Онлайн чтение книги Приют Русалки The Mermaid
Глава 5. Отцовская ложь

В то утро атмосфера в доме была немного неловкой. Цзян Юйшу и Цзян Тин завтракали почти в полной тишине. Когда Юйшу мыла посуду, дочь была уже полностью собрана. Взяв из кухни контейнер с обедом и дойдя до двери, она лишь глухо бросила:

– Я пошла в школу. – И, не дождавшись ответа от матери, захлопнула дверь.

Цзян Юйшу еще постояла какое-то время около раковины, собирая силы, чтобы управиться с накатившими эмоциями. Затем принялась домывать посуду.

Конечно, Цзян Тин несла на сердце большую ношу переживаний, уже затронувших ее жизнь и учебу. Самым ужасным было то, что она ни в чем не смела признаться матери.

…Когда Юйшу не обнаружила дочь в ее комнате, она сразу же обыскала каждый угол в квартире. И, лишь убедившись, что Цзян Тин нигде нет, выскочила из дома с фонариком.

Это была совершенно ненормальная ситуация. Цзян Тин никогда не ускользала из дома глубокой ночью. У Юйшу не было времени обдумывать причину такого побега: она выбежала из подъезда во двор, выкрикивая имя дочери.

Вся округа уже спала крепким сном. Цзян Юйшу обошла один дом, затем второй; ее голос сорвался, а ноги обмякли. Она совершенно не понимала, насколько далеко могла уйти ее дочь, как долго она шла. Искать ее в жилой зоне – напрасный труд, но от беспокойства Цзян Юйшу растеряла способность мыслить здраво. Она быстро сделала круг по всему жилому комплексу, но Цзян Тин и след простыл, поэтому Юйшу вгляделась в дорогу, где горел свет, – и решила пойти посмотреть там. Если не найдет, то придется обратиться в полицию.

Ее взгляд был прикован к проезжей части, где иногда появлялись грохочущие грузовики. Неожиданно краем глаза она заметила тень на клумбе около одного из домов. Машинально переместила фонарик в ту сторону:

– Тин-Тин, это ты?

И в самом деле, в луче света появилась ее дочь, одетая в пижаму. Растрепанная и побледневшая, она в растерянности смотрела на мать, будто не замечая света, режущего глаза.

Цзян Юйшу стремительно подошла к ней, осматривая ее с ног до головы: по крайней мере, Цзян Тин была цела. Ее тут же охватил гнев.

– Куда это ты убежала? – Она с силой хлопнула дочь по плечу. – Так поздно! Ты убить меня хочешь?!

Девочка пошатнулась, однако не оправдывалась и не спорила – вообще не произнесла ни слова.

– Говори, куда ходила?

Цзян Тин по-прежнему не шевелилась и молчала.

В этот момент в окне первого этажа соседнего дома зажегся свет. Затем там появилась фигура мужчины по пояс: он подошел ближе, недоуменно глядя на женщину и девочку.

Цзян Юйшу заскрипела зубами, хватая дочь за пижаму:

– Идем домой!

В квартире Цзян Юйшу заметила, как измаралась пижама дочери: вся в паутине, пыли и грязи. Тапочки на ногах тоже были покрыты пятнами, от них исходил резкий запах.

Все еще в состоянии глубокого шока, Цзян Юйшу без конца спрашивала, куда сорвалась ее дочь. Цзян Тин не отвечала, лишь молча сняла с себя грязную одежду и обувь. Зайдя в ванную комнату, с щелчком закрыла дверь.

Юйшу снова и снова захлестывал гнев. Ей оставалось лишь закинуть грязные вещи в тазик и начать остервенело их отстирывать.

Когда она закончила с этим, на часах уже было три часа утра. Цзян Юйшу почувствовала неимоверную усталость. Хотела просто присесть на диван и передохнуть – но в итоге проспала до самого рассвета.

Утром Цзян Тин встала вовремя, но по ней было видно, что она по-прежнему не желает ничего обсуждать. Дочь ушла в школу, но душа Цзян Юйшу все это время была не на месте. Женщина смотреть не могла на лежащую перед ней учетную книгу. Сначала нужно привести мысли в порядок…

Цзян Тин вышла из дома посреди ночи… Просто развеяться – или с кем-то увидеться? Даже если она, услышав разговор с ее отцом, расстроилась, то могла бы просто поговорить с матерью… Вероятность того, что она вышла повидаться с кем-то, тоже очень мала, так как, насколько Юйшу понимала свою дочь, у нее не было каких-либо симпатий. Кроме того, судя по ее пижаме, она находилась в каком-то тесном грязном месте – не может же свидание проходить вот так?

