ранено. У обитателей домов, в окнах которых красовались плакаты с синими звездами, при виде посыльных «Вестерн Юнион» замирали сердца.

На этот раз несчастье посетило не один дом. В тот час, когда посыльный звонил в дверь Патрика Хастингса, двадцать три других курьера доставили почти такие же телеграммы в дома с синими звездами, где люди ждали своих близких с Новой Гвинеи. Такие телеграммы пришли в самые разные уголки страны – в Шиппенвиль, штат Пенсильвания; Трентон, штат Миссури; Келсо, штат Вашингтон, а также в Нью-Йорк, Филадельфию и Лос-Анджелес.

В каждой телеграмме выражалось сочувствие по поводу утраты близких, пусть даже высказанное сухим тоном военных бюллетеней. Каждая телеграмма была подписана генерал-майором Джеймсом А. Улио. Дрожащими руками Патрик Хастингс взял из рук посыльного желтоватый листок. В нем говорилось:

Когда в местной газете узнали о телеграмме, к Патрику прислали репортера. Патрик рассказал ему о последнем письме Маргарет. В нем она писала о том, что уже совершила воздушную экскурсию по побережью Новой Гвинеи и собирается ее повторить в ближайшем будущем. Совершенно понятно, почему Патрик Хастингс сразу же вспомнил это письмо – он подумал, что Маргарет погибла в авиационной катастрофе. Но репортер этого не сообразил. Его статья была проникнута духом оптимизма. «Судя по тексту телеграммы, полученной вчера, – говорилось в статье, – родные полагают, что Маргарет могла находиться в другом самолете, что и прояснится позднее».

Но сам Патрик не стал внушать младшим дочерям ложный оптимизм относительно судьбы их сестры. По краткости он превзошел даже военных. Его телеграмма состояла из четырех слов: «Маргарет пропала без вести».

2. Голландия

За одиннадцать дней до того, как посыльный постучался в дверь Патрика Хастингса, Маргарет, как обычно, проснулась до рассвета. Влажная тропическая жара уже пробралась под брезент палатки, которую она делила с пятью другими девушками. Маргарет быстро оделась. Она была очень хрупкой, и форму ей пришлось серьезно ушивать. В первых письмах Маргарет писала подруге из Овего: «Форма висит на мне, как мешок». Но она была девушкой рукодельной, и вскоре подруга получила другое письмо: «Мне выдали мужские брюки огромного размера. Я их распорола и перекроила. Теперь брюки сидят на мне вполне прилично».

ПАЛАТКИ, В КОТОРЫХ ВО ВРЕМЯ ВТОРОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ ЖИЛИ ЖЕНЩИНЫ-ВОЕННОСЛУЖАЩИЕ В ГОЛЛАНДИИ, ГОЛЛАНДСКАЯ НОВАЯ ГВИНЕЯ (ФОТОГРАФИЯ ЛЮБЕЗНО ПРЕДОСТАВЛЕНА АРМИЕЙ США)

Было 13 мая 1945 года. День был воскресный, поэтому горнист не будил солдат в 5.30, как обычно. Но поспать Маргарет все равно не смогла бы. На американской военной базе Джи, расположенной возле города Голландия, на северном побережье Голландской Новой Гвинеи, рабочая неделя продолжалась семь дней. К восьми часам Маргарет уже была на посту – за металлическим столом и разбитой пишущей машинкой. Здесь она каждый день доказывала миру, что война – это не только ад, но еще и адская канцелярия.

Изящной красавице Маргарет было тридцать лет. Бог наградил ее яркими голубыми глазами, белоснежной кожей и длинными светло-каштановыми волосами, которые она закручивала в стильный пучок в форме восьмерки. Миниатюрная фигурка позволяла Маргарет и в тридцать носить то, что подходило ей еще в старших классах. Даже в армии ее звали Малышкой. Но хрупкость Маргарет была обманчивой. Младшие сестры знали, что на Маргарет можно положиться всегда и во всем. Незнакомцев она встречала пристальным взглядом и полуулыбкой, которая высвечивала веснушки на ее высоких скулах. При взгляде на эту привлекательную скромницу становилось ясно, что у Маргарет есть тайна, которой она не намерена делиться с кем попало.

Всю жизнь Маргарет провела в Овего. Она каталась на велосипеде, ездила купаться на местное водохранилище, автостопом выбиралась в соседние города, хорошо училась и до глубокой ночи читала книжки. С возрастом она превратилась в настоящую красавицу, и конкуренция за ее руку и сердце в городе была очень высока. Внимание льстило Маргарет, но отнюдь не было главным в ее жизни. Маргарет считала себя независимой девушкой, которая «пила спиртное, но не слишком много» и «любила мальчиков, но не слишком сильно». Младшие сестры вышли замуж, но Маргарет не спешила создавать семью. То, что в тридцать лет она все еще была одинокой, ее не смущало, но выделяло из круга сверстников: в те времена средним возрастом замужества был двадцать один год. В Овего Маргарет мужчинами не интересовалась и в своем девичестве никого не винила. «Честно говоря, – признавалась она знакомым, – не уверена, что я ищу мужчину, из которого получился бы хороший муж».

Окончив школу и сменив несколько мест работы, Маргарет стала работать секретарем на местной фабрике компании «Ремингтон Рэнд». В этой компании сталь превращали во что угодно – от пишущих машинок до пистолетов крупного калибра. Работа Маргарет нравилась, но ее мучило то, что она никогда не уезжала далеко от дома и не видела ничего интереснее Атлантик-Сити: Маргарет хотела увидеть мир, послужить своей стране и понять смысл собственной жизни. Вступление в женский корпус армии США позволило ей реализовать все свои замыслы.

