Онлайн чтение книги Моя иясикей игра My Iyashikei Game
328 Девушка в красном платье

Бизнесмен чувствовал себя беспомощным, он хотел ещё немного пожаловаться, но услышал шелестящие шаги, доносящиеся снизу. Повернувшись, его и без того бескровное лицо побледнело еще больше. Бесконечные призраки детей неслись вверх по лестнице, неся между собой обезумевшую женщину.

— Еще один? — Бизнесмен поспешил обратно за входную дверь. 

— Кто, чёрт возьми, этот человек? Я знаю, что охранники здесь долго не задерживаются, но я никогда раньше не видел охранника, которого преследует столько призраков. Сколько их вообще? — Бизнесмен считал на пальцах и время от времени заглядывал в глазок.

Не обращая внимания на других жильцов, Хань Фэй наконец добрался до 22-го этажа. До его ушей донесся детский плач. Избитый мальчик на этот раз стоял не внутри лестничной клетки, а рядом с входной дверью. Женщина со шприцем извлекла урок из своего урока. Чтобы её мальчика не украли слишком легко, она приказала ему встать поближе ко входной двери. К её удивлению, Хань Фэй вернулся. Лицо сумасшедшей женщины выглянуло за дверь. Она подняла шприц. Когда Хань Фэй положит руку на мальчика, она вонзит шприц прямо в его мозг.

— Проснись, пожалуйста! Эта маленькая девочка – твой настоящий ребенок, а не он! — Хань Фэй промчался мимо раненого мальчика, распахнул дверь и схватил женщину со шприцем за запястье. Используя прикосновение глубины души, Хань Фэй стал более восприимчивым к её эмоциям. Та также была проявлением материнского инстинкта Чжуан Вэнь, но он был выражен в другой форме. Разведённая мать была той версией материнства, к которой стремилась Чжуан Вэнь, в то время как женщина со шприцем была отражением собственной матери Чжуан Вэнь. Она не могла избавиться от медикаментозной зависимости, слишком легко верила словам экзорциста, использовала своего ребенка в качестве разменной монеты, она была просто неадекватна. Когда рука Хань Фэй обхватила её запястье, глаза женщины со шприцем медленно расширились. 

— В прошлый раз ты похитил моего ребенка, а теперь хочешь украсть меня?

Прежде чем поднятый шприц достиг намеченной цели, холодная рука коснулась лица женщины. Безумие на её лице смягчилось, в разбитом сердце пробудился какой-то инстинкт. Женщина со шприцем была готова, когда взрывом была выбита защитная дверь. Она уже подняла шприц, чтобы уколоть Хань Фэя. Но её рука замерла, когда пара растерянных глаз уставилась на маленькую девочку.

— Где… это мой ребенок? — Её губы что-то пробормотали, казалось, к ней что-то вернулось.

— Поговорим во время бега! — Держась за маленькую девочку, он схватил избитого мальчика и продолжил бежать. Женщина со шприцем ошеломленно стояла там, пока не пришла разведенная мать с группой своих ‘детей’. Грудь женщины со шприцем поднималась и опускалась, как будто что-то выползало из её сердца. 

— Мое дитя, они украли моего ребенка, это мой ребенок! — Её зрачки затряслись, а конечности стали трансформироваться. Ногти стали острыми, как ножи. Она откинула шприц и присоединилась к погоне за Хань Фэем.

‘Женщина-прыгунья, которая была заперта в комнате 1244, добровольно покинула комнату кошмара; разведённая мать, которая никогда не выходила из дома на поиски своего ребенка, теперь вышла; женщина со шприцем, которую всегда мучили лекарства, также бросила свой шприц. Все преобразились. Какое-то ограничение, наложенное Бабочкой на их память, пало.’ 

Намерения Хань Фэя были благими, но проблема заключалась в том, что теперь за ним гналось ещё больше призраков. Он не был уверен, что красное платье сможет сдержать так много “людей”.

‘В любом случае, мне нужно найти стримершу, чтобы воссоединить её с красным платьем!’ 

Составив план, Хань Фэй помчался вниз по коридору, чтобы выйти на другую лестницу. Когда он играл в игру "Зиккурат", Хань Фэй попытался объединить три разделённых сознания. Они не стали бы нападать друг на друга, но и помогать друг другу тоже не стали бы. Казалось, что ему нужно было выполнить еще несколько условий, чтобы превратить их в одно целое. Хань Фэй предположил, что им была девочка, но теперь он понял, что это может быть и не так.

Хань Фэй не так долго играл в тот вечер, но количество уроков, которые он получил от этой Иясикей-игры, намного превышало остальные. Пока он спускался все ниже и ниже, стены и пол, мимо которых проходил Хань Фэй, покрывались красными отпечатками детских ладоней. Он напоминал предвестника трагедий. Теперь все жильцы могли распознать звук шагов Хань Фэя, потому что он не скрывал их. С другой стороны, всякий раз, когда жильцы теперь слышали эти шаги, то большинство не решалось выйти из комнаты.

‘Я уже близко.’ С налитыми кровью глазами и двумя детьми в руках Хань Фэй выкрикнул имя стримерши. Когда дверь открылась, он просунул ногу в щель.

— Чем я могу вам помочь? — Девушка подняла глаза и увидела Хань Фэя.

Прежде чем она успела сказать что-либо еще, Хань Фэй практически закричала на неё: 

— Разве ты не хотела узнать о погибшей из 1044-ой? Я приведу тебя познакомиться с ней! Забыл сказать, но я слишком интересуюсь всем сверхъестественным. Ты не выходила из комнаты со вчерашнего вечера, не так ли?

