Онлайн чтение книги Стальная тревога Full Metal Panic!
10 - 2 Стена из песка

Пустыню придавил тяжелый послеполуденный зной. Подполковник Мартин Эстис получил чрезвычайно неприятное сообщение ровно в 14:00, когда палящая жара достигла своего апогея.

К перевалочному и тренировочному палаточному лагерю, раскинувшемуся на границе песков доисторического побережья давно высохшего моря, приближался крупный отряд противника. По оценке сторожевого поста они состояли примерно из тридцати танков и четырех бронероботов второго поколения. Кроме того, прошли данные о возможных подкреплениях, двигающихся во втором эшелоне сил противника.

Приближающиеся с очевидно враждебными намерениями колонны не могли быть никем иным, кроме сил Амальгам. Еще точнее – подразделениями армии Марокко, подкупленными внедрившимися в нее амальгамовскими агентами. Выявив местоположение уцелевших после грандиозной атаки в начале года и не желающих сдаваться остатков сил Митрила, которые объединил под своим началом подполковник Эстис, враги явились во всеоружии, чтобы раздавить их.

– Проклятье.

Сидевший возле рации под грубым тентом Эстис злобно выругался, втянув ноздрями пересушенный воздух пустыни.

Северо-западная Африка. Это был пустынный район великой Западной Сахары, расположенный в том месте, где сходились границы Марокко, Алжира и государства Западная Сахара. Плоская как стол бесконечная пустыня, где на десятки километров на север и восток не было сколько-нибудь значительных возвышенностей. Раскаленный лучами палящего солнца воздух плавал и струился, искажая очертания ровного горизонта. Даже не слишком большой специалист по пустыням , такой как Эстис, мог сказать, что это вовсе не игрушечная пустыня Аризоны или Невады.

Вдоль грунтовой взлетной полосы – ровного куска потрескавшейся почвы, протянулась редкая цепочка контейнеров, камуфляжных тентов и палаток, растянутых на высоких кольях. Несмотря на то, что маскировка была выполнена достаточно умело, чтобы обмануть разведывательный спутник противника, называть эту место базой было бы слишком громко. Численность личного состава не дотягивала до ста человек, а из боевой техники наличествовали лишь несколько бронероботов второго поколения. Впрочем, «наличествовали» – это опять же звучало преувеличением . На поддонах лежали несколько наборов агрегатов М6, из которых техники пытались собрать более-менее боеспособные машины. Но купленные из под полы списанные ступоходы не вставали в бедренные шарниры, корпуса оказались без пилотских кокпитов – БР все еще оставались на стадии конструктора.

Теперь митриловцы были больше удивлены даже не тем, что противник сумел обнаружить их партизанский лагерь, сколько тем, что он потрудился проделать такой длинный путь, чтобы прихлопнуть столь незначительных букашек.

– Мда. Какая честь для противника, уже практически лежащего на лопатках.

В ответ на ворчание Эстиса старшина Дзима, передавший ему сообщение, лишь пожал плечами,

– Я бы не рассматривал это как честь. Противник принял во внимание наши боевые возможности и отреагировал.

– Он нас сильно переоценил, старшина.

Не так давно они вместе служили в отборочном лагере Митрила в Белизе, крошечном государстве в Центральной Америке. Там выполнялась строгая и придирчивая оценка навыков собранных со всего света наемников, претендовавших на места в рядах Митрила. Новички, успешно прошедшие экзамены, отправлялись для прохождения дальнейшей службы в различные боевые или вспомогательные части. Мартин Эстис был

7

начальником отборочного лагеря. За малым исключением, практически все военнослужащие десантных и пехотных подразделений Митрила прошли через его руки. Среди них была и троица пилотов Западно-тихоокеанской флотилии – Мелисса Мао, Курц Вебер и Сосукэ Сигал.

Нападение Амальгам в конце января, когда опорные пункты Митрила в разных частях света методично уничтожались один за другим, заставило Эстиса и его подчиненных совершить пеший марш-бросок и укрыться в болотах южной части Белиза. Этот район не только был абсолютно недоступен для танков и бронемашин, но и сильно ограничивал перемещения бронероботов. Это было правильное решение – пехотинцы на своих двоих смогли оторваться от преследования наземных сил противника, а от обнаружения с воздуха их надежно прикрывали буйные тропические джунгли, плотно переплетенные лианами. Тяжелый переход занял три недели, но в итоге они, не будучи обнаруженными , вышли на территорию Гондураса и смогли воздушным путем переправиться в Колумбию. Добравшись до колумбийского Медельина, Эстис распустил свой отряд, и большинство наемников-кандидатов отправились восвояси. С ним остался всего десяток с небольшим инструкторов из постоянного митриловского состава и четверо или пятеро любопытных и чрезмерно храбрых новичков.

Два десятка человек не могли, конечно, представлять какой-либо опасности для могущественной Амальгам. Поэтому Эстис вместе со своими товарищами некоторое время зарабатывал себе на жизнь в качестве частного охранного агентства – то есть, по здешним меркам, маленькой наемной армии – в Северной Африке, терпеливо собирая союзников и информацию.

Несколько месяцев спустя они объединились с десятью уцелевшими митриловцами, но и это не продвинуло их вперед ни на шаг. Даже сохраняя товарищеские взаимоотношения и поддерживая друг-друга, они не могли точно определить цель, к которой следовало бы стремиться. Оставшись в изоляции, они не могли рассчитывать на успех в борьбе с победоносным врагом, и их охватил пессимизм. Даже Эстис начал терять веру в то, что они когда-нибудь смогут реорганизоваться и отомстить. Все более привлекательным казалось незатейливое и обыденное существование – остаться маленьким и незаметным охранным агентством, и прожить свою жизнь, не дерзая больше стремиться к высоким идеалам.

Но в застойной тишине грянул гром – события в Сан-Франциско.

В новостях сообщалось о несчастном случае и взрыве в портовом районе, но один взгляд на разрозненные фотографии места происшествия сказал профессионалам, что это был не банальный взрыв газа или иного опасного груза, а результат сражения между бронероботами.

Старшина Дзима и несколько товарищей слетали в Сан-Франциско и сумели раздобыть свидетельства очевидцев-докеров, записи видеокамер наблюдения и пленки переговоров полицейских на своей частоте. Не требовалось производить тщательный анализ, чтобы узнать виновников инцидента – это оказались черный М9 и «Веном». Одиночный «Гернсбек» получил поддержку посреди схватки в виде удара крылатой ракетой со стороны океана и уничтожил амальгамовскеий бронеробот. Этот черный M9, по всей вероятности, пилотировал Белфанган Крузо, а крылатая ракета – здесь не могло быть ошибки – была запущена с подводной лодки «Туатха де Данаан», продолжающей борьбу. Латиноамериканские митриловцы не контактировали с тихоокеанцами, но и до них дошли слухи, что этой субмариной командовала девчонка, стоившая десятка бывалых моряков.

Эти известия вызвали радостное возбуждение в лагере Эстиса и его товарищей. Парни из Западно-Тихоокеанской флотилии продолжали сражаться и смогли

нанести мощный удар по врагу. Известия об этом инциденте с быстротой молнии облетели весь мир, всех бывших людей из Митрила. Непоколебимое упорство экипажа «Туатха де Данаан», их решительное сопротивление вдохновило всех так, как Эстис даже

8

и представить себе не мог. К его удивлению, люди, ищущие возможности отомстить, начали появляться один за другим, чтобы присоединиться к отряду.

Через два месяца его скромный отряд увеличился втрое и сумел организовать тайную опорную базу среди бесконечных песков Сахары. Постепенно, пусть туго и с задержками, пошло финансирование из немногих уцелевших в европейских банках фондов Митрила, началось медленное накопление вооружений и необходимых для тренировочного лагеря материально-технических средств, расширение боевых возможностей подразделения.

И тут появились враги.

Непонятно было, как противник сумел обнаружить тщательно замаскированную в пустыне базу, но – теперь это уже не имело большого значения.

В любом случае, превосходство противника было подавляющим. Попытка отступить на автомобилях вглубь пустыни была бы немедленно обнаружена и пресечена противником, а транспортный самолет, перевозивший грузы, людей и технику в интересах отряда, в настоящий момент находился в 1200 километров от базы, и для его возвращения требовалось не менее двух часов. Не говоря о том, что он не смог бы приземлиться под огнем противника, Эстис сомневался, что защитники сумеют продержаться так долго. Предстоявшее сражение грозило начаться в ужасающе невыгодных условиях.

– Какая жалость. Я полагал, что мы сможем выступить внушительнее, – проворчал Эстис, чувствуя на себе напряженные взгляды своих бойцов, торопливо бегающих мимо тента и готовящихся к отражению неожиданного нападения. Их силуэты плыли и двоились в жарком мареве, поднимающемся от раскаленного песка.

– Не скромничайте, подполковник. Мы старались. Хотя, конечно, когда прет такая кодла… поджилки начинают дрожать,– пожал плечами Дзима.

– Где вы тут видите скромников, старшина? Мы им еще покажем.

– Так точно. Пусть запасаются вазелином.

Обменявшись мрачными усмешками, не слишком соответствующими храбрым заявлениям, командиры сграбастали свои автоматические винтовки и покинули благословенную тень. Солнце обожгло их уже много раз сожженную кожу, словно в первый раз. Ветер, сухой и горячий, словно из топки, взъерошил волосы, заставляя вспомнить о фене после душа.

Ночи здесь были холодными, но днем западная Сахара напоминала пылающее нутро мартеновской печи.

Раздав указания подчиненным, Эстис приложил к глазам бинокль, пытаясь разгадать замыслы противника. Белый свет пустыни, дрожащие миражи – вот все, что он увидел.

Нет, постойте. В противоположном от противника направлении вспухало и разрасталось облако пыли. На сумасшедшей скорости прыгая по невысоким песчаным барханам и разматывая пышный хвост, к позициям защитников базы приближался полноприводный джип. До него оставалось не более километра.

– Это еще кто? – озадаченно спросил кто-то из митриловцев.

– Мне стрелять? Я не промахнусь, – добавил пехотинец из ближайшего окопа, прильнувший к оптическому прицелу громоздкой крупнокалиберной винтовки. Пуля пятидесятого калибра могла уверенно вывести из строя любой небронированный автомобиль.

– Нет. Посмотрим все же, чего им надо.

Атаковать рассредоточенные траншеи с помощью смертника, ведущего набитый взрывчаткой автомобиль, было бы бессмысленно – в полевой войне такие приемы не работают. За лобовым щитком уже был виден водитель, отчаянно размахивающий рукой. Поначалу были видны только черные волосы и защитного цвета футболка, но вскоре автомобиль приблизился настолько, что стало различимо и лицо.

9

– Это он, – уверенно сказал Дзима. Бессменный инструктор в бывшем тренировочном лагере в Белизе, он имел неплохую память на лица прошедших через его руки курсантов.

– Кто?

– Один кореец. Закончил курс обучения в прошлом году. Точно – его направили на Западно-Тихоокеанскую флотилию.

– Не помню его.

– Да вы тоже с ним имели дело, подполковник. Вспомните, такой смирный, не слишком уверенный в себе, но все учебные задания выполнял на отлично.

– А-а, тот самый. Никогда не выпендривался, но закончил с отличием. Точно, это он. Только как же его звали?

– На фамилии у меня память похуже. Как же его?.. Йонг или Йенг – как-то так.

– Нехорошо, что вы не можете вспомнить. Так неудобно общаться.

Эстис поднял руку, приказывая не стрелять, и вылез из траншеи. За ним последовали Дзима и еще один боец с автоматической винтовкой наготове.

Джип затормозил метрах в тридцати впереди и скрылся в догнавшем его облаке пыли. Не глуша двигателя, оттуда выскочил юноша с азиатским разрезом глаз.

– Подполковник Эстис, рад вас видеть в добром здравии! – завопил он еще издалека, бегом бросаясь навстречу встречающей делегации.

– Хм-м-м. Ну, как бы сказать… я тоже рад, – несколько неуклюже пробормотал Эстис, кляня свою забывчивость.

– Старые коды использовать было опасно, поэтому я прибыл с донесением. Хорошо, что успел!

– Для начала назовите свое имя, звание и подразделение. И соблюдайте субординацию! – вмешался отработанным унтер-офицерским голосом старшина Дзима. Юноша вздрогнул и вытянулся в струнку.

– Виноват! Прошу извинить. Сержант Янг Дзюнг Ку, Западно-Тихоокеанская флотилия, отряд SRT. Э-э-э, если считать, что Митрил еще существует.

«Точно. На самом деле Янг. Ну, Дзима – а еще хвалился…» Фыркнув, Эстис громко и уверенно заговорил:

– Отставить шутки. Ты тоже выжил, сержант – молодец, так держать.

– Благодарю вас, сэр.

– Итак, зачем сюда примчался? Похоже, ты в курсе, что к базе приближается противник.