Обдумав несколько версий произошедшего, Цзян Юйшу так и не смогла найти причину ненормального поведения дочери – и это лишь усилило ее беспокойство. Цзян Тин – ее кровь и плоть, родная душа. А сейчас будто невидимая бесформенная рука оборвала эту связь… Невыносимо было то, что Юйшу не могла прикоснуться к этой «руке», не могла понять, откуда же она взялась. Знала лишь, что все началось с той дождливой ночи…

Цзян Юйшу выдвинула ящик и, глянув на газетный сверток, нахмурилась.

* * *

Она пережила этот долгий день. Сегодня у Цзян Тин вечерняя самоподготовка до девяти вечера. Примерно в половине девятого Юйшу уже стояла около входа в школу. Заглянув во двор, освященный фонарем, она поняла, что не одна такая. Заметила старика, беспрерывно курящего сигарету в ожидании кого-то. Судя по окуркам у его ног, он стоял здесь уже примерно с полчаса.

Старик был худощавого телосложения, одетый в простую одежду – обычный пенсионер. Заметив взгляд Юйшу, он тоже посмотрел на нее. Его острый взгляд, совсем не подходящий к его внешности, скользнул по Юйшу, отчего по телу у нее пробежали мурашки. Она быстро натянула улыбку и кивнула. Старик тоже улыбнулся и продолжил покуривать сигарету.

После 20:45 двор начали заполнять родители учеников. Знакомые болтали друг с другом, собравшись по двое или по трое. Так как Тин-Тин была смышленой и послушной, Юйшу почти не появлялась в школе, поэтому никого не знала и осталась стоять одна. Старик также, видимо, ни с кем не был знаком.

Прозвенел звонок с урока. Через несколько минут во дворе поднялся шум: из здания выбежала толпа школьников. Одетые в одинаковую сине-белую форму, они были похожи на большую морскую волну. Докатившись до входа, эта волна растеклась струйками – дети разбежались в разные стороны. Попробуй различи свою дочь в этой толпе… Цзян Юйшу, стоя на цыпочках, старательно высматривала ее.

Только после того, как бо́льшая часть «волны» схлынула и во дворе остались лишь немногие, из школы вышла Цзян Тин, опустив голову и согнув спину. Увидев ее, Цзян Юйшу с силой замахала руками. Но дочь будто ничего не замечала, упорно глядя вниз. Когда Цзян Юйшу подошла к ней поближе, та наконец заметила ее.

– Мам? – Она удивленно распахнула глаза. – Почему ты здесь?

– А что такое, мне уже и прийти нельзя? – Юйшу специально напустила на себя грозный вид. – Ты голодна?

– Немного… – Цзян Тин снова выглядела как маленький ребенок, который ластится к маме: – А есть что-нибудь вкусное?

– Пойдем домой. – Настроение и вид дочери подняли Цзян Юйшу настроение: – Я потушила говядину.

Цзян Тин, взяв маму под руку, только хотела сделать шаг, как позади раздался старческий голос:

– Извините…

Дочь с матерью одновременно повернулись. Это был тот старик, куривший около входа.

– Хотел спросить, а в школе… из учеников больше никого не осталось? – Он указал на здание. – Все ушли?

– Скорее всего, – Цзян Тин взглянула на школу – охранники уже начали закрывать стеклянные двери, собираясь запереть их на замок. – Здание собираются закрывать.

– Ах да… – Старик задумчиво качнул головой, улыбнувшись девочке. – Спасибо.

Его взгляд и тон оказались очень теплыми, но впечатление от его острого взгляда никуда не делось. Цзян Юйшу стало некомфортно, и она потянула Цзян Тин к себе. Однако та с энтузиазмом шагнула вперед:

– Дедушка, вы за кем-то пришли? Вы ждете кого-то из начальной школы или старшей? Из какого класса?

– А?.. Из старшей, – нерешительно ответил он. – Ничего, может, отлучилась в уборную… Я подожду. Спасибо тебе.

Сказав это, старик слегка кивнул Цзян Юйшу. Та тоже поспешно кивнула ему и, схватив Цзян Тин под руку, быстрыми шагами вышла со школьного двора.