Когда Маргарет собиралась приступить к службе, американские семьи готовились к Дню матери. Четвертый раз этот праздник отмечался с начала Второй мировой войны. На этот раз поводом для праздника стала не только материнская любовь. Пятью днями раньше Германия безоговорочно капитулировала. Во всех газетах сообщали, что Адольф Гитлер покончил жизнь самоубийством в своем бункере. Другие нацистские лидеры находились в тюрьме. Армии союзников освободили несколько концлагерей, и их ужасы стали достоянием общественности. Победа в Европе была завоевана ценой крови, слез и пота. 13 мая 1945 года исполнилось пять лет с того дня, когда британский премьер-министр Уинстон Черчилль произнес знаменитую речь, призвав соотечественников к войне с фашизмом.

В ознаменование завершения войны в Европе купол американского Капитолия, который после событий в Перл-Харборе[1]П е р л-Х а р б о р – остров, на котором расположена база ВМС США. Нападение на базу 7 декабря 1941 года Японии послужило поводом вступления США в войну. (Прим. ред.) не подсвечивали, осветился полной иллюминацией. Конгресс единогласно одобрил предложение президента Трумэна объявить 13 мая 1945 года не только Днем матери, но еще и Днем молитвы. Трумэн заявил: «Западный мир освобожден от злых сил, которые более пяти лет бросали в тюрьмы и разбивали жизни миллионов и миллионов людей, родившихся свободными». Спикер Конгресса Сэм Рейберн приветствовал известия из Европы, но не мог не сказать и о печальных событиях. За несколько недель до Дня победы умер президент Рузвельт. А еще Рейберн напомнил о том, что война пока не завершилась: «Я счастлив, но мне очень грустно, потому что я не могу не думать о тысячах наших парней, которые по-прежнему погибают на далеких тихоокеанских островах и на Дальнем Востоке ради того, чтобы победа наших армий была полной, Америка обрела вечную славу. И все мы снова смогли жить в обстановке мира и порядка».

Новости из Тихоокеанского региона не могли не радовать, хотя там все еще продолжались ожесточенные бои. Полтора месяца шло настоящее сражение на острове Окинава, который американские генералы собирались использовать в качестве основного плацдарма для атаки на Японию. Эту идею поддерживали немногие, но в армии царил оптимизм. Тем утром «Нью-Йорк Таймс» объявила об окончательной победе, которая будет достигнута либо в результате переговоров, либо после сокрушительного удара. Журналисты писали: «Японцев ждет непростое лето. Хирохито может не сомневаться в том, что за «мягким» периодом, который только что начался, последуют смертельные удары».

Возможно, эта неизбежность была очевидна газетным редакторам и вашингтонским политикам. Но война в Тихом океане продолжалась, и кровь все еще лилась. 13 мая 1945 года более 130 американских истребителей и бомбардировщиков атаковали военные позиции, железнодорожные пути, мосты и другие японские «стратегические цели» в южном и восточном Китае. Десять бомбардировщиков «Б-24 Либерейтор» разбомбили подземный ангар на клочке земли под названием остров Моэн. Девять других отправились бомбить аэродром на крохотном острове Маркус, в северной части Тихого океана. На Борнео «Б-24» разбомбили еще два аэродрома. На востоке бомбардировщики «Б-25 Митчелл» и истребители «П-38 Лайтнинг» поддержали наземную операцию на острове Таракан. Седьмая дивизия морской пехоты прорвала линию японской обороны на острове Окинава и захватила горный массив Дакэси. Сороковая пехотная дивизия на Филиппинах захватила аэродром Дель-Монте. Бомбардировщики и истребители обрушили всю свою мощь на остров Лузон.

Таковы были основные события того дня. О них писали, их анализировали и обсуждали в бесчисленном множестве книг и фильмов о Большой войне. Но одно событие, произошедшее 13 мая 1945 года, ускользнуло от внимания историков и Голливуда. Транспортный самолет «Си-47», на борту которого находилось два десятка офицеров, солдат и женщин-военнослужащих, во время полета над горными джунглями Новой Гвинеи бесследно исчез.

Вступив в армию, Маргарет около года провела в учебном лагере Форт-Оглторп в Джорджии, а затем Митчелл-Филд на Лонг-Айленде. Она маршировала, носила противогаз, читала карты, чистила туалеты, блюла гигиену и подчинялась огромному количеству военных правил и установлений. В декабре 1944 года ей присвоили звание капрала. В новом качестве она отправилась на Новую Гвинею. Реализовалась ее заветная мечта – она оказалась в таком уголке земли, который абсолютно ничем не напоминал ее родной городок.

АМЕРИКАНСКАЯ ВОЕННАЯ КАРТА НОВОЙ ГВИНЕИ ВРЕМЕН ВТОРОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ. ГОЛЛАНДИЯ НАХОДИТСЯ НА СЕВЕРНОМ ПОБЕРЕЖЬЕ, ПРИМЕРНО В СЕРЕДИНЕ ОСТРОВА. КАРТОГРАФ НЕ ЗНАЛ О СУЩЕСТВОВАНИИ В 150 МИЛЯХ ЮГО-ЗАПАДНЕЕ ГОЛЛАНДИИ БОЛЬШОЙ ДОЛИНЫ, КОТОРАЯ РАСПОЛАГАЛАСЬ ПОСРЕДИ ГОРНОГО МАССИВА, ПРОХОДЯЩЕГО ЧЕРЕЗ ЦЕНТРАЛЬНУЮ ЧАСТЬ ОСТРОВА.

Новая Гвинея расположена между Австралией и экватором. Этот малоизученный тропический остров по площади в два раза превышает Калифорнию. Его длина составляет полторы тысячи миль, а ширина в центральной части – пятьсот миль. Это второй по величине остров мира, уступающий по размерам лишь Гренландии. Очертаниями Новая Гвинея напоминает птеродактиля, летящего от Австралии, или комичную резиновую курицу. Но сходство обманчиво. Новая Гвинея – место отнюдь не забавное.

