Онлайн чтение книги Лучше быть вдовствующей императрицей It’s Better to be the Empress Dowager
1 - 62

Только спустя долгое время после ухода Чжао Чэнцзюнь, вошла дрожащая от страха Дуцзюань и спросила: 

— Барышня, Принц... он ушел?

Тан Шиши без особого энтузиазма ответила слабым «мхм». Дуцзюань некоторое время гадала, но не могла понять, зачем он пришел, и осторожно спросила: 

— Барышня, что сказал принц?

— Ты совсем не слышала, что он сказал? - Тан Шиши нашла в шкафу вышитый кошелек, села на кушетку архата и медленно разрезала кошелек ножницами, - Мне не нужно думать о работе в кабинете. Он позволил мне спокойно восстанавливать силы. Другими словами, наказал.

Эта... Дуцзюань не могла понять сложившейся ситуации. Она посмотрела на интенсивные движения Тан Шиши и поспешно сказала: 

— Барышня, пожалуйста, помедленнее и осторожнее, не повредите руку! Барышня, разве Вы же на днях закончили вышивать? Вы пользовались им всего несколько дней, зачем портите?

— Ненужные вещи лучше выбросить немного раньше, - Тан Шиши, используя больше силы, быстро разрезала кошелек на несколько частей, даже цветы лотоса на нем были разрезаны ею. После Тан Шиши почувствовала себя немного спокойнее. Отбросив ножницы, она сказала: - Я была занята Цзи Синьсянь, почти ничего не ела. Не могла бы ты приготовить для меня еду?

Дуцзюань взглянула на энергичную Тан Шиши с хорошим аппетитом. Она не была похожа на человека зашедшего в тупик. Тан Шиши была весьма выносливой. Дуцзюань вышла на улицу, чтобы отдать распоряжения на кухню. Перед уходом она увидела, как Тан Шиши, облокотившись на кушетку архата, играет ножницами со свечным фитилем. Она на мгновение замешкалась и сказала: 

— Барышня, будущее наше длинное. Эта служанка служит в резиденции уже восемь лет и до некоторой степени понимает нрав принца. Принц относится к Вам по-особенному. Вам не нужно торопиться, не спешите. В будущем шансов будет предостаточно.

Тан Шиши ответила: 

— Знаю. Я хочу съесть суп из лотоса, хрустящего жареного гуся и сыр с меньшим количеством сахара.

Дуцзюань повиновалась и поспешила распорядиться насчет еды. Тан Шиши долго обрезала свечу, а когда поняла, что свеча вот-вот будет уничтожена ею, с готовностью опустила ножницы.

Дуцзюань беспокоилась, что Тан Шиши впадет в депрессию. На самом деле Тан Шиши была очень спокойна. В это время вдруг даже захотела разобраться в нескольких вопросах.

Чжао Чэнцзюнь лично пообещал, что принцесса не причинит ей вреда. Хотя Чжао Чэнцзюнь и не был хорошим человеком, он был человеком слова и не обманывал ее. Раз Чжао Чэнцзюнь так сказал, то Тан Шиши, по крайней мере, не нужно беспокоиться о том, что она может погибнуть от рук других людей в резиденции до конца своих дней.

Ей оставалось только беспокоиться о том, не убьет ли ее Цзин-ван.

Тан Шиши, полагая, что Си Юньчу вот-вот войдет в дверь, к сожалению, упустила свою сюжетную линию и бросилась искать выход. Теперь, освободившись от забот, Тан Шиши не спешила войти в задний двор, где находился главный герой.

Она даже почувствовала, что в будущем ей не придется заходить в его задний двор.

Тан Шиши была очень уверена в своей красоте, но не теряла голову. Она неоднократно оскорбляла главного героя,  Тан Шиши даже понимала, что ей трудно добиться расположения Чжао Цзысюнь.

Она столько раз заманивала Чжао Цзысюнь в ловушку. Если все же Чжао Цзысюнь полюбит ее, то Тан Шиши приходилось бы сомневаться, не мазохист ли Чжао Цзысюнь. Видя, что надежды стать наложницей нет, ей пришлось искать другой выход.

