- У вас есть другие хобби, кроме как заявлять направо и налево: "Я же говорил"?
– Такая мерзость, когда говорят «Я люблю тебя». Это как наклейка для прилива гормонов, с маленьким намеком на верность. Мне никогда не нравились эти слова. И я скажу вот что: мы вместе сейчас, и будем вместе до конца. У тебя есть все, что мне нужно для счастья. С тобой мне хорошо.
Не так страшно умереть, как потерять личность, превратиться в животное на бойне, перестать слышать собственные мысли за гулким набатом отчаяния.
Пожалуйста, не становитесь кем-то — только собой. Вы прекрасны такая, какая есть.
От небольшого хотя бы пространства любовь становится чуть более высокой и вечной.
Надо прорываться к себе сквозь скорлупу обыденности!
Ирма вполне сейчас самостоятельна, и наши отношения держатся на глубокой сердечной дружбе, потому что волки друг друга не бросают.
И вообще в одиноком вороне, когда он сам с собой разговаривает в вольере, просто в одиночестве, без посетителей, когда все ушли, есть что-то уже говорящее о тебе самом. Слушаешь его, а думаешь о себе.
Когда женщина некрасива, то ей говорят: «У вас прекрасные глаза, у вас прекрасные волосы…»
Прежде и я всякого чудака считал больным, ненормальным, а теперь я такого мнения, что нормальное состояние человека — это быть чудаком.
Женщина может быть другом мужчины лишь в такой последовательности: сначала приятель, потом любовница, а затем уж друг.
В человеке должно все быть прекрасно: и лицо, и одежда, и душа, и мысли.
Светские террористы, святые террористы - какая, в сущности, разница?
Ко всему прочему, он был леденяще-вежливым, как улыбка каменной статуи, молчаливым, как дуб, и равнодушно-жестким, как трупное окоченение.
Но вера - такая рана, которую способно излечить лишь знание, когда толкование нашей жизни берет в свои руки смерть.
То, что достойно восхищения, не подлежит объяснению.
Когда активная деятельность перестает приносить пользу, начинайте тихо собирать информацию. Когда сбор информации перестает приносить пользу, ложитесь спать.
На свете есть вещи поважнее, чем удобства, конечно, если ты не старушка и не домашний кот.
Порой голос одного-единственного человека, говорящего правду, куда большая сила, чем целые флоты и армии.
Страдание - это условие нашего существования. И когда оно приходит, ты сразу его узнаешь. Как узнаешь и истину.
Любовь - это просто один из способов существования, и она может пойти не в ту сторону, может и вовсе пройти мимо. А вот боль никогда не ошибается.
Лишь один из сотни, один из тысячи всю жизнь живет счастливо, счастливо проходит весь путь от рождения до смерти. А остальные только притворяются, что счастливы, или же просто помалкивают.
Летом у нас есть золото солнца, а зимой - воспоминания о нем.
И ведь не они сторонятся от него, это он сам, как всегда, отдалился от них. Ему было одиноко, он задыхался от одиночества среди всех людей, которых видел каждый день.
На каждом шагу этого пути он воевал с ним, но продолжал приходить, чтобы спорить, чтобы причинять боль, и чтобы ему самому причиняли боль, чтобы за гневом, отрицанием и неприятием находить то, чего искал. Он не знал, чего ищет. Но знал, где искать.
С ума-то людей сводят как раз попытки жить вне реальности. Реальность ужасна. Она может убить человека. Со временем и убьет непременно. Реальность - это боль. Но с ума людей сводит ложь, бегство от реальности.
Время нельзя потратить зря, ибо даже боль и страдания не бывают напрасными.
Все величие человека основано на чувстве стыда, оно как бы выросло из него.
Свобода одного не обходится без закрепощения другого, если только не удается добиться некоего равновесия, подобного четкому взаимодействию ног при ходьбе.
Мы сами выдумали большую часть различий между женщинами и мужчинами, чтобы в случае надобности все свалить на них.
Превращенная в товар фантазия рисковать не желает: она более ничего не изобретает и не импровизирует, но, напротив, старательно имитирует и упрощает.
Способность быть очарованным меняется не только с возрастом, но и в зависимости от эпохи.
Люди, в сущности, стремятся в царство фантазии именно в поисках стабильности, в поисках неизменных древних истин, ясности и простоты.
Опасность любой попытки совершить доброе дело заключается в том, что разум путает две вещи: желание сделать что-то хорошее и желание сделать что-то хорошо.
То, что продолжается слишком долго, не претерпевая никаких изменений, обычно само себя изживает и разрушает.
Стремление создать нечто великое и в случае удачи превзойти самого себя напоминает мне историю мальчугана, который, пытаясь как можно больше надуть воздушный шарик, получает им по носу. Я не строю воздушных замков. В лучшем случае говорю себе: из "Психоза" может получиться ничего себе картинка.
Когда чувствуешь, что почва под ногами колеблется, ступай на протоптанную и испытанную тропу. В общем– в укрытие!
Что бы с тобой ни происходило на жизненном пути, талант остается при тебе.
Теоретически, шедевр – это нечто, достигшее потолка совершенства, обретшее наиболее адекватную форму.
Довожу до Вашего сведения, что с тех пор всю грязную работу я делал руками моей суженой.
Таможенники входят в купе. Я достиг саспенса.
Никто не будет оспаривать тот факт, что он относится к числу тех трех или четырех ныне работающих режиссеров, чей почерк определяется на основании нескольких минут просмотра любого из его фильмов.
Кино, которое делает Хичкок, до такой степени концентрирует внимание публики на экране, что арабские зрители перестают лущить свои орешки, итальянцы забывают закурить сигарету, французы оказываются не в состоянии заигрывать с соседкой, шведы — заниматься любовью между рядами, греки... и т.д.
Если тебя вовлекли в дело, из которого, как ты видишь, ничего не получится, лучше сразу бросить его.
Ну что ж, бесстрастность особенно впечатляет, если человеку невдомек, что он служит орудием смерти.
Знаете, почему я предпочитаю изысканных блондинок? Потому что истинные леди, скромные жеманницы, в спальне обычно ничем не отличаются от шлюхи.
Мы ткем свой ковер, и нужно смотреть фильм не один раз, чтобы все завитки узоров попали в поле зрения.
Создание страшных фильмов предполагает определенную долю интеллектуального садизма, но он может быть вполне здоровой природы.
Обычно я изображаю прохожих, но в океане они не попадаются. Подумывал я о том, чтобы сыграть утопленника, проплывающего мимо, да побоялся взаправду утонуть. Я не мог исполнить роль кого-нибудь из спасающихся на шлюпке, потому что не являюсь профессиональным актером. И вдруг меня осенило. Как раз в то время я сидел на суровейшей диете, этой жестокой мерой сгоняя вес с трехсот до двухсот фунтов.
Вот я и решил обессмертить свою утрату и сфотографировался в двух видах – "до" и "после" применения рекламируемого средства для похудения, "редуко", и зрители имели возможность лицезреть разницу, когда Бендикс разворачивал газету. Эта роль принесла мне бешеный успех. Толстяки просто засыпали меня письмами, желая узнать, как можно обзавестись драгоценным снадобьем.
1..70..151Я по опыту знаю, что если главную роль играет не звезда, фильм страдает, потому что публике, как правило, безразличен персонаж, которого изображает неизвестный ей человек.