Онлайн чтение книги Бурятские сказки
31 СЫНОВЬЯ ХУЛМАДАЯ

Жил на свете старик Хулмадай, и было у него три сына. Женил старик старших сыновей, отдал им все свое хозяйство, а сам остался с младшим сыном Янгутом в захудалой юрте.

Вот занемог Хулмадай, не может на коня сесть, не может тугую тетиву натянуть. Пришлось взяться за лук еще не окрепшему в кости Янгуту. Стал он сусликов и рябчиков побивать — этим и кормились старый да малый. Но с одной охотничьей удачи сыт не будешь. Начал Янгут заглядывать к старшим братьям — объедки со дна чашек и горшков собирать, отца подкармливать, да и самому надо было перемогаться в голодную пору.

Однажды позвал Хулмадай младшего сына и говорит ему:

— Умру я этой ночью. А ты позови на могилу своих братьев. Будете три ночи сторожить в степи мои останки. В первую ночь пусть придет старший сын, на другую ночь — средний, а в последнюю ночь будешь караулить ты, мой мальчик. Если исполните мою последнюю волю, то жизнь ваша потечет ровно и счастливо.

Сказав так, вздохнул Хулмадай в последний раз и умер. Вырыл Янгут могилу посреди степи, накрыл отца желтым войлоком и похоронил как положено. А потом смахнул слезу и отправился к старшему брату. Пришел и говорит:

— Отец завещал долго жить, а еще сказал, чтобы мы три ночи стерегли в степи его останки. В первую ночь велел прийти тебе.

— Я еще не выжил из ума, чтобы стеречь по ночам покойников, — отвечает старший брат. — Убирайся прочь!

Захватил Янгут объедков с братнего стола и отправился отцовскую могилу сторожить.

Ровно в полночь раздалось в степи протяжное конское ржание, прозвякнули серебряные стремена, и появился перед Янгутом статный гнедой конь, обузданный и оседланный, да еще с притороченной к седлу одеждой.

— Это ты, старший сын старика Хулмадая? — спрашивает конь.

— Не пришел старший сын старика Хулмадая, — отвечает Янгут. — Я вместо него стерегу сегодня свежую могилу.

— Подойди ко мне, — молвил конь. — Развяжи торока, забери себе одежду и богатырское снаряжение, а меня отведи к чистой воде, отпусти пастись на зеленый луг. Когда понадоблюсь, встряхни уздечкой — и я явлюсь.

Развязал Янгут торока, спрятал под камень узел с одеждой и отвел коня на заливной луг.

Тут и ночь кончилась. С первыми лучами солнца отправился Янгут к среднему брату. Переступил порог богатой юрты и говорит:

— Умер наш отец, а перед смертью наказывал сторожить его могилу три ночи. Пришел, брат, твой черед.

— Экий ты глупый! — рассмеялся средний брат. — Кто же покойников сторожит? Пошел прочь со двора!

Собрал Янгут объедки с братнего стола и отправился на отцовскую могилу.

Ровно в полночь снова разлилось по степи протяжное конское ржание, прозвякнули стремена — и появился перед Янгутом долгогривый соловый конь.

— Подойди ко мне, средний сын старика Хулмадая! — молвил соловый.

— Здесь нет среднего сына старика Хулмадая, — отвечает Янгут. — Я пришел вместо него.

— Расседлай меня да разнуздай и отпусти пастись на вольные луга. Если понадоблюсь, встряхни трижды серебряной уздечкой — и я явлюсь.

Сделал Янгут так, как сказал соловый конь, а узду и узел с одеждой из шанайского шелка под камень спрятал.

Тут и ночь кончилась. Целый день провел Янгут в степи, проверяя силки и выкапывая корни саранки, а ночью опять пришел на отцову могилу.

Вот вышли звезды, прояснел в небе месяц, и раздался дробный конский топот. Явился перед Янгутом каурый конь и молвит:

— Это ты, младший сын старика Хулмадая? Развяжи торока, расседлай да разнуздай меня и отпусти на вольный выпас. Если понадоблюсь, встряхни трижды моей уздечкой — и я прискачу.