Новая Гвинея – квинтэссенция суровости природы. Большая часть побережья покрыта почти не заселенными низинами, болотами и джунглями. В центре высятся известняковые горы, поросшие непроходимыми дождевыми лесами. Вершины гор покрыты снежными шапками. Новая Гвинея – остров настолько неприступный, что его аборигенам долгое время удавалось жить в полной изоляции. Люди расчищали для себя небольшие клочки земли и отчаянно сражались с теми, кто посягал на их территорию, а порой и друг с другом. В результате остров превратился в современный Вавилон.

Жители Новой Гвинеи говорят почти на тысяче языков. Это примерно шестая часть языков мира – а ведь само население острова составляет менее одной десятой процента населения Земли.

Люди жили на Новой Гвинее более сорока тысяч лет. Остров существовал на нашей планете, оставаясь тайной для всего остального мира. Первые европейцы увидели Новую Гвинею в начале XVI века. Путешественник-расист назвал остров именем африканской страны, расположенной в десяти тысячах миль, только потому, что у увиденных им на побережье туземцев была черная кожа. Новая Гвинея оставалась предоставленной самой себе еще двести лет, хотя на остров порой высаживались охотники на райских птиц – их яркие перья пользовались большой популярностью у богатых жителей Шри-Ланки, которые украшали ими свои шляпы. В XVIII веке на остров стали приплывать корабли французских и британских путешественников. В 1770 году на Новой Гвинее побывал капитан Кук. За путешественниками последовали ученые. На острове высаживались географы, зоологи и ботаники со всех концов света.

В XIX веке Новая Гвинея привлекла внимание торговцев, охотившихся за дорогим сырьем. Легкодоступных ценных минералов и металлов на острове не оказалось, но стала расти цена на кокосовое масло. Плантации пальм появились вдоль всего побережья. Европейцы поделили остров пополам. Затем восточная его часть была еще раз поделена пополам. На протяжении истории остров принадлежал испанцам, немцам, голландцам и англичанам. И все же даже самые образованные европейцы с трудом могли указать его положение на карте мира.

После Первой мировой войны восточная часть Новой Гвинеи находилась в руках Великобритании и Австралии. Западной частью владели Нидерланды, и называлась она соответственно Голландской Новой Гвинеей со столицей Голландия. Беспрецедентное внимание к острову было привлечено в годы Второй мировой войны. Новая Гвинея попала в эпицентр зоны боевых действий на Тихом океане.

В 1942 году на остров вторглись японцы. Они собирались превратить Новую Гвинею в плацдарм для атак на Австралию, расположенную всего в сотне миль от острова. В апреле 1944 года американские войска провели военную операцию по вытеснению японцев с острова. Голландия перешла в руки союзников. Американцы создали здесь крупную военную базу. Главнокомандующий союзными войсками в юго-западной части Тихого океана, генерал Дуглас Макартур, расположил на Новой Гвинее свой штаб, который впоследствии был перенесен на Филиппины.

На Новой Гвинее, как, впрочем, и везде, женщины-военнослужащие в боевых действиях участия не принимали. Их девизом были слова «Освободим мужчин для сражений!». Раньше у женского корпуса был иной девиз, но его изменили из-за двусмысленности – можно было подумать, что главная задача женщин в армии – удовлетворение сексуальных потребностей солдат и офицеров. Макартур предубеждения против женщин не разделял. Он часто говорил, что женщины-военнослужащие – «его лучшие солдаты», потому что они больше работали и меньше жаловались, чем военные-мужчины. В годы Второй мировой войны в женском корпусе армии США служило более 150 000 женщин. Впервые женщины в армии были не только медсестрами.

Маргарет прибыла в Голландию через восемь месяцев после завершения военной операции по установлению контроля над этой частью острова. К тому времени военные действия в этом секторе Тихоокеанского региона почти прекратились. Тысячи вооруженных японцев все еще скрывались на острове, но вблизи Голландии их не было. Тем не менее, армейские лагеря и одноэтажное здание штаба строго охраняли. Женщины находились под усиленной охраной. Территория, на которой стояли женские палатки, была обнесена колючей проволокой. Одна из женщин была назначена старшей по своей палатке. Под подушкой у нее хранилась инструкция на случай захвата лагеря японцами. Она должна была убить своих соседок, а потом покончить с собой.

Беспокойство вызывали и туземцы, населявшие Новую Гвинею. Впрочем, те из них, кто жил рядом с Голландией, уже настолько привыкли к американцам, что часто кричали им: «Эй, Джо – хубба-бубба – покупай военные бонды». Австралийские солдаты, которых местные туземцы поддержали во время боев с японцами, прозвали их «курчавыми ангелами».

Впрочем, некоторые женщины-военнослужащие считали, что главная цель мер безопасности – это защита не от врагов или туземцев, а от ста тысяч американских солдат, моряков и летчиков, которые располагались в Голландии и ее окрестностях. Многие из этих юношей и мужчин не видели женщин месяцами.

Маргарет стала объектом обожания лишенных женского общества солдат практически сразу же, как только приехала в Голландию. «Думаю, ты слышала об «одеяльных вечеринках», – писала она своей подруге в Овего в феврале 1945 года. – Я тоже слышала об этом и была в ужасе. Представь, что на Новой Гвинее они очень распространены. Впрочем, все оказалось не так страшно, как я полагала. Скажу тебе: на одеяле не делается ничего такого, чего нельзя было бы сделать на заднем сиденье автомобиля. У нас нет шезлонгов, сидеть в джипах не очень удобно. Так что берешь пиво или, если к концу месяца пиво кончилось, обычную воду, залезаешь в джип и начинаешь колесить по окрестностям в поисках удобного местечка, где можно отдохнуть. Ночи здесь очень красивые. Так здорово лежать под звездами, потягивать пиво, болтать или пойти поплавать… Когда вокруг столько мужчин, найти какого-нибудь симпатягу нетрудно. У меня с этим нет никаких проблем».

