Онлайн чтение книги Яблочный пирог и любовь Elmalı Turta
Глава 7. Ромео и Джульетта

Минуты тянулись в тишине. Я уткнулась взглядом в приборную панель, от напряжения сведя брови до боли. Провела кончиками пальцев по лбу и закрыла глаза, пытаясь успокоить мысли.

Когда я повернулась к Эмиру, он выглядел не лучше. Я видела его таким лишь однажды – в ту ночь, когда он бросил «Эдем». Тогда он боялся потерять меня. Но сейчас? Я не понимала, что его тревожит.

Я дотронулась до его руки, и он посмотрел на меня. Волосы и атласный смокинг делали его похожим на богатого бизнесмена из 1950-х. И выглядел он чертовски привлекательно.

– Платье прекраснее, чем я могла представить, – сказала я, пытаясь разрядить обстановку.

Да и к чему переживать? Ахмет сказал: «Сегодня веселись. Завтра я буду здесь». Не знаю, что он имел в виду, но его слова, разочарования и обиды могли подождать до завтра. Сегодня – только мой вечер.

Я провела рукой по ткани:

– Я боялась, но должна признать: у тебя отличный вкус.

Эмир снова посмотрел на меня, на секунду задержавшись на моем кулоне, затем скользнул взглядом по платью и почти улыбнулся.

– Его хозяйка тоже была со вкусом, – сказал он, возвращая взгляд к дороге.

Я не ожидала, что платье окажется винтажным, и удивленно подняла брови:

– Хозяйка?

Прежде чем я успела спросить еще что-то, он потянулся к моим коленям. Я инстинктивно прижалась к сиденью, но он лишь рассмеялся, открыл бардачок, достал оттуда что-то и протянул мне:

– Вот.

Это была старая фотография. Я поднесла ее ближе к глазам. На снимке были женщина, мужчина и трое маленьких мальчиков. Они стояли в роскошном, ярко освещенном зале. Я мгновенно узнала темно-красное платье, облегавшее стройную фигуру женщины.

Мое платье. Точь-в-точь, лишь с небольшими изменениями.

Я вопросительно посмотрела на Эмира.

– Моя мама, – просто сказал он.

Я снова уставилась на фото. У женщины были такие же темные волосы, свободно ниспадающие на плечи. Глаза, кажется, тоже голубые. Но больше всего поражала ее улыбка – ослепительная, с ямочками на щеках.

Платье сидело на ней настолько идеально, что если на мне оно выглядело хотя бы вполовину так же хорошо – считай, мне повезло. Однако имелись и отличия: во-первых, тонкие бретели на фото были украшены стразами. Во-вторых, на боку имелся смелый разрез, которого на моем платье не было.

– Я отдавал платье в переделку, – пояснил Эмир, словно читая мои мысли. – Фасон не совсем соответствовал современным трендам. А я хотел, чтобы сегодня ты выглядела безупречно.

– А лямочки? – поинтересовалась я. – На фото они смотрятся потрясающе.

Мои познания в моде равнялись нулю, но глаза-то у меня все же были. Эта женщина выглядела как принцесса. Эмир покачал головой.

– Для твоего возраста это было бы слишком, Джульетта.

Я почувствовала себя участницей шоу, получившей низкий балл.

– О-о-о! – Я повернулась к нему, вздернув бровь. – А разрез? Он тоже не соответствовал современным трендам?

Эмир усмехнулся:

– Нет. Он не соответствовал моим правилам.

Я скрестила руки на груди:

– И каковы же эти правила?

Он повернулся, посмотрел мне в глаза, улыбнулся и подмигнул.

– Ноги любимой женщины должны принадлежать только мне.

Я не ответила. Не стала ничего говорить. Руки сами опустились на колени. Я развернулась к окну, чуть приоткрыла его и подставила лицо февральскому холоду. Потому что щеки у меня уже начинали краснеть в тон платью.

* * *

Я продолжала разглядывать фотографию, пока мы ехали. Трое мальчиков в смокингах, окруживших мать. Самым младшим, должно быть, был Эмир. Приглядевшись, я невольно улыбнулась. Он выглядел до невозможности мило – так, что сердце таяло. Если бы я могла перенестись в тот момент, то, как часто делала в последнее время, запустила бы пальцы в его волосы, чтобы их растрепать. Его глаза совсем не изменились. Уверена, даже тогда он одним взглядом сводил с ума всех окрестных девочек.

Двое других мальчиков, выглядевших на четыре-пять лет старше, вероятно, были его братьями. Эта женщина явно обладала безупречными генами – все трое детей словно сошли с открытки.

Я размышляла, где мог быть сделан снимок, как Эмир снова заговорил:

– Это был последний бал, куда мама поехала здоровой. После той ночи с каждым годом она становилась все слабее. Все больнее.

В его взгляд снова просочилась грусть. Каждый луч света, скользящий по его лицу, обращенному к дороге, словно делал эту печаль глубже. В тот момент Эмир показался мне на десять лет старше и одновременно – снова тем маленьким мальчиком с фотографии.

Я положила снимок на колени. Это был один из тех редких моментов, когда в броне Эмира появлялась трещина, куда можно было заглянуть.

– От чего… она умерла? – спросила я дрогнувшим голосом.

