Онлайн чтение книги Передовая Технологическая Система Учёного Scholar's Advanced Technological System
Глава 1054. Запуск продукта

Нью-Йорк, международный аэропорт имени Джона Кеннеди.

В углу зала ожидания сидели двое неприметных мужчин, рядом с каждым из них стоял чемодан. Если бы кто-нибудь из мира физики прошёл мимо, он бы сразу узнал этих двоих и попросил их автограф. К сожалению, вероятность того, что кто-то их узнает, была меньше одной тысячной. Даже если штаб-квартира ILHCRC в Шанхае проведёт свой первый саммит по исследованиям в области физики высоких энергий через несколько дней, эта вероятность не сильно возрастёт. Но опять же, благодаря этому терминалу ожидания, в котором он был просто ещё одним пассажиром, Виттен наконец-то мог насладиться минутой тишины. Он мог спокойно подумать о проблемах, не беспокоясь о том, что его прервут. Рядом с Виттеном сидел Фрэнк Вильчек, который тоже собирался на конференцию в Шанхае. Вильчек взглянул на журнал в руке Виттена и прищурился. [Интегральная схема на 3,7 ГГц на основе углеродной нанотрубки] Какого чёрта?

— Когда вы заинтересовались интегральными схемами?

Хотя Вильчек не хотел перебивать Виттена, он всё же не удержался и сказал из любопытства: «Я не совсем понимаю, но выглядит интересно».

Виттен пролистал журнал и сказал: «Ожидается, что новый чип на основе графенового материала изменит представление о полупроводниках и произведёт революцию в электронной промышленности… Вздох, неудивительно, что IEEE отозвала эту статью».

Хотя он и был физиком, это не означало, что он ничего не смыслил в других областях. На самом деле он побывал во многих странах и общался со многими людьми, так что его кругозор был гораздо шире, чем у большинства людей. Несмотря на то, что IEEE было некоммерческим профессиональным сообществом, состоявшим в основном из инженеров в области электротехники и вычислительной техники, это не означало, что они были защищены от влияния отрасли или даже политики. Когда дело дошло до интегральных схем, ценность которых для исследований можно было оценить только на рынке, граница между промышленностью и наукой стала размытой. Не говоря уже о том, что эта организация базировалась в Америке.

Не было никаких сомнений в том, что микросхемы на углеродной основе потрясли Северную Америку… возможно, даже нарушив работу мировой полупроводниковой промышленности. Такие гиганты, как Intel, занимавшие прочные позиции в полупроводниковой промышленности, не допустили бы такого. На самом деле, если бы технология была разработана Intel или AMD, сопротивление ей не было бы таким сильным.

Но эта технология была создана компанией, находящейся в середине производственной цепочки, иностранной компанией… Не говоря уже о том, что эта компания базировалась в Китае. Даже если бы компания базировалась в стране-союзнике США, Белый дом не был бы так добр. Выход из IEEE был лишь первым шагом. Целью было контролировать академическую свободу. Виттен уже мог представить, что будет дальше. Как только начнётся битва, производители полупроводников, такие как Intel, Qualcomm и AMD, сформируют альянс. Они воспользуются своим влиянием в отрасли, чтобы оказать давление на производственную цепочку в надежде исключить эту технологию… Пока сами не закончат её исследование. Однако на этот раз атака IEEE, очевидно, провалилась.

Те, кто отозвал статью профессора Лу, и представить себе не могли, что профессор Лу создаст свой собственный журнал и снова опубликует свою статью, слово в слово.

Всё академическое сообщество было ошеломлено его поступком. Однако Виттен не удивился. В конце концов, профессор Лу был единственным, кто мог противостоять Фальтингсу. Даже у самого Виттена не хватило бы смелости и сил спорить с упрямым немцем.

Профессор Вильчек задумчиво посмотрел на него и вдруг спросил: «Как вы думаете, это хорошо?»

Виттен понял, о чём он спрашивает, поэтому улыбнулся и ответил: «В долгосрочной перспективе — да».

— Вы так думаете? — сказал Вилчек. — Мы регулировали академическую среду на протяжении последнего столетия, но теперь они меняют правила. По крайней мере, академический язык унифицирован, так что людям больше не нужно учить китайский, чтобы прочитать статью.

Несмотря на то, что «Future» был двуязычным, для людей, работающих в зарубежных академических кругах, единственным выходом было изучение другого языка. В конце концов, академические работы отличались от литературных. Переведённая версия последних никогда не будет читаться лучше оригинала. Но для первых, для тех, кто искал истину, независимо от того, переводил ли её непрофессионал или эксперт, было практически невозможно в полной мере отразить академические взгляды автора оригинала. Более того, как только влияние «Future» распространится на такие издания, как «Science» и «Nature», это ещё больше усугубит проблему языковой исключительности. Именно это беспокоило Вилчека. На самом деле, он был не единственным, кто думал об этом. Люди в мире физики начали беспокоиться об этом с момента создания ILHCRC. Виттен посмотрел на своего старого друга и беззаботно улыбнулся. Он перевернул страницу своего выпуска «Future» и заговорил.

«Язык никогда не был препятствием для академического процветания. На самом деле, самым процветающим периодом европейской науки было время, когда Европа была наиболее разобщена… Это было также самое блестящее время в истории культуры и науки.

«Что плохого в том, чтобы выучить ещё один язык? Я выучил французский за месяц, когда был в ЦЕРНе. Хоть я уже и не молод, мне не должно быть трудно выучить ещё один язык… Я советую вам попробовать выучить немного китайского. Все статьи из Лунного дворца публикуются на китайском. ILHCRC становится всё более влиятельным в международном физическом сообществе. Не говоря уже о том, что строительство адронного коллайдера на поверхности Луны вот-вот завершится. Возможно, нам придется ездить в Шанхай чаще, чем в Швейцарию и Францию вместе взятые ”.

Вилчек покачал головой и сказал: «Я пытался выучить китайский… Эти иероглифы слишком сложные».

«Трудность заключается не в самом языке, а в вашем подсознательном предубеждении и сопротивлении новой информации, — небрежно сказал Виттен. — Часто это предубеждение мешает нам искать истину. Как и несколько веков назад, мы по невежеству верили, что мир плоский, что Солнце вращается вокруг нас. Я помню, что однажды сказал мне мой отец. Он сказал, что наука — это идея, а также инструмент. Китайцы, очевидно, являются частью академических кругов, и их нельзя игнорировать. Высокомерие в наших сердцах позволило нам стать невежественными. Высокомерие порождает множество проблем и логических ошибок. Проблемы, с которыми мы сталкиваемся, являются проявлением этих ошибок…»

Виттен закрыл журнал, который держал в руке, и посмотрел на профессора Вильчека. Он улыбнулся и сказал.

«Ладно, пора садиться в самолёт».

…

ILHCRC был не единственным, кто проводил конференцию в Шанхае.

Пока Виттен и его друг садились в самолёт до Шанхая, в международном аэропорту Шанхая приземлились два высокопоставленных сотрудника Intel, Мэйберри и Свон.

Мэйберри, страдающий от смены часовых поясов, прошёл таможню и зевнул, проходя через аэропорт. Свон шёл рядом с ним. Он нахмурился и спросил: «Презентация продукта состоится через час… Ты уверен, что с тобой всё в порядке?»

— Я в порядке, просто немного… не выспался. Мэйберри покачал затуманенной головой и помассировал висок, сказав: — На самом деле, я думаю, что меня одного будет достаточно. Очевидно, они пытаются привлечь наше внимание. Мы можем просто игнорировать их и следовать нашему плану.

— Теоретически это верно, — Свон посмотрел перед собой и сказал: — Но единственный способ победить противника — это узнать его. Поскольку они достаточно высокомерны, чтобы дать нам такую возможность, мы должны ею воспользоваться. Неважно, какой продукт они планируют представить на конференции, мы должны выяснить, на каком этапе они находятся в исследованиях углеродных чипов».