Онлайн чтение книги Картина, изображающая злодейку в молодости A Painting of the Villainess as a Young Lady
1 - 49

"Почему, спрашиваешь?"

"Ну, я ничего не стою. У меня ужасная репутация, и попытка продать меня через мое имя ничего тебе не даст. Я не выйду замуж, и это еще больше подрывает мою репутацию. Как только это будет объявлено, даже это мое появление будет бесполезным".

Ее голос был спокоен. Однако, кроме этого, в ее словах не было ничего сомнительного.

Вайолет знала свое положение в герцогстве. Она не считала себя человеком. Нет, она думала, что ее семья не считает ее человеком.

Она не их семья, она не человек для них - просто вещь, которую однажды выбросят после того, как ею попользуются. Или, возможно, ее можно сравнить с шахматной фигурой, которую не жалко выбросить.

Человек, которого не любили и не уважали. Просто бесполезная вещь.

"Ценность..."

Невозможно, чтобы Роэн не понял, о чем говорила Вайолет.

Умереть в одиночестве, утонуть и не дышать в этом мире, где никого не было рядом... В конце концов герцогская леди отказалась от самой себя.

Она отбросила все ожидания.

Ее самооценка разрушила ее мотивацию, эмоции и слабую надежду, которую она еще могла питать. Это сделало ее взгляд на свое существование совершенно никчемным, и она погружалась все глубже и глубже на дно озера.

Роэн протянул к ней руку.

На мгновение Вайолет вздрогнула. Она подумала, что ее могут ударить.

Однако, вопреки ее ожиданиям, его рука лишь медленно и нежно погладила Вайолет по голове.

Это было мягкое, осторожное, нежное прикосновение. Последний раз она получала подобное в детстве.

"Потому что мы - семья".

"......"

"Ты... Ты моя младшая сестра".

Семейные отношения, как он уже говорил, всегда были чем-то, что легко отбросить.

Член семьи по отношению к другому человеку может быть гораздо более жестоким, чем любой незнакомец, и именно по этой причине Вайолет не испытывала тяги к таким отношениям. Самый близкий враг - это семья.

Вайолет не могла избавиться от ненависти, которую испытывала к человеку, стоящему сейчас перед ней, и уже давно оставила надежду на то, что получит от него хоть какую-то любовь. А он, как старший брат, односложно изливал на нее свою любовь.

Она тупо уставилась на него.

"...Мне очень жаль", - повторил он.

Вместе со слабым извинением он убрал руку с ее головы.

Секунду Вайолет не могла осознать, что только что произошло.

Прямо на глазах у Роэна он увидел, как много бдительности может быть в ответ на то, чтобы всего лишь протянуть руку к человеку. И прямо на его глазах он увидел кульминацию своих собственных предполагаемых принципов - поддерживать отношения с другими только на основе их ценности.

Это все его рук дело. Он понял, что это он сделал ее такой.

"...Мне это не нужно. Мне неудобно, так что давай на этом закончим. Ты уже знаешь дорогу, так что выходи сам".

Когда Вайолет говорила это, ее глаза были полны враждебности. В ее голосе звучал глубоко затаенный гнев, который так и хотел громко заявить о себе.

Она замкнулась в себе. Если бы она снова начала надеяться, ее бы просто бросили.

"...Мне очень жаль, Вай".

пробормотал Роен, глядя вслед удаляющейся Вайолет.

Глубокую рану нелегко залечить.

Теперь он больше никогда не увидит этого ребенка, которого могла бы с любовью принять в свои объятия семья. Он больше никогда не увидит, как она изо всех сил старается, чтобы ее признали.

Сожаления всегда приходят слишком поздно.

* * *

Резкие звуки ударяющейся друг о друга посуды наполнили тихую комнату. Они не были очень громкими, но шум был особенно неприятен, потому что все сидящие за столом люди хранили полное молчание.

По своей природе герцог ел тихо.

Прошло уже несколько месяцев с тех пор, как Вайолет исчезла с обеденного стола. Их трапезы всегда были полны приятных разговоров между братьями и сестрами, которые прекрасно ладили друг с другом, но сейчас царило лишь молчание.

Не говоря уже о том, что Михаил пребывал в подавленном состоянии из-за сомнений в его пригодности в качестве наследника герцогства, а Роэн просто наблюдал и ничего не говорил.

Грохот был не таким уж громким. Не настолько, чтобы это противоречило этикету.

Но все же это беспокоило.

Если бы Вайолет была здесь, она бы непременно сказала что-нибудь вроде: "Ваше поведение должно соответствовать фамилии Эверетт".

"Как ты себя чувствуешь?" спросил Роэн, его тон был таким же, как и в любой другой день.

Это был тот вопрос, который добрый старший брат с тревогой задал бы своей любимой младшей сестре.

"Ах, брат Роэн... Теперь я в полном порядке".

Эйлин мягко улыбнулась.

"Но не похоже, что ты еще полностью восстановилась, Эйлин. Кажется, у тебя еще недостаточно сил в руках".

"А... Да".

Он произнес этот вопрос таким милым и нежным тоном.

Никто не подумал бы, что Роэн указывает Эйлин на этикет.

"Это потому, что мне еще многого не хватает. Я должна больше работать, не так ли? Чтобы стать великолепным человеком..."

"Верно. Ты не можешь быть вечно испорченной. В будущем ты должна быть более осторожной".

Роэн продолжал говорить доброжелательно, и Эйлин не могла не вздрогнуть от этих слов.

"Ох, как и ожидалось, я... я все еще..."

"О чем ты говоришь, Эйлин? Чего в тебе не хватает! Ты просто должна оставаться здоровой и здоровой, как и сейчас. И впредь не болеть".

Угрюмый голос Эйлин был заглушен вспышкой Михаила.

Услышав слова Михаила, Роэн слегка нахмурился.