Онлайн чтение книги В ночь на Хэллоуин
3 2 ноября, суббота

1

Наташа сидела и смотрела на свои руки, сложенные на руле. На светофоре загорелся зеленый свет, кто-то посигналил. Наташа опустила правую руку и нажала на кнопку «аварийки». Она не могла никуда ехать. Она не должна была никуда ехать. Ей надо было остаться с Катей. Наташа достала телефон и собиралась набрать номер подруги, но передумала. Вдруг она спит? Да точно спит. Увидеть морду мертвяка в кромешной тьме, сидя в кладовой с чудиком в очках, такого и врагу не пожелаешь. Да и просидеть с очкариком в чулане – дело утомительное. Даже призраков не надо. Веселые мысли ни черта не веселили. Она собиралась убрать телефон, когда он зазвонил. Наталья посмотрела на дисплей.

Катерина вызывает…

Наташа нажала «принять вызов» и поднесла трубку к уху.

– Наташ, знаешь, что произошло?

Постановка вопроса пугала, но задорный тон говорил, что если она не сошла с ума, то наверняка вернулся Никита или Ритка. Нет, Ритка при ней зашла в подъезд.

– Говори уже, болтушка. – Наташа невольно улыбнулась.

– Ну, угадай. Ну, пожалуйста.

– Ну ладно. Родители вернулись раньше срока?

– Типун тебе на язык. Пусть спокойненько отдыхают. Не угадала.

Наташа поняла, что этой игры в «угадай» не избежать, и решила ускорить процесс. По-детски, но, на ее взгляд, более эффективно.

– Речь идет об одушевленном предмете или нет?

– Или нет, – кокетливо ответила Катя.

– Так. Это еда?

Наташа хотела есть, и только поэтому еда первая пришла ей на ум.

– Еда? Ты шутишь? Еда в подъезде?

– Так это в подъезде произошло?

– Ну да. Блин, я сама проговорилась. Ну, ты сдаешься?

Наташа подумала, что все-таки Катерине самой не терпелось поделиться чем бы там ни было. Тем лучше. Во-первых, у нее явно поднялось настроение, ну а во-вторых, теперь, услышав правильный ответ, Наташа наконец-то сможет отправиться спать. Она очень хотела спать.

– Помнишь кофточку, ту, розовенькую? Ну, которую мы с тобой видели в бутике в «Городе»[1]Сеть торговых центров.? У меня тогда еще денег не было на нее…

Наташа не понимала, о чем речь. Нет, она вспомнила кофточку, но связать ее с подъездом многоэтажки на Волгоградке она не смогла. Как ни старалась. Задавать снова наводящие вопросы желания не было, поэтому Наталья просто решила подождать версию Кати.

– Ну, ты вспомнила?

– А? Да, да, она еще стоила как квадратный метр жилья где-нибудь в Чехове.

– Хорош прикалываться.

– Больше не буду.

– Ну вот, вчера, когда мы начали играть…

Наташа напряглась. Несмотря на то, что она видела только ноги водящего, Копылова была напугана не меньше Кати. А судя по последним событиям, может, и больше.

– …я пожелала эту кофточку. Представляешь? А сегодня он мне ее принес.

Наташа дернулась от пронзительного сигнала. Какой-то придурок давил на клаксон не переставая. И только когда звук стал невыносимым, Наташа поняла, что это она давит в центр руля.

– Что там у тебя?

– Да придурок какой-то… – начала Наташа, но Катя ее перебила:

– Она точь-в-точь как та из «Города».

– А кто ее тебе принес? – Наташа едва выдавила из себя этот вопрос.

– Ну не призрак же.

Копылова услышала, как Катя рассмеялась.

– Никитка, конечно.

Наташа облегченно вздохнула.

– Ну, я его не видела… Кто-то позвонил в дверь. Я открыла, а там никого, представляешь? Двадцать пять лет ему! А дурачится, как десятилетний. Кофточку засунул за ручку.

– А ты уверена, что это он?

Черт! Зачем она это спросила? Катюха такое пережила ночью, кофточка стала ей своего рода утешением. И кстати, почему бы Никите не подарить ей эту вещицу?

– Ну а кто же еще? Я могу, конечно, позвонить ему и узнать.

Наташа едва не закричала, чтобы она этого не делала.

– Нет. Я ее просто сегодня надену на свидание.

– На какое свидание? – Наташа не любила недомолвок. Все эти игры в «угадай» раздражали.

– С Никитой.

– Ага…

Наташа посмотрела на пешеходный переход. По нему шла женщина лет сорока в красном плаще. За руку она вела мальчика лет десяти, не больше. Мальчуган повернулся лицом к Копыловой, улыбнулся и тут же, выставив указательный палец, коснулся сначала себя, потом показал на Наташу. На себя, на Наташу. Он что-то шептал. Это все было похоже на считалку.

Раз, два – это не только слова. Три, четыре…

Всплыли в голове слова из ночного стишка.

Странное было что-то в мальчишке. Что-то…

– Ната? – услышала она в трубке. – Ты где?

Наташа не увидела, куда делись мама с ребенком, но поняла, что показалось ей странным в мальчишке. Мальчуган был одет не по сезону. В оранжевой футболочке и синих шортиках. А еще… Мальчик стоял босиком на мокром асфальте.

2

Никита и хотел бы остаться с Катей, но еще больше он хотел домой, подальше от этой квартиры. Конечно, как-то это объяснить, не показавшись трусом, он не мог, поэтому он был благодарен ей, когда она отказалась от его предложения. Сейчас, сидя дома, он не знал, чем себя занять. Там, в квартире Кати в шесть утра, он думал, что проспит всю субботу, как только доберется до собственной кровати. Не спалось. Его не испугала игра, ему наплевать было на того, кто ходил по темной квартире. Это было тогда, это было до того, как закричала Катя, это было до того, как она рассказала, кого увидела. Кого бы она ни увидела, он там не должен был оказаться. Мертвый или живой…

Звонок мобильника заставил подпрыгнуть Никиту. Он посмотрел на дисплей. Катерина. Он напрягся. Если она позовет его к себе, он не сможет отказать. А что, если позвать ее к себе? И он принял вызов.

– Знаешь, что сейчас на мне?

Первой мыслью Никиты было, что Катюша сошла с ума. Не без оснований, конечно.

– Что? – Во рту пересохло, поэтому Григорьев не был уверен, что его услышали. – Что? – повторил он.

– Твой подарок.

Ему плевать было на то, что именно на ней. Нику было интересно, почему она, наперев что-то на себя, звонит ему. Да, она его девушка вроде как, но это не повод звонить ему по всякой ерунде. Подарок? Он не мог вспомнить, что дарил ей. Ни в ближайшее время, ни вообще когда-нибудь. Цветы были, особенно в начале, были конфеты или шоколад. Но конфетно-цветочный период закончился быстро. Никита понял, что ему, мягко говоря, рады и без этих атрибутов свиданий, и приходил к Кате, что называется, налегке. И что она там на себя наперла, ему ни хрена не известно, от чего Никита начал выходить из себя.

– Какой подарок? Ты что, выпила?

– Нет, не пила я, – возмутилась Катя. – Кофточку я надела, придурок!

– Поздравляю, но я-то здесь причем?

– Мудак! – выругалась Катя и положила трубку.

Придурошная! Давно надо было с ней завязывать. Она и до этого недалекая была. А сегодняшняя встрясочка с игрой ее просто свела с ума. Да и черт с ней. Есть куда более важные проблемы, чем сумасшествие бывшей подружки. Например, лечь и выспаться. Удивительно, но после разговора с Юдиной ему захотелось спать. Он прошел в зал и присел на диван. Посмотрел по сторонам. Пульт от телевизора имел способность прятаться, когда он нужен, и появляться в тех местах, где его нахождение было труднообъяснимым. Дважды Никита находил его в ванной на стиральной машине, один раз в холодильнике, ну а на обувной полке в прихожей – это было его излюбленное место. Хотел встать и найти его, но передумал. Обычно он засыпал под звуки телевизора, но сегодня он справится и в тишине. Как только Никита опустил голову на подушку, он закрыл глаза и сразу же уснул.

