Онлайн чтение книги Мемуары Вернувшегося Memoirs of the Returnee
Глава 51 - Рекордарк (3)

Тем временем Элиза и четверо других из «приличных семей» проводили допросы в относительно спокойной комнате для визитов.

— Рааах!

Где-то раздался львиный рёв, но они проигнорировали его.

Элиза постучала шариковой ручкой по блокноту.

— Ты ведь не знаешь, где спрятано сокровище, да?..

Заключённый покачал головой.

— Знаю. Конечно, знаю, где оно спрятано. Не беспокойтесь, расскажу. Но… у вас не найдётся сигареты?

— …

Элиза молча потерла виски. Бдительный охранник тут же вывел заключённого из комнаты.

Это был уже третий раз. Они притворяются, что знают местоположение сокровища, просят сигарету, а затем требуют ещё и еду.

Ба-бах!

Элиза мельком взглянула на охранника:

— Что-то шумно. Уже какое-то время слышны крики.

— Ах, да, простите. Подождите минутку, я проверю.

Охранник в спешке покинул комнату, а затем вернулся

— Похоже, возник конфликт между учениками и заключёнными. Но вам волноваться не о чем.

— Понятно… Хотя, честно говоря, эти заключённые вряд ли что-то скажут.

— Это неудивительно. Заключённые редко делятся внутренней информацией о тюрьме. Боятся, что их потом сочтут доносчиками.

— Цк…

Элиза потерла глаза.

Она чувствовала сильную усталость. Прошлой ночью она заснула только к шести утра, даже не успев толком принять душ.

Расправив растрепанные волосы, она встала. Охранник собирался пройти за ней, но она его остановила.

— Подождите. Я прогуляюсь во дворе. Можно?

— Да, конечно.

Она вышла в коридор на первом этаже.

— Отпусти меня, чёрт возьми!

За дверью царил хаос.

Охранники тащили кого-то прочь, а один заключённый весь в крови лежал в камере, другие же весело наблюдали за происходящим. Геркхен Кал Дун и другиче учащиеся пытались воспользоваться этой суматохой, чтобы быстрее провести свои допросы.

Элиза их проигнорировала.

Скрывшись в тени суматохи, она вышла во двор и направилась в самый дальний угол.

Конечно, ей нужен был ключ, чтобы попасть в «то место», но ключ уже лежал у неё в кармане – отец заранее уговорил начальника тюрьмы.

С чувством, будто это было незаконно, с колотящимся сердцем она подошла к входу в [Зону Изоляции].

Элиза с самого начала хотела попасть в эту тюрьму. Именно из-за этого она не спала ночью.

— Хаа…

Сделав глубокий вдох, она вставила ключ в тяжёлую металлическую дверь.

Со скрипом открылась дверь.

Она шагнула внутрь.

Тусклый свет ламп еле освещал коридор, вдоль которого стояли большие одиночные камеры.

Она была здесь не одна.

Хотя его не было видно, но кто-то здесь точно был.

Элиза повторяла это себе, крепко сжимая в сумке плюшевого кролика по имени «Куки».

Топ-топ.

Звук её шагов глухо раздавался в пустой зоне изоляции Рекордарка.

Она заглянула в одну из камер.

На кровати сидел мужчина. Не в тюремной форме, а в белой больничной рубашке. Элиза произнесла его имя, словно прикусив язык:

— Яэль.

— ?..

На мгновение он повернулся в её сторона, а затем тут же расплылся в улыбке.

— О. Ты пришла. Правда пришла.

Он вскочил и подошёл ближе, смотря прямо ей в глаза. Он мягко бурчал, прижимая лоб к стеклу.

— Моя маленькая сестрёнка…

Элиза стиснула зубы. Его голос, называющий её «сестрой», был отвратителен.

— Я говорила не называть меня так.

Она ненавидела его. Он был отвратительным, мерзким. Она хотела забыть, что этот монстр её кровный родственник.

— …

От шока открылся его рот. На его лице появилось жалкое выражение.

— Что, даже так называть нельзя? За это меня и посадили? Вот уж не знал.

— Хаа…

— Ах, не переживай. Всё нормально. Иногда выпускают погулять. Говорят, лет через пять разрешат общаться с другими заключёнными. Уже неплохо.

Он лизнул стекло. Элиза зажмурилась.

— Я не об этом пришла…

— Я знаю, Элиза. Это не твоя вина. Отец тебя прислал, чтобы я молчал до выборов, да?

Он попал точно в точку, от чего Элиза на мгновение замешкалась.

Затем Яэль преувеличил и до того жалкое выражение лица.