— Нет. Есть какая-то проблема?

— Нет проблем, просто пойдем со мной! — Хань Фэй слышал звуки, доносившиеся ему вслед. Он подхватил двоих детей и побежал вниз по лестнице. Хоть девушка и олицетворяла позитив и доброту мира, но даже такой, как она, было трудно сохранять позитивный настрой, когда она увидела армию, которая преследовала Хань Фэй. Гора призраков устремилась по коридору. Теперь девушке было уже слишком поздно сожалеть о своем решении. Призраки преградили ей путь домой. Если она остановится, то её раздавит волна детей-призраков.

Верхние этажи напоминали на сцены трагедий, но и на нижних этажах дела обстояли ничуть не лучше.

После целой ночи красное платье сумело привести себя в порядок. Она смогла сделать это благодаря бесстрашию Хань Фэя. Когда она оказалась в самой опасной ситуации, он рисковал своей жизнью, чтобы дать ей шанс спастись. Она проснулась в деревянном ящике, и первое, что она увидела, была женщина-прыгунья, которая ранила её накануне. Какой бы великодушной она ни была, но терпеть такое оскорбление становилось невыносимым.

Борьба между ними стала еще более ожесточенной, чем раньше. Красное платье расплелось на нити, каждая из них таила в себе неразрешимую боль и обиду. Женщина-прыгунья отчаянно пыталась найти девочку, поэтому тоже не стала сдерживаться. Она излила свое Смертельное проклятие на своего противника. Красное платье становилось сильнее с каждым разом, когда её уничтожали. Но у нее была та же проблема, что и у прыгуньи, она тоже была неполноценна. Красное платье напоминало оружие, в котором отсутствовали некоторые ключевые детали.

Из-под складок красного платья медленно появилась белокурая женщина. На её лице не было никакого выражения, а кожа была светлой и безупречной. Но под её прекрасной оболочкой скрывались бесконечные шрамы и раны!

Ужасные слухи и слова не могли испортить её внешность, но они въелись прямо в плоть. Сплетни пронзили её сердце насквозь. Мощное Смертельное проклятие проникло в красное платье. С каждым чёрным знаком на её теле раны внутри непрерывно расцветали. Красное платье можно было сшить обратно после того, как оно было разорвано в клочья, но сама женщина так не могла. Все раны остались на её теле, включая нанесённые 14 лет назад. Встретив давление со стороны всего мира, она больше не могла прятаться за образом красного платья, она должна была встретиться с ними лицом к лицу сама. Но она не была завершённой, ей не хватало главной части своего сознания. Как можно было ожидать, что она столкнется лицом к лицу с тьмой этого мира, если внутри неё не появится свет?

Давным-давно в ней таилась надежда, но она, казалось, утратила её. Чтобы гарантировать, что не произойдет непредвиденного, управляющий Зиккурата разделил всех призраков, которые могли представлять для него угрозу; ему нужны были только инструменты, чтобы выполнять его приказы. А теперь Хань Фэй делал совершенно противоположное, он собирал отдельные части обратно в цельных личностей.

— Быстрее! Теперь у нас есть только один способ выжить! — Хань Фэй был недалеко от места драки. Он снова повернулся к стримерше, она больше не выглядела такой собранной, как обычно.

— И что это?

— Я найду способ отвлечь женщину-прыгунью, а ты воспользуйся этой возможностью, чтобы подойти к женщине в красном платье! Если возможно, надень это платье на себя!

— Что?! — Девушка не ожидала, что Хань Фэй скажет что-то подобное. Её заинтересовала женщина из комнаты 1044, но она не собиралась драться с ней за платье.

— Поверьте мне, после того, как ты наденешь его, многое прояснится! Начнём с того, что это платье твое!

То, что сказал Хань Фэй, смутило девушку, пока она не обратила внимание на саму женщину в красном платье. Её сердце пропустило удар. Казалось, невидимая нить соединяла её с красным платьем. 

— Не сомневайся! Ты – это она! А она – это ты! — Сказав это, Хань Фэй повернулась к женщине-прыгунье с маленькой девочкой. 

— Твоя человечность здесь! Самое ценное для тебя здесь! — Чтобы помочь девушке выиграть немного времени, Хань Фэй провоцировал задержавшуюся ненависть. Только он осмелился бы сделать что-то подобное.

Первоначальной целью прыгуньи был Хань Фэй. Поскольку он вернулся, она немедленно отбилась от красного платья. Изодранное в клочья красное платье уже покрылось аурой смерти, чёрные слова напоминали ядовитых жуков, въедающихся в прекрасные узоры красного платья. Под безупречной оболочкой скрывалась разбитая душа. Женщина в красном платье держалась за сердце, она чувствовала боль, которая была намного сильнее физической.

— Ты... должно быть, сильно устала. Ты уже сделала всё, что могла. — Женщина в красном платье обернулась, девушка в нескольких шагах от неё. 

— Боль и разочарование разрывают сердце, тебе не терпелось попрощаться с суровым миром. Но тебя всё ещё что-то держит, например, любовь родителей, у тебя так и не было возможности поблагодарить их и по-настоящему извиниться перед ними. — Стримерша посмотрела на женщину в красном платье, её лицо исказилось от боли, и внезапно она закричала: 

— Всё не должно было так закончиться...

Холодное сердце билось под красным платьем. Девушка изучила раны под тонкой кожей и протянула к ним руки. 

— Это никогда не было нашим выбором, верно? — Она медленно приближалась, и девушка в конце концов протянула руку, чтобы обнять женщину в красном платье, обнять саму себя.