– Так точно. Что касается этого…

Слова сержанта прервал нарастающий свист. Омерзительный, пробирающий до костей, вызывающий мурашки по коже – прекрасно знакомый каждому ветерану. Свист летящего артиллерийского снаряда. Прямо над головой.

Никто не успел сказать и слова, как джип, на котором примчался Янг, взлетел в воздух на столбе пламени и дыма – метров на десять. Оглушительный взрыв засыпал всех песком. Оторванное колесо, описав параболу, покатилось по иссохшей земле.

Надо полагать, пристрелочный выстрел не был специально направлен в автомобиль

– столь точное попадание было случайностью. Тем не менее, отметив перелет, невидимые артиллеристы уже наверняка подкручивали маховички вертикальной наводки, снижая угол возвышения на пару градусов, чтобы следующим залпом точно накрыть цель. Медлить было нельзя.

– За мной!..

Растянувшиеся на песке Эстис и его товарищи, вскочили, ссыпая со спины и вытряхивая из ушей песок, и со всех ног кинулись обратно в траншею.

Ошарашенный Янг, взглянув на горящий остов машины, в которой он сидел полминуты назад, потряс головой и тоже бросился за ними.

– Подполковник, подождите…

10

– …Внимание всем! Где-то неподалеку должен сидеть артиллерийский наводчик. Ищите его, быстро! Дзима – бери западный сектор.

Следующий по пятам сыплющего приказами Эстиса Янг жалобно позвал:

– Подполковник Эстис, сэр, я еще не успел вам доложить…

– Потом, я сейчас занят! За мной!..

Вражеские артиллеристы исправили наводку . Следующий снаряд взорвался гораздо ближе к сооружениям базы – как раз там, где только что стояли Эстис и остальные. На базе началась суматоха и беготня – одни бойцы тащили ящики с боеприпасами в траншеи, другие, заняв огневые позиции, развертывали и готовили к стрельбе противотанковые ракетные комплексы, забирались в кокпиты своих малочисленных и недоделанных бронероботов. Все понимали, что придется выдержать нешуточный артобстрел.

– Берегись! – завопил кто-то.

Митриловцы торопливо попрыгали в траншею. Казалось, само небо завыло на разные голоса , готовясь обрушиться на головы. Нарастающий вой снарядов заставил всех инстинктивно вжаться в землю, прижимаясь к стенкам ненадежных и неглубоких окопов и прикрывая головы.

Это была уже не пристрелка. Определив точные стрельбовые данные, батарея противника дала залп из всех стволов. Десять – нет, скорее, двадцать снарядов одновременно.

– Подполковник, я прибыл для того...

– Заткнись!

Душераздирающий свист приближался. Эстис рыбкой нырнул в траншею. Возникла было мысль сначала отвесить направляющего пинка и Янгу, но в этом не было необходимости. Тот, несмотря на молодость и назойливость, не был желторотым новичком и, не проявляя особой нервозности, мигом оказался в узкой щели рядом с Эстисом, предусмотрительно зажав уши и раскрыв рот.

Разрыв.

К таким вещам невозможно привыкнуть. Даже обширный боевой опыт помогает не на сто процентов. Оглушающий удар горячей взрывной волны напомнил падение на спину пятидесятикилограммового мешка с песком. Воздух без всякого участия владельцев со свистом выдавило из легких, в глазах потемнело, а мозг словно пронизал электрошоковый импульс, едва не заставив его перезагрузиться.

И так много раз подряд.

Клубы едких газов сгоревшего тротила, песка и пыли, заполнившие траншею, не давали дышать.

– Тысяча чертей!.. – выругался Эстис, когда грохот артобстрела начал стихать, и можно было вновь расслышать собственный голос.

Первым делом нужно было определить количество потерь и причиненный ущерб. Благодаря предусмотрительно выкопанным траншеям и щелям раненых было немного. Но открыто расположенные палатки, вагончики, склады и транспортные средства пострадали очень сильно. Оттуда валил черный дым, земля вокруг была усеяна обломками. Доносились стоны раненых, призывы на помощь, испуганные голоса новичков, впервые побывавших под обстрелом и находящихся на грани паники. Более опытные и хладнокровные бойцы докладывали о появлении в зоне видимости вражеских танков и их количестве.

– Сейчас будет второй налет. Это только разминка.

– П-подполковник…

Стряхивая с ушей песок и отплевываясь, Янг выкарабкался из траншеи.

– Потом поговорим, сержант. Лучше хватай автомат.

Дрожащий в мареве миража силуэт танка, возникший на вершине бархана в двух километрах севернее, озарился вспышкой, тут же угасшей в пылевом облаке. Снаряд

11

просвистел над взлетной полосой и поднял фонтан песка и дыма за пределами базы. Второй выстрел, третий – четвертый, наконец, угодил в оставленный на стоянке без экипажа бронетранспортер, превратив его во вспученную и пылающую железную коробку.

Враг не собирался давать пощады.

Если так пойдет, то половина его бойцов погибнет при обстреле издалека, не сумев даже выстрелить в ответ. С уверенностью на лице, призванной успокоить подчиненных, но которой на самом деле вовсе не ощущал, подполковник приказал очистить дальние окопы и отойти назад, к центру укрепления. Мелькающие в клубах дыма и пыли вражеские танки рассредоточились и явно намеревались атаковать с нескольких сторон.

– Не трусить! С такого расстояния они все равно не попадут! Когда приблизятся – открывайте огонь!

– Подполковник! – все не унимался Янг.

– Потом!

По щекам и затылку градом катился пот. Он напряженно осматривался. Противник начал атаку с севера. Сузив глаза и сморгнув капающие с бровей капли, он рассматривал развернувшиеся в линию танки – теперь уже можно было узнать очертания довольно старых, но отмодернизированных американских М60. Численность – не менее 12 единиц. Даже если защитники разобьются в лепешку , максимум того, что они смогут сделать – уполовинить это число. На этом – все. Конец. Укрепление будет раздавлено и перепахано гусеницами.

Нет, постойте… В пыли и горячем пустынном мареве вдруг возникла яркая вспышка. Из башенных

люков, щелей маски пушки и погона одного из танков под давлением вырвались фонтаны ослепительного порохового пламени. Через пару секунд взрыв подбросил многотонную башню вверх. Перевернувшись, она грохнулась в пыль за кормой танка, стволом назад.

Уничтоженный танк оказался не единственным. Взорвался и запылал следующий, потом задымил еще один. Один за другим вытянувшиеся цепью на горизонте танки получали точные и смертоносные попадания – но откуда? Это походило на действие подкалиберных снарядов или боеголовок гиперскоростных кинетических ракет. Из окопа, где находился Эстис, невозможно было различить, откуда ведется огонь, но…

– Я прибыл специально для того, чтобы сообщить об этом, сэр, – из-за плеча сбитого с толку подполковника высунулся неугомонный Янг. – Продержаться пятнадцать минут, после прибудут подкрепления. Похоже, они успели даже раньше срока.

– Да что же ты раньше не сказал, идиот!

– Я пытался, но вы не слушали!

– Не помню такого. Сам виноват!

– Подполковник…

– Так кто же это? Что за подразделение пришло нам на подмогу? И где они?

– Пока не подразделение, а одна единица! – проговорил прямо над их головами голос молодой женщины. Поглядев вверх, они различили, как стелющийся густой дым обтекает некие невидимые очертания – скрытый системой оптического камуфляжа бронеробот. Громадный человекообразный боевой механизм – М9 «Гернсбек», машина третьего поколения, состоящая на вооружении Митрила.

– М9? Когда он успел подобраться?

– Только что, подполковник. Хорошо, что мы успели вовремя.

– Знакомый голос. Мелисса Мао, верно?

– Так точно.

Очертания М9 четко обрисовались на фоне пустынного горизонта, когда пилотирующая его Мао отключила ECS и с обоих манипуляторов выстрелила гиперзвуковыми противотанковыми ракетами К1 «Джавелин». Мощный ракетный двигатель разогнал кинетические боеголовки до скорости в четыре или пять Махов. Белая полоса прочертила линию и скрылась вдали. Там, из облаков пыли и дыма, в которых елозили танки, высоко подпрыгнула танковая башня – сдетонировали фугасные снаряды.

– Говорит лейтенант Мелисса Мао, Западно- Тихоокеанская флотилия, «Туатха де Данаан». Прежде чем перейти к следующему этапу оказания поддержки, джентльмены, я должна прояснить один очень важный вопрос: если ли на этой занюханной базе пиво?

13

– Хоть залейся!

– Тогда поскорее кладите его в холодильник. Готова к бою!

С этими словами «Гернсбек» Мао, подключившей режим боевого маневрирования, прыгнул вперед, навстречу танкам, оставив за спиной воодушевленных соратников, проводивших его восторженными воплями. Только Янг уныло опустил плечи и пробормотал:

– Вот всегда так. Вламывается на самом пафосном месте и загребает себе всю славу…

– Сержант, для поддержки выделен только один БР?

– Для непосредственной поддержки – да. Другие прикроют огнем издалека. Доставлены с помощью транспортного вертолета. Правда, мы не ожидали таких крупных сил противника.

Эстис нахмурился, но постарался, чтобы этого не заметили подчиненные.

Он был очень благодарен за вовремя подоспевшее подкрепление, но один БР – это слишком мало. Кроме того, не следовало забывать, что сражение развернулось в пустыне

– самой сложной местности для действия боевых машин, называемых бронероботами.

Бой становился все жарче, и по каналам связи неслись бушующие и перекрывающие друг друга потоки сообщений от множества радиоабонентов. «Он» выслушивал их молча и внимательно.

– Говорит Урц-2. Новый огневой контакт. Отбиваю атаку танков противника с юго-запада.

– Говорит Урц-6. Уничтожены четыре единицы бронетехники. Меняю позицию – двигаюсь в точку Хотэл.

– Тейваз-12 – всем. Подкрепления противника в квадрате 04-23. Шесть танков, четыре БМП приближаются к укреплению «Аламо1» с севера.

– Я Урц-1, вас понял. Задержу противника в квадрате 04-23. Урц-2, как у вас с боезапасом?

– Говорит Урц-2. Остались три «Джавелина». Становится довольно жарко.

– Зета-3 – всем из «Племени Богини». Готов поддержать своими скромными огневыми средствами. Укажите цели.

– Урц-2 – к Зета-3. Ловите координаты.

– Подтверждаю получение, Урц-2. Какой чарующий голос. Если мы уцелеем, не согласитесь поужинать со мной?

– Даже и не думай, Зета-3. Она совершенно невыносимая тетка.

– Ха, вы видали!.. Два танка горят. Но меня прижали огнем, огневой налет с направления…

Несмотря на серьезность ситуации, голоса бойцов звучали уверенно и бодро. Они были не из тех, кто визжит от страха при неожиданном появлении противника. Закаленные ветераны, которых практически невозможно сбить с толку или напугать.

Подобные ему самому. Да, подобные боевым машинам.

Искусственный интеллект ARX-8 «Лаэватейн» продолжал контролировать радиопереговоры. К нему стекалась не только вербальная информация – электронные поисковые средства снабжали полной картиной разворачивающегося боя. Позиции врагов, позиции союзников, направление и скорость их перемещений, точные координаты,

разнообразные дополнительные сведения. Пеленги на источники радиоизлучения, их

1 Аламо – форт, который упорно оборонял отряд техасских повстанцев во время войны за независимость Техаса (1836). Мексиканские войска захватили его и уничтожили всех защитников, ставших американскими национальными героями. Среди них были Джеймс Боуи, Уильям Тревис, Дэвид Крокет. (Здесь и далее – примечания переводчика. Т. К.)

14

характеристики, радиоперехват и расшифровка. Поиск целей телекамерами высокого разрешения, сканирование термообразов окружающей местности.

Сражение происходило в двух измерениях, на плоском и ровном участке пустыни. Но на удалении нескольких километров хамада начинала горбиться холмами, еще дальше наружу выпирали каменные кости земли – выветренные скалистые останцы.

«Лаэватейн» ожидал в полной боевой готовности.

Согнувшись в брюхе скрытого зеркальными голографическими полями «Пейв Мара», бронеробот жадно поглощал информацию, чуткий и безмолвный.

Смонтированная в кокпите система, связывающая человека и машину – ТАРОС – передавала искусственному интеллекту информацию и о ментальном состоянии пилота.

Пилот чувствовал раздражение.

Несмотря на то, что товарищи оказались втянуты в тяжелый бой, ему приходилось сидеть в безопасности поодаль и лишь выслушивать донесения о ходе сражения.

Уровень психофизиологического стресса не был высок настолько, чтобы заставить пилота совершить ошибку или нарушить приказ. Однако для надежного управления лямбда драйвером, когда придет время, ему следовало бы немного расслабиться – Ал прекрасно знал, что в бою это принесет только пользу.

– Сержант.

– Чего тебе?

