Онлайн чтение книги Взрывная Академия Восковых Кукол Wax Doll Explosion Academy
1 - 2 Рю Хопи: в тот день, когда мне было 7

Был жаркий летний день, после полудня. Стоило мне только открыть окно, как стремительно, словно сошедший с картины, возник наëмник и резко выпустил в мою сторону ядовитую иглу.

Сразу вслед за этим убийца ринулся к дяде. Игла, выпущенная убийцей, вонзилась мне в запястье и из неё вылез длинный ядовитый червь. Когда червь, вонзившийся в запястье, зашевелился, тонкая кожа началась содрогаться и вздуваться местами.

— Ух… а…

Ядовитый червь начал с силой высасывать мою кровь. В тот же момент на моё лицо брызнули кровь и куски плоти. Передо мной уже стоял дядя, держащий в руке голову наёмника. Я, охваченный страхом, поднял руку с вцепившимся в неё червём. Дядя взял рацию и вызвал маму:

— Скажи ей сам.

В тот же миг, как он передал мне рацию, дядя плашмя рухнул на пол. В его спине торчал кинжал, вонзённый наëмником.

— Мама…

— Опять! Я велела называть меня «мать»! Никакого уважения! Я занята, почему связался со мной? Сколько раз говорила, не делай этого, ты всё равно…

— Я… возможно, умру. Дядя уже мёртв. Наëмник вживил мне в руку червя. Мама. Мать…

Сигнал рации оборвался. Я, всхлипывая, продолжал звать маму.

— Если червь доберется до головы — всё кончено. 

Мама вытащила из кармана маленький прозрачный стеклянный флакон. Всего через несколько минут после того, как она посыпала синим порошком тело дяди, труп превратился в жёлтую жидкость. Дядя сильно меня любил. Но сейчас у меня не было времени для скорби. Червь, посаженный в мой запястье, уже достиг локтя.

— Я тоже умру?

— Заткнись! Не ной, как дурак! Включи голову.

В этот раз мои капризы также были пресечены. Мама, которая рано овдовела и до сих пор в одиночку вела дом, всегда, даже в опасные моменты, сохраняла хладнокровие. Как бы ни шёл процесс, результат всегда выходил как надо, и благодаря этому восстание в Хварюн продержалось более 20 лет. Но именно сейчас я не мог доверять маме. Разве мама, которая не пролила ни одной слезы, увидев труп дяди, будет меня жалеть? Несмотря на наше кровное родство, я был всего лишь бесполезным ребёнком.

— Больно. Рука как будто горит.

— Если ядовитое насекомое доберётся до головы, будет ещё хуже, знаешь?

Фраза, равнодушно сказанная мамой была пугающей. Сказав лишь «подожди», — она вышла из комнаты. В повисшей в комнате тишине остались лишь тело убийцы, жёлтая жидкость, что ещё несколько часов назад была моим дядей, и я с ядовитым червëм, вонзившимся в руку.

Мама. Ты меня бросила? Почему так долго не возвращаешься? Скорее приходи, мама. Мне больно. Больно же. 

Даже когда умирали мои младшие братья и сёстры, мне не было так страшно. Потому что не только мама, но и все вокруг постоянно теряли детей. Я верил, что дети рождаются, чтобы исчезнуть. Мама, поджигая закоченевшее тело самого младшего, сказала мне:

— Не плачь. Детей можно сколько угодно завести. Но вот слабыми чувствами так просто не справиться.

Даже если я умру, найти ребёнка мне на замену — не проблема. Мама… она может с лёгкостью меня бросить.

Когда страх уже начал превращаться в недоверие, а недоверие — в ненависть, дверь вдруг распахнулась, и в комнату вошли женщины в белых одеждах. Это были лекарши.

— Еще не слишком поздно. Давайте начнём.

Впервые сердце моë наполнилось надеждой. Мама не отказалась от меня. Вместо того, чтобы завести нового ребёнка, она решила спасти меня.

Женщины схватили меня за руки и ноги и понесли вниз, в подвал. Лестница, куда обычно был запрещён вход, оказалась мрачной, а на стенах по пути чернели засохшие следы крови. Дверь в подвал медленно отворилась. Это было место, куда я попал впервые в жизни. Подвал, заполненный горячим паром, был столь огромен, что его вполне можно было бы назвать площадью. В самом его центре стояли мама и множество людей.

— Не бойся. Впереди тебя ждёт ещё немало боли, куда сильнее этой. Так что держись с достоинством, понял?

Мама прошептала мне это. Люди смотрели на меня с любопытством в глазах. Под бесконечно высоким потолком клубился пар — в центре зала находилась купальня, пахнущая резкими травами, из которой вытекала горячая вода. Увидев это, я вдруг вспомнил, как когда-то наблюдал за тем, как забивают корову.

Крепкие мужики безжалостно рубили пополам живую корову топором, затем разрубая её на более мелкие части. Я был потрясен, глядя на красные куски мяса, разложенные передо мной. В момент, когда я попытался уйти, мой дядя схватил меня за руку.

— Досмотри до конца. Это интересно.

В каком-то смысле это было правдой. Противный железный запах крови и стекающий с разбирающих тушу коровы мужчин пот. Прозрачные черви, вылезавшие из ее внутренностей.

