Онлайн чтение книги Лучше быть вдовствующей императрицей It’s Better to be the Empress Dowager
1 - 98

Вечером после пиршества Чжао Цзыгао уже спал. Тан Шиши попросила кормилицу забрать ребенка и вернулась в комнату, чтобы самостоятельно снять макияж.

Сегодня Чжао Цзыгао исполнилось сто дней. Тан Шиши наложила полный набор макияжа. После того как она долгое время не украшала себя и вдруг надела полный набор головного убора, Тан Шиши было немного непривычно ощущать тяжесть на голове.

Простояв с таким количеством головных уборов целый день, Тан Шиши уже давно устала. Она сидела перед бронзовым зеркалом с лепестками цветов по краю и со звоном разгружала головные уборы. Она осторожно отцепила красный рубин на пучке волос, затем сняла болтающиеся золотые бусы с обеих сторон и развязала цветочные бусы за головой. Наконец, Тан Шиши вытащила зеленую заколку с белыми нефритовыми подвесками, и ее прекрасные черные волосы внезапно рассыпались, как водопад.

Тан Шиши не обратила внимания на волосы позади себя, а протянула руку, чтобы помассировать кожу головы. Сегодня ее волосы были зачесаны в высокий пучок, за день кожа головы была стянута и немного болела. В зеркале постепенно приближалась багровая фигура. Чжао Чэнцзюнь остановился позади Тан Шиши, положил руки на ее волосы и осторожно помассировал их: 

— Болит голова?

— Это не головная боль, а боль, вызванная головными уборами, - Тан Шиши пожаловалась, - Эти вещи слишком тяжелые. Хоть выглядят привлекательно, не ожидала, что чем дольше носит их на голове, тем тяжелее они становятся.

Конечно, будут тяжелыми, ведь все они были из чистого золота, а в украшения были вставлены настоящие драгоценные камни. Руки Чжао Чэнцзюнь были ни легкими, ни тяжелыми, он шепотом сказал: 

— Раз так устала, то в следующий раз не нужно надевать столько головных уборов. Ты - самый уважаемый человек в Сипине. Кто еще осмелится сказать о тебе хоть что-нибудь?

— Так не пойдет, - Тан Шиши взяла из туалетного столика расческу из рога носорога и медленно расчесала волосы, - Как княгиня, я молода.  Без внушающего вида моих одежд и украшений как я подавлю других?

Чжао Чэнцзюнь не высказал своего мнения. Он посмотрел на длинные черные волосы Тан Шиши и спросил без предупреждения: 

— Почему ты решила подтолкнуть Чжао Цзысюнь к рождению ребенка?

Рука Тан Шиши на мгновение замерла, затем она продолжила расчесывать волосы: 

— Не я подталкиваю, а другие подталкивают меня. Я молодая приемная мать, одного поколения с детьми, что весьма затрудняет. Если буду слишком сильно вмешиваться, другие скажут, что я не могу терпеть старшего сына, а если я не буду ни о чем переживать, другие скажут, что я самодовольна. Видя, что старшему сыну скоро исполнится двадцать лет, а детей у него нет, посторонние давно обвиняют меня, мол, я узколобая и завистливая, не хочу, чтобы старший сын получил семейное наследство, поэтому намеренно сурово обращаюсь с шицзыфэй и не позволяю шицзы иметь наследников. Это обижает. Я могу только продолжать хорошо относиться к ним, не смея бить или ругать их. Я еще обязана найти способ помочь шицзыфэй раскрыть ветви и распустить листья. Даже если шицзыфэй не сможет родить, одна из наложниц должна.

Тан Шиши тихонько рассуждала, наблюдая за Чжао Чэнцзюнем из зеркала. Это был первый раз, когда она плохо отзывалась о Чжао Цзысюнь. Она была еще не очень опытна и сомневалась, поверит ли ей Чжао Чэнцзюнь.

Чжао Чэнцзюнь ничего не ответил, опустил глаза и продолжал держать руки на волосах Тан Шиши. С точки зрения Тан Шиши, она не могла понять, о чем он думает. 

— Сегодня предлагая поднять в цэфэй, на самом деле я хотела поднять Чжоу Шуньхуа. Я знаю, что она больше всех нравится шицзы, и продвижение ее на должность цэфэй пройдет гладко. Но я пришла в резиденцию в одной группе с Чжоу Шуньхуа, Жэнь Юйцзюнь и Цзи Синьсянь. Если я подниму только Чжоу Шуньхуа, а Жэнь Юйцзюня и Цзи Синьсяня брошу, боюсь, они обвинят меня в несправедливости, а шицзыфэй - во вмешательстве в их семейные дела. Я просто промолчала и позволила им получить повышение, исходя из их способностей. Та, кто первая забеременеет, получит ранг цэфэй, так что жаловаться не на что,

Чжао Чэнцзюнь мягко улыбнулся и спросил: 

— Почему?

— Это довольно сложно, - Тан Шиши положила расческу и потянулась, чтобы закрутить волосы сзади, - шицзы часто ходит в комнату Чжоу Шуньхуа. Это лишь вопрос времени, когда она забеременеет. Когда придет время, Чжоу Шуньхуа будет считаться цэфэй, и никто другой не сможет ничего сказать. Таким образом, можно считать, что я оказываю услугу шицзы.

Чжао Чэнцзюнь улыбнулся, взял прядь ее волос и медленно поиграл ею в ладони: 

— Тебя вообще волнуют такие вещи?

— А как иначе? - Тан Шиши накручивала волосы, но ей мешал Чжао Чэнцзюнь, и она несколько раз не могла их завязать. Тан Шиши больше не могла этого выносить. Она выхватила волосы из рук Чжао Чэнцзюнь и с вызовом посмотрела на него, - не мешай. Я собираюсь принять ванну, как соберу волосы. Шицзы и шицзыфэй похожи на врагов. Если меня они не волнуют, то кого еще? Чжао Цзыгао сейчас не может ходить, но к следующему году он должен бегать по всей округе. Он одинок как единственный ребенок в резиденции, посему я хочу, чтобы женщины шицзы поскорее родили ему товарища по играм.

Чжао Чэнцзюнь поднял брови, отпустил руки и позволил Тан Шиши убрать волосы и завязать их в свободный пучок. Собрав волосы, Тан Шиши собиралась пойти принять ванну в комнате очищения. Неожиданно Чжао Чэнцзюнь не отстранился, а левой рукой провел по шее Тан Шиши, нежно поглаживая ее.

Волосы Тан Шиши были завязаны, ее стройная шея и плавные линии плеч были, несомненно, обнажены. Тан Шиши стало щекотно от ласок, она рассмеялась и поймала руку Чжао Чэнцзюнь:

— Быстро уйди с дороги. Я собираюсь принять ванну.

Чжао Чэнцзюнь тихонько засмеялся, медленно наклонился, посмотрел на Тан Шиши из зеркала и медленно произнес: 

— Не надейся на других, полагайся на себя. Неужели женушка* не понимает этой истины?

*[夫人 fūren - госпожа, обычно используется для обращения к замужней женщине; жена]

Глаза Чжао Чэнцзюнь были темными и, казалось, несли в себе какой-то намек. Тан Шиши была так взволнована его взглядом, что не могла не сесть прямо и не спросить: 

— Что ты имеешь в виду?

Чжао Чэнцзюнь улыбнулся, обнял Тан Шиши за талию и поднял ее с туалетного столика. Тан Шиши испуганно вскрикнула и быстро прикрыла рот рукой. Уже стемнело. Если бы служанки увидели эту сцену, что бы они сказали?

Тан Шиши понизила голос и негромко сказала: 

— Отпусти меня. Служанка снаружи. Что ты делаешь?

Руки Чжао Чэнцзюнь были как железная стена и не собирались ослабевать. Голос Чжао Чэнцзюнь стал хриплым: 

— Если тебя так беспокоит одиночество Чжао Цзыгао, то лучше роди сама ему товарища по играм, а не заботься о других.

Тан Шиши поняла, что хотел сделать Чжао Чэнцзюнь. Она покраснела до самой шеи, стесняясь и злясь, и со злостью била Чжао Чэнцзюнь в грудь: 

— Извращенец, развратник. Ты всю ночь об этом думал. Положи меня на землю, мне нужно принять ванну.