* * *

По дороге домой Цзян Тин все так же мало открывала рот – но, по сравнению с прошлым вечером, была немного оживленнее. Дома они вместе поужинали и помыли посуду, затем Цзян Юйшу отправила дочь делать домашнее задание. Когда же они готовились ко сну, она подозвала Цзян Тин присесть с ней на диван и тихо сказала:

– Тин-Тин, что с тобой происходит в последнее время? Не хочешь поделиться с мамой?

Настроение дочери мигом упало. Опустив голову и перебирая пальцами волосы, она еле слышимо произнесла:

– Ничего.

Цзян Юйшу погладила дочь по голове:

– Неважно, что произошло, ты можешь рассказать мне все. Не нужно заставлять меня нервничать, хорошо?

Ничего не ответив, Цзян Тин медленно опустила голову на колени Юйшу. Это заставило материнское сердце немного оттаять – она начала легонько поглаживать ей спину. Обычно Цзян Тин от этого быстро засыпала, словно маленький котенок. Но сегодня она, вероятно, была чем-то озабочена: хотя Юйшу и не видела ее лица, все же знала, что ее глаза открыты. Дочь, не двигаясь, осматривала гостиную.

– Мама? – наконец тихо спросила она.

– Да?

– Если б я вдруг внезапно исчезла, ты пошла бы меня искать?

– Конечно же, о чем ты! – сразу же сорвалось с языка у Цзян Юйшу, но в тот момент она поняла – что-то точно произошло. Выпрямившись, она попыталась поднять дочь: – Что стряслось, в конце концов?

Цзян Тин лишь протянула руки к матери и крепко обняла ее.

* * *

Опознание выявило личности трех погибших.

Первая, Ду Юань, 33 года, работала в научно-исследовательском текстильном институте в качестве рабочего, замужем, есть один сын. Проживала в районе Хэпин, улица Тайшань, 168, в третьем подъезде, в квартире 202. 17 марта ее муж обратился в районное отделение милиции; после принятия заявления была зарегистрирована как пропавшая без вести.

Вторая, Ян Синьцин, 27 лет, работала медсестрой в 4-й городской народной больнице в отделении педиатрии, замужем, детей нет. Проживала в районе Куаньпин на улице Лютяоху, 87, в первом подъезде, в квартире 501. 6 апреля в районное отделение милиции обратилась ее мать; после принятия заявления была зарегистрирована как пропавшая без вести.

Третья, Сунь Хуэй, 31 год, работала педагогом в муниципальном детском саду № 1, разведена, детей нет, проживала в районе Бэйгуань на улице Сяонаньи, 22, в доме № 4, в квартире 709. 10 мая о пропаже в районное отделение милиции заявила ее мать; после принятия заявления была зарегистрирована как пропавшая без вести.

По результатам осмотра три трупа находятся в стадии сильного разложения, лица практически неузнаваемы. Исходя из анализа содержимого желудка, трое погибших принимали пищу за десять часов до убийства. По показаниям родственников, можно установить последовательность преступлений.

Причина смерти трех погибших – механическое удушение, орудие убийства – предмет, напоминающий железную проволоку, перед смертью подверглись насильственным действиям сексуального характера со стороны мужчины с группой крови А. Милиция города квалифицировала данное преступление как серийное убийство; принято решение сформировать специальную следственную группу, чтобы бросить все силы на раскрытие данных преступлений.

* * *

«Когда исчезла Сунь Хуэй, был будний день. Их отпускают с работы в детском саду примерно полшестого вечера. По тому, что нам сказали ее мать и коллеги, Сунь Хуэй обычно добиралась на работу и с работы на велосипеде. Ее обычный маршрут был таков: от главного въезда в детский сад она заворачивала налево, на улицу Хуэйминь; доехав до проспекта Фэншоу, поворачивала направо, на улице Сяонаньи – налево, и дальше ехала по прямой на юг…»

Тай Вэй стоял перед слайд-проектором, делая пометки на карте. Красные линии обозначали привычный маршрут погибшей Сунь Хуэй, выглядевший незамысловатым.

– Мы провели эксперимент. Чтобы добраться до дома, Сунь Хуэй понадобилось бы где-то сорок минут. Она исчезла как раз в этот промежуток времени.

Закончив с описанием ситуации, он убрал слайд-проектор, с волнением глядя на сидящего за кафедрой члена специальной следственной группы.