На первый взгляд казалось, что мужчины варварски разрывают тушу, но, присмотревшись, я понял — они следуют чётким правилам и аккуратно разбирают корову. В конце этого ужасного процесса разделки идеально разрезанное красное мясо, поднятое на железный крюк, у меня вызвало вздох восхищения. Это было жестоко до ужаса, но в то же время в процессе разделки была какая-то странная будоражащая сила, которая всё время удерживала мой взгляд…

Червь, пожиравший мою руку, наложился в памяти на длинных прозрачных червей, извивавшихся в кишках убитой коровы. Я вздрогнул, даже не осознавая этого. Лекарши, державшие меня, вошли в купальню, из которой клубами поднимался пар. В густом паре становилось трудно дышать. Лекарки без малейшей жалости погрузили меня под воду. Вода с резким запахом трав врывалась в нос, рот и уши. Я беспомощно размахивал руками и ногами. Даже когда вода залила уши, я отчетливо слышал, как люди громко смеялись.

Что тут такого смешного?! Этот червь может добраться до моего мозга, а вы… чем вы вообще занимаетесь?! Мама… мама, прошу, помоги мне, мама!

— Терпи! Нельзя плакать.

От одной лишь маминой фразы весь бурлящий гнев во мне мгновенно улетучился. В голове осталась только мысль о том, что я должен оправдать её поддержку.

Мама. Ты ведь не отказалась от меня, правда?

В тот момент мама вошла в купальню. В руке у неё был белый меч. Я подумал, что она наконец-то пришла, чтобы спасти меня, и улыбнулся ей. Мама взмахнула мечом. Лезвие, оставив за собой след, вернулось на место, а моя рука всплыла на поверхности воды. Рука, что всего мгновение назад была прикреплена к плечу, теперь с неаккуратно свисающими кусками плоти плавала, будто гнилое бревно. Из плеча, подобно водопаду, хлестала кровь, смешиваясь с пропитанной травами водой.

Безжалостно отрубленная рука. Обрубки плоти, еле держащиеся на ней. Безобразно оголённые кости. Алая кровь, хлещущая рекой.

Даже глядя на это собственными глазами, я не сразу осознал, что именно я вижу. Лекарши снова грубо втолкнули меня в купальню.

— Мама? Мама. Мама…

Вода, перемешанная с кровью, рванула вверх и хлынула мне в горло. Я в оцепенении смотрел, как алая кровь струями вырывается из плеча и смешивается с отваром трав, пока, в конце концов, не потерял сознание. Моё тело, словно окровавленный кусок мяса, отрубленный от коровы, плавало на поверхности воды.

— Ты умница, дитя мое. 

Моё плечо, туго обмотанное бинтами, теперь оставляло лишь ощущение пустоты и холода.

Мама, видимо, почувствовала неловкость, заметив моё угрюмое лицо, поэтому всё не унималась, продолжая болтать.

— Вот это мы сохраним надолго. Скоро я прикреплю тебе потрясающую руку.

— Тогда я тоже стану сильным?

— Это зависит от того, как ты будешь стараться.

Мама сказала это, опуская мою синевато-зелёную руку в прозрачную стеклянную колбу и плотно её закрывая.

— В этом мире ничего не даётся даром. Потребуется много времени, чтобы привыкнуть к новой руке. Тебе придётся стараться гораздо больше, чем другим. Только тогда ты сможешь жить как человек. 

— А если не смогу?

— Тогда ты умрешь. 

Я смотрел на свою руку, лежащую в стеклянной колбе. Иссохшая, посиневшая — она выглядела ужасно жалко. И еще несколько дней назад эта рука была частью моего тела…

Однако забитая корова должна попасть в человеческий рот. Как и это предплечье, которое должно было быть помещено в стеклянную колбу.

— В течение следующего года ты остро почувствуешь боль от отсутствия руки. Но это послужит твоему развитию. Потом тебе пришьют руку, и если будешь стараться — станешь сильнее всех. У тебя есть талант.

У тебя есть талант.

Трудно было сказать, были ли эти слова мамы искренними или просто формальностью. Как бы то ни было, чтобы оправдать её ожидания, с того дня я начал тренироваться как сумасшедший.

Через год, как и обещала мама, на моё опустевшее плечо была прикреплена правая рука

За этим последовала серьёзная реакция отторжения. Рука причиняла бесконечную боль. Она мне не подходила. Если бы я захотел, мог бы заменить её на другую. Но я продолжал носить именно эту руку .Во-первых, я боялся, что мама разочаруется, если я поспешно сдамся. Во-вторых, эта рука была действительно превосходной.

Я взял чандо и сделал круговой взмах.

— …Совсем другое дело.

У меня вырвался тихий возглас восхищения. Скорость и рефлексы ощущались с поразительной чёткостью. Это было поразительно. Я взялся за тренировочный меч размером с меня самого и, слегка отклонив его на 90 градусов, сделал прыжок. Даже при том, что мышцы на правой руке были чрезмерно развиты, я смог крепко держать меч и сохранять стойку. Ощущение от пота, стекающего по предплечью спустя долгое время, было очень приятным. Мама и на этот раз оказалась права. Прошедший год научил меня многому: чувству равновесия, остроте восприятия и крепкой выносливости.

Возможность заменить часть тела была доступна мне только потому, что наша семья возглавляла Хварюн. Большинство людей не могли позволить себе такую роскошь. И даже если и заменяли части тела, адаптироваться к ним было невероятно трудно. Мама тоже возлагала на меня большие надежды, когда давала мне новую правую руку. Иногда я просыпался среди ночи от боли в руке, но даже такая плата казалась незначительной. Это был единственный способ получить признание мамы.

Прошло семь лет с тех пор, как мне прикрепили новую руку. И вплоть до того момента как Хварюн оказалась на грани захвата, я был самым счастливым ребёнком на свете.