3

Черт бы побрал эти игры! Толика утомило нытье этой полудурошной и выплясывание вокруг нее. Он ни за что не поверит в то, о чем они там щебетали. Какие к херам призраки? Они что там все, наширялись? Точно! Суки, упороли «колес» и принялись играть в прятки. А ему даже пива не дали выпить. Друзья еще называются. Наркоманы херовы! Поэтому-то так натурально и сыграли. Может, Катюха действительно увидела призрака? Это смотря что внутрь употребить. На самом деле он слабо верил в то, что кто-либо из его друзей сегодня ночью находился в наркотическом опьянении. Тогда что это было? Хорошо, они играли. Как бы странно это ни звучало, они играли в прятки, где водящим был призрак. Если исполненное после окончания игры взять за правду и Егор, или Катя, или еще кто-нибудь не приводили мальчугана, то тогда откуда он взялся в квартире? Реально призрак? В нормальном мире, в котором до сегодняшней ночи привык жить Анатолий, слова «реально» и «призрак» были антиподами. Находились на противоположных полюсах, поэтому произносить их, соединяя в словосочетание, было по меньшей мере нелепо. Как ни крути – призрак нереален, и появление его в квартире Кати на совести каких-то неведомых сил. Зачем он пришел? Насколько мог судить об этом Толик по фильмам и книгам, у призраков, пришедших к живым, всегда есть цель. Месть или предупреждение. Месть? Мог ли кто-то из его друзей навредить кому-то? Навредить? Да тут, похоже, речь не об отъеме мелочи в начальной школе. Тут что-то более страшное. Убийство? Изнасилование? Толик даже присел на табурет. Взял со стола салфетку и, скомкав ее, положил на место. Не каждый день понимаешь, что совсем не знаешь тех, с кем проводишь лучшие вечера.

Нет, все же он не мог поверить в то, что кто-нибудь из них убийца. Хотя Ритка могла сбить ребенка на машине, Никита мог не уследить за одним из своих подопечных, а тот возьми да утони. Егор придушил сетевым шнуром какого-нибудь нерадивого школьника в компьютерном классе за то, что тот назвал его очкариком. Катька могла убить разве что своей глупостью. Может, она не ответила на простейший вопрос мальца: сколько будет дважды два? Катюня не ответила, а у мальчишки сердечный приступ. Ну, или что-то в этом роде. Тут и себя исключать нельзя. Несмотря на то, что он хорошо помнил, что никого не убивал, были у него сомнения. Желание кого-нибудь придушить практически не покидало его. Эта сопливая школота, сующая нос в каждую витрину. А от витрин открытого доступа их вообще не оттянешь. Там же можно на халяву поиграть в Angry Birds или в Subway Surfers. Раздражали. Все они одним миром мазаны.

Понятное дело, что Анатолий паясничал. Он не мог поверить в то, что сейчас сам нагородил. Несмотря на все их отрицательные качества, коих у некоторых из них даже больше, чем положительных, на убийство пойти они не могли.

То есть в призрака, играющего в прятки, ты поверил, а в склонность к убийству одного из друзей – нет?

Именно. Может, у привидений свои заморочки – игра в покер, бильярд и гольф, а для тех, кто поменьше, – прятки. В это поверить проще. Проще, чем в то, что один из твоих друзей замешан в чем-то ужасном, с грустью подумал Толик и набрал телефон Кати. Все-таки подруга, которой, возможно, нужна помощь.

4

Полякова могла бы и догадаться. «Инфинити» шефа она увидела, как только Наташа отъехала от ее подъезда. Она не придала этому значения. Если он в машине, то пусть там и остается. Не до него сейчас. А если у квартиры, то придется прогнать его. Достал. Связаться с женатым – это было ошибкой, а продолжать с ним отношения – это катастрофа. Если даже отбросить моральную сторону вопроса, в их взаимосвязи мало чего хорошего для нее. Она просто топчется на месте. Из-за него Рита не может ни с кем познакомиться. Возможно, в этот раз это был бы свободный парень. Парень, который не будет смотреть на часы, когда занимается с ней любовью. Не будет выходить из комнаты, когда звонит жена. А будет всегда с ней и делать все для нее.

«Может, сказать ему, что я беременна? – Странная мысль пришла ей в голову, когда она заходила в подъезд. – Вот просто взять и сказать: поздравляю, ты стал папой. В очередной раз».

Реакция может быть самой непредсказуемой. От побега с кучей обвинений и оскорблений перед этим до тихого ступора и предложения сделать аборт. В любом случае любовница в проигрыше. А может?.. Он говорил, как его достала жена, что он ее не любит. Он говорил…

Открой глаза, дурочка! Они все говорят. Уж не хотела ли ты, чтобы он рассказывал тебе, как он с женой ездил в Таиланд и что они не вылезали из постели все десять дней. Что она стонет во время оргазма так, что ему хочется еще и еще. Стала бы ты это слушать? Так вот, девочка, все познается в гребаном сравнении. Он тебя сравнивал с ней, причем делал это так, как хотелось слышать тебе. Вследствие чего ты решила, что лучшая, что нужна ему, что если не выше, то как минимум на равных правах с его женой.

– И все-таки с беременностью идея замечательная, – прошептала Рита и вошла в квартиру.

Он был здесь. Она учуяла его запах еще в подъезде, но в квартире он был невыносимым, будто он принимал ванну из туалетной воды. Рита терпеть не могла этот запах, она задыхалась от него. Рита однажды подарила ему туалетную воду Chic, чтобы обезопасить себя. На ее взгляд, эта вода была более достойная, и Маргарите нравился запах. Но он ни разу не подушился ею. Надо было еще тогда понять, что он боится жены, боится потерять ее и дочку. Да, здесь нужен противовес. К тому же он говорил, что хочет маленького, сынишку, а жена не может забеременеть. Настало время проверить его слова.

– Привет. – Он расплылся в улыбке, встал, схватил букет со столика и протянул Рите. – Ты где так долго ходишь? У меня совсем мало времени. – И он начал раздеваться.

Рита молча наблюдала за ним. Она прошла и присела на подлокотник кресла. Едва заметная улыбка появилась на ее лице. Когда он замер, в замешательстве глядя на нее, она рассмеялась.

– Да что с тобой такое? Я же говорю, времени в обрез, давай раздевайся.

– А я не могу, – вытирая слезы, выступившие от смеха, произнесла Маргарита.

– Это почему еще?

– Я болею.

– Это чем ты таким за ночь заразилась от этих придурков?

– Эй! – Марго стала серьезной. – Не говори о них так!

– Хорошо, не буду, Марго…

– И не называй меня Марго!

– Понял, Марго… рита. – Михаил сел и начал надевать джинсы. – Ну а все-таки что с тобой? – Миша встал, застегнул молнию и продел ремень через лямки на поясе.

– Я беременна, – ответила Рита.

Михаил сел, так и не затянув ремень. Он был в ступоре. Рита не ошиблась – именно этого она от него и ждала. Хотя вечно же он так не просидит, за этим может последовать что угодно. Михаил может сорваться с места и, не попрощавшись, убежать без рубахи, а вечером позвонить и сказать, что она уволена и чтобы квартиру освободила до конца недели. А может начать со слезами на глазах песню о том, что он так давно этого ждал, что его старуха (он, паскудник, всегда жену так называл, а она всего на три года старше Риты) не смогла, а она такая умница. А еще будет песня о том, что со временем он снимет квартиру просторней этой, да и сам переберется к ним. Со временем, когда он все уладит там, в той семье. Только беда в том, что это ложь, а поспешный побег – это правда. Правда, мать ее, жизни. Но так хотелось квартиру просторней, мужа и ребенка, и не со временем, а сейчас. Так хотелось лжи. Так хотелось быть обманутой, но не брошенной. Это так обидно, когда от тебя бегут как черт от ладана, узнав, что ты беременна от него же, подлеца.

– А от кого ребенок?

Вот это поворот! Неожиданно. Рита даже сначала подумала, это она в собственных мыслях представила этот нелепый вопрос.

– Что? – Она даже встала.

Михаил надел один носок, взял второй и начал натягивать на ногу.

– Я спрашиваю, кто заразил?

Надо признаться, Маргарита этот путь отхода своего любимого даже и не рассматривала. Удивил так удивил.

– Убирайся! – Единственное, что пришло на ум.

– Ага.

Он встал, надел рубаху и начал ее застегивать.

– Дело в том, если ребенок не мой…

– Я не хочу это слушать.

– А что ты завелась? Я просто спросил.

Мудак! Он просто спросил. А как насчет обидеть этим?

– То есть, – немного успокоившись, произнесла Рита, – ты даже не догадываешься?

– Ну почему? Догадываюсь. Отцом могу быть я, кто-то из твоих друзей…

– Просто уйди, – устало произнесла Маргарита. – Я не хочу тебя видеть.

Михаил встал, взял пиджак и вышел в прихожую. Вернулся в куртке.

– В общем, будем об отцовстве разговаривать только после проведения анализа ДНК.

Развернулся и вышел. Из комнаты, из квартиры, но из ее жизни вряд ли. Вот почему-то Рита была в этом уверена.