Вдали от дома Маргарет чувствовала себя как рыба в воде. «Как-то вечером, – писала она подруге, – мы вшестером набились в открытый джип и отправились кататься по острову. Мы ехали по дорогам, где наводнение смыло все мосты, переправлялись через реки, поднимались на крутые берега. Раз десять мы чуть не перевернулись». В письме не содержалось никаких военных секретов – обычная девичья болтовня. Поэтому военные цензоры практически ничего из него не вымарали.

Ближайшей подругой Маргарет на военной базе стала очаровательная брюнетка, сержант Лора Бесли. Она была единственной дочерью бывшего нефтяника и домохозяйки. Лора выросла в Шиппенвилле, штат Пенсильвания. Этот крохотный городок располагался в 90 милях от Питтсбурга. Шиппенвиль был настолько мал, что с легкостью поместился бы в центре Овего. Лора год проучилась в колледже, затем устроилась машинисткой в министерство труда Пенсильвании. В августе 1942 года она вступила в женский корпус.

Лора была выше и фигуристей Маргарет, но в остальном девушки были очень похожи. Лоре исполнился тридцать один год, она была не замужем. В семье ее считали избалованной привередой, которая делает только то, что сама захочет.

В свободное от службы, «одеяльных вечеринок» и увеселительных поездок время Маргарет, Лора и другие девушки старались сделать свое жилище как можно более комфортным. «У нас уютно, как дома. Мне очень повезло с соседками – со мной живут пять исключительно милых девушек», – писала Маргарет другой своей подруге в Овего. Свою маленькую палатку девушки обставили с большим вкусом. Из ящиков и коробок они соорудили себе небольшие туалетные столики. Стулья раздобыли снабженцы, рассчитывавшие на благосклонность обитательниц палатки. Бетонный пол покрывал небольшой коврик. Над койками висели москитные сетки, а потолок палатки был задрапирован голубым парашютным шелком.

Палатку освещала одна лампочка, висевшая под потолком. Но любезный лейтенант Джон Макколлом, который работал вместе с начальником Маргарет, раздобыл для девушек удлинитель с двумя розетками. Благодаря этому можно было гладить форму по ночам при свете. У спокойного, уравновешенного Джона Макколлома был брат-близнец. Братья служили в Голландии вместе. Джон был не женат. Маргарет ему очень нравилась, но он не стал выторговывать свидание, и девушка оценила его подарок по достоинству.

СЕРЖАНТ ЛОРА БЕСЛИ ИЗ ЖЕНСКОГО КОРПУСА (ФОТОГРАФИЯ ЛЮБЕЗНО ПРЕДОСТАВЛЕНА ГЕРТОЙ АНДЕРСОН)

Природа Новой Гвинеи была суровой. Крысы, ящерицы, волосатые пауки размером с кофейную чашку буквально маршировали по женским палаткам. Стоило во сне высунуть руку или ногу из-под москитной сетки, как в нее впивалось десяток кровопийц. Но и меры предосторожности не были абсолютно безопасными. От малярии все пили горькие таблетки «атабрин», они вызывали головную боль и тошноту, да еще и кожа от них желтела.

Холодильников на базе не было, поэтому приходилось питаться консервами, солониной или сублимированными продуктами. Приготовление еды меняло ее температуру, но не вкус. Девушки шутили, что их отправили на этот остров, чтобы они стали стройными красотками.

Кроме того, в Голландии буйным цветом расцвели грибковые заболевания. Погода здесь была постоянной – жара, дожди, высокая влажность. Одежда никогда не просыхала. Маргарет принимала душ не реже двух раз в день (холодную воду накачивали из горной речки). Но даже после этого ее форма мгновенно пропитывалась свежим потом. Маргарет просила прислать любимый дезодорант матери, а еще «тальк, порошок для ног и все, что только есть в природе, чтобы выглядеть прилично». Домой она писала: «Поддерживать чистоту здесь очень трудно. Приходится постоянно работать. Асфальтовых дорог нет, повсюду ужасная пыль, а когда идет дождь, все вокруг покрывается грязью».

Американский офицер описал Голландию еще жестче: «Здесь распространены все пять видов отвратительных тропических болезней. Первые три интересны для пациента, а два последних – для врачей, а вот для пациентов они смертельны. Вы их знаете – слоновая болезнь, малярия, лихорадка денге, грибковые заболевания. На Новой Гвинее есть все. Зараза живет в воде, в которой вы купаетесь, на листьях, которых вы касаетесь. Зараза кишит повсюду, и заразиться можно везде. Но кто об этом думает, когда можно натолкнуться на мертвого вражеского снайпера, крепко привязанного к дереву, на стаю хищных пираний в озерах или симпатичных огромных змей, неспешно проползающих рядом с тобой. Кругом одни враги».

Но на Новой Гвинее было не только страшно. Здесь было красиво. Покрытые густыми джунглями горы высились над побережьем, о которое разбивались высокие волны. Ветер шелестел в листьях кокосовых пальм. Среди зелени мелькали яркие райские птицы. Раздавались крики экзотических животных. Палатка Маргарет стояла примерно в тридцати милях от побережья, рядом с озером Сентани. Многие считают это озеро одним из самых красивых в мире. По кристально чистой воде разбросаны бархатисто-зеленые небольшие островки. Когда у Маргарет уставали глаза, она любовалась горой Циклоп. По изумрудно-зеленому склону стекал узкий водопад. Маргарет говорила, что одного этого вида достаточно, чтобы она почувствовала себя счастливой.

И все же жизнь в Голландии была нелегкой. Военные историки писали, что база Джи являлась самым плохим местом для женщин-солдат: «Военный врач сообщил, что среди контингента усиливается нервозность и повышенная утомляемость. Он рекомендовал раз в неделю устраивать выходной, чтобы снять нервное напряжение».

Начальник Маргарет прислушался к совету медиков. Он искал все способы, чтобы помочь подчиненным избавиться от стресса.

