Онлайн чтение книги Магазин чудес "Намия" ナミヤ雑貨店の奇蹟
3 2

– Значит, лавка та самая. Неужели нормальный человек принесет письмо в заброшенный магазинчик и будет ждать ответа? – усомнился Сёта.

– А может, «Намия» не та? – предположил Кохэй. – Где-то есть настоящая лавка Намия, и человек ошибся, потому что они называются одинаково?

– Да не может такого быть. Там на вывеске буквы такие неясные, что если не знаешь, что написано «Намия», не прочитаешь. И вообще… – Ацуя снова вытащил из ящика журнал. – Где-то я его видел.

– В смысле – видел? – спросил Сёта.

– Слово «Намия». Кажется, как раз в этом журнале.

– Что?

Ацуя открыл содержание и бегло его просмотрел. В глаза бросился один заголовок. Статья называлась «Отличные отзывы! В лавке Намия решают проблемы!».

– Вот оно!

Он раскрыл нужную страницу и прочитал статью.

Статья сопровождалась небольшой фотографией. На ней явно была эта самая лавка, перед которой стоял небольшого роста старик.

– Значит, журнал лежит здесь не случайно, его специально оставили. Там же про хозяина и его лавку написано. Хотя… странно, – пробормотал Ацуя. – Магазин Намия, где помогут решить ваши проблемы. Неужели кто-то еще обращается сюда за советом? Ведь сорок лет прошло!

С этими словами он снова посмотрел на письмо от Лунного Зайца.

Сёта взял в руки листки.

– Тут написано «до меня дошли слухи про лавку Намия». Судя по письму, совсем недавно услышала. То есть про нее все еще говорят?

Ацуя скрестил на груди руки.

– Может, и так. Хотя верится с трудом.

– Может, кто-то из старичков-маразматиков рассказал? – предположил Кохэй. – Не знал, что лавка давно закрылась, и обмолвился Зайцу-сан.

– Ну, допустим. Но, увидев это здание, она же должна была понять, что здесь что-то не так. Ясно же, что тут никто не живет.

– Ну, значит, у нее не все дома. Довела себя своей проблемой до невроза.

Ацуя покрутил головой.

– Непохоже, что писал человек, у которого не все дома.

– И что тогда все это значит?

– Так и я об этом.

Заговорил Сёта:

– А вдруг все еще продолжается?

– Что? – Ацуя взглянул на Сёту.

– Ну, эти советы по поводу проблем. Тут.

– Тут? В смысле?

– В том смысле, что здесь никто не живет, но запросы на консультации принимают. Дедуля куда-то переехал, иногда приходит забирать письма. А ответы кладет в ящик для молока. Тогда все складывается.

– Да, все складывается, но тогда дедуля должен быть еще жив. Получается, ему больше ста десяти лет?!

– А может, его дети или внуки продолжают этим заниматься?

– Но ведь нет никаких следов того, что кто-то здесь был.

– А они не заходят внутрь. Письма можно забрать, если поднять рольставни.

Это звучало логично. Трое приятелей решили поискать подтверждение догадкам Сёты и прошли в лавку. Но рольставни были заварены изнутри и не открывались.

– Вот чёрт! – выругался Сёта. – Да что ж это такое?

Они вернулись в комнату. Ацуя снова прочитал письмо от Лунного Зайца.

– Ну, что будем делать? – спросил его Сёта.

– А зачем нам что-то делать? Ну его. Утром все равно отсюда уйдем.

Ацуя сунул письмо обратно в конверт и уселся на татами.

Некоторое время все молчали. Слышался шум ветра, пламя свечей легонько подрагивало.

– Интересно, как она поступит? – обронил Кохэй.

– Насчет чего? – спросил Ацуя.

– Ну, насчет Олимпиады, – продолжал Кохэй. – Неужели откажется?

– Не знаю, – покачал головой Ацуя.

– Так нельзя! – Это уже Сёта. – Ведь ее любимый хочет, чтобы она участвовала в Играх.

– Но он же умирает. Как она может в это время тренироваться? Ей лучше побыть с ним. Я думаю, и он на самом-то деле хочет того же, – неожиданно энергично возразил Кохэй.

– Не факт. Он борется с болезнью, чтобы увидеть ее триумф. Старается дожить до этого дня. Если она откажется от участия в Играх, он может потерять волю к жизни.

– Но ведь она пишет, что не может ни на чем сосредоточиться. Так она не попадет на Олимпиаду. И с любимым не побудет, и мечту не исполнит – куда ни кинь, всюду клин.

– Вот именно, значит, ей нужно лезть из кожи вон! Некогда грузить себя проблемами. Нужно изо всех сил тренироваться – в том числе и для любимого – и получить место в команде! Ничего другого ей не остается.