Как Ал и предполагал, уровень стресса в голосе его пилота – Сагары Соске – был достаточно высок.

– Не желаете ли прослушать музыкальные записи?

– Нет.

– Вас понял.

Ожидаемый ответ. Процент пилотов, которые бы заявили – «Ага, поставь что-нибудь веселенькое», составлял ноль целых, одну десятую процента. Предложение имело целью лишь провести тест на коммуникабельность, то есть желание поддерживать разговор.

– Вы находитесь в достаточно нервозном состоянии. Могу ли я чем- то помочь?

– Помолчи. Это будет самая лучшая помощь.

– Прекрасная шутка.

– Никакая это не шутка. Заткнись.

Тон, которым было произнесено это последнее «заткнись», позволил Алу безошибочно определить: несмотря на раздражение, Соске понимает, что иного выхода нет.

– Вы беспокоитесь за товарищей ? Но сложившаяся ситуация несет в себе существенный риск. Необходимо проявить терпение и выждать благоприятного момента.

Танковое сражение в пустыне. Возможно – одна из самых тактически невыгодных ситуаций для боевых машин, называемых бронероботами.

Невзирая на то, что БР представляли собой венец новейших высоких технологий, они так и не смогли приблизиться к старым добрым танкам ни по уровню защищенности, ни по огневой мощи. Бронирование человекообразных боевых машин в принципе не могло противостоять попаданиям снарядов мощных танковых пушек, а их основное вооружение – малокалиберные автоматические пушки – было не в силах поразить танк спереди.

Лобовая проекция – зона, обращенная к противнику и наиболее подверженная попаданиям – ее площадь у бронероботов несколько раз превышала аналогичные показатели у танков. Кроме того, в отличие от приземистых танков, вертикально ориентированный силуэт движущегося бронеробота, возвышающегося над землей на восемь-девять метров, было гораздо проще обнаружить и поразить. Основные

15

достоинства БР заключались в их маневренности, способности действовать практически на любом рельефе и активно использовать преимущества, предоставляемые местными предметами, чтобы укрываться от огня противника. Но сделать это в пустыне было очень трудно.

Бронероботы не могли рассчитывать на победу в прямой огневой дуэли с танками, поэтому митриловские БР использовали вырытые вокруг базы «Аламо» рвы в качестве окопов, чтобы укрыться от свистящих над пустыней подкалиберных болванок. Ведя огонь противотанковыми ракетами, они быстро сменяли позиции, прыгая из одного рва в другой и используя дымовые завесы, средства радиоподавления и инфракрасные ловушки. Примитивная тактика, но иного пути все равно не было.

– Мы являемся козырной картой, – продолжал Ал. – Не давая в

начале боя противнику узнать о нашем местоположении, мы представляем собой потенциальную угрозу, заставляющую его колебаться и придерживаться осторожной тактики.

Амальгам должна была уже осознать громадную наступательную мощь «Лаэватейна», продемонстрированную им в сражении в Мексике. Даже один единственный, несерийный бронеробот, который сумел уничтожить в одном сражении три БР типа «Бегемот» и три типа «Чодар», требовал к себе самого серьезного отношения

– врагам было не до смеха. Было бы логично с их стороны ожидать осторожного прощупывания. Обнаружив этот опасный бронеробот, они могли попытаться уничтожить его, приложив все усилия и используя лучшие силы, имеющиеся в их распоряжении, а в случае неудачи – быстро отступить.

Иными словами, бросаться вперед очертя голову было бы неразумно. В этой ситуации, чтобы максимально эффективно использовать «Лаэватейн», следовало превратить его в угрозу, о присутствии которой противник мог лишь подозревать, не зная, когда и откуда обрушится удар. Пока бронеробот не обнаружен и находится в полной боеготовности в вертолете, скрытом системой ECS, врагам придется действовать с опаской, перестраховываясь, проводя тщательную разведку и сохраняя изрядную часть сил в резерве.

– Знаю. Переть вперед буром бессмысленно. Особенно, если на противоположной стороне находится майор.

По интонациям, с которыми было произнесено это слово, Ал без труда определил, что речь может идти только об одном майоре на свете.

– Подразделениями противника командует Андрей Сергеевич Калинин?

– Не знаю. А как ты считаешь?

– Объективный анализ дает ответ – нет. Майор избрал бы более эффективную тактику, фланговые удары не были бы столь разрозненными.

– Анализ. Хм. Что говорит интуиция, которой ты так гордишься?

– Ответ будет аналогичным.

В этот момент пришла информация от Тейваз-12 – разведывательного вертолета «Команч». Приближался новый отряд противника. Пятнадцать танков, четырнадцать БМП, два штурмовых вертолета. Бронероботов замечено не было, но это был самая сильная ударная группа из тех, что сегодня появились. Бронетехника развернулась в каменистом районе примерно в десяти километрах к югу от укрепления «Аламо» и двинулась в атаку.

– Вот и они, – пробормотал Соске.

Сомнений быть не могло, противник бросил в бой резерв. Упорное сопротивление митриловцев заставило командующего вражескими силами выложить на стол самую сильную карту. На основании наличной информации Ал заключил, что это последний резерв, имеющийся в данном районе и последняя атака.

16

По защищенной шифрованной линии обмена данными ADM произошло быстрое совещание искусственных интеллектов БР, объединивших усилия для решения тактической задачи.

Компьютер с машины Урц-2 – «Пятница», и «Стрекоза» Урц-1, пришли к такому же заключения, а «Юкари» с Урц-6 поддержала их с некоторыми оговорками. Электронной боевой конференции положило конец сообщение Мелиссы Мао, известившей союзников:

– Говорит Урц-2. Боеприпасы закончились, возможности отразить атаку с юго-запада у меня нет. Запрашиваю поддержку. «Стоп-кран» – на сцену!

– Урц-1 вас понял. Слышал, Урц-7? Твоя очередь. Немедленно выдвигайся в квадрат 07-18…

– Погодите!

Это был голос Урц-6. Курц Вебер прервал указания Крузо.

– В чем дело, Урц-6?

– Может быть, проверить сначала холм в квадрате 09-18? Он мне не нравится.

– Что значит «не нравится»? Объясните.

– Ну-у-у… объяснить не могу. Может быть, все в порядке и там ничего нет, но… Просто берегись снайперов, Урц-7.

Выдав это несколько туманное предупреждение, Курц замолчал.

– Говорит Урц-7, приступаю к уничтожению противника, приближающегося с юго-запада, – проговорил Соске в микрофон, указав пилоту вертолета, несущего «Лаэватейн», координаты точки высадки. Турбовинтовые двигатели загудели сильнее, и МН-67, оставаясь невидимым под щитом системы ECS, двинулся навстречу вражеским подкреплениям, открывая грузовой люк.

Скорость 300 километров в час, высота 120 метров. Изнутри голографического поля несущаяся внизу потрескавшаяся поверхность пустыни, по которой гуляли пылевые вихри, выглядела однотонно-пурпурной – словно планета умирающей звезды.

Вертолет уже практически вышел в точку сброса. Хаммаду сменили песчаные барханы – казалось, сейчас они зацепятся за колеса шасси.

Отсчет. Пять секунд, четыре секунды, три секунды, две секунды. Толчок.

По сигналу Ала пилот расцепил гидравлические захваты и «Лаэватейн» провалился вниз, одновременно разблокировав все суставы.

Две целых три десятых секунды свободного падения.

Резкая дрожь пронизала тело бронеробота, когда подключился гироскоп. Система поддержания равновесия БР представляла собой аналог полукружных каналов, которые входят в состав органа равновесия внутреннего уха человеческой вестибулярной системы.

Бронеробот развернулся ступоходами вперед, готовясь к мощному удару – скорость в момент приземления составляла не менее 250 километров в час. Система амортизации вошла в состояние готовности – полимерные хрящи раздвинули искусственные позвонки станового хребта бронеробота, удлинив его на 928 миллиметров. Значение относительной твердости грунта и коэффициент трения были определены на основе базы данных по разнообразным рельефам и проанализированы, а оптимальная высота сброса избрана в соответствии с этими расчетами.

Точное определение векторов движения. Последние метры высоты. Контакт.

Мгновенно испарившийся амортизационный реагент ударил во все стороны из демпферов белоснежными струями пара. Значение поглощенной перегрузки – 30 «же».

Система управления движением перевела все суставы в полуактивный режим. Искусственные мускулы вздулись и напружинились – точь-в-точь, как настоящие.

17

Ступоходы ARX-8 «Лаэватейн» глубоко ушли в песчанистый грунт, дробя мелкие камешки. Облако пыли выхлопнуло на высоту намного больше его роста.

Даже после столь жесткого приземления у пилота не было ни минуты на передышку – он немедленно переключился в режим интенсивного боевого маневрирования.

Двигаясь стремительно и ловко, он укрыл нижнюю часть корпуса бронеробота за песчаным барханом и повернулся, чтобы встретить приближающихся с направления десять часов противников. Заметив поднявшееся облако пыли, танкисты немедленно отреагировали, выпустив в том направлении залп фугасных снарядов.

Выбор оружия. Дополнительные манипуляторы сноровисто присоединили удлинитель ствола к снятой с кронштейна громоздкой штурмовой 165-мм гаубице. В варианте гаубицы-пушки это орудие имело значительно лучшую точность и увеличенную дальность стрельбы, а в сочетании с лямбда драйвером было способно пробить лобовую броню самого современного танка. Впрочем, гаубица, которой стукнуло уже полвека, оставалась артсистемой предыдущего поколения и не имела автономного электронного баллистического вычислителя, в отличие, к примеру, от самого мощного орудия, специального разработанного для бронероботов – 76-ти миллиметровой снайперской пушки. Здесь же не было даже системы выверки ствола, вообще ничего, кроме простейшего оптического телевизионного прицела.

В белом мареве пустыни дрожали и плыли силуэты вражеских танков.

– Начнем.

– Так точно, сержант.

Прицеливание. Выстрел.

Лямбда драйвер сработал синхронно с ним, уравновешивая мощную отдачу. Но

ступоходы бронеробота все равно зарылись в песок, а весь силовой скелет издал протяжный неестественный стон.

Крупнокалиберный снаряд прошел правее цели – головного танка – и поднял высокий столб песка и дыма.

Стрелок предполагал, что промахнется первым выстрелом – пристрелка есть пристрелка. В корректировке помогла информация, пришедшая по линии связи с удалившегося на безопасное расстояние вертолета.

Поправка на ветер – полтора клика влево. Поправка по возвышению – 1.2 деления шкалы вверх. Новый расчет сноса и траектории снаряда.

Пока он заряжал следующий заряд, танки противника открыли ответный огонь. Два снаряда взорвались поблизости – один в семи метрах на четыре часа, второй в

шести метрах на девять часов от «Лаэватейна». Ударная волна тряхнула бронеробот, едва не сбив с ног.

– Опасно близкие попадания. Сменить огневую позицию?

– Не будем суетиться.

– Вас понял, – не стал настаивать Ал.

По сравнению с теми временами, когда Соске пилотировал ARX-7, его голос звучал гораздо решительнее – в нем не было ни тени колебания. Нет, он не был нерешительным и раньше, но теперь в каждом слове чувствовалась стальная воля – воля, закаленная в огне испытаний.

Для стандартного искусственного интеллекта это не имело бы абсолютно никакого значения, он не смог бы уразуметь столь абстрактную вещь, но Ал принципиально отличался от серийных компьютеров. Имея возможность напрямую считывать характеристики ментального состояния пилота, он стремился достичь максимального единения. Конечно, Ал не был человеком. Он не перестал быть боевым автоматом, электронным вычислительным механизмом, назначением которого было помогать пилоту в управлении бронероботом – но теперь этот автомат неожиданно начал понимать глубинные и сложные человеческие чувства и мотивы.

18

Наверное, дело было в том, что искусственный интеллект в какой-то миг осознал себя, осознал, как мыслящее существо и индивидуальность.

Некоторое время назад Курц Вебер – надо полагать, после крепкой пьянки с техниками и механиками – примчался с предложением заменить незатейливый изначальный синтетический голос Ала на ласкающий слух кокетливый женский голосок. Неслыханное дело для послушных искусственных интеллектов – Ал решительно воспротивился, заявив нечто загадочное и не всем понятное: «Кавай мне не к лицу».

Отказавшись без всякой логической причины и ссылаясь на то, что просто не желает подобного надругательства, искусственный интеллект сопротивлялся до тех пор, пока не пришел Соске, и не сказал только одно слово: «Пакость». И отмел предложение.

Поразительно было наблюдать, насколько совпадали мнения пилота и искусственного интеллекта. Из случившегося можно было сделать вывод, что искусственный интеллект уже научился разбираться во многих аспектах человеческих взаимоотношений и заимел свои собственные предпочтения, не только самоидентифицировавшись с синтетическим мужским голосом , но и развив способность чувствовать отвращение. Тактический боевой вычислительный механизм, известный под названием Ал, развеял все сомнения по этому поводу следующей тирадой: «Закаленному ветерану с длинным послужным списком, подобно мне прошедшему множество кровопролитных сражений, не пристало говорить слабым женским голосом. Это ниже моего достоинства».