Маргарет была одной из нескольких сотен женщин, прикомандированных к дальневосточному отделению тылового обеспечения авиации. Работу ее нельзя назвать самой романтичной: снабжение, логистика, оплата и т. п. Как и на гражданке, Маргарет исполняла обязанности секретаря. Ее командиром был полковник Питер Дж. Проссен, в прошлом опытный пилот, а на тот момент не менее искусный снабженец.

Утро 13 мая 1945 года выдалось очень тихим. В большой штабной палатке царила тишина. Полковник Проссен писал письмо домой. Его жена Эвелина, сыновья Питер-младший и Дэвид и дочь Линэва (ее имя было анаграммой имени матери) жили в Сан-Антонио.

Проссену было тридцать семь лет. Красивый мужчина, с синими глазами, мужественным подбородком и густыми русыми волосами. Он родился в Нью-Йорке в весьма обеспеченной семье. В 1930 году окончил университет Нью-Йорка и стал инженером. Несколько лет Проссен работал в частной компании, а потом завербовался в армию, чтобы выучиться на летчика.

Отца – военного летчика – дети видели нечасто. Впрочем, старший сын всегда знал, что папа – добрый и веселый человек, который любит фотографировать и петь лирические песни под аккомпанемент мамы. Мама играла на пианино, а папа пел, хотя со слухом у него было плоховато. Вернувшись в часть, Проссен часто пролетал над родным домом, покачивая крыльями в знак приветствия.

Накануне полковник Проссен уже написал письмо домой. Как всегда, оно начиналось со слов: «Моя дорогая и любимая женушка». Полковник комментировал домашние события, советовал жене не обращать внимания на подколки со стороны его сестры, жаловался на то, что никак не может получить письмо с фотографиями детей. Он просил жену сохранить чучела коал, которые он отправил домой, и подарить их дочери в день рождения. Кроме того, полковник послал еще один сувенир – боевой топор туземцев.

ПОЛКОВНИК ПИТЕР ДЖ. ПРОССЕН С СЫНОВЬЯМИ, ДЭВИДОМ И ПИТЕРОМ-МЛАДШИМ (ФОТОГРАФИЯ ЛЮБЕЗНО ПРЕДОСТАВЛЕНА ПИТЕРОМ ДЖ. ПРОССЕНОМ-МЛАДШИМ)

Десять лет, проведенных в армии, не уменьшили нежности, которую полковник испытывал к своей семье. Он писал жене любовные стихи, рисовал открытки на Валентинов день. Он мечтал о той минуте, когда они снова будут вместе. Хотя жизнь в Голландии была нелегкой, Проссена куда больше беспокоили трудности, переживаемые его семьей в Америке. В военные годы прокормить семью было нелегко, а Эвелине приходилось одной заботиться о трех детях.

13 мая 1945 года, в День матери, полковник писал своей любимой Эвелине: «Сладкая моя, как же нам будет хорошо, когда мы снова будем вместе! Не волнуйся обо мне… Я рад, что время для тебя бежит быстро – надеюсь, ты и не заметишь, как я уже вернусь. А уж после я позабочусь о том, чтобы его притормозить».

В том же письме Проссен рассказывает о прочитанном стихотворении – два мальчика играют в «верю – не верю». Он так тосковал по сыновьям. Его письмо проникнуто печалью из-за того, что Питер-младший пойдет к первому причастию без отца: «Уверен, он – хороший мальчик. Но как же быстро он растет! Я люблю тебя, как всегда. Пожалуйста, позаботься о себе ради меня. Шлю тебе всю свою любовь. Твой любящий Пит».

Проссен был заботливым командиром. Он понимал, что для сотни мужчин и двадцати женщин, находившихся под его командованием, служба на Новой Гвинее нелегка. Он писал жене, что всячески старается облегчить им жизнь, но это не всегда удается. «Я забываю о том, что война все еще идет, – признавался он. – Здесь все по-другому. Мои подчиненные служат здесь довольно давно и постепенно погружаются в депрессию». Полковник Проссен хотел показать, что он ценит труд своих подчиненных.

Пилотов, летавших из Австралии, полковник просил привозить с собой подарки – сироп «кока-кола» и свежие фрукты. А потом он придумал еще более ценную награду – экскурсионные полеты над побережьем. Одну из таких экскурсий Маргарет описывала в последнем письме отцу.

13 мая 1945 года полковник Питер Проссен организовал для своих подчиненных прогулку, которая должна была еще больше поднять их дух: экскурсию в Шангри-Ла.

3. Шангри-Ла

За год до событий, в мае 1944-го, полковник Рэй Т. Элсмор летел на транспортном самолете «Си-60». Сквозь треск помех он услышал голос второго пилота. Элсмор принял на себя управление, сделал маневр и направил самолет к горам в центральной части Новой Гвинеи.

Элсмор командовал 322-м транспортно-десантным авиакрылом американских военно-воздушных сил. Во время этого полета ему предстояло найти место для строительства взлетно-посадочной полосы между Голландией, расположенной на северном побережье Новой Гвинеи, и базой союзников Мерауке, которая раполагалась на южном побережье острова. Если такого места не обнаружится, то полковник должен был попытаться проложить более прямой маршрут на малой высоте через горы Оранье. Такой маршрут облегчил бы сообщение между двумя базами.

Второй пилот, майор Майрон Граймс, указал на горы: «Полковник, если мы перелетим через этот гребень, то окажемся в каньоне, который ведет в Тайную долину».

Такой же разведывательный полет Граймс совершал неделей раньше. Теперь он хотел показать Элсмору свое открытие. В части ходили слухи, что найти Тайную долину Граймсу помогла удача, которая всегда сопутствует влюбленным. У Граймса была подруга в Австралии. Судачили, что он ищет короткий путь через Новую Гвинею, чтобы не тратить время на перелет вдоль побережья. История была хороша, но дело обстояло по-другому. Граймс просто выполнял обычный разведывательный полет.

Вернувшись из первого полета, Граймс сообщил, что нашел довольно плоскую, зеленую долину в 150 милях от Голландии. На картах, которыми пользовались военные летчики, в этом месте были показаны сплошные горы и покрытые джунглями хребты. Картографы обычно обозначают горы цепочкой перевернутых V. На этом участке карты стоял штамп «неизвестно» или «неисследовано». Там, где Граймс нашел таинственную долину, один отличавшийся буйным воображением картограф разместил «пик высотой примерно 14 000 футов». С тем же успехом он мог написать: «Здесь водятся драконы».

Если большая, плоская долина, неизвестная картографам среди высоких гор действительно существовала, то, по мнению полковника Элсмора, она могла бы стать хорошим местом для секретной военно-воздушной базы или полосой для экстренных посадок и взлетов. Элсмор захотел увидеть так называемую Тайную долину собственными глазами.

По сигналу Граймса Элсмор надавил на штурвал «Си-60». Он провел большой двухмоторный самолет над гребнем и нырнул в каньон. Отпустив два рычага управления двигателями, он снизил скорость и очутился ниже плотных белых облаков, окутывавших вершины самых высоких гор. Подобная местность – ад для пилотов. За «мирными белыми стенами» могли скрываться могучие горы. И опасность эту он представлял себе отчетливей остальных американских пилотов.

Энергичный и подтянутый Элсмор выглядел значительно моложе своих пятидесяти трех лет. Внешне он напоминал актера Джина Келли. Сын плотника, в годы Первой мировой войны он стал летчиком-инструктором, а затем более десяти лет доставлял авиапочту в Скалистые горы. В университете Юты он получил степень в области юриспруденции, а потом работал помощником окружного прокурора. Когда стало ясно, что вот-вот начнется Вторая мировая война, еще до Перл-Харбора, Элсмор пошел в армию. Его отправили на Филиппины. Когда война действительно началась, его оценили по достоинству. В марте 1942 года Элсмор организовывал эвакуацию генерала Макартура, его семьи и подчиненных с осажденного острова Коррехидор в Манильском заливе. Именно он доставил генерала и его семью в Австралию. Позднее он руководил транспортной авиацией в юго-западной части Тихого океана. Его самолеты доставляли войска и амуницию на Новую Гвинею, Филиппины, острова Голландской Ост-Индии, Борнео, Соломоновы острова и в Австралию – туда, где они были нужны Макартуру.

ПОЛКОВНИК РЭЙ Т. ЭЛСМОР (ФОТОГРАФИЯ ЛЮБЕЗНО ПРЕДОСТАВЛЕНА Б.Б. МАККОЛЛОМ)

По мере того как самолет Элсмора и Граймса углублялся в каньон, скалы становились все круче, а проход между ними сужался. Скалы опасно приближались к крыльям самолета. Элсмор изо всех сил старался держаться в центре каньона, чтобы случайно не коснуться крылом склона, что было чревато катастрофой. Перед собой он увидел нечто страшное – отвесную скальную стену. Элсмор схватился за рычаги управления двигателем и надавил на них, стараясь выжать полный газ и подняться над скалой. Но Граймс удержал его.

– Отпустите рычаги, – сказал майор. – Долина прямо за этой скалой.

На оценку ситуации на скорости более 200 миль в час у Элсмора оставались считаные секунды. И он решил довериться своему двадцатичетырехлетнему напарнику. Следуя инструкциям Граймса, он провел самолет над горным хребтом прямо под облачным одеялом.

Сквозь разрыв в облаках Элсмор увидел идиллическую картину. Прямо перед ним открылся настоящий рай на земле: долина, которой не было на картах. Позднее Элсмор говорил, что это был настоящий «взрыв потрясающих красок». Долина была очень ровной, и полковник видел ее целиком – почти тридцать миль в длину и более восьми миль в ширину в самом широком месте. Долина тянулась с северо-запада на юго-восток. Ее окружали отвесные склоны, острые вершины скал терялись в облаках.

В юго-восточной части в долину втекала река, водопадом низвергаясь со скалы. Мутно-белый поток, ширина которого кое-где превышала сто футов, змеился по долине. В некоторых местах течение было очень быстрым. В северо-западной части долины река скрывалась в огромной естественной пещере, свод которой находился в трехстах футах над уровнем земли. Большую часть долины покрывала высокая и жесткая трава кунаи. Местами она доходила летчикам до пояса. Кое-где росли отдельные деревья. Но самым удивительным в долине была не ее потрясающая красота, а ее обитатели: десятки тысяч человек, которые все еще оставались в каменном веке. Через окна кабины самолета Элсмор и Граймс увидели несколько сотен небольших, четко обозначенных туземных деревень. Жилища туземцев окружали ухоженные огороды. Летчики разглядели примитивную, но вполне эффективную оросительную систему – дамбы и дренажные канавы. «Урожай уже созрел. В отличие от других тропических регионов, поля буквально кишели мужчинами, женщинами и детьми. Все трудились в поте лица», – вспоминал Элсмор.

Мужчины и мальчики работали обнаженными, в набедренных повязках. На женщинах и девочках были короткие юбочки из травы. Зачарованный этим зрелищем, Элсмор наблюдал за тем, как туземцы в ужасе разбегались, заслышав и увидев летящий самолет. «Некоторые прятались за кустами картофеля, другие ныряли в дренажные канавы». По деревням бродили свиньи. Элсмор заметил несколько коричневых собак.

На границах больших, ухоженных полей стояли высокие башни, построенные из связанных вместе шестов. Некоторые из этих башен достигали высоты тридцати футов. На каждой башне имелась смотровая платформа. Над некоторыми были устроены небольшие навесы из сухой травы – под ними часовые могли прятаться от солнца. Элсмор надавил на штурвал, чтобы снизиться и рассмотреть все получше. Он резонно предположил, что эти сторожевые башни должны были защищать обитателей деревни от вражеских набегов. Самолет летел над долиной, оглушительный рев двигателей отражался от дна долины и скальных стен. Напуганные часовые побросали свои посты, кубарем скатились с башен и попрятались в ближайших хижинах. Элсмор увидел, как хижины ощетинились деревянными копьями длиной более пятнадцати футов.

