Ее ум развился раньше, чем сердце, и она предпочитала литературных персонажей реальным героям. Первых можно было запереть в ящик стола, а со вторыми справиться было куда труднее.
Если падаешь давно, то перестаешь видеть разницу между падением и полетом.
Если бы мы были влюблены непрерывно, то умерли бы с голоду. А любовь – это влюбленность… время от времени.
В конце своей карьеры человек стремится к смыслу, а в начале – к цели.
Сидя на плечах у родителей, маленькие дети открывают для себя мир. Когда они подрастают, то, стоя на плечах у родителей, они могут дотянуться до облаков. Они могут уткнуться в плечо, если стоят перед выбором и сомневаются. Они верят нам, и это непосильная ответственность, ведь они не понимают, что мы сами ничего не знаем об этом мире.
Утром, едва мы открываем глаза, жизнь уже стоит наготове, чтобы обрушить на нас очередную лавину «надо сделать!» и «не забудь!». Мы не успеваем подумать, вздохнуть, как просыпаемся и сразу пытаемся прорваться сквозь эту кучу дел, потому что завтра на нас свалится новая. Иногда мы останавливаемся и оглядываемся вокруг – на рабочем месте, во время родительского собрания или просто на улице – и с ужасом понимаем, что все остальные точно знают, чем они занимаются. И только нам все время приходится притворяться. У остальных на все хватает денег, у них все под контролем и на все остаются силы. Дети у остальных давно научились плавать.
Подумала о своей маме: самое прекрасное в ней было то, что она смотрела жизни в глаза и, несмотря на то, чем швырялась в нее эта жизнь, никогда переставала быть романтиком. Для этого нужно большое сердце.
Юмор – это последняя линия сопротивления: пока мы смеемся, мы живы; анекдоты и туалетные шутки – это бунт против безнадежности.
Хотите знать правду? Правду обо всем, что случилось? Правда в том, что это история обо всем на свете, но главным образом об идиотах. Мы делаем все, что можем. Пытаемся научиться быть взрослыми, любить друг друга и вставлять флешку в разъем правильной стороной. Ищем, за что зацепиться, за что бороться, на что надеяться. Изо всех сил стараемся научить детей плавать. Это нас объединяет, и все равно мы остаемся чужими, мы никогда не знаем, как отзовутся в других наши поступки, как твоя жизнь отзовется в моей.
Знаешь, что самое паршивое, когда ты родитель? О тебе всегда судят по худшим твоим проявлениям. Ты можешь все делать правильно, но достаточно одной-единственной осечки, и ты навсегда останешься тем отцом в парке, который смотрел в телефон, когда ребенку прилетело по лбу качелями. Мы сутки напролет не спускаем с них глаз, но стоит отвлечься на сообщение в телефоне, и все лучшее мгновенно обесценивается. Люди ходят к психотерапевту не для того, чтобы обсуждать, как в детстве им не прилетело качелями по лбу. О родителях судят по их ошибкам.
Мы не хотим, чтобы у наших детей были свои мечты, и не хотим, чтобы дети пошли по нашим стопам. Мы сами хотим идти по их стопам, когда они воплощают наши мечты в жизнь.
Паническая атака – это душевная боль, которая становится настолько сильной, что получает телесное выражение. Страх настолько обостряется, что мозгу… как бы так объяснить, каналу не хватает пропускной способности… для обработки всей информации. И файервол, так сказать, падает.
«Знаете, Зара, самое странное в страхе то, что мы пытаемся избавиться от хаоса с помощью хаоса. Оказавшись в отчаянном положении, мы не
отступаем, а продолжаем двигаться вперед с еще большей скоростью. Мы строим свою жизнь на том месте, где другие разбились о стенку. Чем ближе к этой стенке мы сами, тем больше надеемся пройти сквозь нее. Чем она ближе, тем упрямее мы верим, что придут самые невероятные решения и чудесным образом спасут ситуацию, тогда как те, кто наблюдает за нами со стороны, ждут… удара».
Наши дети – это не наши дети, они сыновья и дочери жизни со всей ее тоской.
Пришел Новый год – на него всегда возлагают неоправданно большие надежды, которые окупаются разве что у продавцов календарей. В действительности один день сменяет другой, только и всего.
Вы приглашаете свидетеля, когда хотите хвалить себя; и когда вы склонили его хорошо думать о вас, сами вы хорошо думаете о себе.
Качества мужа здесь редки; поэтому их женщины становятся мужчинами. Ибо только тот, кто достаточно мужчина, освободит в женщине – женщину.
Я люблю того, кто бросает золотые слова впереди своих дел и исполняет всегда еще больше, чем обещает: ибо он хочет своей гибели.
Уметь спать – не пустяшное дело: чтобы хорошо спать, надо бодрствовать в течение целого дня.
— Мне кажется, мы сами становимся теми, кого из себя изображаем, но это задача любящих нас — видеть насквозь и относиться к нам так, как мы этого хотим.
Видишь ли, для меня крокодильи слезы — честные слезы.
Оптимистическая склонность придавать дарованному отрезку времени округлую форму бесконечности.
И Щеголев пошел рассуждать о политике. Как многим бесплатным болтунам, ему казалось, что вычитанные им из газет сообщения болтунов платных складываются у него в стройную схему, следуя которой, логический и трезвый ум (его ум, в данном случае) без труда может объяснить и предвидеть множество мировых событий.
Пошлее всего на свете: укол упущенного случая.
Вдруг ему стало обидно – отчего это в России все сделалось таким плохоньким, корявым, серым, как она могла так оболваниться и притупиться? Или в старом стремлении «к свету» таился роковой порок, который по мере естественного продвижения к цели становился все виднее, пока не обнаружилось, что этот «свет» горит в окне тюремного надзирателя, только и всего? Когда началась эта странная зависимость между обострением жажды и замутнением источника?
Религия имеет такое же отношение к загробному состоянию человека, какое имеет математика к его состоянию земному: то и другое только условия игры.
- Ты умеешь делать снежных ангелов? - спросила Эльса.
- Мне шестьдесят четыре года, - рявкнул Альф.
- Ну и что, - сказала Эльса.
- Мне шестьдесят четыре года! Но так было не всегда. Конечно, умею, твою мать!
И они стали делать снежных ангелов. Девяносто девять штук.
Они умрут, потому что этот "океан" существует? Тогда я уничтожу этот "океан".
- Ах, Ревекка, ты не можешь себе представить, как трудно человеку, искушённому в рыцарских подвигах, оставаться в бездействии подобно какому-нибудь монаху или женщине, в то время как вокруг него другие совершают доблестные подвиги! Ведь бой - наш хлеб насущный, дым сражения - тот воздух, которым мы дышим! Мы не живём и не хотим жить иначе, как окружённые ореолом победы и славы! Таковы законы рыцарства, мы поклялись их выполнять и жертвуем ради них всем, что нам дорого в жизни.
- Что будет вам наградой за всю кровь, которую вы пролили, за все труды и лишения , которые вы вынесли, за те слёзы, которые вызвали ваши деяния, когда смерть переломит ваши копья и определит самого быстрого из ваших боевых коней?
- Что будет наградой? - воскликнул Айвенго. - Как что? Слава, слава! Она позлатит наши могилы и увековечит наше имя!
- Слава? - повторила Ревекка.- Неужели та ржавая кольчуга, что висит в виде траурного герба над тёмным и сырым склепом рыцаря, или то полустёртое изваяние с надписью, которую невежественный монах с трудом может прочесть в назидание страннику,- неужели это считается достаточной наградой за отречение от всех нежных привязанностей, за целую жизнь, проведённую в бедствиях ради того, чтобы причинять бедствия другим? Или есть сила и прелесть в грубых стихах какого-нибудь странствующего барда, что можно добровольно отказаться от семейного очага, от домашних радостей, от мирной и счастливой жизни, лишь бы попасть в герои баллад, которые бродячие менестрели распевают по вечерам перед толпой подвыпивших бездельников?
- Рыцарский дух отличает доблестного воителя от простолюдина и дикаря, он учит нас ценить свою жизнь несравненно ниже чести, торжествовать над всякими лишениями, заботами и страданиями, не страшиться ничего, кроме бесславия.
- Рыцарство! Да знаешь ли ты, девушка, что оно источник чистейших и благороднейших привязанностей, опора угнетённых, защита обиженных, оплот против произвола властителей! Без него дворянская честь была бы пустым звуком. И свобода находит лучших покровителей в рыцарских копьях и мечах!
- Оба вы одинаково безрассудны: один - в своей вере, другой - в своём неверии.
- Когда же духовные лица или миряне, принцы и аббаты, рыцари и монахи приходят к Исааку, стучатся в его двери и занимают у него шекели, они говорят с ним совсем не так грубо. Тогда только и слышишь: «Друг Исаак, сделай такое одолжение. Я заплачу тебе в срок - покарай меня Бог, коли пропущу хоть один день», или: «Добрейший Исаак, если тебе когда-либо случалось помочь человеку, то будь и мне другом в беде». А когда наступает срок расплаты и я прихожу получать долг, тогда иное дело - тогда я «проклятый еврей».
- Не могу назвать тебя добрым, но не смею, да и не хочу считать злым.
- Случается, что и плохое дерево даёт добрые плоды, а плохие времена порождают не одно лишь зло.
- В числе людей, оказавшихся вне закона, без сомнения есть такие, которые пользуются своими вольностями с уверенностью, а иные, быть может, даже жалеют, что обстоятельства принудили их приняться за такое ремесло.
- Ибо кто творит добро, имея неограниченную возможность делать зло, тот достоин похвалы не только за содеянное добро, но и за всё то зло, которого он не делает.
- Что такое женщина, как не игрушка, забавляющая нас в часы досуга?
- Настоящая цель жизни - в удовлетворении честолюбия.
- Если ты опять отвергнешь меня, моё мщение будет так же сильно, как и моя любовь.
- Твоя решимость зыблется на бурных и переменчивых волнах людского мнения, а моя держится на скалах вечности.
- Мысль о смерти не должна страшить твёрдую душу, когда путь к ней открывается внезапно.
- Буагильбер, ты не знаешь женского сердца или видел только таких женщин, которые утратили лучшие женские достоинства. Могу тебя уверить, гордый рыцарь, что ни в одном из самых страшных сражений не обнаруживал ты такого мужества, какое проявляет женщина, когда долг или привязанность призывает её к страданию. Я сама женщина, изнеженная воспитанием, от природы робкая и с трудом переносятся телесные страдания; но когда мы с тобой явимся на роковое ристалище, ты - сражаться, а я - на казнь, я твёрдо уверена, что моя отвага будет много выше твоей...
- Мы с тобой оба - слепые орудия судьбы, неудержимо влекущей нас по предначертанному пути, как два корабля, которые несутся по бурным волнам, а бешеный ветер сталкивает их между собой на общую погибель.
- И зачем Бог допустил нас встретиться в этом мире! Почему ты не родилась от благородных родителей и в христианской вере! Клянусь небесами, когда я смотрю на тебя и думаю, где и когда я тебя снова увижу, я начинаю жалеть, что не принадлежу к твоему отверженному племени. Пускай бы рука моя рылась в сундуках с шекелями, не ведая ни копья, ни щита, гнул спину бы я спину перед мелкой знатью и наводил бы страх на одних лишь должников!.. Вот до чего я дошёл, Ревекка, вот чего бы я делал, чтобы только быть ближе к тебе в жизни, чтобы избавиться от той страшной роли, какую должен сыграть в твоей смерти.
- У тебя сильная душа; иногда в ней вспыхивают благородные и великие порывы. Но она - как запущенный сад, принадлежащий нерадивому хозяину: сорные травы разрослись в ней и заглушили здоровые ростки.
- Великие мира сего легко забывают услуги маленьких людей.
- Я найду себе награду в сознании, что поступил правильно.
1..1516171819..149- Плохо же ты разбираешься в людях, если не знаешь, до чего могут довести честолюбие и мстительность.