Заместитель начальника управления угрозыска по городу с фамилией Ху выдохнул, гася сигарету в пепельнице, и устало потер лицо.

– Вы нашли велосипед Сунь Хуэй?

– Нет. – Тай Вэй пролистал блокнот. – Обычный женский велосипед. Мы ездили на несколько рынков подержанных вещей, но так и не нашли его.

– Первая погибшая пропала по дороге с вечерней встречи, вторая – возвращаясь с шопинга, третья – по дороге с работы домой, верно?

Человек из следственной группы, которого звали Ван Сяньцзян, кивнул:

– Верно.

– Время происшествий разное, маршруты – тоже. Одна ехала на автобусе, вторая – на велосипеде, о последней мы не знаем… – Заместитель Ху будто бормотал себе под нос. – Нет никаких пересечений?

Ван Сяньцзян взглянул на Тай Вэя. Тот все понял – сложил вместе три диапозитива. Узор из красных линии стал гораздо более запутанным. Заместитель Ху тщательно просмотрел сложившуюся картину и нахмурился:

– Их нет?

– Пока что не обнаружили, – Ван Сяньцзян взвешивал каждое слово, – пока что зацепок очень мало.

– Мало? Да их вообще нет! – Заместитель Ху выругался. – Что будем делать дальше?

– Мы сомневаемся, что трупы были изначально оставлены около сточной канализации и их смыло ливнем в канал Вэйхун… – Ван Сяньцзян задумался. – Сейчас невозможно убедиться, правда ли то, что погибших всего трое.

– Вы хотите лезть в канализацию? – Заместитель Ху выпучил глаза. – Вы хоть знаете, насколько она разветвленная?

– Знаем. Мы нашли товарища, который работает в городском плановом институте, а также приняли во внимание количество осадков, скорость течения… но все еще не можем утверждать, что изначальное местонахождение трупов – это канализация. – По лицу Ван Сяньцзяна было видно, как ему неловко. – Поэтому и собираемся спуститься вниз.

Это все равно что вылавливать из моря иголку. Во-первых, они еще не понимали, смогут ли обнаружить первоначальное местонахождение трупов. Во-вторых, даже если смогут с этим разобраться, вряд ли найдутся какие-либо следы и вещественные доказательства после такого ливня. Тем не менее на данный момент это единственное направление расследования. Если они не попытаются найти пресловутую иголку, то окажутся в тупике.

Заместитель Ху долгое время размышлял, но так и не нашел другого решения:

– Тогда принимайтесь за дело. Но не рассчитывайте полностью только на эту версию. Если нужно будет проводить допросы, сделаем. Как только что-то узнаете, доложите мне.

Договорив, он махнул рукой, дав всем знак расходиться. Члены специальной следственной группы один за другим покинули комнату – ушли заниматься своей работой. Ван Сяньцзян не двигался, продолжая докуривать сигарету.

Тай Вэй выключил слайд-проектор. Дойдя до Ван Сяньцзяна, он сначала внимательно изучил выражение его лица, а затем спросил:

– Мастер, мы…

– Иди достань несколько противогазов. – Веки Сяньцзяна были опущены. – Завтра выдвигаемся.

* * *

Гу Хао сидел на краю кровати, незряче уставившись в экран телевизора, где показывали матч мирового чемпионата по настольному теннису. Мысли его были не здесь.

Девочка не пришла в школу. Судя по звукам, исходящим в последнее время из квартиры 101, она, скорее всего, не дома. Куда же она подевалась? Бросила учебу? Это тоже маловероятно. Материальное положение семьи не настолько плохо, чтобы она не смогла посещать школу. К тому же оценки у девочки неплохие, и ведь она уже на втором году старшей школы… разве не жалко было бы бросать обучение сейчас?

Заболела или, может, поранилась? Если и вправду так, если она в больнице – значит, все серьезно.