На самом деле, чтобы жилось хорошо в императорском дворце, не обязательно становиться наложницами, да и должность высокопоставленной придворной чиновницы была не так уж плоха. Любимые наложницы могли меняться одна за другой, но евнухи императорского дворца, окружавшие императора, были крепки как железо. Все, от наложниц императрицы до дворцовых служанок, должны были быть вежливыми при встрече с этими придворными служащими. Конечно, Тан Шиши не могла быть евнухом, но она могла стать придворной чиновницей.

Если бы она продолжала служить в кабинете и стала бы способной придворной чиновницей рядом с Чжао Чэнцзюнь, то в будущем стала бы первой гугу перед императором, как Чжао Чэнцзюнь завоюет трон. В то время Чжао Цзысюнь будет всего лишь наследным принцем, а Чжоу Шуньхуа - в лучшем случае наложницей наследного принца. Как они могли соперничать с Тан Шиши?

Чем больше Тан Шиши думала об этом, тем больше ей становилось приятно. Придворные чиновницы не были столь изнеженными, как вдовствующая императрица, но смертность среди них была низкой, а короткий период борьбы облегчал достижение успеха. Если бы она стала вдовствующей императрицей, Тан Шиши пришлось бы терпеть сорок лет. Если в течение этих сорока лет произойдет какая-нибудь неудача, все ее усилия окажутся напрасными. С другой стороны, быть чиновницей было гораздо проще. Ей нужно было лишь сохранить свое положение и успешно дожить до восшествия Чжао Чэнцзюнь на престол. В то время Тан Шиши достаточно было бы получить лишь случайный авторитетный титул, чтобы насытиться им на всю оставшуюся жизнь.

Единственным недостатком этого пути было то, что время правления Чжао Чэнцзюнь было слишком коротким. Когда на трон взойдет Чжао Цзысюнь, он раздаст своим людям должности, учитывая степень смертоубийственности Тан Шиши, ей придется испытать еще одну головную боль.

В любом случае, Тан Шиши втайне подсчитала свой возраст, решив, что несколько лет она сможет перетерпеть, стиснув зубы. После двадцати пяти лет служанок императорского дворца по закону отпускали на волю. Даже если бы Чжао Цзысюнь ненавидел Тан Шиши, он не стал бы жестоко обращаться со служившими императору предыдущей династии. Он отпустит Тан Шиши из императорского дворца. Выйдя из императорского дворца, Тан Шиши могла вернуться в семью Тан. Опираясь на звание придворной чиновницы, разве не она будет вершить судьбы в семье Тан и даже во всем Линьцине?

Таким образом, она могла всю жизнь заботиться о своей матери. В то время, если у Тан Минчжэ будет хорошее отношение, она будет жить в семье Тан, а если Тан Минчжэ по-прежнему будет благоволить наложнице Су, она уедет из семьи Тан вместе с матерью и купит дом сама. Как бы то ни было, Тан Шиши не собиралась ни за кого выходить замуж. Ци Цзиншэн после сдачи императорского экзамена сюцай* прославиться в Линьцине, она не верила, что над Тан Шиши - человеком, бывшим подле императора, купцы посмеют издеваться.

*[秀才 xiùcái - сюцай, неофициальное разговорное название 生员 шэнъюаня ― первой из трёх учёных степеней в системе государственных экзаменов кэцзюй при дин. Мин и Цин]

Что касается главных героев, то они шли бы по своей траектории. Чжоу Шуньхуа пришлось воевать тридцать-сорок лет, прежде чем стать вдовствующей императрицей, в то время как Тан Шиши могла с честью уйти в отставку в возрасте двадцати пяти лет. По сравнению с ней Тан Шиши могла бы жить безбедно и дольше.

Тан Шиши почувствовала значительное облегчение, когда все тщательно обдумала, словно все ее тело расслабилось. Она так много готовилась к своей судьбе с Чжао Цзысюнь, думала, что ей не захочется сдаваться. Однако на самом деле она была очень спокойна.

Как будто она отказалась от чего-то, чего не хотела делать с самого начала.

После того как Тан Шиши скорректировала свои жизненные цели, в ее сердце воцарился покой, и даже дни стали уютными. Поскольку Чжао Чэнцзюнь не разрешал ей выходить на улицу, она спокойно оставалась в комнате, вышивая цветы и вырезая иероглифы. В общем-то, чувствовала она себя комфортно.

