Онлайн чтение книги Выше небес Over Heaven
1 - 23

Продолжение вчерашнего.

Итак, причина, по которой я прождал семь лет прежде чем убить Джорджа Джостара, была в том, что мне нужно было быть еще более предусмотрительным, чем в случае с моим отцом. Мне нужно было семь лет, чтобы заработать доверие моего приемного родителя и получить права на его средства.

Но все же я провалился, поскольку воспользовался тем же самым методом убийства. Да, думая над этим сейчас, я понимаю, что дело было именно в этом.

Я пытался отравить его тем же восточным ядом.

Конечно же, убийство ножом или пистолетом было вне вопроса. И все же мне стоило избрать другой способ.

Когда Джордж Джостар был болен (кажется, это была обыкновенная простуда), я подменял его дворецкого и заменял лекарство на яд, лично принося его в комнату и заставляя выпить.

Постепенно мой приемный отец слабел.

У него появились те же симптомы, что и у моего родного отца.

Те же симптомы – это и было главной уликой.

Именно по ним Джонатан разгадал мой план.

«Последнее, за что я переживаю, это ты, мой сын… Ты слышишь меня, Дио? Когда я умру, возьми это письмо и отправляйся домой к тому, кому оно адресовано. Этот человек задолжал мне… Я уверен, он присмотрит за тобой.»

Кажется, у Джорджа Джостара была тенденция к сохранению вещей на память. Он сохранил письмо, что я доставил от своего отца семь лет назад. Возможно, он посчитал это знаком почета к человеку, которому он задолжал.

Нет, дело не в этом.

Лорд Джостар прекрасно знал, что ничего не должен Дарио Брандо… И что Дарио был обычным вором.

Он знал, что я не сын того, кому он должен… Что я сын вора. И несмотря на это, он принял меня к себе. Эти «дающие» действительно странно мыслят.

Я уверен, что будь моя мать знатной, она поступила так же. И мысли об этом вызывают у меня ярость.

Но я отвлекся. Разумеется, причина, по которой Джордж Джостар оставил себе письмо, не в том, что он чувствовал себя обязанным чем-то, а лишь в нежелании рассекречивать личные переписки. Это обычная привычка джентльмена.

Но в таком большом особняке уследить за такими вещами довольно сложно.

Я принес конверт запечатанным, поскольку не читал, что написано внутри, но я и представить не мог, что отец распишет в нем симптомы своей болезни.

Вот что там говорилось:

«Сейчас я очень болен.

Я знаю, что мне осталось недолго.

Я не знаю, что это за болезнь, но у меня не прекращается боль в груди, кашель, и не проходит отек рук.

Когда я умру, не могли бы Вы взять к себе моего сына Дио?

В отличии от меня, он замечательный мальчик. Я уверен, что он не доставит Вам никаких проблем.»

Ну, последняя часть была совершенно бесполезным бредом.

Важно то, что перед этим он написал симптомы, и что у лорда Джостара проявлялось то же самое. Конечно, учитывая, что он принимал тот же яд, было бы странно, если бы симптомы были иными.

Джонатан нашел это письмо по чистой случайности.

Судя по тому, что я слышал, это произошло, когда он изучал каменную маску. Можно предположить, что у маски есть своя воля, и что она специально раскрыла мой план. Может быть маска сама разглядела во мне что-то и решила сделать меня вампиром после.

…Нет, в чем бы причина не крылась, возможно, я слишком глубоко смотрю. Эта маска – всего лишь предмет, у нее не может быть своей воли или еще чего-то подобного.

Произошло все лишь из-за моей неосторожности.

Но даже если я и признаю свои действия неосторожными, не обошлось и без недоверчивого отношения Джонатана к моей персоне.

Ну и что, что у моего родного и приемного отцов одинаковые синдромы? Может быть, это лишь случайность, совпадение?

Чуть позже он действительно подловил меня на подмене лекарства ядом, но уже до этого его подозрения насчет меня были сильными.

Это значило, что он помнил все, что я делал с ним после прибытия в поместье… Мои издевательства над ним, действия по отношению к Эрине и к Дэнни, все это он не забыл. Это все медленно тлело внутри него все эти годы.

На первый взгляд мы с Джонатаном были друзьями и братьями, но никакой дружеской или братской любви между нами никогда не было.

Он лишь подозревал меня.

Я совершил огромную ошибку, когда позволил эмоциям охватить себя и начал проявлять агрессию к Джонатану семью годами раньше. Если бы я этого не сделал и позволил Джонатану остаться таким же беззаботным и мирным, я бы с легкостью избежал его излишнего внимания.

Джонатан был из того типа людей, которые становятся сильнее, чем больше на них давят. И я неосторожно надавил сильнее чем нужно.

…Но даже принимая все вышеописанное во внимание, даже отмечая мои ошибки и подозрения Джонатана, я не считаю, что дело было в этом. Виной всему был мой отец.

Мой чертов отец.

Он не оставил мне ничего. И даже после смерти он продолжал обирать меня. Даже сейчас, век спустя, я не понимаю, чего он хотел. Почему у него возникла нужда указать симптомы в том письме?

«В конце концов, ты мой сын.»

Кажется, об этом он и говорил. Шептал мне на ухо, так близко, что его мерзкое дыхание обжигало мою кожу. Слова впились в мою голову глубже, чем шипы каменной маски, которая позже пронзила мой череп в прямом смысле.

«Дио! Как настоящий джентльмен, поклянись в своей невиновности честью своего настоящего отца, мистера Брандо!»

Когда Джонатан сказал это, я впал в ярость. Еще одна глупая ошибка.

Я должен был просто сдержаться, как сдерживался перед окружающими все семь лет. Если бы я это сделал, этого было бы достаточно, чтобы его убедить. Так почему же я… Нет, должен сказать, что не чувствую от своего поступка никакого сожаления.

Честью отца?

У него ее не было.

Как же я мог поклясться тем, чего не существует? Просто потому, что его отец был человеком достойным, не значило, что других людей не бывает.

Это был результат его желания оставаться джентльменом.