Он молчал так долго, что я уже решила – не ответит.

– Рак… – наконец произнес он.

Больше я не смела спрашивать. В этом одном слове прозвучало столько боли, сколько я даже представить не могла.

Не в силах видеть его печаль, я потянулась и взяла Эмира руку. Через несколько секунд его пальцы переплелись с моими. В тот момент у меня появилось чувство, что я не просто держу за руку избалованного красавца Эмира, а касаюсь ладони – и сердца – того маленького мальчика, который до сих пор скучает по маме.

* * *

Оставшуюся часть пути мы преодолели молча, но, когда машина остановилась, Эмир преобразился – будто его коснулась волшебная палочка. Он непринужденно кивнул парковщику, затем улыбнулся и предложил мне свою руку в качестве опоры. Другую руку он положил на лацкан пиджака, принимая вид галантного герцога, и помог мне выйти. Я не смогла сдержать смешок. Честно говоря, это был единственный способ справиться с нарастающим волнением.

Когда мне удалось оторвать взгляд от его красивого лица, я огляделась. И, рассмотрев гостей, поднимающихся по парадной лестнице, вдруг осознала, где мы находимся. Глазам не верилось. Я замерла на месте, и Эмир остановился вместе со мной. Знаю, он вопросительно смотрел на меня, но я была слишком ошеломлена, чтобы говорить. Несколько секунд, которые показались мне вечностью, я молчала, затем повернулась к нему:

– Почему ты не сказал мне, что бал проходит во дворце Чыраган[14]Отреставрированное здание дворца султана Абдул-Азиза на берегу Босфора, которое ныне занимает пятизвездочный отель. Султан Мурад V, свергнутый своим братом Абдул Хамидом II, провел во дворце 27 лет в домашнем заключении.?

Я всё никак не могла закрыть изумленно раскрытый рот. Эмир небрежно пожал плечами:

– Не подумал, что это важно.

Я не могла поверить его бесстрастности:

– Не подумал, что это важно?! Эмир, это же дворец! Дворец, в котором каждая девушка мечтает провести свадьбу! И ты решил, что упоминать об этом не стоит?

Еще до того, как я закончила, его улыбка растянулась во весь рот. Пальцы коснулись моей щеки:

– Если бы я знал, что это так тебя осчастливит, то сказал бы гораздо раньше.

Я улыбнулась, хоть и смущенно. Когда я снова повернулась к дворцу, Эмир спросил с легкой насмешкой:

– Значит, и ты, как все девушки, мечтаешь выйти замуж здесь?

Не в силах оторвать глаз от представшего моим глазам великолепия, я ответила:

– Уверяю тебя, до этого момента – нет. Я всегда закатывала глаза, слушая, как девчонки обсуждают свадьбы в этом дворце. В конце концов, тут люди сидели в заточении и умирали. Для меня это не дворец, а скорее тюрьма, только приукрашенная.

Он покачал головой, улыбаясь:

– Очень по-твоему. Ну и что ты думаешь сейчас?

Я глубоко вздохнула – настолько глубоко, что мое дыхание превратилось в пар на холодном воздухе:

– Сейчас я представляю себя в свадебном платье именно здесь.

Я улыбнулась с невинностью ребенка, а губы Эмира приблизились к моему лицу. Теплое дыхание коснулось щеки, затем уха, и я невольно закрыла глаза.

– А я представляю, как иду рядом с тобой, поднимающейся по этим ступеням в свадебном платье, – точно так же, как сейчас.

Я сглотнула. Открыв глаза, почувствовала, как перехватывает дыхание. Повернулась к нему, встретилась со взглядом его голубых глаз – сейчас они казались темнее оттенком и затягивали еще сильнее. Пожалуй, самое время надеть свой бронежилет.

– Думаю, нам стоит оставить мечты и вернуться в реальность. У нас же есть план, который нужно реализовать.

Эмир больше не принимал «Эдем», но сам по себе был достаточно умен, чтобы понять: этой фразой я пытаюсь вырваться из-под его обаяния. Его дыхание и лицо отдалились, губы сложились в тонкую улыбку. Он кивнул на здание, и мы начали подниматься по ступеням дворца, который в танце огней выглядел еще величественнее.

На улице, возможно, был минус, но я впервые за вечер не чувствовала холода. И даже позволила накидке соскользнуть с плеч – ведь я тоже хотела выглядеть безупречно, как этот дворец.

* * *

Когда наши имена сверили со списком гостей и мы переступили порог, я, словно полный энтузиазма турист, принялась оглядываться. Потом осознала, что судорожные движения головой делают меня похожей на припадочную, и взяла себя в руки. Решила вести себя как остальные гости – так, будто бываю здесь каждую неделю.

Моя растерянность явно забавляла Эмира – он улыбался, глядя не на интерьер, а на меня. Когда наши взгляды встретились, выражение его лица заставило улыбнуться и меня. Кажется, он был счастлив, что я рядом. И я, признаюсь, тоже была рада быть здесь с ним.

Эмир снял с моих плеч накидку и оставил в гардеробе перед входом в главный зал. Мы уже проходили через просторное фойе с двусторонней парадной лестницей и массивными золочеными дверьми, когда Эмир внезапно повернулся ко мне: