Она относится к тем женщинам, чья внешность оставляет безразличными девяносто восемь мужчин из ста, но сводит с ума двух оставшихся.
Если бы ты знала, как это жестоко – видеть, как разветвляется улица и бояться выбрать не ту.
Постоянная борьба против всего и всех по правилам этого бардака становится второй натурой.
Порой делаешь противоположное своим сокровенным желаниям — подчиняешься завораживающему приказу будильника, затыкаешься перед скользким начальством или даже пользуешься швейцарским контролером как катушкой для намотки трепа.
Цинизм бедняков всегда иссякает очень быстро из-за отсутствия средств.
Образование: никакого. Пожелания: никаких. Хотя нет, у Бертрана одно было — стать послом. Или культурным атташе в какой нибудь теплой стране.
Работа! Да какая может быть работа, если с самого детства гуманитарный курс противоречил математическому? Если мечты не сопрягались с точными науками. Если непонятно, за что любить жизнь, когда видишь другую - в кино.
Шампанское - лучший ответ на все вопросы, а праздник - последний оплот против работы.
Стоило посмотреть на физиономии грузчиков, которые их привезли. "Они что, не могли придумать что-нибудь, чтобы в грузовик помещалось, художники хреновы!…" Грузчики часто страдают из-за современного искусства. Мы с Жаком тоже, несмотря на привычку. Никогда не знаешь, с какой стороны к ним подойти, к этим произведениям. И в прямом и в переносным смысле.
Вот уже года три, как искусство начало конкурировать с барахолками. Люди взирают на открывашку, водруженную на постамент, и задаются кучей вопросов, которые на собственной кухне не приходили им в голову. Сколько раз мне приходилось отвечать посетителям, что пепельница и подставка для зонтов не являются частью экспозиции.
Правда, они ведь должны понимать, что идут на определённый риск, решаясь заглянуть в галерею современного искусства. Не ожидают же они увидеть здесь прекрасное, в истинном смысле слова. Тогда бы они пошли в Лувр.
У нас, у итальянцев, много недостатков, но есть все-таки одна вещь, которая нас выручает. Мы умеем выкручиваться. Мы безалаберны? Правда. Склонны к бардаку? Согласен. Но у нас есть дар импровизации. Импровизации!
- А вы знаете, почему здесь, в Италии. готовят макароны al dente? Потому что это еда бедняков. В трудные времена их едят почти сырыми, чтобы они продолжали набухать в желудке, так чувство сытости дольше держится.
У природных лентяев есть особый дар - уметь заставить других ишачить на себя.
Жизнь, это вечное испытание, из которого человеку никогда не выйти победителем, преподносила им неоценимый дар: умереть, познав её полноту и красоту.
С того самого основополагающего момента, когда Каин поднял руку на брата, родился новый мир - с потрясающе горькими плодами, с восхитительно извилистыми дорогами, - как доказательство того, что высокий дух может достичь безупречной низости.
Может, в том и заключается первооснова любви - чтобы вдвоём противостоять встречным ветрам?
Любой циник, стоит только ему самому столкнуться с цинизмом, превращается в самое беспомощное существо.
Дружбу, как известно, не купишь деньгами, зато можно постараться в выборе подарков.
Ты знаешь, какими на самом деле оказываются те девушки, которые выглядят мрачными? Они мрачные. Тем не менее каждый раз это оборачивается огромным удивлением. Нет, ну кто бы мог подумать! Вот это да. Когда же она повернется к тебе своей веселой стороной? Да нет у нее веселой стороны! Она всегда мрачнее тучи! Она выглядит сдержанной, потому что действительно сдержанная и, вероятнее всего, потому что за этим мрачным фасадом ничего больше нет.
И тогда я вдруг понял, что каждый из тех людей, которых я, как я раньше считал, хорошо знал, имеет за собой какую-то историю, которую я не знаю и не узнаю никогда.
Слишком легкомысленный, недостаточно благонравный, и то, что он учинит хаос, было лишь вопросом времени.