Кохэй хмыкнул и скривился:

– Я б не смог.

– А разве я о тебе? Я это говорю Зайцу-сан.

– Я вот не могу приказывать людям сделать то, на что сам не способен. Сёта, а ты? Смог бы?

Похоже, вопрос поставил Сёту в тупик. Он мрачно посмотрел на Ацую:

– А ты?

Тот по очереди взглянул на обоих.

– Да чего вы так серьезно задумались? Нам вообще не обязательно ломать над этим голову.

– Так что будем делать с письмом? – спросил Кохэй.

– А что мы можем сделать? Ничего.

– Но ведь надо написать ответ. Нельзя его так оставить.

– Чего?! – Ацуя посмотрел на круглое лицо Кохэя. – Ты что, собрался отвечать?

Тот кивнул.

– По-моему, лучше ответить. Мы же без спросу вскрыли конверт.

– Что ты несешь? Здесь ведь никого не бывает. Нечего было сюда письмо приносить, сама виновата. Разумеется, ответа не будет. Сёта, ты ведь согласен со мной?

Сёта погладил подбородок.

– Ну, в целом да…

– Вот! Забудь про письмо. Хватит лезть не в свое дело.

Ацуя прошел в лавку, принес оттуда несколько рулонов бумаги для сёдзи и протянул приятелям.

– Держите. Расстелите, и будем ложиться.

Сёта сказал:

– Сэнк ю.

Кохэй тоже поблагодарил и взял бумагу.

Ацуя развернул рулон на татами и аккуратно улегся. Он закрыл глаза и попытался уснуть, но друзья, похоже, не последовали его примеру. Он обеспокоенно приподнял голову.

Те так и сидели с рулонами в руках.

– А может, взять его с собой? – пробормотал Кохэй.

– Кого? – спросил Сёта.

– Любимого. Который болеет. Если взять его с собой на сборы и за границу, тогда она будет с ним вместе, сможет тренироваться и на соревнования попадет.

– Как она его возьмет-то? Он же болен! Сказано ведь, что ему полгода осталось.

– Но мы же не знаем, в каком он состоянии. Если он не совсем лежачий, значит, сможет с ней поехать. Хотя бы в инвалидном кресле.

– Если б это было так, она бы не спрашивала совета. Наверное, он прикован к постели, и перевозить его нельзя.

– Думаешь?

– Уверен. Почти.

– Эй, – окликнул их Ацуя. – Сколько вы еще будете болтать о всякой ерунде? Я же сказал, забудьте об этом.

Приятели недовольно умолкли и потупились. Но Сёта тут же поднял голову.

– Ты, конечно, прав, но я почему-то не могу на нее наплевать. Эта Заяц-сан ведь действительно мучается. Хочется ей как-то помочь.

Ацуя хмыкнул и сел.

– Как-то помочь? Не смеши меня. Что мы можем? У нас ни денег, ни образования, ни связей. Все, что мы умеем, – это обнести пустой дом у богатенькой. Да и то у нас не вышло, как было задумано. Вроде и утащили что-то ценное – так машина сломалась. Поэтому и сидим тут все в пыли. Мы для себя-то не способны ничего толком сделать, куда нам другим советы давать?

Под напором Ацуи Сёта втянул голову в плечи и опустил глаза.

– Короче, давайте спать. Утром все двинутся на работу, мы смешаемся с толпой и улизнем. – Ацуя снова лег.

Наконец и Сёта начал расстилать бумагу. Но медленно.

– Слушай, – нерешительно заговорил Кохэй. – Может, все-таки напишем что-нибудь?

– Что? – спросил Сёта.

– Ответ, что же еще! Не идет она у меня из головы…

– Ты что, дурак? – сказал Ацуя. – Вот еще – голову над этим ломать.

– А чего? Хоть что-то написать – это же изменит дело! Люди ведь часто благодарны даже за то, что кто-то их выслушал. Вот и эта девушка – она мучается, потому что не может никому рассказать о своей проблеме. Даже если мы не сумеем дать ей толковый совет, а просто напишем, мол, поняли твою беду, ты уж держись – ей и полегче станет.

– Тьфу ты! – в сердцах сказал Ацуя. – Ну и делай что хочешь, раз ты такой болван.

Кохэй встал.

– Есть чем писать?

– В лавке, кажется, были канцелярские товары.

Сёта и Кохэй ушли в магазин, пошуршали там чем-то и вернулись.

– Ну что, нашли? – спросил Ацуя.

– Ага. Всякие маркеры уже не пишут, а шариковая ручка нормальная отыскалась. И бумага есть! – радостно ответил Кохэй и ушел в кухню.

Разложив на столе бумагу, он уселся на стул.