В четырех километрах впереди мелькнули бледные вспышки выстрелов из танковых пушек, поднявшие пышные облака пыли. Враги целились довольно точно – ста двадцатимиллиметровые снаряды устремились прямо на «Лаэватейн». В тот же самый миг, как Ал озвучил предупреждение, ТАРОС выдал мощную реакцию. Отражая четкий и умело управляемый оборонительный ментальный импульс пилота, лямбда драйвер исказил пространство в лобовой проекции. Так, словно это было проще простого.

Две подкалиберные стрелы остановились в воздухе, хрустнули, переломились и испарились в невидимом энергетическом поле.

– Запуск лямбда драйвера прошел успешно…

– Знаю.

Сагара Соске кликнул спусковой кнопкой. В этот раз снаряд из гаубицы попал точно. Башня вражеского танка, находившегося в центре боевого порядка, слетела и закувыркалась в воздухе, точно бумажная.

Перезарядка. Огонь. Второй танк уничтожен.

Быстро сменив позицию, бронеробот снова выстрелил из штурмовой гаубицы. Жестокая артиллерийская дуэль продолжалась. Три танка, четыре танка, наконец,

пять танков. Вражеские бронированные машины вспыхивали одна за другой. Обычный бронеробот никогда не смог бы победить в подобном прямом

противостоянии – это стало ясно и противнику. Дав несколько разрозненных выстрелов для прикрытия, вражеские танки начали отходить, скрываясь за невысокими песчаными дюнами.

– Говорит Гейбо-5. Юго-западный отряд противника отступает.

– Урц-2 понял вас. Эй, окруженцы, слышали?

Теперь стало ясно, что собранные Амальгам силы, понеся тяжелые потери, начали отход. Ударились в бегство не только противники, с которыми вел бой «Лаэватейн», но и остальные отряды, наступавшие с других сторон. Атака на крепость «Аламо» была отбита.

Это – победа.

Снизив выходную мощность реактора, чтобы не перегрузить систему охлаждения, Ал быстро вывел на монитор всю тактическую информацию – собранную собственными поисковыми средствами и переданную всеми союзными подразделениями через боевую

19

тактическую шину ADM1. Она свидетельствовала – потенциальные цели или какие-либо угрозы отсутствуют.

В этот миг на экране что-то мелькнуло – в скалистой зоне в четырех километрах. Почувствовав какую-то ненормальность, Соске отреагировал быстрее искусственного интеллекта, внезапно совершив стремительное заднее сальто.

Это был выстрел с неожиданного направления – бронебойный снаряд, летящий со скоростью намного более 1000 метров в секунду. Легко миновав энергетическое поле лямбда драйвера, снаряд пробороздил левый бронированный наплечник и выбил высокое облако песка , ударившись о землю метрах в сорока позади бронеробота. «Лаэватейн» разминулся с ним на считанные миллиметры. Если бы пилот отреагировал на полсекунды позже – хребет бронеробота был бы перебит надвое.

Снайперский выстрел вражеского бронеробота, оснащенного лямбда драйвером.

– Дистанция 4 0 0 0 , десять часов . Обнаружена машина противника, несущая лямбда драйвер…

– Огонь!

Несмотря на то, что вражеский бронеробот не был виден в оптическом или иных диапазонах, Соске выстрелил. Быстро маневрируя и ни секунды не оставаясь на месте, он прикрыл свой отход огнем из штурмовой гаубицы. А через несколько секунд пришла более точная информация – Ал передал через ADM данные всем союзным машинам , и они начали наперекрест сканировать скалистый холм поисковыми средствами своих более мощных радиоэлектронных систем, мгновенно определив позицию, с которой был произведен выстрел.

Получив баллистический расчет траектории вражеского снаряда, «Лаэватейн» выстрелил снова, теперь уже точнее.

Мощный фугасный снаряд взорвался в непосредственной близости от замаскировавшегося противника. Пилоты митриловских БР, оснащенных детекторами, обнаруживающими работающие лямбда драйверы – «Глазками феи» – подтвердили мощный всплеск энергетического поля. Враг остался невредим, но если бы это был обычный бронеробот, атака оказалась бы фатальной.

Неизвестный противник отреагировал быстро и осторожно.

Отказавшись от продолжения атаки, он стремительно отступил под прикрытием работающей на полную мощность системы ECS. Преследовать его было бы бесполезно – «Лаэватейн» находился далеко, а для любого бронеробота, не оснащенного лямбда драйвером, или вертолета это было бы слишком опасно. Пилоты прекрасно это понимали и не пытались гнаться за отступающим врагом, вместо этого сосредоточившись на сканировании окрестностей в поисках новой угрозы.

– Они все же появились, – мрачно сказал по радио Курц Вебер. – Я же предупреждал. Это было неспроста.

– Конечно, – ответил Соске. – Если бы не твое предостережение, я бы не сумел увернуться.

Скорость реакции Соске смогла поспорить и даже превзойти реакцию искусственного интеллекта – но только благодаря предупреждению Курца. Услышав его, он постоянно держал предупреждение в голове, контролируя указанное направление и холм в квадрате 09-18. Вражеский снайпер действительно оказался там.

Курц Вебер никогда не отличался повышенной серьезностью. Из него так и сыпались подначки и насмешки, из-за которых к его словам трудно было относиться серьезно. И вот, вместо обычной чепухи, он выдал тактически правильный совет, в котором соединились его вполне конкретный боевой опыт и куда как менее внятные интуиция и инстинкт. Доверять им было довольно рискованно, по крайней мере, Ал –

1 Advance Data Modem – тактический интерфейс связи.

20

искусственный интеллект, ограниченный рамками теоремы Байеса1 – не смог сделать этого. Впрочем, его оправдывало то, что люди и сами не имели представления о механизмах действия этой туманной интуиции и в большинстве своем не смогли бы воспроизвести ее внезапные озарения.

– Вопрос в том, почему противник не стрелял до самого последнего момента, –

задумчиво сказал по радио Белфанган Крузо. – Если бы он захотел, то смог бы обстрелять нас одного за другим еще раньше и гарантированного уничтожить хотя бы один БР.

Территория укрепленного лагеря находилась в пределах досягаемости появившегося вражеского бронеробота, оснащенного лямбда драйвером, хотя едва ли он занял свою позицию до начала второй фазы сражения. Тем не менее, он терпеливо ожидал, наблюдая, как горят и взрываются танки союзников, и не обнаруживал себя до последнего момента.

– Все просто. Из-за «Лаэватейна», – заметила Мелисса Мао.

Даже если бы противник сумел уничтожить несколько М9 в начале боя, открыв огонь, он демаскировал бы себя и немедленно попал под атаку «Лаэватейна», который также находился в резерве. Именно поэтому вражеский бронеробот прятался на скалистом холме под прикрытием системы ECS, хладнокровно выжидая, пока появится «Лаэватейн». Можно было не сомневаться, он намеревался покончить с ARX-8 первым же выстрелом – но Сагара Соске сумел уклониться. Промахнувшись и утратив эффект неожиданности, противник больше не имел шансов поразить с такой дистанции маневренный БР. Прекрасно это сознавая, он немедленно отступил.

Таким образом, решение держать «Лаэватейн» в резерве оказалось совершенно верным, он избежал уничтожения, которое, скорее всего, привело бы и к поражению всех союзных отрядов.

–  Все подразделения противника отступили,  –  сообщил Ал,

проанализировав собранные данные.

– Хорошо. Режим управления движением – шесть. Контролировать ситуацию средствами ECCS.

– Повторяю, таковая система на борту отсутствует.

– А, верно. Забыл, что это просто огрызок, – недовольно произнес пилот. Действительно, платой за невероятную энерговооруженность и маневренность

«Лаэватейна», так же как и огромную наступательную мощь, стал демонтаж части радиоэлектронного поискового оборудования. Теперь он уступал по этому параметру даже первым сериям М9 – что, естественно, не слишком нравилось Соске.

–

Должен

заметить,

сержант,  вы

являетесь таким

же

« огрызком» .

Последствия

ранения

тоже  заставили

вас

соблюдать диету и ограничить свой рацион.

– Только алкоголь и соленую пищу. С остальным – нет проблем.

–

Неужели?  Почему же тогда говорят:  « Кто не курит и не

пьет –

тот здоровеньким помрет» ?

– С удовольствием помру здоровым – эта ерунда меня не интересует. Кроме того, ты что-то оборзел в последнее время.

– Тому причиной ваша злонамеренная клевета.

– Заткнись.

–Ответ

отрицательный.

Разрешите

привести  3 8

убедительных

доводов,   согласно

которым

я  не  являюсь

« огрызком» . Довод номер один – данная боевая машина оснащена генератором новейшего поколения P R X …

1 Теорема Байеса — одна из основных теорем элементарной теории вероятностей, которая определяет вероятность наступления события в условиях, когда на основе наблюдений известна лишь некоторая частичная информация о событиях.

21

– Я сам знаю, так что лучше – помолчи!

Через несколько часов подразделения Митрила очистили территорию затерянного в пустыне лагеря и отступили. Все ценное оборудование и вооружение было погружено на борт оснащенных системой ECS транспортных самолетов и вертолетов, которые без следа растворились в небе – в западном или южном направлении. Остались только пустые контейнеры, ненужные запчасти и горы бутылок из-под пива.

Рассматривая поле отгремевшего сражения и брошенную базу через камеру ночного видения своего бронеробота – «Элигора» – Вильгельм Каспер недовольно хмыкнул . Немногочисленные чумазые пехотинцы копались среди остатков контейнеров, бараков, палаток и сгоревших бронемашин в поисках добычи. Результаты были весьма скромными. Мало того…

Блеснула вспышка разрыва.

Солдата, неосторожно прикоснувшегося к портфелю, лежавшему среди обломков, разнесло на куски. Мина-ловушка.

Его соратники запоздало попадали на землю, испуганно вертя головами.

– Без паники. Это просто прощальный подарок, – в раздавшемся из внешнего динамика БР голосе Каспера слышалась усталость и раздражение.

Большинство солдат Амальгам было навербовано из местных жителей. Не стоило и мечтать о качественном живом материале. Мало того, легко было предвидеть недовольство, раздоры или даже столкновение. Впрочем, избегать его амальгамовский пилот не собирался.

Противник был уже вне досягаемости – за тысячу километров отсюда.

Командир отряда, выполняющего зачистку – этих оборванцев самих неплохо было бы почистить – подкупленный офицер марокканской армии, с искаженной злобой физиономией крикнул, обернувшись к возвышающемуся, словно башня, бронероботу:

– Получилось совсем не то, что вы обещали!

Оплата была довольно щедрой, но неожиданная контратака митриловцев причинила огромный урон – он потерял множество боевой техники. Мало того, в развалинах захваченной, наконец, базы, не нашлось ничего ценного, что могло хотя бы отчасти скрасить горечь неудачи. Недовольство наемников можно было понять.

Каспер, тем не менее, не собирался отступать от оговоренных заранее условий. Даже не взглянув на жалких союзников, он отвел бронеробот на пару сотен метров в сторону, топча невысокие барханы, опустил в парковочную позицию и открыл кокпит. Умело выскользнув из люка, он встал в полный рост на красной броне сложно сконфигурированного наплечника и осмотрелся. Солнце только что кануло за горизонт. Раскаленная пустыня еще не начала отдавать тепло ночи, и горячий воздух тек над барханами, еде слышно шурша и пересыпая бесчисленные песчинки. Западный горизонт светился гаснущей короной фиолетового заката.

Сняв наушники, он пристально всмотрелся в сумерки, сузив глаза.

Бесцветные , почти прозрачные глаза, заставляющие вспомнить сову, поблескивали на угловатом лице настоящего арийца. Тонкие губы кривились в ухмылке, несущей в себе странный шарм заправского людоеда, а стриженые ежиком светлые волосы потемнели, надо полагать, потому, что большую часть жизни этот человек провел под открытым небом1 . Определить его возраст с первого взгляда было затруднительно – ему можно было дать и тридцать лет, и пятьдесят. Он пронзил сумерки острым взглядом, в котором безошибочно читалась жестокость прирожденного охотника.

1 А я всегда думал, что блондины выгорают на солнце. Или у японцев не так? - Т. К.

22

Вильгельм Каспер внимательно осматривался – так методично и пристально изучают местность опытные снайперы.

Спрыгнув на землю с плеча коленопреклоненного «Элигора», он нагнулся, рассматривая свидетельства пребывания здесь бронеробота противника. Следы на песке, оставленные М9, говорившие о том , как тот перемещался и выбирал огневую позицию, стреляные гильзы – все это было для него раскрытой книгой.