Неужели случилось нечто страшное? Гу Хао вдруг вспомнил о трех женщинах, найденных в канале Вэйхун. Он помотал головой, отгоняя от себя эту мысль. Нет, этого не может быть. Если девочку действительно убили, то в квартире 101 готовились бы к похоронам. Тем более что полицейские точно уже пришли бы сюда…

Из телевизора внезапно донесся радостный возглас комментатора – это вернуло Гу Хао в чувства. Кун Линхуэй отложил ракетку в сторону и, сжав руку в кулак, закричал. Похоже, выиграли… Гу Хао медленно поднялся. Взяв чашку, отхлебнул уже остывший чай. Зажег сигарету, взболтал термос. Перелив оставшуюся горячую воду в чашку, вышел из квартиры на кухню, где поставил на плиту полный воды чайник и включил газ. Вдруг он услышал смутно различимые разговоры из квартиры 101. Сразу же выключил плиту и начал прислушиваться. Однако в этих звуках Гу Хао не услышал голоса девочки – единственным женским был голос ее матери.

Задумавшись, он снова включил плиту, подошел к двери квартиры 101 и постучал. Разговоры в квартире резко прекратились, послышались приближающиеся шаги.

– Кто там?

– Я, – Гу Хао кашлянул, – сосед напротив.

Дверь открылась. За Лао Су стояла его жена – на ее лице отражались надежда и ожидание. Но, увидев, что к ним пришел сосед, она разочарованно поникла и, кивнув Гу Хао, вернулась в гостиную.

Лао Су с подозрением спросил:

– Старина Гу, какое-то дело?

– Да, – Гу Хао улыбнулся. – Девочка дома?

– Нет. – Он отвел взгляд в сторону. – А что?

– А… – Гу Хао повернулся, чтобы уйти. – Когда вернется, тогда и подойду…

– Погодите-ка, – Лао Су нахмурился, – что вам нужно?

– Эх… Мой крестник купил мне видеомагнитофон, но там всё на английском, – Хао наигранно скривил губы. – Я подумал, может, попросить помощи у вашей девочки… Она ведь изучает английский? Поможет мне перевести…

Внезапно из комнаты выскочил мальчик, восторженно крича:

– Я умею! Я тоже знаю английский! Дедушка Гу, давайте я вам переведу!

Это был сын семьи Су. На плечах у него висел разноцветный школьный ранец. Его лицо лучилось воодушевлением.

– Да что ты там умеешь… – Напустив на себя строгий вид, Лао Су отпихнул мальчика за плечи: – Возвращайся домой.

Гу Хао, наклонившись, погладил его по голове:

– Да ты еще маленький… А где твоя сестра?

– Я уже учусь в школе! – Мальчик схватился за лямки ранца, выпятив грудь. – А моей сестры нет дома.

– А где же она?

– Уехала к родственникам…

– Иди к себе в комнату. – Лао Су затолкал мальчика обратно в квартиру. – И сними ранец!

Он снова повернулся. На его лице было написано «Что вам еще надо?». Гу Хао не стал ждать, пока тот откроет рот:

– Когда она вернется от родственников?

– В скором времени не вернется… – Лао Су замялся. – Когда закончатся экзамены, тогда посмотрим.

– Почему?

Лао Су начал терять терпение:

– В том месте проходной балл очень низкий…

– Ого! Это где?

– На юге. – Лао Су крепко схватился за дверную ручку: – Старина Гу, мне нужно готовить…

– Хорошо, извините, что побеспокоил вас.

Лао Су кивнул и стремительно захлопнул за собой дверь. Гу Хао еще несколько секунд пялился на нее, а затем медленно зашагал к себе. Снова сел на край кровати, покуривая и смотря очередную запись соревнований.

Рискованный допрос главы семьи Су не уменьшил его подозрения – наоборот, вопросов стало только больше. Поведение Су слишком необычно. Они будто ожидают чего-то, будто о чем-то тревожатся… Особенно волнуется этот маленький мальчик. Одна вещь для Гу Хао была несомненной – Лао Су врет.

* * *

Все время вплоть до вечера Гу Хао строил различные догадки; одни он принимал, от других отказывался. Добравшись до самой пугающей версии, не смог удержаться от горького смеха: проработав полжизни в охране, он привык сразу думать о плохом. Родители девочки ведут себя как ни в чем не бывало, а он, какой-то там сосед, не находит себе места… В конце концов, девочка ему чужая…

Гу Хао добрался до холодильника. Солнце клонилось к закату, и он уже проголодался. Достав кусок говядины и несколько картофелин, поставил вариться рис. Порезал мясо на мелкие кусочки и, сварив карамельный соус, опустил туда говядину. Общую кухню заполнил густой вкусный запах. Напевая под нос незамысловатую песенку, Гу Хао расторопно опускал в кастрюлю ингредиенты: лук, имбирь с бадьяном и сычуаньский перец. Попробовав варево, закрыл крышку. Затем принялся чистить картошку.