Тан Шиши оставалась за закрытыми дверями и, естественно, не знала, что за эти два дня в резиденции бушевали слухи о ее наказании и опале. Тан Шиши намеренно не обращала внимания на эти слухи, но ветер все равно дул в сторону Тан Шиши. В эти дни доставка продуктов во двор Цзяньцзя все больше запаздывала, и иногда ей приходилось подолгу ждать, пока она получит что-нибудь со склада.

Все служанки во дворе Цзяньцзя были возмущены, особенно Дуцзюань, самая смелая из всех. Дуцзюань была в ярости. Эти глупцы посмели сказать, что ее госпожа не в милости! Принц был очень зол в тот день, но, увидев барышню, не стал ее сильно наказывать или отчитывать. И хотя, уходя, он все же оставался зол, он лишь слегка наказал ее.

Как может считаться наказанием нахождение во дворе? Он явно не желал наказывать физически и не хотел смущать ее, поэтому выбрал наименее безболезненное. Дуцзюань находится в этой резиденции уже восемь лет, и никогда не видела никого, кто рассердив принца, мог жить мирно. Но группа болванов снаружи называет это опалой?

А, тьфу! Дуцзюань была полна праведного негодования, но она боялась огорчить Тан Шиши. Она все время терпела и не позволяла своей госпоже слышать беспочвенные слухи.

Вчера вечером прошел дождь, а сегодня небо было чистым, как после стирки. Было необыкновенно приятно с открытыми окнами.  Тан Шиши, прислонившись к окну, срезала цветы. Через некоторое время в комнату сердито вошла Дуцзюань. Тан Шиши посмотрела на нее и спросила: 

— Кто опять тебя обидел?

Дуцзюань терпела и терпела снова, но проглотить этот вздох не получилось. Она выругалась: 

— Барышня, эти старухи слишком много себе позволяют! Я хотела достать для Вас настойку из цветков сливы, но они всячески уклоняются. В конце концов, они сказали, что все ушло красавице Цзи.

Тан Шиши кивнула и не удивилась: 

— В последнее время Цзи Синьсянь пользуется особой благосклонностью, а шицзыфэй поддерживает ее. Неудивительно, что люди на кухне благоволят Цзи Синьсянь. Мне не нужна настойка из цветков сливы.

Настойку из цветов сливы тщательно отваривали, собирая росу по утрам, добавляя несколько видов цветов и лекарственные травы. Поскольку росы по утрам было немного, а приготовление этого целебного напитка требовало больших усилий, настойка из цветков сливы всегда была в дефиците. Если бы удалось выпить хотя бы глоток, это было бы уже необыкновенно.

Раньше Тан Шиши каждый день давали по маленькой чашечке. Если только не было плохой погоды и невозможно было собрать росу, то это временно прекращалось. Ночью прошел дождь, значит сегодня будет много росы. Как обычно, Дуцзюань отправилась на кухню за настойкой из цветков сливы, но ей сказали, что все закончилось.

Как закончилось? Очевидно, они презирали Тан Шиши за наказание, и хотели использовать оставшуюся настойку из цветков сливы, чтобы добиться расположения кого-то другого. Раздосадованная Дуцзюань сказала: 

— Барышня, меня волнует не столько чашка с настойкой, сколько их отношение. Какими они были, когда Вы работали в кабинете? Вы же просто взяли отдых, а они уже успели отвернуться от нас. Смотреть на них противно.

Тан Шиши была очень спокойна: 

— Такова человеческая природа - добиваться расположения, держась за высокое и наступая на низкое.

— Барышня! - Дуцзюань рассерженно проговорила: - Но это не тот случай. Принц очень снисходителен к Вам. Он ведь особо-то и не желает Вас наказывать. Можете обратитесь к принцу с добрыми словами?

Услышав слова Дуцзюаня, Тан Шиши на некоторое время приостановилась. Она подняла на Дуцзюаня странный взгляд: 

— О чем ты говоришь? Почему я должна умолять Цзин-вана? Он и так устал от меня, если я пойду просить за себя, разве это не спровоцирует его снова?

Дуцзюань была озадачена: 

— Барышня, о чем Вы говорите? Принц устал от Вас? Как такое возможно?

Хозяйка и служанка посмотрели друг на друга и решили, что собеседница сошла с ума. На улице ярко светило солнце, пейзаж был просто замечательный. Тан Шиши посидела немного и почувствовала скуку.

— Цзин-ван разрешил мне восстанавливать силы, но не сказал, как долго. Тогда я смогу выйти наружу, чтобы отдохнуть и улучшить свое состояние, верно?

Слова Дуцзюань застряли в горле, она некоторое время молчала. Согласно здравому смыслу, разве это не предлог? Находясь под домашним арестом, какая женщина взаправду восстанавливает силы?

Будь на ее месте кто-то другой, Дуцзюань, несомненно, стала бы яростно отговаривать. Однако если это Тан Шиши... Дуцзюань подумала и сказала: 

— Барышня, Вы можете попробовать.

Чем больше Тан Шиши думала об этом, тем больше ей казалось, что она права. Она переоделась и попыталась выйти на улицу. Люди на улице, увидев ее, недоверчиво уставились на нее, но никто не остановил ее. Раз не запрещено, значит, разрешено. Тан Шиши тут же радостно отправилась в сад.

В кабинет маленькими быстрыми шажками вошел Лю Цзи, держа руки в рукавах. Чжао Чэнцзюнь читал официальный отчет. Младший евнух принес свежую воду. Лю Цзи осторожно, без шума налил Чжао Чэнцзюнь чай и негромко сказал: 

— Принц, сегодня барышня Тан вышла.

Пальцы Чжао Чэнцзюнь слегка дрогнули, его брови не сдвинулись, когда он спросил:

— Куда?

— В сад.

Чжао Чэнцзюнь сжал пальцы. Впрямь осмелела. Он же сказал ей, чтобы она поразмыслила над своими ошибками за закрытой дверью. А она, как назло, оказалась глуха к его словам. Как она посмела выйти всего через несколько дней?

Чжао Чэнцзюнь даже не мог дать волю своему гневу. Все-таки он был достойным принцем и не стал бы препираться с женщиной. Чжао Чэнцзюнь сделал вид, что не услышал, и оставил все как есть.

Лю Цзи посмотрел на него со стороны и в сердцах издал протяжное «ох!». Чжао Чэнцзюнь не отличался добрым нравом, особенно не любил, когда его ослушивались. В прошлом, когда шицзы хоть немного противоречил желаниям Чжао Чэнцзюня, его били деревянной палкой и заставляли переписывать книги. Однако сейчас Тан Шиши открыто пошла против слов Чжао Чэнцзюнь и проигнорировала его авторитет на глазах у всей резиденции. Вопреки всем ожиданиям принц стал ее терпеть?

Тцк, Лю Цзи потерял дар речи. Невероятно. Эти болваны болтали, мол Тан Шиши не в милости. Они точно слепы, раз пустословят такие свинские слова.

По мнению Лю Цзи, этот хозяин был не в милости. Безусловно, большой успех. Она обидела принца и так разозлила его, что он несколько дней не мог спокойно спать. Однако он не стал бить или наказывать, а просто дулся в одиночестве.

Это была отнюдь не обычная забота, возможно, в будущем Лю Цзи придется полагаться и на этого человека.

Лю Цзи по языку тела Чжао Чэнцзюнь понял, что тот не хочет больше разговаривать, и благоразумно отступил в сторону. Лю Цзи опустил голову и застыл на месте, делая вид, что его не существует.

Глаза Чжао Чэнцзюнь все еще смотрели на официальный отчет, но его мысли за долю секунды унеслись далеко-далеко. В эти дни он намеренно не хотел вспоминать о том, что произошло в тот день. Пока он старался не думать о ней, она предстала перед ней.

Чжао Чэнцзюнь не очень-то хотел наказывать Тан Шиши. Его злил лишь мысль о том, что Тан Шиши увлеклась другим мужчиной, и все же не мог вынести сурового наказания. Потому он оставил ее в покое. Чжао Чэнцзюнь не мог игнорировать ее, не хотел, чтобы она ушла к Чжао Цзысюнь, поэтому просто запер ее.

В результате Тан Шиши совершенно не почувствовала опасности своего положения и даже осмелилась не воспринимать его приказы всерьез.

Чем больше Чжао Чэнцзюнь думал об этом, тем больше злился. Он больше не мог продолжать читать отчет. Он отложил официальный отчет и ущипнул себя за переносицу, - у него разболелась голова.

Она - возмездие за прошлые грехи. Тан Шиши была специально послана Небесами, чтобы мучить его, да?

Снаружи раздалось приветствие «мое почтение шицзы», Чжао Чэнцзюнь мгновенно пришел в себя и спокойно убрал руку. Когда Чжао Цзысюнь вошел в дом, он случайно увидел, как Чжао Чэнцзюнь отпускает руку. Чжао Цзысюнь понял, что Чжао Чэнцзюнь плохо себя чувствует, что у него легко разболелась голова. Чжао Цзысюнь поклонился Чжао Чэнцзюнь и спросил: 

— Отец, у Вас болит голова?

Чжао Чэнцзюнь сидел за длинным столом из красного сандалового дерева с торжественным выражением лица и ответил: 

— Неважно. Какое дело у тебя?

Чжао Чэнцзюнь был выше всех. Если он не хотел говорить, то и Чжао Цзысюнь не мог спрашивать. Чжао Цзысюнь почтительно ответил: 

— Докладываю отцу, сегодня этот сын хочет спросить о двух вещах. Первая - это принцесса, о которой Вы недавно упоминали. Отец, у Вас есть предложение?

В кабинете были все свои люди, Чжао Цзысюнь не избегал их, когда говорил. Веки Лю Цзи опустились, но краем глаза он тайком взглянул на Чжао Чэнцзюнь.

Лицо Чжао Чэнцзюнь не отличалось особой добротой. Легким тоном сказал:

— Пока отложим этот вопрос. Принцессу еще не назначил.

Что? Чжао Цзысюнь был поражен, и даже Лю Цзи не смог удержаться от того, чтобы не поднять глаза. Чжао Цзысюнь был невероятно удивлен и поспешно спросил: 

— Почему? Неужели люди императорского двора обнаружили следы?

Чжао Чэнцзюнь ненавидел колеблющихся людей, а особенно ненавидел тех, кто неоднократно менял свое мнение. Чжао Цзысюнь с самого момента его появления в резиденции были предъявлены строгие требования, поэтому он никогда не думал, что это Чжао Чэнцзюнь передумал. Он решил, что именно императорский двор создает проблемы.

Чжао Чэнцзюнь сделал небольшую паузу и равнодушно сказал: 

— Другие здесь ни при чем. Я так решил, можешь не беспокоиться.

Чжао Цзысюнь недоверчиво посмотрел на него. Чжао Чэнцзюнь сам рассказывал об этом лично несколько дней назад, но тут же отменил свое решение. Это не похоже на стиль работы его отца.

Чжао Цзысюнь был озадачен, но сейчас было не время для расспросов. Чжао Цзысюнь отмахнулся от этого вопроса и сказал: 

— Вторая касается военной обороны Сучжоу. Пришло секретное донесение, полученное от разведчика, в котором говорится, что татары собирают войска в городе Хэйшуй и, скорее всего, в пятом месяце тайком нападут на Сучжоу.

Чжао Чэнцзюнь посерьезнел, узнав, что речь идет об обороне границы. Он спросил: 

— Кто прислал эту весть?

— Песчаный Ястреб.

То был разведчик, которого они похоронили внутри татар. Война на северо-западе не прекращалась, и ситуация была сложной. Каждая из трех властей зарыли своих шпионов на территории друг друга. Чжао Чэнцзюнь спросил: 

— Эти новости достоверны? Секретное письмо не перехвачено?

— Этот сын тщательно проверил. Огненный лак на конверте остался нетронутым, печать правильная. Конверт неподдельный.

Чжао Цзысюнь говорил с уверенностью, но Чжао Чэнцзюнь чувствовал в этом что-то неправильное. Четвертый и пятый месяцы были пиком сезона разведения лошадей. Поскольку татары вели кочевой образ жизни, зачем им тайком нападать на границу в это время года?

Чжао Цзысюнь привез эти новости, и Чжао Чэнцзюнь не стал расспрашивать его с глазу на глаз, а решил еще раз все проверить сам. Чжао Чэнцзюнь сказал: 

— Я понял этот вопрос. Позже договорюсь с генералом в Сучжоу. Ты отлично справился с заданием. Можешь идти.