Что тут сложного? Чжао Чэнцзюнь, словно следуя доброй воле, изменил направление движения и понес Тан Шиши в комнату очищения: 

— Я буду сопровождать тебя. Ты ведь устала сегодня? Вот, я тебе помогу.

— Не нужно!

*

Когда на следующий день Тан Шиши проснулась, занавески на кровати были закрыты со всех четырех сторон, а свет был тусклым. Она не могла определить, который час. Одеяло рядом с ней остыло, судя по температуре, Чжао Чэнцзюнь уже давно нет.

Очень хорошо. Тан Шиши знала, что сейчас не рано, по расчетам, все служанки и бабы во всей резиденции ведали, что сегодня она встала поздно. В любом случае, она уже потеряла свое лицо, могла бы просто пустить все на самотек и снова лечь на кровать.

Она посмотрела на свое тело с пурпурными и синими синяками, упала на подушку, ей совсем не хотелось двигаться.

Она снова убедилась, что действительно испытывает неприятные ощущения от подобных вещей. В прошлый раз было снадобье, и Тан Шиши была в бреду, поэтому ее чувства не были столь глубокими. Однако прошлую ночь она полностью была в здравом рассудке и была вынуждена ворочаться среди ночи, что запомнилось ей весьма ярко.

Хотя у них уже был ребенок, для Тан Шиши это был всего лишь второй раз. Видно было, что Чжао Чэнцзюнь долго терпел и дал волю желаниям, как нашлась возможность. Он прошептал ей на ухо: «извини, тебе придется пока потерпеть». При этом в его движениях не было ни капли пощады.

Тан Шиши покраснела, как только вспомнила эти сцены. Она быстро прикрыла лицо и слегка похлопала по нему, надеясь, что температура на лице быстро спадет. Когда снаружи послышались звуки, доносившиеся изнутри, служанка постучала в дверь и негромко спросила: 

— Княгиня, Вы не спите?

Тан Шиши ничего не оставалось, как притвориться, что она только что проснулась, и попросить служанку войти, чтобы обслужить ее.

Вчера перед сном Тан Шиши переоделась в свою внутреннюю одежду. Перед тем как встать с постели, она специально подняла воротник, чтобы скрыть следы под одеждой. Тан Шиши считала себя спокойной и простой, достойной и торжественной, но она не ожидала, что, увидев ее, служанки покраснеют и тихо опустят головы.

Тан Шиши тоже покраснела. Тан Шиши не знала, что, хотя она и скрыла следы, ее лицо напоминал цветущий персик, брови дышали весной, а глаза влажны и искрились. От одного взгляда на нее люди теряли голову от диких и причудливых мыслей. Какая разница между возможностью или невозможностью увидеть следы?

Служанка опустила голову, не решаясь взглянуть на Тан Шиши. Она принесла одежду и спросила: 

— Княгиня, какую из них Вы хотите надеть сегодня?

Тан Шиши с большим трудом удалось успокоить себя, она быстро взглянула и ответила: 

— Синюю.

Служанки откликнулись и по порядку переодели Тан Шиши. Тан Шиши была одета в ярко-синюю юбку из кисея с вышитыми на ней декоративными серебряными нитями, которые сверкали, когда она двигалась. Позаботившись о юбке, две служанки вышли вперед с яшмово-белой рубахой. Тан Шиши повернулась, просунула руки в рукава и потянулась застегнуть пуговицы.

Служанки опустились на колени, чтобы разложить углы юбки для Тан Шиши, и надели яшмовые подвески, чтобы юбка крепко держалась. Сегодня Тан Шиши не собиралась принимать гостей, поэтому наряжаться ей было не нужно. Она небрежно завязала скошенный пучок, вставила голубую яшмовую заколку с жемчужными подвесками и взяла из туалетного столика полупрозрачные светло-голубые серьги с подвесками. Теперь можно было считать, что все готово.

Погода с каждым днем становилась все жарче, а Тан Шиши все еще приходилось целый день возиться с ребенком, что совсем не подходило для причесывания слишком сложных пучков. Одевалась она довольно просто, но поскольку Тан Шиши была хороша собой, а каждое украшение стоило тысячу лянов, она носила их как завершающий штрих, как ветерок в горах или яркая луна. Она выглядела свежо и элегантно и освещала всю комнату.