ТУЗЕМНАЯ ДЕРЕВНЯ, СФОТОГРАФИРОВАННАЯ ПОЛКОВНИКОМ РЭЕМ Т. ЭЛСМОРОМ С ВОЗДУХА (ФОТОГРАФИЯ ЛЮБЕЗНО ПРЕДОСТАВЛЕНА С. ЭРЛОМ УОЛТЕРОМ-МЛАДШИМ)

Элсмор сделал несколько фотографий – он снял туземцев и их жилища. Некоторые хижины напоминали мухоморы или иглу, покрытые соломенной крышей. Другие были длинными и узкими, как товарные вагоны. «Вид сотен деревень с воздуха был самой поразительной картиной, какую мне только доводилось встречать», – позднее писал Элсмор.

Миссия Элсмора и Граймса завершилась, поэтому полковник вновь взялся за штурвал. Самолет взмыл вверх и покинул долину. Элсмор направил машину на юго-восток. Они летели в Ифитамин, за 200 миль от Тайной долины. Там находилось еще одно удобное для взлетной полосы место.

Через несколько дней Элсмор написал служебную записку своему командиру, генералу Джорджу С. Кенни. Кенни возглавлял американскую авиацию в Тихоокеанском регионе в годы Второй мировой войны. В записке Элсмор описал разведывательные полеты и уделил особое внимание затерянной среди гор долине и ее обитателям. Майор Граймс окрестил свою находку Тайной долиной, но язык служебной записки был не столь поэтичным. Элсмор назвал ее долиной Балием по названию протекавшей через нее реки.

В служебной записке Элсмор указывал на то, что строительство взлетно-посадочной полосы может вызвать неоднозначную реакцию у туземцев. «Попасть в эту долину можно только по воздуху, поэтому настроение туземцев очень сложно оценить. Известно, что поблизости обитают племена охотников за головами, так что туземцы долины Балием также могут быть настроены враждебно», – писал он. Элсмор предостерегал всех пилотов от опасностей, которые ожидают их на пути в долину – «особенно пилотов, не знакомых с этим каньоном».

Впрочем, выяснилось, что долина – Тайная или Балием – для военных самолетов не подходит. Она находилась на высоте мили над уровнем моря, ее окружали горы высотой тринадцать тысяч футов и выше. В общем, долина оказалась слишком опасной и недоступной. Кроме того, нашлась лучшая альтернатива. Элсмор узнал, что австралийский миссионер сумел обратить в христианство туземцев Ифитамина. Они вели себя вполне дружелюбно и были готовы работать. Именно это и требовалось Элсмору. «Мы не только сможем избежать неприятных инцидентов и кровопролития, но еще и дадим туземцам работу на строительстве». В Тайной долине рассчитывать на такое не приходилось.

Хотя Тайная долина для военных целей не подошла, слухи о ее открытии быстро распространились по Голландии и всем окрестностям. Интерес еще более усилился, когда Элсмор поделился впечатлением, что обитатели долины гораздо выше и крупнее представителей других новогвинейских племен. В сравнении с ними обитатели Ифитамина казались пигмеями.

Рассказы Элсмора дали пищу слухам о том, что Тайная долина заселена ранее неизвестной расой первобытных гигантов. Некоторые называли их черными суперлюдьми – красивым, могучим народом ростом в семь футов. Вскоре распространились слухи, что эти туземцы – охотники за головами и каннибалы, дикари, которые практикуют человеческие жертвоприношения на каменных алтарях. Говорили, что свиньи, которых выращивают в Тайной долине, размерами напоминают пони, а туземки с обнаженной грудью отличаются исключительно соблазнительными формами и похожи на девушек с плакатов, украшавших солдатские казармы, особенно на Дороти Ламур в фильме «Принцесса джунглей». Единственное различие – цвет кожи, то есть Дороти Ламур в черном варианте.

Со временем эти легенды только множились – ведь их, даже самые нелепые, никто не мог опровергнуть. Они так и остались бы неопровергнутыми и неподтвержденными. Никто в Голландии не отправился бы за сто пятьдесят миль по джунглям, где всегда можно столкнуться с японскими солдатами, через горы и болота. Приземлиться в долине самолеты тоже не смогли бы – почва была слишком рыхлой и неровной, а трава – слишком жесткой и высокой для естественной посадки. Вертолеты же в разреженной атмосфере высокогорья не сумели бы подняться достаточно высоко, чтобы перелететь горы. К тому же солдаты прибыли на базу Джи воевать, а не совершать антропологические открытия.

И все же долина не отпускала Элсмора. Он обращался с вопросами к голландцам и австралийцам, которых считал специалистами по Новой Гвинее. Ни одного свидетельства, что кто-нибудь из европейцев побывал в Тайной долине, он не нашел. Для американской армии полковник Рэй Т. Элсмор стал Христофором Колумбом Тайной долины. Роль же Граймса снизилась до напарника.

Слухи ширились, и людям хотелось увидеть Тайную долину собственными глазами. Офицеры, женщины-военнослужащие и солдаты мечтали о такой экскурсии. И она состоялась и не раз. Вернувшиеся рассказывали о том, как туземцы стреляли в их самолеты из луков и метали в них копья. Самые отчаянные путешественники мечтали приземлиться в долине, и их не пугала даже опасность. «Думаю, что впоследствии я об этом пожалел бы, – писал родственникам в Арканзас лейтенант Уильям Джей Гатлинг-младший, – но мне страшно хотелось совершить вынужденную посадку, чтобы по-настоящему познакомиться с этой долиной. Летать над ней – это все равно, что ребенку видеть конфетку и не иметь возможности дотянуться до нее».