Отвел Янгут каурого коня на вольный выпас, а узел с новой одеждой под камень спрятал. Сам же, как и прежде, пошел в своем драном дэгэле к старшим братьям. Видит — они на коней садятся, заломив набекрень собольи шапки, в дорогу отправляются.

— Куда вы едете? — спрашивает Янгут. — Возьмите меня с собой.

— Хан-батюшка выдает свою дочку замуж. Ищет самого достойного жениха. А мы хотим поучаствовать в испытаниях да игрищах. Тебе, оборванцу, делать там нечего, — отвечают старшие братья.

Ничего не ответил Янгут спесивым братьям, пошел в степь, вынул из-под камня узел, облачился в лучшие одежды, а потом взмахнул уздечкой — и предстал пред ним гнедой конь-красавец.

— Не спеши к большому сборищу людей, — молвит конь. — Сегодня хан объявит скачки, и как только промчится мимо нас последний из всадников, мы пустимся в погоню и настигнем самых быстрых. Когда будем скакать мимо ханского дворца, то первому из всадников ханская дочь протянет серебряный браслет. Бери его и поворачивай в степь.

Послушал Янгут гнедого коня, направил его на высокий южный холм и стал дожидаться начала скачек. Вот взвилась до неба пыль, раскатился по степи конский топот, и стали проноситься мимо холма разгоряченные всадники. Подождал Янгут, когда последний проедет, и пустил гнедого в погоню. Вытянулся конь в быстром галопе, словно сыромятный ремень, в один миг настиг самых быстрых и обошел их у самого дворца. Увидел Янгут ханскую дочь с протянутым ему браслетом, подхватил его на скаку и был таков!

Прискакал Янгут на прежнее место, отпустил гнедого на вольный выпас, снял молодецкую одежду и вместе с уздечкой да серебряным браслетом под камень спрятал. А сам отправился к старшим братьям. Подошел к юрте и слышит, как средний брат похваляется:

— Собрался я было ухватить серебряный браслет, да опередил меня неизвестный молодец на гнедом коне.

— Я бы не дал себя опередить, — встрял в разговор Янгут, входя в юрту.

— Куда тебе, голодранец, тягаться с настоящими баторами! — закричали на него братья. — Пошел прочь отсюда!

Отправился Янгут в свою драную юрту, ночь переночевал, а наутро вынул из-под камня другую уздечку, встряхнул — и явился перед ним долгогривый соловый конь. Облачился Янгут в одежды из шанайского шелка и направил коня на высокий северный холм.

— Сегодня ханская дочь подаст победителю скачек свой золотой браслет. Бери его и возвращайся в степь, — молвит соловый.

Тут ударили в барабан, и начались скачки. Пустился соловый в погоню, каждая жилка натянулась, как тугая тетива. Нагнал Янгут самых быстрых у ворот дворца, подхватил на скаку золотой браслет, протянутый ханской дочерью, и умчался в степь.

Отпустил Янгут солового коня и отправился к братьям. А старший-то похваляется:

— Если бы не молодец на соловом жеребце, был бы я первым в этой скачке.

— Что-то я тебя среди первых не видел, — удивился Янгут.

— А тебе откуда знать о наших молодецких забавах?! Пошел прочь! — прикрикнул старший брат. *

Пошел Янгут к себе домой. Еще одну ночь переночевал, а наутро вынул из-под камня другой узел, облачился в парчовые одежды, встряхнув уздечкой, позвал каурого коня и направил его на западный холм.

— Сегодня не жалей ни себя, ни меня, — молвит каурый. — Нам надо непременно быть первыми, надо завладеть браслетом, изукрашенным драгоценными камнями.

Ударили в ханском дворце в большой барабан, вынесли кони своих всадников в широкую степь, промчались они мимо западного холма, и тогда пустился вслед за ними каурый конь. Подгоняет его Янгут жгучей плеткой.

— Когда пыли нет, то и дышать легче, — молвил каурый конь, обгоняя самых быстрых.