– Неплохо… – пробормотал Каспер, вспоминая лицо пилота этого «Гернсбека». Судя по кучному расположению гильз, он вел огонь с одной позиции. Быстрый и

эффективный огонь с большим процентом попаданий – свидетельством ему были замершие вдали обгорелые силуэты танков. Но в темпе его стрельбы чувствовалась некая лихорадочная спешка, несдерживаемое желание уничтожить как можно больше врагов – школярское усердие – как это назвал бы следопыт. Дистанция до противника тоже была выбрана с некоторым пренебрежением безопасностью стрелка. Иными словами, этот снайпер был молод и излишне самоуверен.

– Тебе еще нужно бы поучиться, малыш.

С другой стороны, именно он предупредил белый БР, оснащенный лямбда драйвером , о потенциальной опасности – это заслуживало уважения. Смертоносно точный снаряд не попал в цель только благодаря ему. Все же, даже летящей с начальной скоростью в 1500 метров в секунду оперенной стреле с урановым сердечником требуется три секунды, чтобы преодолеть дистанцию в четыре километра. У насторожившегося противника оставался шанс увернуться.

Заморгал вызов по спутниковому каналу связи. Пилот ответил, вернув на голову радиогарнитуру.

– Есть результаты, мистер Станнум1?

На другой стороне канала был один из функционеров Амальгам, мистер Калиум. Он же – Андрей Сергеевич Калинин . Русский офицер замещал Леонарда Тестаросса, в настоящий момент оправляющегося от ранения, и действовал в соответствии с его указаниями.

– Нет. Я пытался снять его первым выстрелом, но он умело уклонился. Ваш ученик весьма неплох.

– Как знать. Возможно, дело было в вашем ученике.

– Согласен с вами – и это не исключено, – хохотнул Каспер.

– Вебер был неплохим снайпером.

– Он все еще жив – откуда прошедшее время?

– Рано или поздно он перейдет в этот разряд, – небрежно проговорил Калинин.

В этот момент среди развалин началось какое-то столпотворение. Собравшись в толпу, недовольные наемники, понесшие тяжелые потери и не нашедшие никакой добычи, которая могла бы их компенсировать, яростно орали, размахивая руками. Их главарь, сейчас не слишком-то похожий на армейского офицера, шептался со своими подручными, указывая в сторону «Элигора». В сторону бронеробота нацелилось несколько стволов. Все выглядело так, словно наемники решили, что смогут дополнительно поживиться.

– Минутку.

Проговорив это в микрофон, Каспер взобрался по спине бронеробота к люку. Открыв крышку небольшого ящика, расположенную рядом с ним, он вынул длинный сверток из плотного брезента. На свет появилась винтовка калибра .308 винчестер. Деревянное ложе, потемневшее от времени и частого использования, вытершееся воронение толстого ствола, ностальгический запах старого ружейного масла – поистине странно было видеть старомодную магазинную охотничью винтовку рядом с наисовременнейшим, могучим боевым роботом.

Каспер не потрудился подкрутить барабанчики прицела – дистанция составляла всего двести метров.

Достав патрон в патронник отработанным движением рукоятки, он плавно опустил ее, заперев затвор.

Приложившись, мгновенно выстрелил.

Стоявший в двухстах метрах от Каспера предводитель наемного отряда неожиданно скорчился, ухватившись обеими руками за промежность и пронзительно, по-поросячьему, взвыл. Его бандиты шарахнулись в разные стороны, с ужасом глядя в сторону бронеробота, разинув рты и всплескивая руками.

24

– Потише. Иначе отстрелю второе яйцо, – сообщил Каспер, не повышая голоса – он подключился к внешнему динамику БР.

– Проблемы? – донеслось из наушников.

– Ничуть. Воспитываю местных идиотов, – ответил Каспер, аккуратно упаковывая обратно винтовку, из ствола которой медленно вился дымок. – Иных результатов нет. Возвращаюсь.

Забравшись обратно в кокпит, Каспер быстро повел «Элигор» к точке эвакуации, где ждал транспортный вертолет.

Оставаться здесь дольше не имело смысла. Операция по уничтожению первоочередной цели – «Лаэватейна» – провалилась. Но упрямые маленькие наглецы, осмелившиеся выступить против могущественной Амальгам, не протянут долго. Все равно осуществление генерального проекта так или иначе положит конец существованию Митрила. И его бывшему ученику – тоже…

Впрочем, нет. Он был уверен в том, что они рано или поздно сойдутся в поединке. Предвкушение великолепной охоты на подобного себе заставило его губы растянуться в усмешке.

Добро пожаловать, славная смерть.

Условия домашнего ареста стали гораздо более строгими.

Вывезенной из поместья в Никаро Чидори Канаме пришлось побывать во множестве разных мест. Сначала ее две недели продержали на ферме в Техасе, потом перебросили в Швейцарию, где заперли на неделю на старой вилле, уединенно расположенной в горах. Условия содержания и там, и там не шли ни в какое сравнение с великолепным поместьем – почти никаких удобств. Еда тоже была плохой – только консервы и военные сухие пайки.

Несколькими днями позже завертелся калейдоскоп. Бельгия, Дания, северная Италия.

Затем ее через Турцию доставили в Ливию и поселили в дешевой гостинице. Канаме перевозили в основном на автомобилях и лишь изредка транспортными

вертолетами, поэтому путешествие заняло долгое время. Отвратительное питание и жесткие непривычные койки, где она не могла, как следует, заснуть, выматывали ее день за днем, исподволь отнимая силы.

За полтора месяца перед ней прошла Европа, Ближний Восток и северная Африка, а потом ее снова доставили в северную Америку.

Ее продержали целую неделю в великолепном пятизвездочном отеле в Лас-Вегасе, не давая и шагу ступить за пределы спальни. Но даже так Канаме от всего сердца радовалась мягкой кровати, ресторанной еде и возможности в любой момент принять душ.

До тех, пока ее неожиданно не отправили самолетом на Шри Ланку. Или, по старому – на Цейлон.

Контраст оказался чудовищным. Попав из отеля высшего класса в неоготическом стиле с кондиционированным воздухом в барак расположенного в тропиках тренировочного лагеря террористов, где не было ничего, кроме допотопного электрического вентилятора, Канаме, наконец, утратила остатки боевого духа. Ее физическое состояние стало быстро ухудшаться.

Страшная жара не спадала, а ей пришлось практически все время оставаться в крошечной комнатке затерянной в джунглях казармы, где помещалась только железная койка и тумбочка.

Это было ужасное место. Худшее из всех. Жару еще можно было перетерпеть, но ее добивала душная и липкая влажность. В запертую каморку снаружи без всякого труда

25

проникали отвратительные запахи недалекого нужника и гниющего мусора. Застарелая вонь из внутренней части барака, где квартировали кадеты-террористы – потные портянки, запахи дешевого вина и блевотины, смешанные с кислым пороховым дымом и запахом ружейной смазки – поначалу не давали ей вдохнуть через нос.

Слух днем и ночью терзали раздающиеся неподалеку оглушительные выстрелы и взрывы, грохот турбин и свист вертолетных винтов, вой двигателей бронероботов и сотрясающий хлипкие стены топот. Ругань, дикие боевые кличи и грубый хохот тренирующихся наемников не давали ни минуты покоя.

А еще там были насекомые.

Запросто пробираясь через окно, которое никто не позаботился затянуть москитной сеткой, и через щели в стенах и под крышей, в комнатку набивалось несчетное множество летучей и ползучей нечисти. Противные создания, названий которых она не знала, ползали по стенам, по полу и по постели, жужжали, толкались и кружились вокруг голой тусклой лампочки. Они были невообразимо огромными. Древесный клоп, раза в три крупнее, чем свои японские родичи, описывал круги перед ее глазами со звуком, от которого по спине ползли мурашки. Не успела она оглянуться, как сколопендра длиной чуть не в полметра попыталась забраться ей в карман.

Канаме с великим трудом подавляла желание завизжать так, чтобы затрясся потолок.

Потому что она все еще не собиралась сдаваться. Не хотела показывать свою слабость на радость тюремщикам. Не собиралась позволять, чтобы ее считали нежной принцессой, падающей в обморок при виде таракана.

«Они пытаются сделать меня слабой».

Канаме не знала точно, но все выглядело так, словно эти люди собирались измотать ее, взять измором, и, наконец, сломать совсем, привести к покорности. Именно для этого они так обращались с пленницей, именно поэтому создали для нее практически невыносимые условия. Грубая постель, отвратительная пища, антисанитария – серьезные испытания для девочки, которая привыкла к цивилизации и нормальным условиям жизни. Швырять ее из одного гнусного места в другое, мучить духотой, бессонницей и расстройством желудка, довести до изнеможения – верный путь к цели. Сколь ни сильна была бы воля к сопротивлению, когда человек физически истощен и превращается в собственную тень, ему в итоге почти всегда приходится смириться и делать то, чего от него хотят. Даже неделя в отеле Лас-Вегаса, скорее всего, была частью этого издевательства, плана, рассчитанного на то, чтобы подчинить ее.

Кажется, Леонард остался жив.

Но он ни разу не появился перед ней с тех пор.

Она не знала, кто был автором этого плана, приказывал ли Леонард обращаться с ней именно так. Та девушка, полька по имени Сабина Левония, неотлучно находилась при Канаме, но ни разу ничего не сказала о состоянии Леонарда ничего, кроме того, что он выжил.

С другой стороны, она несколько раз встречалась с Калининым. Первый раз на ферме в Техасе, потом при перелете в Бельгию на каком-то маленьком аэродроме и еще раз в отеле в Лас -Вегасе. Он ни разу не сказал ничего существенного. Вероятнее всего, он просто выяснял, в каком состоянии она находится, словно надзиратель, проводящий осмотр заключенного. Пристально вглядевшись в лицо, он окидывал взглядом ее руки и ноги, чтобы удостовериться, не слишком ли она исхудала, нет ли следов синяков или ожогов. Канаме тоже ни разу не спрашивала майора ни о чем, и даже не бросила ему в лицо ни одного оскорбления – это было совершенно бесполезно, он был холоден и тверд, как скала.

Потом ее свалила лихорадка, и начали мучить кошмары.

26

Раннее утро. Канаме входит в школьные ворота, как всегда. Но теперь перед ней возникает серебряный бронеробот, словно демон, восставший из ада. Он стреляет. Школа разрушена и сожжена дотла на ее глазах. Во дворе громоздится гекатомба трупов ее одноклассников и друзей. Они все еще тлеют. Канаме хочет отвести остекленевшие от ужаса глаза – и не может. Только когда ее взгляд падает на обугленное тело Токивы Киоко, по щеке скатывается слеза.

Новое утро. Канаме просыпается в своей роскошной спальне в поместье. Вокруг постели стоят незнакомые люди, рассматривая ее с плотоядными ухмылками. Она дергается – вскочить и бежать – но ноги не двигаются . Ее хватают, прижимают и срывают одежду. Липкие руки, точно бесчисленные сороконожки, ползают по обнаженной коже. «Спаси меня, Соске»! Отчаянный, пронзительный крик. Но он не придет. «Он давно мертв, мертв, мертв!» – злорадно скрипят оплетающие все тело сороконожки. Они смеются, клацая острыми хелицерами.

Снова утро в школе. Враждебные взгляды. Жестокие усмешки – их даже не пытаются скрывать. Снова куда-то пропали учебники. На страницах тетрадки – жирные красные надписи. Они кричат:

«Сдохни»! «Вонючка». «Ты всех достала»!

Страшная тошнота. Не в силах терпеть , она бросается вон из класса. Туалет. Через верх закрытой дверцы кабинки на голову обрушивается ведро холодной грязной воды. Смеется ученица – предводительница травящей ее банды. Она стоит рука об руку с Соске. «Как же так?! Он – мой!» Канаме в бешенстве крушит все вокруг и кричит. «Ненавижу! Ненавижу вас всех!!! Чтоб вы сдохли»!!!

Жуткие видения терзали ее, не прекращаясь.

Канаме открыла глаза и снова зажмурилась со стоном. Ослепительный свет вонзился в глазные яблоки , словно раскаленная спица. Солнце било в лицо через треснутое стекло маленького оконца. Она лежала на железной койке, влажные простыни и белье липли к коже, точно горячий компресс. Пот тек ручьем, волосы слиплись, превратившись в колтун.

Который же час?.. Наверное, полдень.

Она не помнила, сколько дней прошло с того момента, как ее привезли в этот лагерь. Кажется, лихорадка немного разжала когти и температура спала.

Она попыталась встать с койки, но ноги были словно чужие – потеряв равновесие, Канаме упала на грязный пол. Цепляясь за столик в напрасной попытке подняться, она уронила пустую кружку, лежавшую на кровати. Жестяной грохот заставил ее болезненно сморщиться. За дверью тоже кто-то услышал, и в замке скрежетнул ключ . Вошла Сабина Левония . Теперь на ней не было примелькавшегося брючного костюма – простая черная майка и армейские шаровары. Несмотря на липкую духоту и влажность, она даже не вспотела.