«Многие из нас были настроены скептически, – продолжает лейтенант. – Уж больно много слухов мы узнали перед полетом. Но к моменту возвращения от нашего скептицизма и следа не осталось. Кто-то нам поверит, а кто-то нет… Можно сказать, что об этих первобытных людях, их привычках и обычаях никто ничего не знает. Запертые в своей Тайной долине, они целиком и полностью полагаются только на самих себя. Они абсолютно самодостаточны. Не исключено, что им известны какие-то потаенные тропы, ведущие во внешний мир, но с самолета мы их не заметили. Даже если б они могли покинуть свою долину, им пришлось бы сто пятьдесят миль брести по почти непроходимым дождевым лесам и джунглям, чтобы выбраться на северное побережье Тихого океана. А от моря Арафура на юге их отделяют те же сто пятьдесят миль абсолютно не исследованных болот».

Рассказав обо всем, что он увидел во время полета, Гатлинг завершает письмо домой философским рассуждением: «Вероятно, после войны голландское правительство отправит в долину экспедицию ученых, или туда смогут проникнуть миссионеры. А до этого туземцы не будут знать о белом человеке ничего, кроме того, что он летает на большой птице, которая производит страшный шум. И, наверное, им лучше остаться в неведении… Я уверен: узнай они о том хаосе, в который мы все погрузились, то поняли бы, что от «цивилизованного» мира лучше держаться подальше».

Полковник Элсмор часто летал над долиной, фотографировал ее с разных точек, наблюдал за ее обитателями и строил предположения. Во время одного полета он увидел на поле более трех сотен туземцев. Они явно разделились на две группы. Все были вооружены копьями, луками и стрелами. Их тела были покрыты церемониальной боевой раскраской. Элсмор нажал на штурвал, самолет опустился и пролетел над самым полем. Воины разбежались, забыв о своей вражде – пусть даже на время.

В долину активно стремились журналисты. Элсмор согласился взять с собой двух военных репортеров, настоящих ветеранов – Джорджа Лайта и Гарри И. Паттерсона. Особый интерес к долине проявлял Лайт. Его отцом был Джек Лайт, весьма острый на язык журналист «Нью-Йорк Миррор». Именно он в 1934 году опубликовал эксклюзивный репортаж о том, как агенты ФБР застрелили грабителя банков Джона Диллинджера. Джорджу Лайту было тридцать восемь лет, и ему отчаянно хотелось превзойти своего старика. Он работал в «Интернэшнл Ньюс Эдженси» вместе с легендарным репортером Эрни Пайлом и скандальным журналистом Уолтером Винчеллом. Во время блица Лайт, который находился в Лондоне, чуть не лишился головы – его каску серьезно повредило шрапнелью. Потом его машина едва не угодила под немецкую бомбу – Лайта буквально вышвырнуло через лобовое стекло. Он стрелял фазанов с королем Англии Георгом VI и полтора года провел при британской Восьмой армии. В 11-м десантном полку армии США Лайт стал квалифицированным парашютистом. О нем говорили: «Джордж – настоящий военный корреспондент. Он талантливый писатель, солдат и коллекционер сувениров. Там, где другие корреспонденты вооружаются пистолетами и надевают каски, Джордж берется за автомат, базуку, забирается в танк. Его очень сложно убедить не стрелять по «мессершмиттам». Он говорит, что это большая война, и ему нужно совершить нечто большое».

Джорджу Лайту все нужно было увидеть собственными глазами. И он побывал в Тайной долине. После этого он признавался, что никогда не видел ничего подобного. Элсмор взял журналиста с собой. Вернувшись, Лайт красочно описал все увиденное:

«Мы опустились на высоту менее 100 футов. Среди зарослей бананов, водяных растений (болотное таро), больших полей, засаженных сладким картофелем или ямсом, росли крупные растения, сильно напоминавшие табак.

Из домашних животных мы видели лишь несколько собак и свиней. Свиньи – основной источник мяса на Новой Гвинее. Большинство туземцев относится к этим животным с почти религиозным почтением. В долине свиньи были очень крупными и весьма ухоженными. Мы видели свиней двух разновидностей – черных или темно-коричневых и черно-белых, причем черно-белые достигали весьма впечатляющих размеров.

Когда самолет возник над долиной, толпы туземцев выбежали из своих жилищ и спрятались в зарослях и среди деревьев. Но когда мы облетели долину несколько раз, детское любопытство взяло верх над страхом: туземцы стали осторожно выглядывать из своих укрытий, чтобы рассмотреть наш самолет».

Еще более драматичной и увлекательной выглядит история Гарри Паттерсона: «Даже сегодня, спустя несколько недель после открытия, которое взбудоражило весь Тихоокеанский регион, нога белого человека, да и коренного жителя Новой Гвинеи, еще не ступала на территорию затерянной долины… Хорошо известно, что в этой части света живут каннибалы или охотники за головами, к числу которых относится большинство туземцев Новой Гвинеи». Паттерсон приводит слова полковника Элсмора, который писал, что туземцы Тайной долины «отличаются от других обитателей Новой Гвинеи более высоким ростом, хорошим телосложением и светлым оттенком кожи».

Полковник всегда интересовался геологией и антропологией. Он предположил, что предки туземцев пришли в долину «сотни или тысячи лет назад». Паттерсон писал: «полковник считает, что люди поселились в этом горном раю, а потом из-за землетрясения или иного катаклизма оказались запертыми в нем». Увиденное произвело на Лайта и Паттерсона глубокое впечатление, но название Тайная долина им явно не нравилось. Решив найти новое название, они вспомнили о вышедшем несколько лет назад фильме Фрэнка Капры «Потерянный горизонт». Фильм был создан на основе одноименного романа Джеймса Хилтона, в котором рассказывалось о таинственном, спокойном уголке, полностью изолированном от раздираемого войной мира.