5

Он набрал сначала номер Наташи, когда та не ответила, Леша набрал Катю. У нее номер был занят. Алексей волновался. Нехорошее предчувствие сдавливало грудь. Что могло случиться в компании людей, знающих друг друга не один день? Надо было просто ехать туда и забирать Наталью, а не бежать домой смотреть хоккей. Все равно они разошлись, скорее всего, далеко за полночь. Но тогда бы его интерес к Наташе заметили все. «Детский сад! – одернул сам себя Одинцов. – Ты бегаешь за ней с пятого класса. То есть ни много ни мало почти десять лет. И только однажды удосужился сводить ее в кино».

Было еще одно. В седьмом классе. Что это было под мостом в Кузьминском парке, он до сих пор не знал. Определенно поцелуй, неумелый, но все же. Но что он означал, Наташа не сказала, а Леша не спросил ни в седьмом классе, ни в восьмом, ни сейчас. Хотя, может, она уже и забыла о нем. О поцелуе, разумеется, о себе-то он напоминал изо дня в день. А вообще, все норм – в седьмом классе первый поцелуй, в восьмом – первое свидание. В двадцать три – может, проводит до дома, ну а в сорок – возможно, свадьба. Боязнь быть отвергнутым в двадцать три по меньшей мере выглядела комично. Если это не патология, то черт знает что такое.

Леша снова набрал номер Наташи. На этот раз он решил подождать подольше. Он сидел на скамейке во дворе. Сырая осенняя погода загнала всех в маленькие неуютные квартирки хрущевских панелек, которые угрюмо взирали на одинокого человека своими серыми глазницами-окнами. Одинцову стало как-то не по себе. Будто он попал во двор давно брошенного города. Припять в центре Москве. Только детский смех раздавался откуда-то со спины. Леша обернулся. Мальчик лет десяти забирался по лесенке на горку и со смехом скатывался вниз. Его оранжевая футболка сияла, словно луч фонаря в сумраке уходящего дня. Алексей улыбнулся. Странно, конечно, что ребенок одет легко, да и почему-то один. Улыбка слетела с губ Одинцова. Он сбросил вызов и убрал телефон.

Мальчик мог сбежать из дома. Да, точно. Леша встал со скамейки. Именно поэтому ребенок одет в одну футболку и шортики. Алексей не был уверен, все-таки до горки было не меньше ста метров, но ему показалось, что мальчишка босиком. Точно сбежал, паршивец.

Одинцов перешагнул через небольшую оградку и быстрым шагом пошел к ребенку.

– Эй, мальчик! – позвал он, но ребенок был занят своими делами. Он поднимался по лестнице наверх, скатывался вниз и снова бежал к лестнице. А еще он все время хихикал. Странно, но Алексея это начало раздражать. – Эй!

Но ребенок будто сейчас был в каком-то своем мирке. В мирке, где сейчас лето и вокруг много детей. И Одинцов там был лишним. Леша подошел к горке и, когда малец пошел на новый заход к лестнице, схватил его за руку.

– Ты что, меня не слышишь?

Мальчик посмотрел на него испуганными глазами. Его подбородок мелко задрожал – ребенок готов был заплакать.

– А ну отпусти его!

Кто-то взревел над ухом Одинцова. Он разжал руку и повернулся к человеку в сером пуховике.

– А ну, отойди от него, извращенец!

Откуда взялся этот мужик? И… Леша осмотрелся. Двор наполнился звуками и расцвел красками. Мальчишка… тот, что еще пять минут был один, теперь играл с такими же, как он сам. И одет он был соответственно погоде – в оранжевую куртку и синие брючки, а на ногах была обувь. Черные ботиночки, черт бы их побрал!

– Я думал, что мальчик потерялся, – попытался оправдаться Леша.

– Пошел на хер отсюда, – отмахнулся мужчина в пуховике, – и чтоб я тебя здесь больше не видел.

Одинцов не понимал, что происходит. Откуда взялись люди? Он был уверен, что и мальчишка катался на горке другой. Леша развернулся и пошел к арке, к выходу из этого чужого двора.

6

В выходной трудно найти, чем заняться, когда ты один в квартире, а работа тебе не в тягость. Толик жил работой. Беда только, что он это понимал в единственный выходной. На работе он ждал субботы, чтобы отдохнуть от вечно недовольных покупателей, от собственных фальшивых слов и улыбок. Да, это трудно понять, Анатолий даже и не пытался. Его все устраивало. Это же здорово – ненавидеть работу, когда работаешь, и презирать отдых, когда выходной. Странная ночная игра вылетела из головы, как только он включил телевизор. Всевозможные «Квартирные вопросы» и «Дачные ответы» отвлекли его даже от мыслей о работе. У Толика была мечта. Он мечтал переехать в бабушкин дом и обустроить в нем все по высшему классу. Чтобы о деревне только вспоминал, когда слышал мычание коров да кудахтанье кур. Ему нравилось именно такое сочетание – условия города с экзотикой деревни. Причем деревенская экзотика для него – это не шесть соток с тремя кустами смородины по левому краю, а остальное все под картошку. Нет, увольте, быть рабом на собственном участке не для него. Ему нужна была лужайка, плодовые деревья – пара яблонь и обязательно груша, беседка и место для барбекю. Ну и, конечно же, живность – куры, утки. Все эти «Фазенды» и «Дачные ответы» стимулировали его мозг на воплощение этой мечты в жизнь. Он, правда, не знал, с чего начать, но уже прекрасно представлял, что именно и какой формы будет на его участке.

Толик выключил телевизор и сел за компьютер. Руки забегали по клавиатуре. Он набрал: «вызов призраков», хотя все еще себя представлял у барбекю на зеленой лужайке.

Яндекс выдал 666 тысяч ответов. Символично. Он прочитал несколько статей, и в каждой из них как мантра повторялось одно и то же. Убедитесь, что призрак ушел, – говорилось там. Убедитесь… А они убедились? Нет, ни черта они в этом не убедились. Они были все заняты утиранием соплей этой полоумной. Если призрак не ушел, то это значит… Звонок в дверь заставил вздрогнуть Толика и сбил с мысли. Он чертыхнулся и пошел в прихожую. Звонок раздался вновь, когда Толик открыл дверь.

– Что ты трезвонишь?! – еще не зная, кто незваный гость, произнес Анатолий.

На пороге стоял Максим – сосед. В руках у него была какая-то коробка.

– Макс, тебе чего?

– Вот так ты соседей встречаешь? Я могу и уйти.

Толик едва сдержался, чтобы не дать пинка для ускорения этому конспиратору. Зачем-то же он пришел? Анатолия смущала веселенькая коробка в руках Макса. В таких обычно бывает спиртное в подарок. Что-то подсказывало Толику, что это его подарок. Ну, почти.

– Что там у тебя? – уже мягче спросил Данилов.

– Вот с этого и надо начинать. А то – тебе чего, – передразнил Толика Макс. – На, держи. – Он передал коробку с белой лошадью на ней Данилову. – Батя привез.

– Да ладно, в «Ашане» на распродаже купил, – улыбнулся Толик.

White Horse так себе вискарик, по крайней мере, Анатолию не пошел, но благородный напиток все-таки.

– Поговори мне. Не хочешь не бери.

– Хорош, – отмахнулся Толик. – Это уже мое. Спасибо, братан. Может, зайдешь, намахнем по чутку?

– Не, я же говорю: батя приехал. Может, потом.

– Потом так потом.

Когда за Максом закрылась дверь, улыбка Толика начала угасать. Бред, конечно, но появление в руках дорогого напитка напоминало волшебство. Какое-то дьявольское исполнение желаний.

– Получается, что мы все-таки выиграли, – прошептал Данилов и вошел в комнату.

7

Хотелось ли ей плакать? Сначала да. Как только за Мишей закрылась дверь, ей хотелось разрыдаться, вскочить и бить кулаками в дверь, а еще лучше догнать этого мудака и расцарапать его наглую рожу. Но это как-то быстро прошло. Ни злости, ни жалости к себе она не чувствовала. Даже ненависти к «папаше» несуществующего ребенка не было. Была пустота, которую немедленно хотелось заполнить. А еще ей хотелось рассказать об этом дерьме неважно кому, лишь бы рассказать. Нет, тут она, конечно, лукавила. Она бы ни за что не рассказала ничего, что касалось Михаила, ни одному из друзей. Кроме Наташи, разумеется. Она была в курсе кое-каких событий, связанных с этим женатиком.

Рита прошла в кухню, попила воды и подошла к окну. Михаил подошел к машине и обернулся. Он кому-то ответил. Потом показал на окна ее квартиры и снова что-то сказал. Рита попыталась рассмотреть, с кем разговаривает ее любовник. Но собеседник Миши, скорее всего, стоял под козырьком подъезда. Так что рассмотреть его можно было, только открыв окно. Но она не хотела высовываться. Даже не из-за Михаила, ее почему-то пугал невидимый собеседник. Она боялась показаться ему, будто играла в прятки. Гребаные прятки! Они словно не закончили игру, просто перепрятались. Каждый по своей норке.