В этот момент дверь квартиры 101 открылась – вышел отец семьи Су. Принюхавшись, он посмотрел на стоящего у плиты Гу Хао:

– Готовите, старина?

– Да. – Тот указал на плиту ножом, который держал в руке. – Тушеное мясо с картошкой, будешь?

– Нет-нет, – Лао Су поспешно отмахнулся, – готовьте спокойно.

За его спиной появился мальчик, все такой же воодушевленный.

– Мы сегодня идем в ресторан! – пронзительно крикнул он.

– О… – Хао вскинул брови. – А по какому поводу?

– Да какой там повод… – Лао Су горько усмехнулся. – Это вот он выпросил.

Вышла женщина, заперев за собой дверь. В ее лице по-прежнему проглядывалось неприкрытое горе. Она через силу улыбнулась Гу Хао.

– Ну что, пойдемте…

Под понукания мальчика семья скрылась за дверью тамбура. Гу Хао, бросив наполовину очищенный картофель в раковину и держа в руках нож, оперся на кухонную панель. Настроение у него стало еще хуже.

* * *

Все было готово. Мягкий, почти прозрачный рис стоял на столе вместе с нежным разваренным мясом. Однако Гу Хао совсем потерял аппетит. Он съел лишь несколько кусочков – и перестал, тяжело вздыхая. На грудь будто давил тяжелый камень.

Наконец Гу Хао с грехом пополам закончил с ужином – в тарелке оставалась еще половина. За окном полил дождь. Поначалу он был мелким, но уже спустя несколько минут по стеклу забарабанили частые капли. Этот звук нагонял тревогу. Гу Хао положил палочки, зажег сигарету и с отрешенным видом уставился в окно.

Не сказать, чтобы он не любил дождь, – просто в последнее время тот приносил сплошь неприятные известия. Гу Хао снова вспомнил то дело, которое предстояло расследовать Тай Вэю. Он знал, что тех трех бедных женщин вернули их родным. Они, так долго ждавшие хоть какой-то новости – даже если давно осознавали правду, – как только увидели разложившиеся тела, почти наверняка почувствовали, как земля уходит из-под ног, а небо готово обрушиться им на головы… Исчезновение без вести или подтвержденное умышленное убийство – что они приняли бы легче?

Гу Хао потушил сигарету.

Возможно, первое. Потому что так оставалась бы крохотная надежда на то, что их еще могут найти живыми. Надежда – она близка, будто на расстоянии вытянутой руки, и в то же время далека, словно витает за горизонтом…

Сможет ли он снова увидеть девочку? Сегодняшний дождь унес новости о ней; унес две тарелки, положенные друг на друга; унес запах яичницы; унес аромат полевых цветов. Гу Хао до конца не понимал, какую роль это играет в его жизни. Ему уже 60 лет, он прошел войну, расследовал дела, видел множество разных людей и уже готов встречать старость – появление и исчезновение одной девочки и правда не имеет значения. Нельзя сказать, что их общение на кухне он запечатлел глубоко в своей душе… Но Гу Хао по-прежнему отчетливо помнил ее заплаканное личико. Вот какой она бывает, неожиданная встреча двух людей: все внезапно – и знакомство, и расставание… Иногда и попрощаться-то не получается.

Гу Хао судорожно вздохнул. Неважно, где сейчас эта девочка; главное, чтобы у нее была книжка, которую она может почитать, и достаточно еды для утоления голода. И неважно, существует этот «юг», куда она поехала, или нет.

Грохот дождя за окном постепенно начал утихать. Закатный ветерок принес прохладу. Веки Гу Хао начали медленно тяжелеть. Он глянул на неубранную посуду на столе, затем ушел к себе и прилег на кровать, даже не сняв тапочки. Его тут же накрыла дремота, погружая в глубокий сон.

Когда он снова проснулся, небо уже окрасилось в светло-голубой цвет. Тело онемело. Гу Хао кое-как сполз с кровати. Ноги в тапочках за ночь распухли. Он сидел на кровати, разминая их и покачивая тяжелой головой.

Спал Гу Хао плохо, блуждая во снах всю ночь: картины в них были размыты, его будто кто-то звал… Когда сознание просветлело, тот голос вновь всплыл у него в голове.

Это была девочка-соседка, босая и вся измазанная в грязи. Она звала его.