– Вы проснулись, – смерив ее непроницаемым взглядом, проговорила Сабина. – Кажется, вам снились кошмары.

– Пить… воды...

– Позже. Сначала измерим температуру.

– Горло… пересохло.

Игнорируя слова Канаме, Сабина вынула из стоящей на столике аптечки цифровой термометр. Полька вложила его в ухо подопечной, и термометр тихонько и успокаивающе пискнул – электронный звук странно контрастировал с этим затерянной в горных джунглях хибарой.

– Воды… пожалуйста…

27

– Хм. Немного снизилась, – Сабина взглянула на жидкокристаллический дисплей. Тридцать семь и три.

– Сабина, я давно хотела спросить… кажется, ты ненавидишь меня?

– Не знаю, какой ответ вы хотите услышать, – нисколько не изменив отстраненно-холодного выражения лица, Сабина вышла в коридорчик, налила воды в немытый стакан, вернулась и протянула Канаме.

– Не виляй… я все понимаю, – Канаме жадно глотала мутную тепловатую воду. – Это ведь Леонард приказал?

– Что именно?

– Таскать меня по этим гнусным местам. Запереть здесь. Вымотать и измучить.

– За вами охотится много людей. – Сабина явно не желала отвечать на вопрос прямо. – В интересах вашей безопасности мы не можем долго оставаться в комфортабельных условиях. Лагерь намного безопаснее, чем отель в Лас-Вегасе.

– Да неужели?

– Это единственная причина. Вам придется привыкать – другого выхода нет.

– Но какой все же Леонард бессердечный. Если он выздоровел, мог бы заглянуть хоть разок.

– Вы хотите его видеть?

– Я – нет. Но на твоем лице написано, что ты бы этого хотела.

Сабина на мгновение замерла, перестав дышать. Канаме продолжала слабым голосом:

– Разве ты не любишь его?

– Не понимаю, о чем вы.

– Должно быть, это раздражает. Заботиться о девчонке, которая чуть не застрелила любимого человека – да еще и по его собственному приказу. А он даже и не потрудился заглянуть в эту глухомань. Наверное, ты готова взорваться от злости.

– Вы не понимаете, – голос Сабины оставался раздражающе ровным. – Мастер Леонард поправился совсем недавно. До тех пор мы не получали никаких указаний. Сейчас приказы, которые я выполняю, не изменились. Я буду стеречь вас, как и раньше.

– Конечно. Верная цепная собака.

В слабом голосе Канаме звучал вызов. Ее словно что-то толкало в спину, она изо всех сил напрягла ватную, не желающую соображать голову. Уколоть Сабину, заставить ее взбеситься, разбить неприступный панцирь, которым она прикрывается – сейчас Канаме думала только об этом. Она продолжала:

– До чего же он жалкий, твой Леонард. Забыл про сохнущую по нему подружку и кривлялся передо мной. Выпендривался даже под дулом револьвера, строил из себя бессмертного властителя душ. Вот и дождался – выпросил пулю в лоб. Надо же быть таким придурком!

Канаме выплевывала презрительные слова, ничуть не беспокоясь тем, что они не годятся для воспитанной молодой девушки. Единственное, чего ей хотелось – уязвить свою тюремщицу, спровоцировать, заставить выругаться в ответ, стереть с ее лица это ледяное выражение.

– Ага, знаю! Потому-то он и не показывает свое смазливое личико – то есть уже не совсем смазливое. Что бы ты ни выдумывала в его оправдание, он просто переживает, ему стыдно за раскуроченную морду…

Стакан в руке Сабины неожиданно треснул. Побелевшие пальцы стиснули стекло так, что оно не выдержало. Ее глаза жутко вспыхнули, она схватила Канаме за горло и яростно ударила затылком о край койки. Швырнув пленницу на пол, она уселась ей на грудь.

– Я не позволю оскорблять его…

28

Сдавленный голос Сабины с трудом пробивался сквозь стиснутые и оскаленные зубы, его перехватывало страшное горловое рычание . Кровь с правой руки, сжимающей остро зазубренную «розочку», капала на лицо Канаме.

– …Особенно тебе, Чидори Канаме.

Канаме не смогла выдавить ни слова в ответ. Телосложение усевшейся на нее верхом Сабины не слишком отличалось от ее собственного, но хватке польки мог бы позавидовать стокилограммовый рестлер.

– Я не жила, я барахталась на грязных улицах Лодзи, полных человеческого мусора. Первым, кого я убила, был полицейский офицер – большой любитель садо-мазо. Второй – моя мать, которая продала меня ему. На следующий же день я угодила в лапы варшавской мафии – и стала киллером. Работы было много – я уже не помню, скольких я прикончила. Мне и в голову не пришло бы, что кто-то еще сможет отнестись ко мне как к человеку. Но он подобрал меня, взял под свое крыло. Все было списано со счета. Ради него я готова сделать все, что угодно, для меня не существует никого, кроме него. Неважно, если он не любит меня. Пока я могу выполнять его желания – все хорошо.

Из горла Канаме вырвался слабый хрип. Не обращая внимания, Сабина продолжала:

– Ты все время грубила охранникам, хотя ничего не знаешь о том, как по-настоящему устроен этот мир. Мне уже давно хотелось сломать тебе переносицу, чтобы ты не задирала нос – нос, дальше которого не видишь. Но я не могла. Потому что ему бы это не понравилось. И ты еще осмеливаешься критиковать его «плохое отношение»?! Это… непростительно.

Сабина занесла руку с зажатым в ней острым осколком. На ее искаженном, оскаленном лице была написана жестокая радость, горящие глаза вперились в лицо Канаме. Нет, не в лицо – куда-то ниже. Горло?

Это были глаза убийцы. Глаза существа, наслаждающегося своей работой, с упоением вкладывающего в нее всю душу и умения. Нечеловеческие глаза.

– С меня хватит. Я убью тебя.

– …Не надо…

– Сама виновата.

Осколок стекла глубоко вонзился в горло. Твердый. Острый.

Холодный чужеродный объект вошел, перерезав трахею. Из горла вместо крика – жуткий свист и булькающий хрип. Горячая жидкость мгновенно переполнила рот и хлынула наружу.

Сабина рванула свое варварское орудие в сторону, расширяя рану. Вырвала окровавленное стекло и ударила снова.

Перерезанного горла жертвы ей показалось мало. Рыча, она принялась полосовать лицо Канаме, раздирая и рассекая щеки. Отрезала нос, изуродовала губы и выколола глаза

– терзая и стирая ненавистные черты, превращая то, что было лицом Чидори Канаме, в неузнаваемый кусок мяса. Руки и ноги жертвы беспорядочно дергались в предсмертных конвульсиях, пальцы судорожно рвали залитые кровью простыни.

Глядя на кровь, хлещущую из жутко дергающегося тела, Сабина захохотала безумным, диким смехом – тем самым, что звучал в прошлом сне, в устах учеников. Ее лицо распалось, превратившись в скопище сороконожек и сколопендр. Сидящая верхом на Канаме полька превратилась в совершенно другого человека. Девушку с длинными черными волосами. С упоением внимающую стонам и слизывающую кровь, которая фонтаном брызгала на ее лицо из перерезанных артерий.

Это была она сама.

– Поменяемся местами? – интимно прошептала новая Чидори Канаме, наклонившись к бесформенному куску мяса, в который превратилась Чидори Канаме – прежняя.

29

– Кажется, пришло время мне выйти на сцену? Ты позволишь?

С прорвавшимся, наконец, душераздирающим криком Канаме вскинулась и села на кровати. Скрипнула панцирная сетка.

Лагерь на Шри Ланке. Тесная грязная камера. Жгучий свет тропического дня из окошка.

Дыхание бешено рвалось из груди, голова раскалывалась. Тело подплыло липким потом, простыни и белье промокли насквозь, словно горячий мокрый компресс.

Со скрипом отворилась единственная дверь, вошла Сабина Левония. Черная майка

и  армейские шаровары цвета хаки. Душная жара почему-то не заставила ее даже вспотеть.

– Вы проснулись, – смерив ее непроницаемым взглядом, проговорила полька. – Кажется, вам снились кошмары.

– Пить… воды...

– Позже. Сначала измерим температуру.

– Горло… пересохло.

Игнорируя слова Канаме, Сабина вынула из стоящей на столике аптечки цифровой термометр. Полька вложила его в ухо подопечной. Знакомый электронный звук.

– Воды… пожалуйста…

– Хм. Немного снизилась.

Жидкокристаллический дисплей показал тридцать семь и три. Точно как во сне. По спине Канаме пробежал холодок.

– Сабина.

– Что?

– Ты знаешь место… которое называется Лодзь?..

Рука Сабины, наливавшая воду в стакан, на секунду замерла.

– Я там жила. Давным-давно.

– Вот как…

– Но откуда вы узнали?..

– Ниоткуда.

Выхватив у нее стакан, Канаме жадно припала губами к cтеклу, давясь теплой затхлой водой.

Турбовинтовые двигатели заходящего на посадку транспортного С-130 прогрохотали почти над самой головой. Взлетно-посадочная полоса, покрытая металлическими рулонными плитками, занимала километр пляжа на побережье острова Рокуэс. Ее длины не хватало, и при взлете приходилось пользоваться сбрасываемыми ракетными ускорителями.

Соске, пахавший как каторжный от самого прибытия на рассвете, наконец-то, вкушал заслуженный отдых. Было жаркое послеполуденное время.

Остров Рокуэс – одинокий клочок суши, затерянный в россыпях рифов и архипелагов дальнего уголка Карибского моря.

Сейчас здесь была организована временная перевалочная и накопительная база снабжения многочисленными запасами, необходимыми для передислоцировавшейся в Атлантический океан атомной десантно-штурмовой подводной лодки «Туатха де Данаан». Конечно, здесь не было ничего , даже близко напоминающего док, способный вместить громадную подводную лодку, и ТДД лежала в дрейфе в надводном положении в миле от побережья. Транспортные вертолеты, словно деловитые пчелы, жужжали туда и обратно, выгружая горы ящиков, поддонов и контейнеров на полетную палубу, открытую сдвинутыми в стороны створками.

С тех пор, как Соске довелось в последний раз порыбачить, миновал целый год. Та, прошлая рыбалка – это было короткое время на острове Мерида, проведенное

вместе с Канаме. Едва тридцать минут – но это были волшебные тридцать минут. Теперь,

30

когда ее не было рядом, Соске изо всех сил старался не вспоминать. Что толку терзать себя напрасной хандрой?

Леска с кончика длинной углепластиковой удочки, воткнутой в песок у его ног, уходила в воду, но, поскольку ни одной поклевки не было, он просто сидел и читал ежегодник Джейнс – под ослепительно синим тропическим небом.

Ему удалось выпросить удочку у рядового Фальковски из команды материально-технического снабжения. Хотя до начала очередного аврала, предваряющего выход в море, оставалось не более часа, он не смог отказаться от соблазна. Насладиться этой немыслимой роскошью – уединением и бездумным отдыхом, что может быть лучше? Даже свист винтов и рев турбин над головой не могли испортить удовольствия.

Если бы еще не…

– Пляжик-то совсем не как на Гуаме, – лениво прокомментировала Мелисса Мао всего в нескольких метрах за его спиной. – Но позагорать можно – с паршивой овцы хоть шерсти клок.

Младший лейтенант Мао томно разлеглась на крупном коралловом песке неровного пляжа. По одну сторону от нее загорала техник-младший лейтенант Нора Лемминг, а по другую – адъютант Тессы Жаклин Виран и связистка Синохара Сати. Девушки непринужденно расположились неподалеку от Соске, подставив солнцу свои молодые и упругие тела, прикрытые лишь маленькими кусочками ткани – открытыми бикини, почему-то одинаковой пятнистой серо-голубой расцветки, напоминающей городской камуфляж «урбан».

Вся четверка млела под жаркими лучами. На гладкой обнаженной коже сияли слепящие глаза солнечные зайчики, капли пота катились по соблазнительным изгибам, выпуклостям и округлостям.

Как и всему остальному персоналу базы Мерида, девушкам пришлось покинуть ее только с тем, что было на них надето. Соответствующих магазинов на просторах Тихого и Атлантического океанов не наблюдалось, поэтому им пришлось сшить купальники самостоятельно. С истинно женской находчивостью они воспользовались ничейным комплектом городского камуфляжа, завалявшимся в каптерке, и потратили на это немало своего личного времени, пока ТДД бесшумно сверлила океанские глубины.

Наверное, мысль о том, что время, когда можно будет покрасоваться в этих обновках, все же придет, скрашивала их однообразные трудовые будни.