Infiniti FX Михаила отъехала с парковки, и Рите вдруг стало еще страшнее. Кто теперь за нее заступится? Кто спасет ее от… Она не знала, кто там стоял, но была уверена, что как только Миша отъехал, незнакомец побежал к ее квартире. Черт! Как побороть эту паранойю? Она уже была бы рада звонку в дверь. Отсутствие незнакомца говорило о наличии паранойи.

К черту! Тебя только что выбросили как использованную салфетку. Отерлись и бросили. А тебя волнуют мифические незнакомцы, с которыми разговаривает твой бывший? Лучше б ты подумала о том, как тебя угораздило связаться с этим дерьмом на синем кроссовере премиум-класса.

Маргарита отошла от окна. Тревога вернулась. А что, если кто-то ищет ее? Ночной призрак? Или еще кто похуже? А этот мудак взял и показал, где она. Рита зашла в комнату и взяла телефон с полки над плазмой. На автомате набрала номер Михаила. Когда поняла, кому звонит, было уже поздно.

– С кем ты разговаривал? – сразу же спросила она.

– О чем ты?

– Кому ты тыкал на мои окна, когда стоял у своего синего говна на колесах?!

– Послушай… Около чего я стоял?

– Около машины…

– Это я понял. Да ты действительно больна. Я еще из подъезда не вышел.

– Что ты тут мне?..

– Лечись, психованная.

Рита подошла к окну и взглянула вниз. Михаил помахал ей рукой и сел в машину. Она долго еще держала у уха замолчавшую трубку. Все перемешалось в голове. Игра с призраком, фальшивая беременность, гнида любовник… По сути, вся их жизнь – игра в прятки. Только в этой игре ты и водящий, и прячущийся. Прятки от самого себя.

8

«Услуга «Кто звонил?»: этот абонент звонил Вам 1 раз, – прочитала Наташа сообщение, – последний вызов был…»

Это Леша. Она хотела тут же перезвонить ему, но в последний момент отказалась от этой затеи. Долбаная гордость, или чем бы это ни было, но порой Наташа ощущала, что оно скорее выступает не на ее стороне, потому как блага оно не несло точно. Дурная привычка – ждать, когда тебе позвонят первой, а потом писать кипятком от радости и лениво, как-то отстраненно отвечать на вопросы. Будь она на Лешином месте, ни за что бы не позвонила надменной твари, то есть себе. Она это понимала и все равно себя вела как… Телефонный звонок заставил ее подпрыгнуть.

Маргарита вызывает…

Наташа одновременно и обрадовалась, и разочаровалась.

– Алло, – ответила она.

– Слушай, Ната, давай где-нибудь оторвемся сегодня?

– Ты знаешь, это в мои планы…

А что она теряет?

– А давай, – поддержала она Ритку.

Наташа знала, что у подруги не ладится с любимым. Любимым? Человек, который делит тебя еще с кем-то, априори (для Наты, разумеется) не мог быть любимым. Она бы так не смогла. А ты никак не можешь. Одного отшила, второй с пятого класса сохнет по тебе, а ближе чем для обмена рукопожатием не подходит. Нет, если б он был безнадежным, то не названивал бы каждые полчаса. Черт!

– Где?

– А давай ко мне… Пока это еще мое жилье.

– Договорились. Через час буду.

Копылова нажала отбой и положила трубку на кухонный стол. Где-то у нее завалялась бутылка мартини со Дня города, кажется. Пора ее употребить. Она подумала, не позвать ли Катю, но звонок мобильного отвлек ее. Она вернулась в кухню и посмотрела сначала на дисплей, не прикасаясь к телефону. Словно это как-то могло ее выдать.

Алексей вызывает…

Вот кого ей хотелось позвать с собой больше всего. Но гордость… Она подняла трубку, в глубине души надеясь, что она сейчас замолчит. Но она не замолчала, и Копылова нажала кнопку «принять».

– Ты почему так долго не отвечаешь? – вместо приветствия спросил Леша.

– Слушай, Одинцов, ты что, муж мой? Это во-вторых, а во-первых, неплохо бы поздороваться.

– Извини. Привет.

– Ты что раскричался?

– Ну, ты долго не брала трубку… – как-то невнятно начал Леша. – Я думал, что-то случилось…

Наташа улыбнулась. Он ее растрогал. Кроме шуток. Правда, это снова попахивало детсадовской непосредственностью. Он переживает за нее, значит, что-то чувствует к ней, она ему небезразлична. Но он никогда не признается в этом, не скажет напрямую, в глаза.

– Нет, все нормально, – кокетливо сказала она. – А ты чем занимаешься?

– Я это…

Началось. На самом деле Лешка решительный, это если касалось каких-то других вопросов. С ходу мог решить любую проблему, но как дело доходило до свидания, он начинал эту тягомотину – я это… может… а что если… ты как… Вот и пойми, чего ему надо. Наташа, конечно же, понимала и помогала.

– Хочешь встретиться?

– Да, может, поужинаем?

– Я собралась к Ритке…

– Ну ладно, тогда в другой раз.

Ну что он за человек?

– Ты можешь присоединиться к нам. Если не занят, конечно.

Прощай, гордость.

– Для тебя я всегда свободен.

Ооо! В нем иногда просыпается самец? Он удивил ее.

– А что же ты тогда вчера не приехал?

Зачем она спросила? Наташа хотела, чтобы он не знал о том, что она его ждала. Конечно, только до того момента, как погас свет. Потом она просто о нем забыла. Не до него было.

– Работа. Мы в Химках баннеры развешивали, задержались. Освободились к полуночи, вы уже к этому времени разошлись, наверное.

В это время веселье только началось. Вслух это она не сказала. Это была самая неприятная, жуткая пятница из всех, что пришлись на ее век.

– Нет, мы еще были у Кати. Болтали о всякой ерунде.

Как-то фальшиво вышло, но, похоже, Леша не заметил этого.

– Что-то вы Катюшу уболтали совсем. Я ей, как и тебе, не мог дозвониться, вот и подумал, что что-то случилось. А она спит, наверное.

Тревога больно кольнула в груди.

– Ага, спит.

А почему, собственно, нет? Она, если бы ее не задержали на работе, так же сейчас завалилась бы спать. Остальные ребята тоже. Игра в прятки их вымотала. Психологическая нагрузка давала о себе знать. Когда сталкиваешься с неизвестным, наверняка так и происходит. Больше Наташа не собиралась это проверять. Такая встрясочка была, что ей босой мальчик уже на улице мерещился при свете дня.

– Ну, во сколько ты будешь у Риты?

Копылова очнулась. Мальчик, читающий считалку, исчез. Черт знает что. Если она его увидит еще раз, может сойти с ума.

– Что? – спросила Наташа.

– Я говорю: за тобой заехать или встретимся у Марго?

– Давай у нее. И не называй ее Марго. Ты же знаешь – ей это не нравится.

– Хорошо, как скажешь.

Наташа не была уверена, расслышал ли он последнее предложение. Его ответ мог относиться как к «давай у нее», так и к запрету на имя Марго. А могло и ко всему сразу. Она не стала уточнять, просто сказала, что будет на Таганке через час, и положила трубку. Достала бутылку мартини, покрутила ее в руке. Детский смех, донесшийся со двора в открытое окно, заставил ее вздрогнуть.

– Нет, одной бутылки мартини сегодня явно будет мало, – сказала она и нервно хохотнула.

Детский смех потонул в шуме столичных улиц.

9

Одинцова начало беспокоить собственное здоровье. Увидеть то, что никто не видит, и не увидеть то, что видят все. Не у каждого так получится. А у кого это получалось, сейчас лежат в Кащенко. И главное, ни с того ни с сего. Пацан в оранжевой футболке, необитаемый двор и быстрое перевоплощение всего этого в нормальный двор, пусть и чужой, и появление людей, одетых по сезону. Откуда это? Откуда это дерьмо взялось? Болезнь не появляется внезапно. Она должна прогрессировать. То есть прыщик, если его не лечить, становится фурункулом, бронхит, если запустить, перейдет в воспаление легких. Он должен был заметить. Должен. Но ни черта не заметил. После разговора с Наташей он успокоился. Одинцова уже мало беспокоило, где она была. Главное, что сегодняшний вечер они проведут вместе, пусть и на глазах их подруги.