Увидел Янгут в руках ханской дочери браслет, изукрашенный драгоценными камнями, подхватил его на скаку и был таков!

Спрятал он и этот браслет, накинул на плечи свой старый дэгэл и поспешил к братьям.

— Что вы такие хмурые, такие печальные, словно близкого человека потеряли? — спрашивает он братьев.

— Потеряли мы другое, но нам от этого не легче, — отвечают братья. — И сегодня осталось до браслета руку протянуть, но появился невесть откуда молодец на кауром коне и успел ухватить браслет, осыпанный драгоценными камнями, раньше нас и ускакал невесть куда. Хан-батюшка приглашает завтра всех своих подданных на большой пир. Может быть, и три молодца — один на гнедом коне, другой на соловом, а третий на кауром — на пир пожалуют вместе с браслетами. Тогда хан-батюшка выберет из женихов самого достойного и званый пир превратится в свадебный.

— Не пойти ли и мне на пир, — говорит Янгут. — Если даже ничего не подадут такому гостю, как я, то недоглоданных костей на меня всегда хватит.

— И то верно, — поддержали старшие братья. — Почему бы тебе, питающемуся черемшой, не ублажить однажды свое брюхо.

На другой день прихватил Янгут с собою три браслета и отправился в ханский дворец. А там пир затевается. На видном месте стоят кресла жениха и невесты. Невеста есть, жениха не видно.

Подождал хан, подождал, когда хотя бы один из трех молодцев объявится, и говорит дочери:

— Иди по гостям, поищи свои браслеты.

Пошла ханская дочь вдоль столов. Осмотрела руки у самых знатных, не нашла браслетов. Осмотрела руки у нойонов, тоже не нашла. Не погнушалась взглянуть на руки простых людей — нет браслетов. Вернулась она к отцу и говорит:

— Батюшка, кроме жира, у гостей на руках ничего я не увидела.

— Ищи лучше, не то отдам за нищего, что сидит у ворот и гложет кость, — пригрозил хан, указывая на Янгута.

Пошла ханская дочь по рядам в другой раз. Взглянула краем глаза на оборванца и увидала под рукавом его драного дэгэла все три своих дорогих браслета. Взглянула попристальней и разглядела под толстым слоем пыли и грязи лукавое лицо вчерашнего молодца-красавца. Однако виду не подала, мимо прошла, подумав про себя: «Если ты такой хитрый, что заставил меня мучиться, то помучайся и сам!» Взошла она на крыльцо и объявила гостям:

— Я нашла обладателя всех трех браслетов, но выйду замуж за него только после того, как он отгадает три моих загадки: на каком из пальцев я ношу колечко, какое из десяти крылечек дворца мое и о чем я сейчас думаю.

Стали гости перешептываться, стали недоверчиво друг на друга поглядывать, стали обладателя трех браслетов искать. И не заметили, как поднялся с земли нищий оборванец и отправился в степь.

Пришел Янгут к камню, вынул богатырское снаряжение, взмахнул тремя уздечками разом — и предстали перед ним три коня-красавца.

— У ханской дочери — нежные руки и все пальцы маленькие. Значит, носит она свое колечко на маленьком пальце, — молвит гнедой.

— Ханской дочери принадлежит любое из крылечек, на котором она стоит, — молвит соловый.

— Думает красавица о свадьбе с тобой, — молвит каурый. Облачился Янгут в лучшие одежды, сел на гнедого коня и, ведя двух других в поводу, прибыл во дворец.

Там пир шумит пуще прежнего. Завидели гости статного молодца на гнедом коне и затихли. Привязал Янгут своих коней к коновязи и прямиком к ханской дочери направился.

— Носишь ты колечко на маленьком пальце, — говорит. — Любое из крылечек, на котором ты стоишь, твое. А думаешь ты о свадьбе со мной.

С этими словами протянул он ханской дочери три ее браслета и уселся на женихово место.

Всем понравился ладный да сметливый жених, а невесте особенно. Вот только старшим братьям худо пришлось: одного из них злость источила, а другого зависть иссушила.