Чжао Чэнцзюнь редко кого хвалил. Чжао Цзысюнь почувствовал заметное облегчение и снова поклонился:

— Спасибо, отец. Этот сын просит уйти.

В саду Тан Шиши прогуливалась вдоль озера, собирая цветы по обеим сторонам. В лесу она увидела странное скопление светло-лиловых цветов. Дуцзюань слегка отстала от нее, Тан Шиши было лень ждать ее. Она пошла в лес собирать цветы одна.

Она уже подошла к цветку, как кто-то подошел к ней сзади и внезапно закрыл ей рот. Тан Шиши испугалась и начала бороться. Сзади раздался приглушенный голос: 

— Не кричи, это я.

То была баба У. Тан Шиши вздохнула с облегчением и перестала сопротивляться. Она слегка кивнула головой, давая понять, что все поняла. Баба У быстро отпустила ее руку и взглядом показала Тан Шиши, чтобы та шла за ней.

Тан Шиши молча последовал за бабой У, не говоря ни слова, в укромное место. Баба У огляделась, чтобы убедиться, что вокруг никого нет, затем только посмотрела на Тан Шиши: 

— Почему ты была под домашним арестом?

Тан Шиши опустила глаза и вздохнула: 

— Я была очень осторожна со снадобьем, но Цзин-ван все равно меня вычислил.

Баба У, вопреки ожиданиям, не стала ее укорять, вместо этого утешила Тан Шиши: 

— Не был бы он Цзин-ваном, если бы тебе удалось. Это не имеет значения. Маленькая оплошность, у тебя еще будут возможности в будущем. Мужчина, что бы он там ни твердил, все равно остается похотливым по своей природе. Он еще не убил тебя, а значит, у него осталась к тебе прежняя привязанность. В конце концов, он же принц, а это унизительно - быть одурманенным женщиной. В будущем нужно быть скромнее и не высовываться. Вернешься, когда он смягчится.

Судя по словам бабы У, она решила, что снадобье Тан Шиши предназначалось для Цзин-вана. Тан Шиши на мгновение замолчала и решила промолчать, чтобы не мешать этому недоразумению.

То, что Цзин-вану не удалось подсунуть снадобье, было вполне оправдано. Если бы баба У узнала, что Тан Шиши подсыпала снадобье Чжао Цзысюнь и потерпела неудачу, Тан Шиши опасалась, что баба У не стала бы относиться к ней так хорошо.

Баба У долго болтала, полная жалости и сожаления: 

— Да уж, не смогла добиться успеха, хотя являлась самой близкой женщиной у нему. Увы, я изначально хотела, чтобы ты помогла, но теперь, похоже, тебе нужно прежде всего защитить себя.

В сердце бабы У Тан Шиши, следуя указаниям императорского дворца, усердно покоряла Цзин-вана. Хотя она так и не передала ни одного настоящего письма или полезной новости, и даже секретные снадобья императорского двора не помогли, она все время усердно работала. Не ее вина, что у нее не хватало мозгов. Баба У всегда поощряла таких старательных, но не очень умных шпионов.

Баба У и не мышляла убирать Тан Шиши. Хотя Тан Шиши и потерпела неудачу, она все еще была жива, и эту пешку нужно было сохранить. Когда Тан Шиши услышала слова бабы У, свет в ее глазах слегка зашевелился, она тихонько спросила: 

— Бабушка, что случилось?

Баба У покачала головой: Тан Шиши больше не могла быть полезна, поэтому пришлось рассматривать новые кандидатуры и даже перестраивать план. Баба У задумалась над этим вопросом и небрежно сказала Тан Шиши: 

— Тебя не касается. Шпионы императорской стражи перехватили секретное письмо Цзин-вана,  он покинет резиденцию в пятом месяце. Это путешествие займет много времени и потребует дальних переездов, что является редкой и хорошей возможностью. Однако к тебе это не имеет никакого отношения. В первую очередь защити себя и как можно скорее развей подозрения Цзин-вана - это будет твой самый большой вклад.

Зрачки Тан Шиши внезапно сузились. По словам бабы У, это редкая и хорошая возможность. О какой возможности может идти речь в этой ситуации?

Естественно, возможность убить Чжао Чэнцзюнь.

Рука Тан Шиши, спрятанная в рукаве, неконтролируемо дрожала.