— Отец. Ах, мой отец. Но я понимаю. Тогда были важны выборы. И сейчас тоже важны. Очень… Этот ублюдок!

Бах!

Он ударился головой о бронированное стекло. В его глазах мелькнуло безумие.

Кап, кап…

Кровь закапала со лба, на лице проступила злоба.

— Передай этому куску говна. Передай родителям. Я… держусь.

Он тяжело дышал, опустив голову:

— Просто… держусь…

— Сумасшедший.

Элиза облизнула свои фиолетовые губы.

Шлёп! Яэль ударил по стеклу ладонью.

— Ответь мне!

— Перестань! Хватит кричать!

Она сорвалась.

Он моргнул и, вернувшись к обычному состоянию почесал затылок.

— Прости. Моя младшая сестра не любит крики…

Топ…

В этот момент раздался звук, которого тут быть не должно.

Кто-то шёл к ним.

Топ…

Она резко обернулась. Яэль тоже.

— Ты?..

Место, куда обычные люди попасть не могли.

Топ.

Он остановился у камеры.

Она была полностью окружена бронированным стеклом. На табличке значилось [115].

Элиза смотрела в изумлении. На губах Яэля появилась странная улыбка.

— ?..

В этом месте, куда было запрещено входить обычным людям, какой-то сумасшедший спокойно шагал по коридору.

Шион Аскал.

Под тусклой лампой его короткая стрижка отчётливо выделялась.

Они были… хорошо знакомы.

Необычные взаимоотношения, начавшиеся в больнице и закончившиеся в тюрьме.

Когда я впервые встретил его, он сказал, что убил человека. Что лично отрубил ему голову.

Тогда я был пациенткой гематологического отделения, а он – в психиатрии.

Мне было очевидно, что он был пациентом психиатрии, но это было не важно – сумасшедший он или призрак.

Четырнадцатилетнему изгою, больному раком, был нужен хоть кто-то. Хоть один собеседник.

И я не избегал его. Напротив, слушал его странные речи. Мы много разговаривали.

Он был первым, кто принял меня. А я первым, кто слушал его.

Наверное… он стал моим первым другом.

Однажды он рассказал мне странную историю. Что Университетская Больница Петра вводит мне не популярное лекарство от лейкемии – «Маглев», – а экспериментальное «Гельт».

Он сказал, что отец одного из его знакомых пациентов в гематологии, который многое знает о лейкемии, – журналист и может помочь.

Я сделал, как он сказал.

Сходил к журналисту и спросил это.

«Почему нам вводят новое лекарство «Гельт», а не «Маглев»?»

Журналист в ту же секунду побледнел. Выписался с сыном. Через неделю в газетах прогремел скандал о взятках в больнице Петра.

А я?

Конечно же меня вышвырнули из больницы.

Именно в тот день, когда дождь лил как из ведра.

Я стоял с лысой после химиотерапии головой, а с балкона больницы на меня смотрел красивый ребёнок.

Он… возможно, до сих пор меня винил в этом.

Ну…

Будь это конец, он был бы дерьмовым для меня, но, к счастью или несчастью, это было только начало.

Я отправился в другую больницу, пролежал там около трёх месяцев.

И вот, журналист снова пришёл. С дорогими часами, в дорогой одежде. Его бледное лицо сменилось на румяное и здоровое.

Он сказал мне, что его сын выздоровел. И спросил: «А нет ли ещё какой-нибудь тайны в Петре?» Обещал мне за это 20 000 Рен.

От такой суммы я невольно вспомнил того самого пациента из психблока.

И решил ему отомстить. Рассказал, что он убил человека.

Журналист ушёл с подозрительным лицом.

И больше не возвращался.

Я не увидел обещанных денег.

Я решил, что меня опять обманули.

А потом…

А ничего потом не было.

Потому что я вернулся назад.

Но если кратко о «пропущенном»: в свои двадцать, совершив одно преступления меня посадили в Рекордак.

«Он» тоже был там.

Если быть точным, то из-за меня его перевели из психиатрического отделения в тюрьму.

И всё же он меня не винил. Напротив, помогал слабому мне.

«— Проехали. Я же не знал, что тебя выгонят из больницы. Всё в порядке?»

Я уважал его.

Снова стал его другом.

Но он не назвал даже своего имени, когда я вышел. Да что там имя, он никогда не говорил о себе.

«— Не узнавай лишнего. Если попробуешь – умрёшь. Как тот журналист.»

Он тщательно скрывался, не давал никаких подсказок. И я не лез.

Сегодня… я наконец узнал его имя.

— Яэль.

Это имя прозвучало из уст Элизы.

Это было имя моего первого друга.