Онлайн чтение книги Марина из Алого Рога
15 XV

Левіаѳановъ, застегнувъ пальто на всѣ пуговицы, подвязавъ распустившійся галстукъ и отряхивая пыль съ рукавовъ своихъ, направлялся по саду искать графа.

— Ишь ты великолѣпіе какое! вскликнулъ онъ про себя, очутившись въ главной широкой аллеѣ, въ глубинѣ которой подымался легкій, изящный, растрелліевскаго стиля фасадъ Алорожскаго дворца:- поселиться бы тутъ, кажется… и умирать не надо!…

Графъ и графиня Солнцева выходили въ это время изъ боковой аллеи.

Левіаѳановъ пріостановился, далъ имъ подойти и, не спѣша, съ приличною учтивостью, снялъ передъ ними шляпу.

— Извините меня за нескромность, обратился онъ въ Завалевскому: — заѣхавъ сюда случайно съ однимъ моимъ знакомымъ, имѣющимъ дѣло до вашего главноуправляющаго, — я самовольно дерзнулъ выйти на прогулку въ вашъ прекрасный садъ…

— Ахъ, сдѣлайте милость! поспѣшилъ отвѣчать Завалевскій, — на то и сдѣланъ садъ, чтобы въ немъ гуляли… И это удовольствіе не часто ему достается, къ сожалѣнію, шутливо примолвилъ онъ — и, слегка двинувшись впередъ, взглянулъ на Левіаѳанова, какъ бы приглашая его этимъ взглядомъ продолжать прогулку вмѣстѣ…

Учитель еще разъ приподнялъ шляпу и повелъ глазами на княгиню… Она, въ свою очередь, поощрительно улыбнулась…

Левіаѳановъ и не подозрѣвалъ, какъ благопріятна была для него эта избранная имъ для "отрекомендованія себя" минута… Послѣ приведеннаго нами разговора въ кабинетѣ, Дина и Завалевскій вышли вмѣстѣ въ садъ, машинально: она — потому, что ей нечего было уже дѣлать, нечего сказать въ кабинетѣ; онъ — по простому долгу хозяина, чтобы не оставить ее одну… И уже цѣлый часъ ходили они теперь подъ тѣнью аллей, отъ времени до времени обмѣниваясь вопросами и замѣчаніями, на которые не требовалось отвѣта, тщательно избѣгая взгляда и слова, которые могли бы выдать то, что думалось каждымъ изъ нихъ, и чуть не проклиная другъ друга за это взаимное стѣсненіе, за этотъ свой невыносимый, безсмысленный tête-a-tête… Третье, новое, незнакомое лицо — это былъ для обоихъ ихъ нежданный и вожделѣнный избавитель!…

— Какое это мѣсто прекрасное для вашего будущаго заведенія! началъ прямо избавитель, шагая рядомъ съ графомъ.

— А вы уже слышали про мои затѣи? ласково спросилъ тотъ.

— Какъ не слыхать-съ!.. И какъ русскій — и притомъ самъ вышедшій изъ народа человѣкъ, и педагогъ къ тому жь, — обрадовался имъ несказанно!.. Мѣсто, главное, отлично выбрано… вдали отъ тлетворнаго вліянія городовъ… дающее возможность полнаго сосредоточенія, ближайшаго руководства… Да-съ, даже вздохнулъ, Левіаѳановъ, — здѣсь дѣйствительно можетъ, по рецепту нашихъ вѣчныхъ учителей, древнихъ, воспитаться mens sana in corpore sano [21]Здравый умъ въ здравомъ тѣлѣ..

— А вы были педагогомъ? спросилъ графъ.

— Нѣсколько лѣтъ преподавалъ въ здѣшней губернской гимназіи… и бросилъ!..

— Бросили?

— Да-съ; грудь у меня слабая, чахоткой врачи пугали… Впрочемъ, промолвилъ онъ, стараясь улыбнуться какъ можно добродушнѣе, — самого-то меня пугала не физическая, а такъ-сказать, духовная смерть…

— Что же такъ? участливо обернулся на него Завалевскій.

— Да изволите видѣть-съ, заговорилъ опять Левіаѳановъ, придавая тону своихъ словъ оттѣнокъ наивности и добродушія, — у насъ въ Россіи, Богъ уже знаетъ какъ это дѣлается, но какое бы занятіе ни выпало на долю человѣку, — будь онъ ученый или сапожникъ, — онъ непремѣнно, по истеченіи нѣсколькихъ лѣтъ, обращается въ чиновника… Ну-съ, такъ вотъ мнѣ сапожникомъ подолѣе хотѣлось оставаться!.. Я и удалился.

Графъ и Дина засмѣялись оба: очень не глупымъ человѣкомъ показался имъ обоимъ этотъ невѣдомый господинъ.

— И вы навсегда отказались отъ учебной дѣятельности? какъ бы удивился Завалевскій.

"Клюетъ! самодовольно сказалъ себѣ Левіаѳановъ:- страхъ не любитъ чиновниковъ все это аристократство, я зналъ!"…

— Ничего про себя не могу сказать въ эту минуту, отвѣчалъ онъ громко: — потому я весь еще подъ впечатлѣніемъ счастливаго для меня помышленія, что я изъ казенной колеи выбился…

— И что же вы думаете дѣлать? спросила его въ свою очередь Дина.

— Я-съ… въ Одессу пробираюсь… оттуда хотѣлось бы моремъ — ко Святымъ мѣстамъ… На востокъ вообще! поспѣшилъ онъ примолвить, поймавъ налету быстрый, проницательный взглядъ, кинутый ему княгинею… "Не ханжа!" принялъ онъ тотчасъ же къ свѣдѣнію.

— Отчего же именно на востокъ? улыбалась она между тѣмъ.

— Какъ это вамъ сказать-съ! началъ педагогъ ощупью, ловя поперемѣнно на лицѣ графа и Дины впечатлѣніе, какое производили его слова:- я выраженіе востокъ понимаю очень широко… хотѣлось бы познакомиться съ единокровными намъ племенами… къ славянству поближе присмотрѣться…

— Для педагогическихъ цѣлей? продолжала усмѣхаться княгиня.

— Ну, конечно! поддакнулъ онъ и разсмѣялся ей подстать:- тамъ, разумѣется, учиться нечему, но…

— Едва-ли такъ! сказалъ неожиданно для него графъ: — у чеховъ, напримѣръ, мы многому, пожалуй, могли бы на учиться.

— "Съ придурью этой московскою, значитъ, баринъ!" тотчасъ же рѣшилъ про себя Левіаѳановъ. — Дда-съ, съ важностью возгласилъ онъ громко, — серьезное образованіе-съ… Это уже никакъ отнять у нихъ нельзя-съ!… И затѣмъ, — что для нашего брата, россіянина, особенно поучительно, — цивилизація, такъ-сказать, сплошная-съ; не съ верху, а отъ корня идетъ-съ, — о чемъ хлопочутъ такъ наши почтенные славянофилы… которые, конечно, — онъ жалостливою гримасой объяснилъ княгинѣ невысокое мнѣніе свое о славянофилахъ, — и немедленно затѣмъ обернувшись въ Завалевскому:- но Хомяковъ, напримѣръ, сказалъ онъ… и пріостановился на мигъ:- "а чортъ ихъ молъ впрочемъ знаетъ, не почитается-ли у нихъ Хомяковъ краснымъ!"  — нельзя игнорировать-съ такую капитальную, все-таки штуку, какъ Хомяковъ! договорилъ онъ наконецъ.

— "Сплошная цивилизація!" повторилъ тѣмъ временемъ слова его графъ:- это вами вѣрно замѣчено… Проваловъ нѣтъ между общественными слоями, — слѣдовательно, розни мѣста нѣтъ, коллективность политическихъ, соціальныхъ интересовъ.

— А у насъ, подхватывая на-лету его мысль и начиная развивать ее по-своему, залопоталъ Левіаѳановъ, — у насъ явленіе противоположнаго свойства. У насъ внизу безграмотная, темная масса, сверху искусственная, такъ-сказать, интеллигенція.

— Умственный пролетаріатъ! проронила княгиня.

— Именно такъ-съ, именно! Умственный пролетаріатъ… Элементъ опасный! примолвилъ онъ съ рѣшительностью, съ лишкомъ большою рѣшительностью!

Дина закусила слегка свою нижнюю губу, повела на него избока взглядомъ и спросила только:

— Вы находите?

Онъ тревожно взглянулъ на нее, — чѣмъ-то подозрительнымъ отдался въ его ухѣ этотъ простой, короткій вопросъ.

— Бьетъ-съ въ глаза! какъ бы очень сожалѣя объ этомъ, умильно взглянулъ онъ на нее:- у насъ среднихъ людей вовсе нѣтъ, обратился онъ къ графу, — и вслѣдствіе сего страшнѣйшій провалъ, какъ вы отлично изволили выразиться, между стихійною народною массой и высшеобразованными людьми, которые, въ свою очередь, вслѣдствіе избытка предложенія и бѣдности спроса, не находятъ соотвѣтствующихъ своему образованію занятій-съ.

— А вы находите, что у насъ слишкомъ много образованныхъ людей? прервалъ его вдругъ чей-то, раздавшійся за ними, рѣзкій по звуку и по выраженію голосъ.

Всѣ обернулись.

— Это пріятель мой, князь ІІужбольскій, не могъ не засмѣяться графъ, и вопросительно вмѣстѣ съ тѣмъ взглянулъ на "педагога": а тебя, же, молъ какъ назвать?

— Левіаѳановъ, Евпсихій Дороѳеичъ, представился тотъ:- имя не совсѣмъ обычное, началъ было онъ съ нѣсколько кислою усмѣшкой…

— Вотъ вы сейчасъ про провалъ говорили, не далъ ему досказать Пужбольскій, обращаясь къ нему, словно они вѣкъ были знакомы и сто разъ уже спорили объ этомъ предметѣ,- а чѣмъ вы, позвольте васъ спросить… comment le comblerez-vous… какъ вы его закидать будете, этотъ оврагъ?

— Да вотъ-съ уже одно изъ ближайшихъ къ тому средствъ, — образовательное заведеніе, какое предполагаетъ графъ, отвѣчалъ учитель, спрашивая себя въ то же время: это еще что за новое чучело?

— Въ самомъ дѣлѣ! завизжалъ пламенный и раздраженный въ эту минуту противъ всего свѣта князь: — а вотъ въ его мысли — онъ кивнулъ на Завалевскаго, — его заведеніе должно готовить энтузіастовъ, борцовъ за русскую правду, за русскій идеалъ… И если это должно осуществиться, знаете ли противъ кого итти, кто Юліаны Отступники, съ кѣмъ придется воевать на смерть этимъ его будущимъ борцамъ?… Это вотъ тотъ самый "избытокъ" soi-disant образованныхъ у насъ людей.

Княгиня Солнцева какимъ-то мимолетнымъ ироническимъ взглядомъ покосилась на Пужбольскаго.

— Вы совершенно правы, замѣтилъ ему, подлаживаясь подъ этотъ взглядъ, Левіаѳановъ, — если мы подъ "образованными нашими людьми" будемъ разумѣть исключительно какихъ-то отъявленныхъ Базаровыхъ.

— Отъявленныхъ! повторилъ князь:- mais je vous demande mille pardons, почтеннѣйшій Левіаѳанъ Дороѳеичъ! немилосердно коверкалъ онъ въ пылу негодованія… Наши Базаровы давно перестали лягушекъ рѣзать и на половину сидятъ теперь въ звѣздахъ и толстыхъ эполетахъ… Такъ какіе же у насъ "отъявленные", — у насъ теперь одни благонамѣренные Базаровы остались, mon très-cher Дороѳей Левіаѳановичъ!… И вы себѣ представьте теперь, какъ легко независимому мнѣнію выступать съ ними въ бой, на публичную арену!… Съ одной стороны — Базаровъ въ звѣздахъ, который, если посмѣешь сомнѣваться въ его благонадежности, потребуетъ, чтобы тебѣ административнымъ порядкомъ глотку зажимали; съ другой — вся орда Базаровыхъ безъ звѣздъ, которая во всѣ водосточныя трубы свои начинаетъ поливать гражданскія слезы и во всѣ свои вороньи горла каркать, что ты мерзостнѣйшій "обскурантъ, врагъ реформъ, газета "Вѣсть", донощикъ и шпіонъ, — excusez du peu!… А судьею надъ тобой сидитъ полишинель qu'on nomme le "русское общественное мнѣніе", и чешетъ себѣ въ затылкѣ: ишь ты, говоритъ, я было думалъ того… что оно ничего, хорошо даже, а по либеральному-то выходитъ, что это доносъ… Ну, такъ распинай!…

Пужбольскій на этомъ словѣ поперхнулся и раскашлялся на весь садъ. Завалевскій разсмѣялся. Княгиня усмѣхалась прежнею, загадочною своею улыбкой. Левіаѳанову начинало какъ-то казаться, что относительно чаемаго имъ успѣха бабушка еще надвое сказала, что онъ до сихъ поръ даже не видѣлъ ясно, за что можно было бы ему крѣпко уцѣпиться.

Онъ пустилъ на на-банкъ:

— Я это главнымъ образомъ отношу-съ, сказалъ онъ, — къ тому прискорбному обстоятельству, что, при совершившемся у насъ общемъ переустройствѣ, высшее, независимое сословіе лишилось, вмѣстѣ съ главенствомъ своимъ и прямымъ вліяніемъ на народныя массы, и подобающаго ему значенія въ государственныхъ сферахъ.

— А-а! протянула вдругъ княгиня, — вы за аристократическій принципъ?…

Левіаѳанова даже передернуло.

— Да что же съ этимъ прикажете дѣлать, поворотилъ онъ на шутливый тонъ, — когда фактъ таковъ, что овцы видимо безъ пастырей остались!

— И имъ вотчинная полиція нужна? огорошилъ его вопросомъ Пужбольскій.

— Да… хоть бы такъ?…

— А пастырямъ право розогъ?

Левіаѳановъ усиленно захихикалъ:

— Что же-съ… Въ Англіи сѣкутъ вѣдь…

— И больно! подтвердилъ князь. — А вамъ англійское государственное устройство и исторія его извѣстны?

— Ну, конечно!…

— Вы въ Англіи бывали?

— Къ сожалѣнію, нѣтъ…

— Гнейста читали?

— Имѣлъ въ рукахъ, не смѣлъ окончательно солгать Левіаѳановъ, который, разумѣется, какъ передовой россійскій мыслитель, и понятія не имѣлъ о подобныхъ книгахъ. — "Да что онъ, въ самомъ дѣлѣ, экзаменовать меня хочетъ, этотъ козелъ рыжій?" злобно спрашивалъ онъ себя между тѣмъ.

— А какъ вы думаете, допекалъ его между тѣмъ Пужбольскій, которому нужно было сорвать на комъ-нибудь сердце за неудачу свою у Марины, — если бы высшее наше сословіе въ томъ или другомъ видѣ получило дѣйствительно "главенство и вліяніе на народныя массы", какъ вы изволите выражаться, мы такъ бы вотъ всѣ тотчасъ и обратились въ country gentlemen'онъ?… Вы вотъ первый, напримѣръ, какъ помѣщикъ…

— Я не помѣщикъ-съ, я скромный педагогъ, прервалъ его тотъ — и осклабился.

— Педагогъ! повторилъ озадаченный князь, который до этой минуты искреннѣйше убѣжденъ былъ, что собесѣдникъ его какой-то уѣздный ретроградъ, сосѣдъ Завалевскаго…

— Или даже вѣрнѣе того-съ, эксъ-педагогъ! счелъ нужнымъ, на свою бѣду, ближе объяснить Левіаѳановъ.

— Безъ мѣста! тотчасъ же и перевелъ себѣ это Пужбольскій, окинулъ быстрымъ взглядомъ педагога и тихо улыбавшагося подлѣ него Завалевскаго и вдругъ громко расхохотался… — Mais vous vous fichez de nous, mon cher monsieur! пробормоталъ онъ сквозь этотъ смѣхъ.

— Что-съ? спросилъ, не понявъ, Левіаѳановъ.

— А то-съ, что если вы не помѣщикъ, то какой можетъ быть для васъ интересъ жаждать вотчинной полиціи!

Левіаѳановъ не нашелъ отвѣта — и покраснѣлъ, въ первый разъ отъ рожденія…

— А впрочемъ, заговорилъ опять князь Пужбольскій, — если вы желаете укрѣпить себя въ иллюзіяхъ на счетъ того, какъ мы способны "вліять на народныя массы", то я могу вамъ представить образчикъ…

Онъ не досказалъ и, снова расхохотавшись: — Cousine, наклонился онъ къ княгинѣ, - je vais, lui amener votre mari?…

Она взглянула на него, сдвинувъ брови… и не выдержала, разсмѣялась сама.

— Vous êtes un insolent, Alexandre!… Et pour vous punir — vous ailes me donner le bras… и кромѣ того, вы мнѣ отыщете моего мужа. Мы сегодня уѣзжаемъ, надо отдать приказанія… Когда отходитъ поѣздъ? обернулась она къ Завалевскому.

— Въ девять часовъ десять минутъ вечера, отвѣчалъ онъ, — если отсюда выѣхать въ семь…

— Нѣтъ, нѣтъ, я смертельно всегда боюсь опоздать… Отпусти ужь насъ въ шесть, пожалуйста! проговорила она такимъ тономъ, — что "я знаю, конечно, какъ трудно тебѣ съ нами разстаться, но вѣдь что же дѣлать!…"

— Надобно предварить Іосифа Козьмича въ такомъ случаѣ, чтобъ онъ приказалъ къ этому времени лошадей…

— Хорошо, хорошо, я скажу ему! заторопился Пужбольскій подать руку княгинѣ: онъ ласкалъ себя мыслью увидѣть тамъ, у Іосифа Козьмича, Марину… Марину, которая не любитъ его и любитъ другаго… и видъ которой, онъ зналъ, еще больнѣе разбередитъ ему душу… Но Рыбакъ, у Гете, тѣшилъ онъ себя, зналъ также, что его ожидаетъ… и не могъ, не могъ, — полѣзъ въ воду… parcequ'on ne résiste pas à tant d'attraits…

И съ жалобнымъ вздохомъ проговоривъ про себя:

злополучный князь повлекъ за собою княгиню Солнцеву ко дворцу…

Они исчезли изъ виду прежде, чѣмъ Завалевскій успѣлъ внутренно рѣшить вопросъ: лучше-ли ему итти за Диной или оставаться съ Левіаѳановымъ…

А Левіаѳановъ, читая его недоумѣніе въ чертахъ его лица, рѣшилъ тутъ же, что окончательное объясненіе съ нимъ не изъ чего откладывать въ долгій ящикъ, — и приступилъ къ дѣлу немедленно:

— Скоро вы думаете открыть ваше заведеніе? обернулся онъ къ графу.

— Я ничего вамъ объ этомъ не могу сказать, отвѣчалъ ему тотъ не сейчасъ.