Первая любовь, она же и единственная, никуда не делась, не прошла вопреки прогнозам школьных друзей. Одинцов любил Наташу с пятого класса, но почему-то ей об этом сказать он боялся. Теперь-то он понимал, что вокруг не дураки и все сами понимают, но все равно подойти и признаться он не мог. Как пацан, ей-богу. Но сегодня было какое-то непреодолимое желание признаться. А если она отвергнет его? Он думал об этом. Все время думал, и, скорее всего, это и была основная причина его «ступора». Сегодня он хотел все разрешить.

Алексей зашел в «Ближний». Он не привык ходить в гости с пустыми руками. Заезжать в «Ашан» времени уже не было, поэтому «Ближний» действительно оказался ближним. Одинцов взял бутылку вина и пошел к кассам. Шоколад был там. Пожалуй, набора из вина и шоколадки для свидания вполне достаточно. Хотя у него сегодня особый случай – свидание втроем. Леша улыбнулся собственной шутке и вдруг решил порадовать себя за искрометный юмор. Он любил мороженое. В любую погоду и в любое время года.

Холодильники с мороженым стояли в дальнем конце магазина у стеллажей с печеньем. Магазин на удивление был пуст. Играла какая-то музыка, сквозь которую слышался еще какой-то звук, похожий на жужжание. Леша повернулся. Ряды стеллажей вдруг стали длиннее, полки выше. Он почувствовал себя в длинном каменном коридоре. Даже печенья стали похожи на небольшие кирпичики. И все как-то посерело вокруг, стало черно-белым, словно он смотрел через солнцезащитные очки. Леша замер. Теперь он слышал только жужжание.

Одинцов сделал шаг вперед, потом еще один и еще. Он шел медленно, все время прислушиваясь. Что-то яркое на фоне серых стеллажей проскользнуло по проходу слева. И тут же раздался детский смех. Леша снова замер. Руки затряслись. Он едва не выронил бутылку вина. Перед ним в конце мрачного коридора стоял босой мальчишка в оранжевой футболке.

10

Егор боялся, что после сегодняшней ночи от него отвернутся все. Хотел как лучше, а получилось как всегда. Он все испортил. Он не ожидал такого поворота в безобидной игре. Безобидной? К черту безобидной! Чувак, разместивший эту статью в Интернете, предупреждал в начале статьи, в середине и в конце: «Вызов призраков – опасное занятие. Не столько для физического тела, сколько духовного. Непознанное может захватить вашу душу». Дерьмо, конечно, это все собачье, но доля правды в этом есть. Тот, кто душонкой слаб, может и свихнуться. Но Егор всерьез не воспринимал игру. Поднять адреналин себе и друзьям, вот чего он хотел. Но не это: «Раз, два – это не только слова»…

Нет, он этого не хотел. Он не хотел сойти сам или свести кого-либо с ума. А что вышло? Катя едва не свихнулась, да и он сам струхнул так, что вряд ли уснет в темноте. Он вряд ли уснет. А кто теперь виноват? Сам же хотел играть. Теперь не жалуйся. Игра состоялась – вы выиграли. Если честно, он не был уверен в том, что они выиграли. Он ни в чем теперь не был уверен. По правилам обычной игры, реальной, с живыми людьми, водящий их нашел. Катю и его, и то, что Егор не видел заглянувшего в чулан, ничего не значило. Но по тем же простым правилам для живых водящий должен был добежать до кона раньше их и «застукать». Было это? А черт его знает. Катя так верещала, что призрак мог умереть еще раз, так и не коснувшись кона. Вот в этом-то все и дело. Призрак! Они играли не с человеком. У мертвецов свои правила. Живые не могут отказываться от них, им только остается принять все как есть.

Егора передернуло от воспоминаний. Вопли Кати едва не оглушили его, да еще ощущение холода за спиной. Его снова передернуло, как только он представил холодный взгляд мертвеца. Призрак мальчишки смотрел на него с минуту, если не больше. Черт! Спасибо, хоть не придушил. А ведь мог.

– Раз, два – это не только слова, – прошептал Егор. – Три, четыре, – уже громче произнес он. – Меня нету в этом мире. Пять, шесть – у меня для вас есть весть. Семь, восемь – как наступит осень. Девять, десять… – Вас всех повесят, – выкрикнул, не осознавая этого, Егор.

Он все понял. Игра не закончилась. Игра продолжается, и надо обязательно спрятаться. Иначе… «Вас всех повесят». Егор затрясся всем телом. Это, черт бы побрал эту игру, не входило в его планы. По крайней мере, в ближайшие лет пятьдесят. Егор похлопал себя по карманам. Посмотрел на компьютерный стол. Текстовой распечатки игры нигде не было. Он мог ее оставить у Кати, а мог и выбросить. Он надеялся, что это не так.

Егор подошел к шкафу и вывалил все в поисках куртки, в которой он был вчера. В ней ничего не было. Он взял все в охапку и запихнул в шкаф. Нагнулся за ветровкой, выпавшей из рук, и увидел скомканный листок у кресла. Ветровка снова упала на пол. Егор подошел к креслу и поднял комок. Развернул его и всмотрелся в изуродованные буквы. Егор ничего не мог разобрать. Буквы расплывались. И только теперь он понял, что смотрит в лист без очков. Егор не помнил случая до сегодняшнего, чтобы он снимал для чего-то очки и забыл их надеть. Они могли быть где угодно, потому как у них было единственное постоянное место – это его нос.

Он похлопал по карманам, провел рукой по полкам шкафа, вернулся к дивану и потрогал обивку. Нет, пропали. Егор вспомнил о запасных очках с поломанной оправой. Они лежали в столе в его комнате. Он пошел к спальне, выставив перед собой руку. Егор не мог понять, когда потерял очки и почему не заметил этого. Смех раздался внезапно. Егор замер. Попытался высмотреть хоть что-нибудь в сером коридоре. Что-то… какое-то яркое оранжевое пятно промелькнуло в его спальне. Словно он увидел в мутной воде рыбу-клоуна.

– Эй, кто здесь?

Сердце громыхало в ушах так, что собственный голос ему показался каким-то далеким.

– Папа? Мама?

Он прекрасно знал, что это не родители. Они вернутся из Турции только через неделю.

– Кто здесь?

Ответом был детский смех.

11

Алексей выдохнул и шагнул к улыбающемуся мальчишке. Как только он сделал шаг, треск исчез. Вернулись обычные звуки. Нормальные человеческие звуки ласкали слух. Леша даже обрадовался. Вокруг все стало нормальным – стеллажи, пачки с печеньем и конфетами, зефир и халва. Сладко стало от одного только вида кондитерских изделий. Одинцов посмотрел в конец ряда – мальчишки в оранжевой футболке там не было. По соседнему ряду прошла женщина лет пятидесяти. Она громко говорила по телефону на незнакомом Леше языке. Он вздохнул, сжал крепче бутылку и пошел к холодильнику с мороженым. Даже галлюцинации не могли заставить его отказаться от мороженого.

Одинцов посмотрел через стеклянную крышку на ассортимент. Цены, как всегда, были напутаны, поэтому не имело никакого смысла сверять названия с ценниками. Леша любил разное, а цены, представленные здесь, вполне его устраивали. Он нагнулся, чтобы открыть крышку, и тут же отшатнулся. Ему показалось, что кроме него на стеклянной поверхности отражается еще и что-то оранжевое. И это не апельсин. Леша обернулся. В проходе он стоял один. Одинцов слишком резко открыл крышку холодильника. Женщина в соседнем ряду замолчала, но когда поняла, что ей ничто не угрожает, заговорила вновь. Алексей по интонации и некоторым вкраплениям русских слов понял, что она говорит о нем. Плевать. Он взял первое попавшееся мороженое, закрыл крышку и пошел к кассам.

Появление мальчишки в сочетании с треском напрягало. Что, если не психическое расстройство? Усталость? Может быть. Леша не высыпался последнюю неделю. Каждое утро подъем был пыткой, ему катастрофически не хватало четырех часов сна. А с наступлением холодов работа на высоте не только раздражала, но и утомляла. Пронизывающий ветер и боязнь высоты просто сводили с ума. Да, да, он боялся высоты. Именно поэтому… в большей части поэтому он и оказался на этой работе. Леша доказывал всем, а в первую очередь себе, что может справиться с этим недугом. Хотя… полгода назад он и не помышлял о таком. Он просто искал работу. Вбивая в поисковики на разных сайтах, предлагающих работу, простое слово «монтажник», он не подозревал о многогранности этой специальности. Электромонтажник, монтажник-сантехник, монтажник пластиковых окон… У Одинцова было высшее образование, но год в армии переубедил его идти по намеченному пути. Отучившись на инженера-электрика, он понял одно: что является скорее практиком, а не теоретиком. То есть ему нужна была работа чисто физическая, без напряжения мозгов. Он легко справлялся с задачей по электромонтажу дома, освоил технологию «Умный дом», но предпочитал заниматься этим сам, а не отдавать приказы, чертить схемы и составлять сметы.

