Онлайн чтение книги Красное колесо. Узел IV Апрель Семнадцатого
97 82

Заседание Исполкома растянулось изнурительно долго. Уговоренный текст своего Разъяснения Временное правительство не слало, не слало, не слало, – хотя большинство ИК давно уже было на него согласно, только пришлите.

А между тем заводы, возбуждённые кем-то… Никто тут не смел сказать, что большевиками, – хотя сегодня и главарей их здесь не было. Никто не смел сказать, что – большевиками, потому что это не доказано строго… Но заводы шли и шли вооружёнными колоннами в центр, и поездки Чхеидзе и Скобелева никого ни на волос не остановили. А в центре – всё более распоясывалась обывательская публика в защиту правительства, и легко было ожидать столкновений, – и они произошли, со стрельбой и убитыми.

Немного тех убитых – но какой сигнал о неуправляемости событий! А главная опасность: что стреляли вооружённые рабочие в безоружных солдат! Что ж это могло развернуться? Только-только успокоили вражду солдат к рабочим из-за 8-часового дня – а что произойдёт сейчас? Слали несколько членов ИК в несколько мест на Невский успокоителями.

Не называли вслух, но что за тревожная неожиданность: маленькая ленинская группа распоряжалась массами помимо Исполнительного Комитета? И массами – вооружёнными!

Вероятно кто-нибудь – не Церетели, обессилевший без Разъяснения Временного правительства, на что он всё поставил; и конечно не дипломат Чернов; и тем более не Гоц, на вторых теперь ролях; и не сдержанный Дан; но может быть Станкевич или вскипчивый Либер – с минуты на минуту вылепят это большевикам. (Либер – так взверчен против большевиков, что, кажется, разбуди его среди ночи – и он тотчас готов продолжать неистовую речь против Ленина.) Вылепят – и тут произойдёт взрыв? разрыв? раскол Исполнительного Комитета? И гибель вообще всей революции? -

– если бы не вбежали доложить: Михайловское училище получило от генерала Корнилова распоряжение вывести две пушечных батареи на Дворцовую площадь! Но михайловцы не идут без согласия ИК.

Удар в спину?! Ах, предатель, генерал Галифе!!

И так же – с броневиками, которые Корнилов вызвал!

И – грозная тень Контрреволюции, зловещей контрреволюции, всегда губившей все революции, – поднялась над смятенным заседанием. Вот где наша главная опасность всегда – справа! справа! – не надо этого забывать.

Исполком сплотился мгновенно, и с большевиками: нам надо держаться заодно! С Корниловым – не прямо конфронтировать, но поручить Чхеидзе выговорить ему тотчас по телефону, что никакой вызов войск ни для каких целей невозможен. А затем послать к нему и комиссию. (Да приставить же наконец постоянных комиссаров, чтоб такое не повторялось!)

А почему михайловцы и броневики не пошли? Да благодаря счастливому вчерашнему распоряжению солдатской комиссии Станкевича – чтобы полки не ходили самовольно манифестировать против правительства, а на всякий выход из казарм ждали бы распоряжения ИК.

Пригодилось! Спасло! Но теперь именно такое распоряжение надо развить и усилить: чтобы солдаты не вздумали сами выйти расправиться с рабочими!

Горячечно вырабатывали ещё новое воззвание, ко всему населению… Граждане, в минуты, когда решается судьба страны и каждый опрометчивый шаг грозит… Во имя спасения революции… Верьте, что Совет найдёт пути… Сохраняйте спокойствие…

А главное: солдатам – не выходить с оружием из казарм без зова Исполнительного Комитета.

Товарищи! Это не конкретно! А если поддельный телефонный звонок? Или явится кто, как Линде?

Хорошо, так: каждое распоряжение о выходе воинской части на улицу должно быть сделано на бланке Исполнительного Комитета. И скреплено печатью.

Ерунда! У нас кто хочет может поставить печать на нашем бланке.

Хорошо: и подписано не менее чем двумя членами ИК. А у нас их – девяносто. Всегда наберётся два таких, которые…

Хорошо, не просто два, но двое из определённых лиц, например следующих семи – ну кто? Чхеидзе, Скобелев, Богданов, Либер… Ну от солдат Бинасик, от военных Филипповский…

Смеялись: семь диктаторов.

Революции любят откалывать такие номера. Они и в историю потом входят: „Семь диктаторов”.

И ещё дополнительно: чтобы каждое распоряжение проверяли по нашему телефону.

А к рабочим? Им так не прикажешь (и большевики не дадут приказать)… Товарищи рабочие и милиционеры! Оружие у вас служит лишь защите революции. В манифестациях и на собраниях оно вам не нужно. Здесь оно становится угрозой делу свободы. Идя на собрание, не берите оружие с собой…

Ну, ещё из литературной части… Никакие насилия граждан друг над другом не могут быть допущены в свободной России… Кто ведёт к смуте, тот враг народа!

Теперь – скорей печатать, размножать, рассылать, сообщать по телефону во все казармы! Расклеивать по городу, как будет готово.

Да что же правительство?! Уже скоро и на Совет нам ехать – а Разъяснения всё нет?

Ну, наконец-то! Ну, наконец же! Измученный Церетели, не находивший себе места, вскрывает пакет и тревожно читает: не обманули? не изменили согласованного?

Ну, грубых изменений нет. Да половина Разъяснения – цитата из Декларации 27 марта, а от „санкций и гарантий” пятятся теперь.

Потвердевшим голосом Церетели читает вслух.

Спорить – уже все устали. И друг друга не переубедишь. Сразу голосовать. Трудовики, народные социалисты, эсеры, меньшевики-оборонцы – 34, за. Большевики, меньшевики-интернационалисты и внефракционные – 19, против.

Принято. Предложить Совету признать Разъяснение правительства удовлетворительным.

Скорей и ехать на Совет, в Морской корпус.