Онлайн чтение книги Том 12. Письма 1842-1845
272 Языкову Н. М., 5 июня н. ст. 1845*

272. Н. М. ЯЗЫКОВУ.

5 июня <н. ст. 1845>. Гомбург, близ Франкф<урта>.

Твое письмо от 10 мая мною получ<ено>^*. Друг мой, ты всё еще принимаешь дело легко и почти в шутку, приглашая меня в Москву. Больного в таком состоянии, в каком я, не призывают, но скорее к нему едут. Бог весть, как я еще доберусь до Гастейна. Повторяю тебе еще раз, что болезнь моя сурьезна, только одно чудо божие может спасти. Силы исчерпаны. Их и без того было немного, и я дивлюсь, как, при моем сложении, я дожил и до сих еще дней. Отчасти, может быть, я обязан тому, что берег себя и не вдавался во всякие излишества; отчасти обязан тому, что бог крепил и воздвигал, несмотря на всё мое недостоинство и непотребство. Знаю, однако же,[1318]также и то, что повредил себе сильно в одно время тем, что хотел насильно заставить писать себя, тогда как душа моя была не готова и когда следовало бы[1319] В подлиннике: было покорно покориться воле божьей. Как бы то ни было, но болез<ни> моей ход естественный. Она есть истощение[1320] В подлиннике: источение сил. Век мой не мог ни в каком случае быть долгим. Отец мой был также сложенья слабого и умер рано, угаснувши недостатком собственных сил своих, а не нападеньем какой-нибудь болезни. Я худею теперь и истаиваю не по дням, а по часам; руки мои уже не согреваются вовсе и находятся в водянисто-опухлом состоянии. Припадки прочие всё те же, которые сопровождали бедного Елима Мещерского^* (умершего тоже от изнуренья сил) за неделю до его смерти. Вот тебе состояние моей болезни, которой не хочу от тебя скрывать. Ни искусство докторов, ни какая бы то ни было[1321]какая-либо помощь, даже со стороны климата и прочего, не могут сделать ничего, и я не жду от <н>их помощи. Но говорю твердо одно только, что велика милость божия и что, если самое дыхание станет улетать в последний раз из уст моих и будет разлагаться в тленье самое тело мое, одно его мановенье — и мертвец восстанет вдруг. Вот в чем только возможность спасенья моего. Если сыщется такой святой, чьи молитвы умолят обо мне, если[1322]и если жизнь моя полезней, точно, моей смерти, если достанет хотя сколько-нибудь чистоты грешной и нечистой души моей на такого рода помилование, тогда жизнь вспыхнет во мне вновь, хотя все ее источники иссохли. Знай об этом сам, объяви о том и другим, да напрасной надежде и мечтам не предаются, а пусть лучше, вместо того, молятся, благоговея пред божиим могуществом, благословляя его и не осмеливаясь произносить чего-либо похожего на свои соображения, а оттоль и на роптания, и т. п.[1323] Далее начато: Стихи твои я читал в «Москвит<янине>». Элегию весь<ма> С. Т. Аксакову и Шевыреву скажи, что напрасно они собираются писать в ответ на письмо^*, на которое просилось[1324]требова<лось> одного только дружеского: да. С тех пор прошло уже полгода, и молчанье принято, как следует, за совершенное согласие; напоминание же о чем-нибудь уже забытом будет[1325]о чем-нибудь старом может мне неприятно. Итак, да не приходит им в ум[1326]и в ум заикаться о делах, решенных и сложенных в архив.

Стихотворе<ния> я твои прочел^* как в «Москв<итянине>», так и в отдельн<ом издании>. Из них многие мне принесли большое удовольствие. В том <числе> самое[1327]самое прек<расное> посвящение Авдот<ье> Пет<ровне> Елагиной^*. Элегию о надоедателе^* весьма заметил и даже сказал о ней Коппу^*. В Москве будет, вероятно, на днях Смирнова. Ты должен с ней познакомиться непременно. Это же посоветуй Серг<ею> Т<имофеевичу> Аксакову и даже Н<адежде> Н<иколаевне> Шереметьевой. Это перл всех русских женщин, каких мне случалось знать, а мне многих случалось из них знать прекрасных по душе. Но вряд ли кто имеет в себе достаточные силы оценить ее. И сам я, как ни уважал ее всегда и как ни был дружен с ней, но только в одни истинно страждущие минуты, и ее и мои, узнал ее. Она являлась истинным моим утешителем, тогда как вряд ли чье-либо слово могло меня утешить. И, подобно двум близнецам-братьям, бывали сходны наши души между собою. Она также теперь больна, и дай бог ей выздоровление для счастия многих. Затем прощай, бог да благословит тебя! Адресуй еще на имя Жуковского во Франкфурт.

Твой Г.