Число служивших на борту «Туатха де Данаан» женщин – особенно молодых женщин, как офицеров, так рядовых – было небольшим. Все выглядело так, словно эти девушки образовывали некий негласный союз, в котором не придавалось большого значения рангу или должности. С того времени, когда ТДД пришлось покинуть базу острова Мерида, этот союз окреп еще сильнее – возможно, в том числе и из-за гибели пилота Евы Сантос.

– Ты права, как никогда. Сто лет не загорали, – согласилась Нора Лемминг, поправляя туго обтягивающий высокую грудь бикини.

– Чудесно, что мы запаслись купальниками, да? – пропела Жаклин, растянувшись ничком и покусывая стропки развязанного лифчика белоснежными зубками.

– Но дизайн не слишком открытый? Я бы предпочла поскромнее… – хихикнула маленькая Сати Синохара, делая вид, что стесняется.

Синохара тоже родилась в Японии, как и Соске. На службе она всегда одевалась строго, без макияжа, и носила простые очки в черной оправе, но теперь в ее стиле тоже стало заметно что-то кошачье, подобно Мао. О ней было известно, что Сати прослужила несколько лет в ВВС после окончания колледжа, перед тем, как попасть в Митрил. Несмотря на то, что ей было лет двадцать семь – двадцать восемь, сейчас она выглядела девчонкой, которую запросто можно было принять за ровесницу Соске. Полудетское лицо

и  стеснительность, да и невысокое звание сержанта, самое младшее среди подруг, обычно ставили Синохару в положение заботливо опекаемой младшей сестренки для Мао и

31

остальных, особенно, когда поблизости не было Тессы. Что интересно, по возрасту она была, наоборот, самой старшей.

Глядя, как она потупила глазки, Мао и остальные девушки звонко засмеялись.

– Да что ты говоришь?! Это же редкий шанс покрасоваться!

– Вот потопят враги нас незагорелыми, бледными как селедки – представь, как будет грустно.

– В кои веки довелось расслабиться… ха, вы только посмотрите, как таращатся

парни!

– Сейчас у них глаза на песок выпадут. Ах, мне так стыдно!

Действительно, со стороны солдат, в поте лица запихивающих мешки в объемистое чрево вертолета метрах в ста от пляжа, донесся одобрительный свист.

«Вы же специально так вырядились. И зачем было загорать рядом со мной»? Соске только потихоньку вздохнул в ответ на свои мысли.

Впрочем, догадаться было нетрудно. На этом безлюдном побережье было три не слишком просторных песчаных пляжа, но их все уже оккупировала многочисленная мужская часть экипажа. На одном устроили стрельбище, чтобы не терять навыков, на другом сгрудились подвахтенные любители искупаться, позагорать, выпить пива и пожарить барбекю, поэтому остался только этот, самый маленький и шумный, расположенный в створе временной ВПП.

Соске это не пугало, ему хотелось посидеть на песке одному: он только недавно вспомнил, какая это роскошь на военном корабле – одиночество. Но не успел он расположиться, как заявилась Мао с подружками. Надо полагать, их достали нежеланные ухажеры. Конечно, это было не хуже, чем толпа орущих потных мужиков, но…

Как относиться к таким наглым заявлениям: «Любуйся и радуйся, счастливчик. Благодарности и цветы – потом»? И еще: «У тебя уже есть подружка, так что сиди тихо и не бери в голову».

Женская часть экипажа подлодки, на которую Соске вернулся после долгого отсутствия, мгновенно пронюхала про его разнесшийся вплоть до ионосферы романтический радиодиалог с Чидори Канаме после сражения в Никаро, в южной Мексике, и теперь обращала на него неизмеримо больше внимания – очевидно, восхищаясь и втайне завидуя. Может быть, именно поэтому они принялись болтать о своих сердечных делах, совершенно не смущаясь его присутствием.

Примерно так:

– Милочка, а как дела у вас с Брузером?

– Все лучше и лучше. Он такой хороший.

– Да? А с виду настоящий дикарь.

– Ни капельки! Совсем не такой! Но, вы понимаете, он механик… хи-хи-хи!

– О-о-о-о!

– Другими словами, владелец умелых рук и ловких пальцев?

– Мисс Нора!!!

– Что, я должна подтвердить? Разочарую – мы еще ничего не успели. Было слишком мало времени...

– Жалкие отмазки. Как только заходит разговор про «то самое» – тут же начинается.

– Ну-у-у-у… я-то думала.

– Да? Раз так, давайте поговорим про милашку-Вебера. Говорят, более чувствительных и нежных пальцев, чем у снайпера, в природе не найти. Он может сыграть, как на скрипке…

– Он гитарист – и хреновый к тому же.

– Неужели? А кто же это рассказывал про него настоящие легенды?

– А кого же еще?

– Да уж точно не меня! Перестань выдумывать, дурочка! Кому он нужен, этот

олух?

– Не признается.

– Ай-яй-яй, кто бы мог подумать?

– Так, погодите. Так это вы запустили эти сплетни?!

– Нет. Просто мне так показалось.

33

– И мне. Но он такой красавчик, неужели тебе не подходит?

– Что-о-о-о?!

– Шучу-шучу, не надо драться! Какая жалость, значит, на самом деле ничего не

было.

– Перестаньте дразниться.

– Ладно-ладно, не будем.

– На самом деле он мне вроде младшего братишки.

– Тогда… тогда – это майор.

– Не поняла, какой майор?

– Глупая. Бел, конечно. Кто же еще?

– А-а-а, Бел. Чепуха. Крутить шашни с непосредственным начальником – это неприлично.

– К тому же он бука. Слишком серьезный.

– Хочешь сказать, ты несчастна и одинока.

– Да ну тебя.

– Ах, но ведь майор такой классный. Настоящий стоик – или самурай.

– О-о-о! Сати, наконец, запала на кого-то!

– Хочешь, я все устрою?

– Как?! Хочу, конечно!!! Но… это так неудобно… даже и не знаю…

– Хе-хе, не увиливай! Вот ведь эти японцы – ничего прямо не скажут.

– Но это же неприлично!..

И так дальше – без конца.

Соске мало интересовало, о чем они тарахтели – да и все равно он не мог уследить за нитью разговора, не воспринимая и десяти процентов выплескиваемой информации. Единственное, что ему было ясно, так это то, что они обращают на него не больше внимания , чем на глиняную фигурку-амулет тануки1 , из тех, что стоят на счастье в японских домах и садах.

Впрочем, его это не слишком заботило – он продолжал рыбачить с отсутствующим

видом.

Время дорого.

Поправив стильные солнечные очки, Мао поинтересовалась:

– Кстати, а где Эмилия и Йета?

– Похоже, трудятся, бедняжки, и вырваться не смогут. Какая жалость, – ответила Лемминг.

Насколько помнил Соске, Эмилия была офицером связи, без которой на борт ТДД не проходило ни одно сообщение, а Йета работала в команде технического обслуживания. Наверняка они бы тоже с удовольствие позагорали и посплетничали, но продолжающийся аврал по погрузке запасов не дал им такой возможности.

– Мда, и она тоже не смогла.

– Кто?

– Капитан.

– А, Тесса, – пробормотала Мао и выдержала паузу. – ...У нее столько совещаний.

Я и не думала, что она сумеет.

– Это верно…

– А ведь мы и ей сшили купальник.

– Жаль. Такой шанс в другой раз будет нескоро.

Когда речь зашла о Тессе, бодрое настроение слегка приугасло. Девушки явно переживали за командира-трудоголика.

– С ней все будет хорошо? – спросила Синохара.

– Сама она так и отвечает.

1 Японский барсук, а точнее – енотовидная собака. Герой фольклора и символ плодородия.

34

– Но она похудела, – заметила Лемминг.

– Еще бы. Вообще, как бы сказать… – Мао слегка заколебалась, потом пожала плечами.

– Что?

– А-а, ничего. Все нормально. Девочка просто устала.

Может быть, Лемминг и другие не заметили, но для Соске уловить перемену в голосе Мао было нетрудно. Она всегда говорила таким тоном, когда ей приходилось успокаивать подчиненных на поле боя: «Спокойно. Подкрепления скоро будут здесь». Мао всегда была близка с Тессой и, конечно, чувствовала, что с ней творится неладное, но совсем не желала выносить это на обсуждение окружающих – привычно ставила дымовую завесу.

После сражения в Мексике у него не появилось ни единой возможности поговорить с Тессой. Он доложил в присутствии Мардукаса и прочих офицеров – Мао, Курца, Крузо – о том злополучном побоище в Токио, об эпопее в Намшаке. А потом был разговор о возвращении в строй.

Опыт неформальных отношений с Тессой, ее осунувшееся лицо подсказывали Соске, какой невероятный груз ответственности теперь пригнул к земле ее хрупкие плечи. Спасение оперативной группы и сбор уцелевших митриловцев были по большей части ее заслугой, и теперь она выбивалась из сил, стараясь реорганизовать их.

В те времена, когда Соске только-только начал службу на «Туатха де Данаан», случаи, когда подчиненные демонстрировали недоверие своему малолетнему командиру, не были чем-то из ряда вон выходящим. С тех пор прошло два года. Теперь эта девочка была абсолютно незаменима для остатков организации, и было страшно даже подумать о том, чтобы ее потерять. Она была не только стратегом , разрабатывающим планы, но и точкой опоры, психологически поддерживающей людей.

Тесса была гением, и к тому же в избытке наделенным необходимой лидеру харизмой. Многие офицеры, когда-то встретившие Тессу критически, теперь почти обожествляли ее.

Тем не менее, Тереза Тестаросса не была сверхчеловеком.

Разве не суждено организации, теперь завязанной только на интеллект и волю семнадцатилетней девушки, погибнуть в противоборстве с могущественным противником? Случится ли так? Этого не могли сказать даже ее самые близкие соратники

– немногие друзья, которые стояли с ней плечом к плечу, видели, как она смеется и плачет. Но они знали, что она не отступит.

В это время со стороны отстоящей на несколько сот метров взлетной полосы и штабной палатки, едва заметной среди гор всевозможной тары, заполненной припасами, донесся пронзительный, душераздирающий вой сирены. Динамики выдали два коротких и гудка и один длинный.

Этот сигнал означал начало немедленной эвакуации. К острову Рокуэс приближался вражеский корабль или самолет – детали пока не уточнялись. Вероятнее всего, противника обнаружили бдительно патрулирующие прилегающий район вертолет «Пейв Мар» или истребитель вертикального взлета «Супер Харриер». Всему личному составу следовало немедленно прекратить работы и вернуться на борт «Туатха де Данаан», которая готовилась к экстренному погружению, а летательным аппаратам – стартовать. Оставшиеся недогруженные запасы необходимо было уничтожить – взорвать или сжечь. Терять их было неприятно, но противник не должен был получить информацию о том, откуда и какие предметы снабжения поступают на ТДД и в чем она испытывает недостаток.

Все оперативники в поле зрения – загоравшие на пляже, выполняющие стрелковые упражнения – вскочили, как встрепанные, расхватали манатки и бросились готовиться к эвакуации.

35

– О-о-о-о! Отпуск был коротким.

– Всего тридцать минут. Знать бы, когда будет следующий…

Мао и ее подруги, жалуясь на жизнь, натянули поверх купальников грубые шаровары и футболки и быстро собрали нетронутую провизию и выпивку.

Соске тоже моментально смотал леску, на конце которой болтался крючок с неопознанной водорослью.

– Глубина 200, скорость двадцать пять узлов. В радиусе двадцати миль преследующих кораблей противника не обнаружено, – доложил старший помощник командира Ричард Мардукас.

Тесса подняла взгляд к главному экрану и считала информацию, подтверждавшие слова старпома. Появившийся доклад палубного офицера, сообщавший, что в отсеках все

в порядке, позволил ей облегченно вздохнуть.

– Снизить боеготовность до «желтый три». Отставить режим тишины в отсеках.

– Ай-ай, мэм. Боеготовность снижена до «желтый три». Отставлен режим тишины

в  отсеках, – отрепетовал Мардукас, передавая команды начальникам боевых частей.

С   того момента, когда, обнаружив приближение противника, подводная лодка покинула акваторию острова Рокуэс и ушла на глубину, прошло пять часов. Теперь сидевшие до поры, затаив дыхание, работники службы материально-технического обеспечения смогли, наконец, начать сортировать и укладывать на хранение горы припасов, беспорядочно сваленные в ангаре.

– Мы предполагали, что так и будет, не так ли? – сказал Мардукас.

– Вы правы. Но это произошло быстрее, чем я думала.

У командиров не было сомнений в том, что база на острове Рокуэс рано или поздно будет обнаружена и атакована противником. Однако бросить пришлось совсем небольшую часть грузов, а все первоочередные припасы были успешно погружены на «Туатха де Данаан». В настоящий момент подводная лодка была полностью боеготова и имела автономность по всем запасам не менее четырех месяцев – если не считать вымотанного и уставшего экипажа, конечно. Находясь в своей стихии и сохраняя возможность действовать в подводном положении, ТДД оставалась одним из мощнейших боевых кораблей в мире. Где она находится, куда направляется и где появится в следующий раз на поверхности – этого не мог сказать никто, кроме тех, кто стоял сейчас в главном командном пункте.