Зарплата по предложенным вакансиям понравилась ему только у монтажника наружной рекламы. А бонусом к приличной зарплате как раз и была работа на высоте. Он принял этот вызов и пожалел об этом только сейчас, спустя полгода, когда холод сводил руки, а зарплата перестала зависеть от выполненной работы. Ставку сделали фиксированной, а рабочий день ненормированным. Так что боязнь высоты по сравнению с боязнью потерять работу была детским испугом. Вот она и причина появления мальчишки в оранжевой футболке. Ежедневный недосып и нервный срыв после обещания начальника поставить на их место гастрарбайтеров.

– С вас триста шестьдесят рублей…

Алексей очнулся, достал кошелек, расплатился и, не дожидаясь сдачи, вышел из магазина. Появление незнакомого пацана даже усталостью не прикрыть. Это скорее диагноз.

12

Катю все бросили. Одиноко ей стало в тот момент, когда Никита сказал, что не знает ни о каком подарке и не собирается сегодня с ней нигде встречаться. Катя, поплакав совсем немножко, уснула. Ей приснился мальчик. Почему-то уже во сне она знала, что это не к добру. Да, она вспомнила, что девочка снится к диву, а мальчик… Маяться она будет, вот к чему снятся мальчики. Они и в жизни счастья особого не несут. Так, суета одна. Мальчик из сна обнял ее, а потом взял за руку и повел к горке. Комплекс из пластиковых деталей, теперь такие в каждом московском дворе стоят. Катя чувствовала себя легко, будто не было никаких обид. Мальчик все время смеялся, отчего Кате вдруг стало тревожно. Она не узнала его, ей был знаком его голос.

Раз, два…

Призрак из чулана.

…это не только слова.

Мальчик, играющий с ними в прятки.

Три, четыре…

Так, значит, он не ушел. Это не к добру. Мальчик заманивал ее куда-то. В ее голове звенел смех, какой-то треск и проклятая считалка. Звуки нарастали, пока не стали невыносимыми и Катя не проснулась.

Она лежала на диване в розовой блузке, подаренной… Катя уже не терялась в догадках по поводу авторства презента, как сразу же после откровений Никиты. Она все поняла после этого сна. Катя выиграла, и водящий подарил ей то, что она пожелала. Все по справедливости. Но почему-то ее воротило от этой справедливости и от подарка. И еще ей было страшно находиться в собственной квартире.

На улице уже стемнело. Катерина знала, что сейчас часов семь-восемь вечера, судя по звукам со двора, но ей почему-то от этого не было легче. Темнота делала свое дело. Катя прошла по комнатам и включила свет. Зашла в зал и включила телевизор. Голос ведущего успокоил, но Катя напряглась, как будто забыла о чем-то важном. Вернулась в коридор и открыла все двери. Подошла к входной, проверила все замки, для чего-то глянула в глазок и, удовлетворенно кивнув, вернулась в зал. Только когда села на диван, вспомнила, что на ней розовая блузка. Катя вскрикнула и начала сдирать ее с себя. Она вскочила и с отвращением потянула ее вверх. Блузка за что-то зацепилась и ни в какую не поддавалась. Чертова тряпка спутала руки и застряла на голове, закрывая лицо. Настала тишина, будто Катю посадили в звуконепроницаемую комнату со стенами из пробкового дерева. Катерина перестала шевелиться, застыла с поднятыми вверх руками. Она слушала. Нет, звуки совсем не пропали, они просто стали приглушенными. Вот она слышала ведущего, вот кто-то посигналил за окном, вот детский смех… Смех. Странное ощущение, но ей показалось, что смех ближе всех к ней. Этот звук прозвучал у нее за спиной.

Она обернулась, одновременно пытаясь освободиться от проклятой блузки. Слезать чертова тряпка не хотела, поэтому Катя надела ее вновь. Рядом никого не было. Звуки были прежними, а самое главное – живыми. Катя боялась пошевелиться, она пыталась уловить что-то еще, какой-нибудь шорох или… «Только не смех, ну пожалуйста», – подумала она. Но все было как прежде, несмотря на стойкое ощущение, что в квартире она не одна.

Катя сделала шаг в сторону прихожей и замерла. Звуки телевизора стали громче, как будто кто-то прибавил громкость. Играла заставка вестей. Наверное, девятичасовые.

– Вас приветствуют ночные новости на Первом…

В девять часов ночь? Она посмотрела на часы на стене. Полночь. Внутри все сжалось. Блузка как-то перекрутилась и теперь больно давила на грудь. Свет потух, внезапно оборвав все звуки. В комнате стало тихо и темно. Катя слышала собственное сердцебиение. Она даже подумала, что оно уж слишком громко бьется. Так можно не расслышать того, кто будет красться к ней. Но она услышала. Сначала это был смех. Мальчик засмеялся в кухне, через секунду он уже смеялся в углу той же комнаты, где стояла Катя в сдавливающей грудь блузке.

Игра началась. Катя побежала прятаться.

13

Вечер удался на славу. Никита и предположить не мог, что ему так сегодня повезет. Он о таком счастье и мечтать не мог. Здесь, конечно, он лукавил. Мог и мечтал, даже вчера, когда они начали эту дурацкую игру с призраком, он пожелал ее. Анастасия была фитнес-инструктором в спортивном комплексе, в котором работал Никита. Не желал ее разве что хореограф Антонио. Не то баба, не то мужик, а может, гей, Никита не знал. За этим делом он, слава богу, его не заставал, ну а манера поведения могла быть напускной, ненастоящей, как и его имя. Антонио, скорее всего, производная от Антона. Никита на секунду задумался, как бы он называл себя, если бы… Тьфу, тьфу, тьфу! Он и представлять такого не должен был. Если по какой-то причине у него появятся такие наклонности, он с решительностью отрежет себе член и запихнет в собственную задницу, словно кляп. Тьфу, тьфу, тьфу. Никита ничего не имел против Антонио и его ориентации. Да ради бога! Но только о том, что происходит в постели, не надо кричать на каждом углу. Это же сокровенное. К тому же сам Антонио, наверное, не виноват. Виноваты родители. Может, ремня мало давали, может, отцовского воспитания не было. Единственное, что Никита знал наверняка, так это то, что своего сына он воспитает как надо. Его парень не будет кривляться, как испорченная девка, а самое главное, не будет спать с мужиками. Для этого, как ни странно, бог придумал женский пол. Как раз к этому прекрасному полу и относилась Анастасия. И сейчас она была в душе его двухкомнатной квартиры.

Что это, если не фарт? Подарок судьбы? Или исполнение желания проигравшего призрака? Чтобы это ни было, Никитос решил принять с благодарностью. К тому же были у него мысли, что это все-таки заслуги его внешних данных, а не какого-то там мертвеца, играющего в прятки.

– Я готова, – послышалось из ванны.

Никита хотел присоединиться к Насте в ванной, но передумал. Он же брутальный самец и на своей территории. Пусть она придет к нему. Бегать за девушкой, даже ради секса, даже если она уже раздета, ниже его достоинства. Черт! Кого он хочет обмануть?! Ей же может что-то не понравиться, и она уйдет. В послужном списке Никиты таких эксцессов не было, но всегда бывает первый раз.

Он вскочил, подбежал к двери и практически столкнулся с обнаженной Анастасией.

– Ты куда это?

– Разминка перед основным упражнением, – попытался пошутить Никита.

– А ну давай. Потому что если ты завалишь основную программу…

– Не завалю, будь спокойна.

Никита прижался к влажному телу девушки.

– О-о, я вижу, ты готов, – улыбнулась Настя. – По крайней мере, нижняя часть так и рвется в бой.

Он собирался ей ответить в ее же духе, но из кухни раздался детский смех. Никита посмотрел на Настю, потом выглянул в коридор.

– Что-то случилось? – спросила девушка.

– Ты это слышала?

Он уже понял, что она не слышала. Да и он уже не слышал. В комнате играла музыка, в остальной квартире было тихо.

– Что?

– Ничего. – Никита попытался улыбнуться. – Показалось.

– Никита Сергеевич, вы меня пугаете.

Она увлекла Григорьева за собой к кровати.

– Я? Или мы с ним вместе? – Никита кивнул куда-то вниз, но Анастасия его поняла.

– Боюсь, что пока только ты.

Григорьев посмотрел вниз. Бугорок на трусах опал. Черт! Мерзкий детский смех! Он не чувствовал никакого возбуждения. Никита знал, что это временный конфуз. Такое иногда бывало, когда секс был скучным, а по телевизору шел «Человек и закон». Но здесь-то еще и секса никакого не было. Зато был смех. Тот самый, из ночной странной игры.