— Я осмѣлюсь васъ просить, развязно проговорилъ Евпсихій Дороѳеичъ, — имѣть меня въ виду для этого дѣла… Это такое полезное, реальное дѣло, вырвалось у него безсознательно, — которому я готовъ посвятить всѣ силы и способности… И я смѣю надѣяться, примолвилъ онъ съ заискивающею, плоскою какою-то улыбкой, — что въ убѣжденіяхъ мы вполнѣ сойдемся…

— Не думаю! тихо сказалъ на это графъ.

Левіаѳановъ ушамъ своимъ не совсѣмъ повѣрилъ; онъ въ крайнемъ даже случаѣ такой откровенности не ожидалъ…

— Что вы изволили сказать? переспросилъ онъ.

— Я сказалъ: не думаю! повторилъ такъ же спокойно Завалевскій.

— Вы не полагаете… чтобы наши убѣжденія могли…

— Не полагаю…

— Это однако довольно странно, пробормоталъ "педагогъ":- и что же могло вамъ подать поводъ?…

— Нашъ разговоръ… сейчасъ…

Завалевскій еле замѣтно усмѣхнулся.

— Нашъ разговоръ?… Левіаѳановъ начиналъ теряться. — Что же именно заключили вы изъ него?…

— Что ваши убѣжденія недостаточно реальны! услышалъ онъ неожиданный отвѣтъ.

Онъ поднялъ глаза и встрѣтилъ глаза Завалевскаго, строго остановившіеся на немъ… Онъ прочелъ въ нихъ себѣ, своему безстыдству, безповоротный приговоръ… Нижнюю губу его такъ и повело отъ злости…

— Позвольте полюбопытствовать, прошипѣлъ онъ сквозь стиснутые зубы, — въ чемъ же состоитъ реальность убѣжденій вашей касты?

Завалевскій усмѣхнулся невольно.

— Если вамъ подъ "кастой" угодно разумѣть здравомыслящихъ у насъ людей извѣстнаго общества, то я, кажется, не ошибусь отвѣтить вамъ, что въ понятіяхъ этихъ людей, русскій народъ — не западный пролетарій и не польское быдло. Ни опасаться его, ни презирать наши высшія сословія основанія не имѣютъ; исторической розни между нимъ и ими никогда не было; "главенство" надъ нимъ возлежитъ на нихъ не какъ право, а какъ обязанность, — какъ долгъ старшаго брата учить младшаго… А потому не права розогъ, а образованія, — здороваго, органически правильнаго образованія этимъ высшимъ нашимъ сословіямъ желаютъ прежде всего благомыслящіе у насъ люди… Безъ этого же такъ-называемое образованіе "народныхъ массъ" есть колоссальный пуфъ или ядовитое оружіе, данное въ руки всякимъ политическимъ безумцамъ и интриганамъ… Согласны вы со мной? закончилъ графъ все съ тою же безпощадною улыбкою.

Левіаѳановъ поблѣднѣлъ, открылъ широко ротъ для возраженія… и ничего не сказалъ.

— Извините, что обезпокоилъ, круто повернулъ онъ на каблукахъ, и толстыя подошвы его сердито заскрипѣли по свѣженакиданному крупному песку аллеи…

Онъ остановился лишь у дверей Іосифа Козьмича, поглядѣлъ назадъ и въ раздумьи сталъ обгладывать свои ногти.

— Неужто-жь, въ самомъ дѣлѣ, стали они вдругъ такъ умны? промычалъ онъ про себя, покосился еще разъ на дворецъ Алаго-Рога, бѣлѣвшій сквозь темную зелень кленовъ и липъ, и улыбнулся своею желчною, безобразною улыбкой. — Петербургъ, военная гимназія, — не пропадемъ! рѣшилъ Левіаѳановъ и твердыми стопами вошелъ въ покинутую имъ за часъ назадъ гостиную…