– А что писать-то?

– Да так и напиши: беду твою поняли, держись, – сказал Ацуя.

– Нет, ну это как-то совсем уж бесчувственно.

Ацуя прищелкнул языком.

– Делай как хочешь.

– А может, изложить нашу идею насчет того, чтобы взять любимого с собой? – спросил Сёта.

– Ты же сам сказал, что, будь это возможно, вряд ли бы она просила совета.

– Ну и сказал, а теперь думаю, что можно и уточнить.

Кохэй озадаченно посмотрел на Ацую.

– А ты как думаешь?

– Не знаю я. – Ацуя отвернулся.

Кохэй взял ручку. Но, прежде чем начать писать, опять взглянул на приятелей.

– А как положено письма начинать?

– А, точно, были какие-то выражения. «С почтением приветствую» или «Позвольте перейти прямо к делу», – сказал Сёта. – А вообще, не нужно это все. У нее в письме тоже ведь ничего такого не было. Пиши, как будто по электронной почте.

– Во, точно! Буду думать, что это и-мейл. Так: «Ваш мейл», то есть «Ваше письмо прочитал», да? «Ва-ше пись-мо…»

– Вслух необязательно, – предупредил Сёта.

Ацуе тоже было слышно, как пишет Кохэй – видимо, он очень сильно давил на стержень.

Через некоторое время Кохэй сообщил, что закончил, и принес письмо в комнату.

Листок взял Сёта.

– Ну и почерк у тебя.

Ацуя тоже заглянул в листок. Почерк действительно был ужасный. К тому же написано сплошь азбукой.

– Ну как? – спросил он.

– Пойдет, – ответил Сёта и повернулся к Ацуе. – Как думаешь?

– Мне все равно, – сказал тот.

Кохэй аккуратно свернул листок и вложил в адресованный Лунному Зайцу конверт, который был приложен к письму.

– Схожу положу в ящик, – сказал он и вышел через черный ход.

Ацуя вздохнул:

– И о чем он только думает? Нашел время раздавать советы неизвестным людям. И ты туда же, Сёта.

– Да ладно тебе. Иногда можно.

– Что значит – иногда?

– Так ведь обычно нам не приходится выслушивать жалобы и проблемы других людей. Никому и в голову не придет просить у нас совета. А значит, вряд ли нам еще придется этим заниматься. Это первый и последний раз. Вот я и говорю – разок-то можно.

Ацуя снова хмыкнул.

– Вот про таких, как вы, и говорят: надо знать свое место.

Вернулся Кохэй.

– Крышку ящика еле открыл. Видимо, им давно не пользовались.

– Да уж, наверное. Разве сейчас развозят мол… – начал было Ацуя, но запнулся. – Кохэй, а где твои перчатки?

– Перчатки? Вот они. – Кохэй указал на стол.

– Ты когда успел их снять?

– Когда письмо писал. В перчатках же трудно ручку держать…

– Идиот! – Ацуя подскочил. – Теперь на письме, наверное, твои отпечатки.

– Отпечатки? А что, это плохо? – с глупым видом спросил Кохэй, и Ацуе захотелось врезать ему по круглой щеке.

– Полиция наверняка обнаружит, что мы здесь прятались. А если Лунный Заяц не заберет ответ? Проверят конверт – и все! У тебя ведь брали отпечатки, когда останавливали за нарушение правил дорожного движения?

– Ой, точно…

– Вот поэтому я и говорю: не лезь не в свое дело! – Ацуя схватил фонарик, широкими шагами пересек кухню и вышел на улицу через черный ход.

Крышка ящика для молока была плотно закрыта. Как и сказал Кохэй, поддавалась она туго. Но Ацуя справился.

Он посветил фонариком. Внутри было пусто.

Приоткрыв дверь черного хода, он спросил:

– Кохэй, ты куда письмо положил?

Тот вышел, натягивая на руки перчатки.

– Что значит куда? В этот ящик.

– Там ничего нет.

– Как это?

– Может, ты думал, что положил, а сам уронил его? – Ацуя посветил на землю.

– Да не может такого быть! Точно положил!

– И куда же оно исчезло?

– Не знаю, – помотал головой Кохэй.

В этот момент раздались быстрые шаги, и к ним вышел Сёта.

– Что такое? Что случилось? – спросил Ацуя.

– Я услышал в лавке какой-то звук и вышел посмотреть. А под щелью для писем лежало вот это. – И побледневший Сёта показал им конверт.

Ацуя ахнул. Погасив фонарик, стараясь ступать бесшумно, он обошел дом и тихонько выглянул из-за угла, чтобы взглянуть на дверь лавки.

Однако…

Никого. И непохоже было, что кто-то только что ушел.