Самая серьезная угроза выживанию человечества исходит от него самого
До сих пор, как бы далеко люди ни забирались, они оставались воздушным змеем, запущенным с Земли. Они не рвали духовной связи с родной планетой. А теперь эта нить оборвана.
Не существует постоянных врагов и постоянных союзников. Постоянен лишь долг.
Получается, для вас думать и говорить – одно и то же? Потому эти слова и являются синонимами. – Вот как… У нас это делается иначе. Но даже это различие не должно мешать тебе понимать наши документы.
В основном люди не склонны ставить под сомнение то, что является для них истиной.
Если ты смотришь на небо, рано или поздно ты постараешься найти способ и взлететь (...)
Объяснять разгневанной женщине, как она хороша в гневе, — не самый разумный поступок.
Что не насмерть, то не в счет.
Звездам лучше без нас.
Что бы ни говорили об организованной преступности, она, по крайней мере, организованная.
Чем хороша потеря иллюзий, — думал он, — так это тем, что можно больше не притворяться
У каждого в глубине души есть тайны, которых лучше не доискиваться.
То, что построено на лжи, пусть даже во спасение, разрушится при первом же столкновении с реальностью.
В этом перерождении карма действительно превзошла саму себя.
Он никогда не падал духом, как бы ужасно ни складывались его дела.
Презрение – это козырь в руках выскочек, позеров, уродов и глупцов, личина, за которой прячется ничтожество, а иногда и низость, и которая прикрывает отсутствие ума, собственного мнения и доброты.
Может быть, деньги мешают быть симпатичным. Вот здесь, например, ни у кого нет денег, и все симпатичные.
В философии, в религии, в этике, в политике дважды два может равняться пяти, но если вы конструируете пушку или самолет, дважды два должно быть четыре.
– То есть тебя не очень интересует, что мы о тебе думаем?
– Нет! Более того, я стыжусь того, что обо мне вообще что-то думают.
Человек должен мыслить свободно, при этом его не должно волновать, что этим он может кого-то обидеть. Человек должен поступать так, как ему хочется, даже если для этого придется выйти за границы, установленные его собственной смелостью.
Люди, которые далеко пошли и стали мастерами своего дела, всегда являются теми, за кого себя выдают. Потому что есть только один способ создавать качество, а именно использовать самого себя. Ты можешь использовать себя, но ты не можешь всю жизнь выдавать себя за кого-то другого.
Если ты ставишь перед собой цель всегда быть стопроцентно честным, ты делаешь это главным образом для себя же самого.
Некоторые люди не тратят время на то, чтобы быть друг для друга незнакомцами, но сразу, почти с порога, начинают со знанием дела отсылать к чему-то, что, как они надеются, их собеседник тоже познал на собственном опыте. Спешат предположить что-то, даже самое неоднозначное, ожидают от собеседника определенных привычек, ищут общие идиосинкразии и принимают манеры и тон как данность. Даже до того, как выясняют, пьет собеседник кофе с сахаром или без. Все это делается в подсознательной попытке вызвать ту интимность, для которой пока нет никаких оснований. И чем более интимно и провоцирующе ты себя ведешь, чем более грубые и грязные намеки отпускаешь, тем надежнее чувствуешь ты себя в обществе другого.
... все прекрасно знают, что если намеренно ищешь идеи - они не приходят никогда.
Мне кажется, что все мои страхи - оттого, что мне не позволяли быть ребенком. И на каком-то глубинном уровне я воспринимал это как недостаток любви. Потому что границы не в последнюю очередь очерчивает любовь.
Даже если тебя воспитывают так, как будто ты уже взрослый, это совсем не значит, что ты от этого повзрослеешь. Скорее наоборот. Когда никто не ставит тебе границ, все, с одной стороны, возможно, но с другой - зависит от тебя самого. А это никогда не было рецептом защищенности.
В моей семье разговор всегда начинается со слова "нет" - чтобы всегда был шанс перейти в дискуссию. Если ты говоришь "да" и со всем соглашаешься, беседа становится бессмысленной.
1..66..151Возможность все и всегда решать самому сделала его не только свободным человеком, но и человеком, терзаемым страхами. Потому что свободное воспитание иногда подобно свободному падению.