– Может, в другой раз?

Никита очнулся.

– И в другой, и в этот.

Он подошел к ней и прижался. Провел по спине, по пояснице, сжал ягодицы. Настя впилась в его губы и снова отступила к кровати. Никита оставил одну руку на упругой попке, а вторую просунул между собой и Настей и взялся за ее аппетитную грудь.

«Сегодня, – подумал он, – все произойдет непременно сегодня».

И повалил гостью на кровать. И ни одна его часть не подвела до самого конца, до пика их совместного наслаждения. Смеха он больше не услышал. Только считалка мертвеца крутилась на языке, из-за чего он долго не мог уснуть.

14

Леша чертовски хотел спать. Он сидел перед телевизором, уставившись мимо экрана. Он хотел поговорить с Наташей, но уже пожалел, что пришел. Там, где две женщины и бутылка мартини, мужчина нужен для того, чтобы сбегать за добавкой. Ритка все время жаловалась на своего Мишаню. Лешка его ни разу не видел, но после откровений подруги особого желания увидеть его не появилось. Даже наоборот. Крайне непорядочный тип. Как по отношению к жене, так и к Рите. Что делать? Раз уж мир не идеален, то и люди в нем… Одинцова, если честно, мало беспокоили чаянья Поляковой. Она всего лишь потеряла то, чего никогда у нее и не было. Мишаня этот умело держал дистанцию. Врал и дома, и здесь… Даже не так. Врал он только здесь, а дома просто не договаривал правду. Лешка хорошо знал таких людей. Был у него в бригаде такой же умелец – на работе говорил, что жена заболела, надо пораньше домой, а дома говорил, что задерживается на работе. Куда этот паршивец ездил, Лешка догадывался и надеялся, что та, другая того стоила. Однажды жена приехала на объект, и жиголо был пойман за яйца. Лешке тогда было жалко жену коллеги. У нее действительно был болезненный вид, только прихватила она муженька будь здоров. И что? Мачо-верхолаз спустился с небес на землю в прямом и переносном смысле и молча поплелся за своей зазнобой. Так бывает всегда, ну или почти всегда. Леша даже не понимал, на что рассчитывала Рита. На то, что она исключительная, неповторимая? Возможно, это и так, но всегда есть кто-то исключительней и неповторимей. И если бы Маргарита все это поняла до того, как вбила себе в голову дурь, что он будет ее, то и не было бы этих терзаний. Хотя то, что слышал сейчас Леша, не очень-то походило на терзания. Она скорее радовалась… сначала, а потом собиралась позвонить ему и умолять вернуться. Вернуться? Чтобы куда-то вернуться, как минимум там нужно было находиться, а не приезжать на один «перепих». Одинцов посмотрел на подругу. Нет, Полякова далеко не глупая. Она все это понимала. Понимала, но алкоголь подталкивал ее говорить, а если б не Наташа, то и делать глупости.

Одинцов встал и подошел к окну. Слышался шум машин на Садовом, где-то играла музыка. Леша видел часть вывески торгового центра «Звездный». Вид надписи не привлекал, скорее отталкивал. К звукам с улицы и голосам подруг добавилось еще что-то. Словно шелест, словно… Треск?

Треск. Это точно был треск, но откуда он доносился, Леша не мог определить. Одинцов посмотрел в отражение в стекле. Столик со скудным натюрмортом, а по бокам в креслах сидели Рита и Наташа.

Все стихло, но через мгновение звук раздался вновь. Отчетливо, так, будто за его спиной. Леша едва сдержался, чтобы не обернуться. Ему было настолько страшно, что он мог выдать себя тряской рук или перекошенной физиономией. Вот девчонкам будет о чем поговорить. К черту Мишаню, посмотри-ка лучше, как Лешку перекосило. Нет, он не доставит Рите такого удовольствия. К тому же этот треск мог быть и в его голове. Только в его голове. Но проверить все-таки не мешало.

Одинцов сделал шаг вправо, чтобы открылось то, что было до этого за его спиной. Дыхание тут же перехватило. Теперь затряслись и колени. На краю дивана, у кресла, в котором сидела Рита, был мальчик. Тот самый мальчишка в оранжевой футболке.

Одинцов резко обернулся. И плевать он хотел на то, что станет темой для разговоров. Плевать он хотел… На диване никого не было. Девушки, перешедшие к упоминанию интимных подробностей из жизни всех родственников Миши, не заметили ни дрожи в коленях Леши, ни, казалось, самого Одинцова. Он облегченно вздохнул и снова отвернулся к окну. Отражение его привлекло ярким пятном. Он вздрогнул, но поворачиваться больше не стал. Мальчик сидел на диване и смотрел на него.

– Раз, два – это не только слова, – произнес он, после каждого слова поочередно показывая пальцем то на него, то на Наташу. – Три, четыре – меня нету в этом мире.

15

Спрятаться в чулане было плохой идеей. Надо быть полной дурой, чтобы залезть туда, где тебя вчера нашли. Хотя, возможно… снаряд в одну воронку не падает. В том-то и дело, что возможно. Тот, кто придумал эту отговорку, наверняка не имел в виду призраков. Кто знает? Кате не хотелось проверять это на себе, но, похоже, никто ей не дал права выбора. Нет, какой-то выбор у нее, конечно, был. Например, не лезть в чулан, а спрятаться под кроватью в спальне родителей. Или в кухне, или в шкафу в прихожей. Или убежать из квартиры так далеко, как только можно. Черт! А об этом-то она и не подумала.

Сейчас, сидя в чулане, она задыхалась от пыли. Кате все время хотелось чихнуть. Она слышала, как мальчик прошлепал босыми ногами в кухню. Зачем-то открыл воду и тут же закрыл. Открыл и закрыл. Звуки льющейся воды немного раздражали, но, с другой стороны, Катя хотя бы знала, где сейчас мальчик. Вода ударила о дно раковины, и призрак вскрикнул. Звук воды тут же пропал. Босые ноги прошлепали по коридору, на секунду остановились и снова зашлепали к залу. Когда призрак остановился, Катя едва не чихнула. В носу так сильно защекотало, что она думала – все, сейчас призрак ее найдет. Но все обошлось.

Катерина вдруг поняла, что нужно мертвецу. Возможно, его цель – игра, но Катя вдруг осознала, что он пришел за блузкой, за своим подарком. Ей стало горько оттого, что она поняла – не возьми она этот презент, ничего бы сейчас не было. Не было бы игры, она бы не сидела в пыльном чулане, а мертвец бы играл с кем-нибудь другим. Катя надеялась, что еще не поздно, еще можно все исправить. Нужно просто вернуть тряпицу призраку. Катя снова попыталась снять блузку, но как только почувствовала, что снова может застрять, вернула ее на место. Если сейчас начать возиться, то мальчишка застукает ее раньше, чем получит блузку назад.

Катя вздохнула, в носу снова защекотало. Она тут же сжала ноздри, и все прошло. Она слышала, как в спальне родителей открываются шкафы и ящики. Причем с таким грохотом и небрежностью, будто тот, кто ее искал, не собирается оставаться незамеченным. Нет, это скорее такая тактика. Да, и что? У мертвецов, играющих в прятки, тоже может быть тактика. Он сводил ее с ума. Сам процесс игры с призраком ее сводил с ума, а он еще шумит. Катя закрыла уши руками и зажмурилась. Шум открываемых дверок стих, но детский смех продолжал звенеть в голове. Катя едва не закричала. Вдруг все стихло, только сердце билось где-то в горле. Катерина медленно убрала руки от головы. Ей не хотелось открывать глаза, но мышцы лица уже ныли от напряжения, и она открыла сначала один глаз, затем второй. Темнота была густой, словно мазут. Катя даже чувствовала ее жирные мазки по коже. А еще тишина. Она была невыносимой, страшной. Уж лучше б она слышала падение ящиков и скрип петель. И этот мерзкий смех.

Он раздался из угла чулана.

Катя вздрогнула и отстранилась. Ребенок, судя по звуку, сидел с ней здесь, в чулане и смеялся над ней, дурехой. Но тут же она услышала шлепанье босых ног в коридоре. И они удалялись. Звуки были снаружи и, черт бы их побрал, удалялись в сторону ее спальни. И вот уже ребенок смеется там. Катя перевела дух и попыталась взять себя в руки. Вот тут ей и пришла в голову сумасшедшая идея. Нет, в свете последних событий эта идея не более сумасшедшая, чем начать игру в прятки с призраком, но все же… Она практиковала подобное в детстве. Она любила перепрятываться за один кон по несколько раз, и лучше ее этого никто не делал. Тем более что это имело смысл, когда «последний водит». Так еще и время пролетало незаметно.

