Онлайн чтение книги Болезненный муж? Жена по контракту Sickly? Husband’s Contractual Wife
Глава 108

Но если проблема с самой “кровью”.

Известно, они особенно ею гордились. Я перечитывала эту фразу вновь и вновь. Если у них были обычаи, значит они крайне осторожно относились к смешению разных кровей.

— Люди одной крови… Женились?

Рука, держащая книгу, дрожала. 

— Ни за что…

Холодный озноб распространился по всему телу. 

— О чем я думаю?

Я убрала дрожащую руку от книги и провела ею по одежде. 

— Если…

Если это действительно так, если “кровь”, о которой сказал Амоид — то, о чем я думаю… Эта мысль пришла мне в голову и не являлась совершенно невозможной. 

Я слышала о многих трагедиях, вызванных кровосмешением. Гемофилия, не останавливающиеся кровотечения, оттопыренная челюсть — все это болезни, вызванные кровосмешением. 

Дурная привычка, созданная для сохранения власти семьи и дворянской крови. Такого результаты можно было добиться, если бы соединились географическая обособленной семьи Анор и их собственная гордость. 

Несмотря на то, что это табу. 

Поэтому, в конце концов, болезнь Амоида была вызвана кровью семьи его матери. 

И если он болен…

— Это нельзя исправить. 

По его словам, нельзя вылечиться, пока вся кровь не будет удалена. Болезнь, которая уже присутствует с рождения, не может быть вылечена, какое бы время ни прошло. Все, что нужно сделать — жить с заботой до конца своей жизни. 

Раймонд тоже относился к моим прошлым усилиям, будто все они бесполезны. 

Все они знают, что это не так болезнь, которую можно вылечить. Если от них исходила такая реакция…

— Но они сказали, что болезнь Амоида началась, когда он стал взрослым. 

Мне кажется, что болезнь, вызванная кровосмесительными браками, должна проявляться с самого рождения. Но ни судорог, ни лихорадки не было до взросления. 

Странно. 

<Солнце никогда не теряет свет.>

Слова Латуза, которого я считала лишь мошенником, все время звенели в ушах. 

Что гасит солнце, которое всегда должно светить?

— Мадам, вы еще здесь?

Внезапный голос Роны разнесся по всей библиотеке. Благодаря ей я смогла очнуться от глубоких мыслей. Посмотрев вниз со второго этажа, я увидела Рону, что бродила между книжными полками. 

— Я здесь. 

Я махнула рукой и ответила. 

— Сколько часов вы сидите здесь?

Рона вскочила и подбежала к месту, где я сидела. 

— Если продолжите, испортите зрение. 

— Я почти ничего не читала. 

Толстые книги были сложены на столе до уровня моей головы. 

— Что вы прочитали?

Рона вздохнула, глядя на стопку книг. 

— Только эту, — я осторожно протянула руку, схватив книгу об аристократах, раскинувшуюся передо мной. — Рона, ты знаешь что-то о матери? Имею в виду, о семье Анор. 

— Семья великой госпожи? С чего вдруг…

— Я просто знаю о ней, но никогда не слышала подробности. 

— Я знаю лишь, что замок Анор находится в самой северной части империи. Это очень холодное место. 

Я ничего не смогу узнать. Потому что эта семья окутана тайной. 

Если бы я могла узнать о семье Камиллы, если бы я могла узнать о болезни, от которой они страдали, смогла бы развеять сомнения относительно болезни Амоида. 

— Да, может быть, это не наследственное заболевание. 

Это моя вера. И желание.

— Потому что только так он может поправиться.

Тогда…

— Как получилось, что предыдущий герцог женился на дочери семейства, живущего так далеко?

— Должно быть, брак по расчету. 

— Да, но почему?

В ответ на вопрос, заданный мной в разговоре с самой собой, Рона тоже задумалась. 

— Если подумать… Это немного странно. Я слышала, что дорога из столицы в замок Анор трудна и длинна. 

Обычно аристократические браки заключались, когда члены семей были близки друг другу, имели хорошую репутацию и одинаковый доход. 

Герцог Ифрет легко мог жениться на другой леди из престижной семьи, даже если это не сама Камилла. 

— Кто-нибудь что-то знает об этом?

— Ах… Разве он не может знать? — Сказала Рона с сияющими глазами. 

— Он?

— Мистер Колтон. 

* * *

В резиденции герцога Ифрета было главное здание и пристройка. А также большие и маленькие пристройки. И в каждом здании бесчисленное количество окон. 

Горничные должны были каждый день протирать их и содержать особняк в достаточной чистоте.

К каждому окну прильнули по три-четыре служанки, протирая их сухими тряпками. 

Болтовня, которая следовала за ними во время работы, всегда очень важна. 

— Я имею в виду господина и госпожу. 

Одна из горничных, мывших окна, осторожно огляделась. 

— Я слышала, не так давно они сильно поссорились на глазах у всех.

— Должно быть, у них очень плохие отношения. 

— Обычно тогда заводят любовницу. 

Горничные не переставая смеялись и болтали между собой, пока мыли окна. 

Колтон тихо подошел к ним. 

— Вы работаете здесь какое-то время, не так ли?

— Ах? Да, дворецкий. 

— Хорошо, возьмите. Это чек, выданный герцогской семьей. Я вынес сразу выходное пособие и трехмесячную зарплату. Можете обменять его на золотые монеты в банке. 

— Простите? 

Служанка недоуменно переглянулись. 

— Немедленно убирайтесь из герцогства. 

Старый дворецкий говорил с доброжелательным лицом. 

— Что?

— Это приказ Его Превосходительства. 

— О чем вы говорите, дворецкий?.. 

— Вы все нарушили клятву, которую дали, когда вас принимали на работу в особняк. 

— Что? Но как…

— Не смеяться над господами, — выражение лица Колтона стало внезапно холодным. — Это самое важное, что нужно соблюдать при работе в этом особняке. Больше мы не нуждаемся в ваших услугах. 

Служанки вскоре расплакались от приговора об увольнении, который был вынесен с улыбкой на лице. 

— Дворецкий, я больше не буду там!

— Приговор нельзя обжаловать. Собирайте чемоданы и покиньте особняк прямо сейчас. 

Горничные, смотревшие в сторону шумного окна, одна за другой повернули головы, встретившись глазами с Колтоном. Они замолчали и сосредоточились лишь на мытье закрепленных за ними окон. 

Болтливые служанки в конце концов прекратились свои дела. У них не было другого выбора, кроме как уйти в слезах.