Служанки искренне похвалили: 

— Княгиня, Вы так красивы.

Тан Шиши уже много раз слышала подобные слова, она не стала допытываться до истины, и спросила: 

— А где Чжао Цзыгао? Его уже покормили грудью?

— Только что покормили. Маленький княжич Вас искал, но Вы спали. Князь не разрешил никому Вас беспокоить, и мы позволили кормилице отнести его поиграть в другое место.

Тан Шиши, услышав это, расстроилась и быстро проговорила: 

— Быстро приведи его ко мне. Что бы я ни делала в будущем, сообщайте мне, как только он заплачет.

— Но князь сказал...

— Неважно, что он сказал, - Тан Шиши даже не стала об этом думать и отмахнулась: 

— Слушайся меня и не обращай на него внимания.

Служанки в ужасе переглянулись и поклонились, опустив головы:

— Да.

Кормилица быстро принесла Чжао Цзыгао. Тан Шиши усадила ребенка на кушетку, взяла в руки погремушку-барабанчик и стала играть с Чжао Цзыгао: 

— Гао’эр, мама пришла. Подойди скорее.

Чжао Цзыгао сразу же привлекла погремушка. Увидев невдалеке Тан Шиши, он постоянно топал руками и ногами, желая, чтобы Тан Шиши обняла его. Однако его мать ни в какую не хотела приходить. Тогда Чжао Цзыгао забеспокоился, стал сильнее бить ногами и перевернулся, превратившись из лежащего на спине в лежащего лицом вниз.

Служанки разразились радостными возгласами:

— Княжич сам перевернулся.

Перевернувшись, Чжао Цзыгао уже не мог ползти. Он протянул руку в сторону Тан Шиши, затем его рот задрожал, и он внезапно разрыдался. Тан Шиши быстро опустила погремушку и подхватила Чжао Цзыгао: 

— Не плачь, мама здесь.

Тан Шиши медленно похлопала его по спине. Чжао Цзыгао прислонился к плечу Тан Шиши, всхлипнул несколько раз и сразу перестал плакать. Он очень быстро перешел от плача к остановке. Не успели слезы с лица стечь, как засмеялся сквозь слезы. Тан Шиши вытерла лицо носовым платком и ласково потрепала его по лбу: 

— Ты же мужчина, почему так любишь, чтобы тебя баловали?

Дуцзюань подошла ближе к Тан Шиши и насмешливо сказала: 

— Княгиня, маленький княжич похож на Вас в этом плане.

Тан Шиши уже собиралась ее побить, но Дуцзюань мгновенно убежала. Так как Тан Шиши несла Чжао Цзыгао на руках, ей было неудобно передвигаться. Тогда она приказала служанкам с обеих сторон: 

— Помогите мне поймать ее, а потом сильно побейте.

Служанки бросились вперед. Дуцзюань двумя кулаками не могла победить четыре руки, и вскоре уже молила о пощаде, называя их «добрыми сестрицами». Одна из служанок улыбнулась и сказала: 

— Это приказ княгини. Не называй меня доброй сестрицей. Бесполезно даже называть меня двоюродной тетушкой.

Маленькие служанки от души рассмеялись. Чжао Цзыгао тоже захихикал, хлопая в ладоши, когда увидел, как все бегают друг за другом.

Когда Чжао Цзысюнь проходил мимо двора Яньань и услышал смех внутри, он не мог не остановиться и не посмотреть на величественное здание издалека. Сопровождавший его человек тоже услышал это и с завистью сказал: 

— Не знаю, что княгиня делает с маленьким княжичем. Двор Яньань каждый день радостно смеется. Служить у княгини в последнее время - хорошая работа, не только не напряженная и легкая, но и вознаграждаемая. Князь весьма щедр, если княгине хорошо служит, то серебряные деньги для него - как бегущая вода, их количество не поддается подсчету.

Чжао Цзысюнь бросил еще несколько взглядов, затем отвел взгляд и равнодушно сказал: 

— Пойдемте.

— Ах! - не отставал сопровождающий. Чжао Цзысюнь только недавно выглядел хорошо почему вдруг изменился в лице? Служитель не осмелился медлить и быстро догнал его, - слушаюсь.

Источник: pinterest