Катя решила проделать то же самое и сейчас. Разумнее всего было бы перепрятаться в родительской спальне. Она по личному опыту знала, что водящий не станет возвращаться туда, где уже искал. Не было смысла. Прятки – они на то и прятки, чтобы сидеть тихо и помалкивать. Но не для Кати.

Она бесшумно подошла к двери и прислушалась. Шум определенно доносился из ее спальни. Выдвигались и задвигались ящики стола, и это было странно. Он хотел найти ее в ящике для книг? Да он же болван! Мертвый болван. Катя выскользнула в коридор, и шум в комнате тут же стих. Катерина замерла. Если мальчик сейчас решит выйти в коридор, то все, game over, игра проиграна. Она просто не успеет незаметно спрятаться. Он ее увидит и с удовольствием найдет. Нет, может, он ей позволит некоторое время напоследок, так сказать, побегать, удивить его своей «непотопляемостью», но это не спасет ее. Сердце подпрыгнуло и застряло в горле, барабанной дробью отдаваясь в висках. Ящик из стола упал где-то у двери в ее комнату. Катя испугалась еще больше, когда поняла, что если призрак пойдет за ящиком, то обязательно выглянет в коридор. И тогда… Но он не пошел. Глупый мертвяк продолжил веселье. Похоже, в нем все еще преобладала детская сущность над потусторонней злобой. Мальчик заливался смехом, разбрасывая вещи Кати по комнате.

– Раз, два – это не только слова, – произнес мертвец и снова залился смехом.

Катерина проскользнула в родительскую комнату и, не раздумывая, нырнула под кровать.

16

Если подобное с ним происходит даже в обществе людей, то диагноз ясен. Леша сел на диван, на то место, где еще минуту назад сидел мертвец. Теперь Одинцов понимал, что это никакой не заблудившийся мальчик, не сбежавший от родителей трудный подросток – малец показал ему свое истинное лицо. Мертвенно-бледное, с темными кругами под глазами. Несмотря на то, что призрак улыбался, глаза были злыми, а потом они просто стали черными провалами в черепе. И тогда Лешка не выдержал – вскрикнул и резко обернулся. Мертвец не исчез сразу же, как в первый раз. Какое-то время повисел в воздухе, улыбнулся и развеялся по комнате черной дымкой. Наташа с Ритой замолчали и, открыв рты, уставились на Одинцова.

Алексей ничего не хотел объяснять, да и не мог. Он подошел к столу, взял бокал, из которого он едва ли отпил глоток с начала вечера, и выпил все до дна. Взял бутылку, налил полный бокал и снова выпил.

– Леш, что-то не так? – наконец-то решилась спросить Наташа.

– За Риту переживаю, – тихо сказал Одинцов и потянулся за бутылкой. Наташа взяла ее и отставила.

– Хватит переживать.

– Почему? – Полякова ничего не понимала. – Пусть переживает. – Рита вроде как обиделась, но тут же улыбнулась, а потом даже прослезилась. – Лешка, ты такой классный. – Она встала, пошатнулась и тут же села рядом с Алексеем. – Ты правда за меня переживаешь?

Леша неуверенно кивнул и посмотрел на Наташу.

– Ребята, вы такие молодцы, что пришли, – заулыбалась Рита, но обняла только Одинцова. Наташа пока была вне досягаемости пьяных благодарностей подруги. – Вы молодцы! А остальные… остальные – твари!

– Ну, зачем ты так? – Наташа попыталась заступиться за друзей.

– А давай сейчас позвоним. – Маргарита достала откуда-то телефон и показала Наташе. – Давай? Ну, например, Никитосу. – Она выбрала номер в телефонной книге и нажала вызов.

– Рит, ну не надо. – Наташа попыталась вырвать телефон.

– Тсс. – Рита отклонилась и прижала указательный палец к губам. – Тсс.

Абонент выключен или находится вне зоны действия сети.

Рита развела руками.

– Что и требовалось доказать, – улыбнулась Рита.

Как-то криво. «Должно быть, это печаль», – подумал Леша. Скорее всего, но алкоголь искажал мимику и перевирал чувства. Печаль превратилась в гримасу, способную вызвать только жалость.

– Ну ты нашла, кому звонить. – Наташа, не понимая, что делает, подзадорила подругу. – Он же у нас… непутевый…

– Ветреный, – поправил ее Леша, внеся тем самым некое равновесие в межполовые конфликты.

– Пфф, ветреный? – Рита снова состроила гримасу, но что она могла означать, Леша не догадывался. – Он кобель! Кобель, как и все мужики. Козел и кобель, как мой… Пфф, мой. Как Михаил Андреевич Уваров. Ублюдок и… ублюдок.

Они все (и Полякова в том числе) понимали, что она готова снова разрыдаться. Наташа попыталась спасти ситуацию.

– Надо Катюшке позвонить. Она уж точно возьмет трубку.

– Ну да, она же не мужик.

«Нет, она не заплачет, – подумал Леша. – Она слишком зла, чтобы настолько смягчиться и…»

– Я больше не буду плакать, – будто прочитав мысли Одинцова, произнесла Рита и, выбрав нужный номер, нажала вызов.

17

Еще одна ошибка. Не много ли за один вечер, за один долбаный кон игры? Под кроватью пыли было еще больше. Теперь щекотало не только в носу, но еще и в горле. Кате все время хотелось откашляться. А еще ей хотелось посмотреть время, которое будто остановилось. Ей срочно нужно перепрятаться, пока она не начала чихать и кашлять.

Катя закрыла рукой рот и нос и поползла к краю кровати. Ее привлек звук шагов, и она тут же замерла. Она видела только босые ступни у двери. Они остановились, повернулись в ее сторону, но через длинный промежуток времени развернулись и снова скрылись из вида. Судя по задорному смеху, от которого, надо признаться, у Кати мурашки по коже бежали, и шуму из ее комнаты, призрак был занят какой-то другой игрой. Но Катю смущало его быстрое появление. Он услышал, что она лезет из укрытия? Или просто решил проверить? В любом случае надо быть осторожней. Главное – не паниковать. Трудно, но надо. Потому как в панике человек может наделать глупостей. А в ее случае глупость равно смерть. Ей не хотелось в это верить, но она вчера видела лицо того, кто их искал. И теперь не сомневалась, что смерть в случае проигрыша – это лучшее, что с ней может случиться.

Катя проползла еще немного, только теперь к дальнему от двери краю кровати, прислушалась. Мертвец резвился в соседней комнате. Катерина встала, все еще зажимая рот и нос ладошкой, и посмотрела на открытую дверь, потом на шкаф, затем на выход на лоджию. У нее не было определенного плана, поэтому она замерла на месте, рискуя быть пойманной. Она вспомнила, что мальчишка уже проверял шкафы в родительской спальне, и снова ее голову посетила мысль о попадании снаряда в одну и ту же воронку. Риск был, но, исходя из сложившейся ситуации, он минимальный. По крайней мере, Кате хотелось в это верить.

Она на цыпочках прошла к шкафу. Призрак за стеной как-то затих, иногда слышались смешки и шлепанье босых ног. Никаких сомнений – мальчик все еще был в соседней комнате, но дверь шкафа могла сыграть на стороне водящего. Беда пришла, откуда не ждали. Катя увидела вспышку. На родительской кровати в кромешной темноте вспыхнуло так, будто она посмотрела на дугу сварки без защитной маски. В глазах потемнело, а в голове забилась тревожная мысль – игра окончена. Она знала, что последует после вспышки, и если яркий свет не привлечет мертвеца, то Palladio для струнных в исполнении Escala волей-неволей заставит его прийти сюда. Как телефон попал на кровать родителей, это вопрос десятый, ее волновало, успеет ли она отключить его до звонка. Она оттолкнулась, больно ударилась коленом о спинку кровати и, упав рядом с мобильником, схватила его в руку. Мелодия, едва начавшись, стихла.

«Вставай», – приказала она себе.

Катя быстро перекатилась в сторону лоджии. Бесшумно встала на ноги, сделала шаг, другой и юркнула за теневую штору.

Она услышала, что мальчик подошел к спальне и стоит в дверях. Наверняка стоит и смотрит на штору, за которой она. Волоски на спине и шее зашевелились так, будто кто невидимый провел по коже рукой.

Звук стал ближе. Наверное, призрак уже на кровати. Катя затаила дыхание, но набранный в легкие воздух сразу же начал сдавливать грудь. Паника накрыла ее с головой, странное чувство окутало все тело. Катя боялась, что больше не сможет вдохнуть воздуха. Через секунду она поняла, что не это самое страшное. Дисплей телефона снова вспыхнул. Казалось, еще ярче, чем в первый раз. Катя даже увидела сквозь штору спальню и бледное лицо мертвеца. Он смотрел на нее и улыбался.