Именно поэтому то, что противник сумел так быстро обнаружить базу на острове Рокуэс и выслать ударный отряд, выглядело необычным. Фигуры на доске двигались слишком быстро – Тесса безошибочно чувствовала это.

– Возможно, причиной стало то, что противник чувствует угрозу?

– Да. В Сахаре мы успели в последний момент.

– Совершенно верно. Тогда, это может означать… Мардукас не закончил фразы, но Тессе этого и не требовалось. Она прекрасно

знала, о чем он думает.

В управляющей структуре Амальгам произошли какие-то подвижки. Если тщательно проанализировать собранную информацию, иного вывода сделать было нельзя. Действия Амальгам с каждым днем становились все более эффективными и решительными – в противоположность тому, что было раньше.

С  точки зрения Тессы и ее товарищей это было неприятным явлением, однако, если взглянуть шире, его нельзя было расценить как полностью негативное. Это было доказательство того, что сменились лица, ответственные за принятие решений в верхушке Амальгам. На смену неуклюжей и медлительной ползучей политике влияния и подкупа пришли активные боевые действия и стремительные атаки. Значило ли это, что

36

управляющая система Амальгам деградировала до стандартной пирамидальной организационной структуры?

Нет, они не знали, конечно, где находится вершина айсберга, и какова она. Но теперь противник превратился из аморфной и медлительной, но неуязвимой массы в могучего бронированного титана – это дало им долгожданный шанс.

Пока не было известно, где находится ахиллесова пята. Был ли это мозг или, быть может, сердце? Отлита ли серебряная пуля, которой можно сразить чудовище?

Если бы знать.

Конечно, война не станет легче – скорее наоборот. Но она уже почувствовала, поняла движения противника. Словно легкое касание к заброшенному крючку, незаметное дрожание поплавка.

– Это добрый знак, – произнесла Тесса, устало откинувшись на спинку командирского сидения и вытянув незагорелые белые ноги.

Если враг становится на одну ступеньку с остатками Митрила, появляется надежда врезать ему изо всех сил – пусть даже и нельзя было рассчитывать на то, что военная мощь противников хотя бы приблизительно сравняется.

Теперь можно перейти к следующей стадии.

– Мистер Годарт, пожалуйста, примите командование. А вас, мистер Мардукас, я попрошу пройти со мной.

– Так точно, командир.

Оставив корабль на попечении второго помощника, Тесса поднялась из кресла. Она уже направилась в отсек оперативных совещаний, где предполагалось следующее совещание, чтобы спланировать дальнейшие действия, когда ее остановила оператор связи.

– Постойте, командир.

– Что такое?

– Радиограмма. От мистера Лемона из DGSE

Шифрованное сообщение, которое принял малогабаритный беспилотный подводный аппарат «Черепаха», двигающийся под поверхностью воды выставив антенну, появилось на мониторе. Запустив программу-дешифратор, связистка подвинулась, давая Тессе возможность взглянуть.

Содержание уместилось в одну строчку.

Подтверждаю Янск-11. 60°8'10.66 СШ 153°54'20.601 ВД / Файл 1258-09-02.

Долгожданный результат.

Впрочем, результат, предвиденный заранее. Подтверждение тоже пришло быстрее, чем предполагалось.

В настоящий момент Мишель Лемон находился в Москве. Ради того, чтобы добыть эту информацию, он отправился на разведку, подвергаясь нешуточной опасности. Сейчас он уже готовился к отходу и завтра должен был вернуться в западную Европу через Венгрию.

– Хорошо. Сотрите сообщение.

– Так точно.

Проследив, как исчезает текст радиограммы, Тесса повернулась и покинула ГКП.

С  момента атаки на остров Мерида прошло восемь месяцев. Все это время Тесса и

ее соратники трудились, не покладая рук.

1 Северное побережье Охотского моря, Магаданская область.

37

Рассеявшиеся по всему миру бывшие члены Митрила в первом приближении восстановили сеть снабжения, финансирования и разведки. Хантер, Тень и их коллеги из Разведывательного управления активно собирали информацию. Ветераны, подобные подполковнику Эстису, набирали и тренировали личный состав, постепенно, шаг за шагом наращивая военную мощь.

Но никто до сих пор не смог узнать о судьбе или местонахождении лиц из высшего командного состава Митрила. Начальник Оперативного управления адмирал Борда, начальник Разведывательного управления генерал Амитт, профессор Пэйнроз, возглавлявший Исследовательский отдел и руководитель организации, лорд Мэллори – все они погибли или продолжали скрываться от преследования.

По словам Хантера незадолго до нападения генерал Амитт перевел штаб Разведывательного отдела в новое место, и, похоже, избежал разгрома и физического уничтожения. Весьма вероятно, он и теперь продолжал тайно собирать информацию, не предпринимая никаких действий. На контакт никто из его сотрудников не вышел, и было трудно судить, можно ли считать эту группу союзниками нового, возрождающегося Митрила . Хантер, получивший строгий приказ лечь на дно и ничего не предпринимать, нарушил его и полностью перешел на сторону Тессы – на свой страх и риск. То же самое можно было сказать и о Тени.

Они с Хантером сумели найти скрывающихся уцелевших сотрудников Исследовательского отдела, вступить с ними в контакт и завершить строительство «Лаэватейна». Новая разработка была окутана плотным туманом секретности, но Тесса была в курсе, что его сборка прервалась задолго до трагических январских событий – в связи со смертью ведущего конструктора и сложностями технического характера. Их не удалось бы преодолеть и сейчас , но дело исправило то, что Тень смогла спасти и тайно вывезти из Японии центральный вычислительный блок разбитого «Арбалета», и то, что к ним присоединилась девушка-посвященная по фамилии Миллер. Та самая, которую в свое время спасли Соске и его товарищи. Она смогла восстановить искусственный интеллект, и проснувшийся Ал с ее помощью сконструировал новый бронеробот из того, что имелось на руках.

Оснащенный мощным лямбда драйвером бронеробот был собран с бору по сосенке. На него пошли экспериментальные агрегаты, имевшиеся в распоряжении серийные запчасти для М9 и вообще все, что попалось под руку, поэтому его дизайны выглядел несколько странным , а назначение – узкоспециализированным. В жертву наступательным возможностям было принесено все остальное. Вспоминая, как в свое время инженеры фирмы Локхид собрали первый прототип стелс-истребителя «Хэйв Блю» из всяческих остатков, начальник секции технического обслуживания ТДД Эд Сакс и его подчиненные прозвали этот бронеробот «Хэйв Рэд».

Были предприняты попытки заполучить и другое вооружение, но Тесса и ее помощники не слишком рассчитывали на создание вооруженных сил, хотя бы приближавшихся к тому, что было до нападения Амальгам. Снабжение было затруднено, подобрать безопасные базы для размещения персонала было еще сложнее, да и финансирование оставалось больным вопросом. Фонды, сохранившиеся от прошлой организации, таяли, а новая децентрализованная сеть сбора средств через подставные фирмы работала не слишком эффективно.

Сейчас над воссозданием Митрила трудились около двух тысяч человек, но контратаки Амальгам серьезно осложняли ситуацию, заставляя их постоянно скрываться и перемещаться.

«Туатха де Данаан» стала мобильным штабом, объединяющим всю реконструированную сеть тайной организации. Верховное главнокомандование, по существу, перешло к капитану первого ранга Терезе Тестаросса.

38

Не все из митриловцев были довольны этим. Такая огромная ответственность – и семнадцатилетняя девушка. Как бы уверенно она себя ни вела перед лицом подчиненных, это вызывало беспокойство.

Тем не менее, иных кандидатур, подходящих на этот пост лучше Тессы, не имелось. Мардукас был надежным офицером, прекрасным тактиком и ее учителем, но все же не обладал необходимым набором лидерских качеств, способностью вдохновить и увлечь за собой людей, тем, что называется харизмой. Здесь не могла помочь его ставшая притчей во языцех пунктуальность, строгость и привычка к занудным назидательным речам. Но, кроме Мардукаса, иных сколько-нибудь серьезных кандидатов, способных возглавить Митрил, просто не было.

Тесса часто со вздохом вспоминала майора Калинина – если бы он был с ней! Являясь ее заместителем, он без труда нес на своих плечах огромных ворох задач по подготовке, обеспечению и проведению операций, работе с личным составом – и неисчислимое множество иных. Без него она была как без рук.

Андрей Сергеевич Калинин.

Известие о его переходе на сторону Амальгам повергло Тессу в шок. Безусловно, наемники, из которых состоял Митрил, всегда следовали в первую очередь собственным интересам , для них было логично выбирать более сильную из противоборствующих сторон и более существенную компенсацию своих усилий. Но образ Калинина, сложившийся у всех митриловцев, служивших вместе с ним на Западно- тихоокеанской флотилии, разительно не соответствовал этой меркантильной концепции. Неразговорчивый и мрачный, создающий впечатление совершенной безжалостности к себе и другим – по крайней мере, внешне – он являлся человеком, на которого можно было безоглядно положиться. Несгибаемая воля и честь настоящего воина, которая безошибочно ощущалась в нем, притягивала к нему людей

Почему же теперь он оказался в рядах врагов?

Оставшаяся без самых насущных запасов после бегства с острова Мерида «Туатха де Данаан» уцелела и смогла продолжить борьбу только благодаря тайному складу, подготовить который не мог никто, кроме Калинина. Исходя из этого, можно было предположить, что его решение перейти на сторону Амальгам было принято уже после нападения на Мериду. Повлиял ли на него плен? Если вспомнить те события, то Тесса заметила, что во время сражения в поведении майора были заметны признаки совершенно несвойственной ему нерешительности – как будто он знал, что должно произойти, но не видел способа противостоять нападению и пребывал в смятении.

Смогли ли враги промыть ему мозги и перетянуть на свою сторону посулами? Или кто-то из его близких оказался на положении заложника? Возможно, он имел какие-то связи с Амальгам еще до вступления в Митрил? Или причина была еще более сложной?

Единственное, что можно было сказать с уверенностью: у Амальгам появился талантливый военачальник, а у Митрила – могущественный и опасный враг.

В чем же дело?

Может быть, это не Калинин появился в рядах Амальгам, может быть, это был его брат-близнец? Но откуда у него такие же знания? Или Калинин сотрудничал со своим братом, но…

– Командир?

Голос Сати заставил Тессу очнуться от тяжелых мыслей и вернуться к реальности.

– Да. Все в порядке.

Все десять участников совещания, рассевшихся вдоль стола в штабном отсеке, озадаченно уставились на нее. Начальник технической службы Эд Сакс , по прозвищу Брузер, сейчас как раз докладывал о ситуации с материально-техническим обеспечением, наличных запасах и ведущихся работах.

Тесса наклонила голову, не обращая внимания на вопросительные взгляды.

– Итак, что дальше?

39

– Состояние наших М9 ухудшается. Все три бронеробота: «Фальке» и две машины Е-серии. Мы не смогли заполучить для них запасные части – их слишком легко отследить. БР интенсивно используются в течение полугода без капитального ремонта – все три давно уже пора тщательно диагностировать и восстанавливать с использованием специальных стендов, которых у нас нет. Они имеются только на заводах, но туда нам не пробраться, какие бы уловки мы не использовали – тут же поднимется шумиха.

В распоряжении возглавляемого Тессой отряда сейчас находились четыре бронеробота. Один черный «Фальке», две машины серии Е и «Лаэватейн». Последний совсем недавно начал участвовать в боях, и износ его агрегатов был незначительным, но три остальных участвовали в таком количестве жестоких сражений, что сейчас их состояние вызывало самые серьезные опасения.

– Сколько еще мы сможем поддерживать их боеготовность?

– Их хватит не более чем на три боевые операции. После этого я ничего не могу гарантировать. Может заглохнуть палладиевый реактор в разгар схватки, могут переломиться несущие скелетные фермы из-за усталости металла, могут заклинить суставы… все что угодно. Если мы разберем один из них на запчасти, то два оставшихся смогут продержаться…

– Погодите. Но тогда наши возможности существенно снизятся! – озабоченно заговорила Мао. – Раньше мы выставляли на поле боя шесть единиц одновременно, теперь

у  нас всего одна боевая тройка плюс один. Если мы лишимся хотя бы одного бронеробота, то не сможем полноценно участвовать в операциях и следовать отработанной тактике.

– В противном случае из строя выйдут все три БР.

– Хм.

– Ничего страшного, – вмешалась Тесса. – Надеюсь, еще до того, как они сломаются после третьего боя, мы добудем запасные части. Пожалуйста, продержитесь до тех пор.

Она говорила уверенно, хотя на самом деле не представляла, появится ли у митриловцев такая возможность. Вероятно, что-то смогут сделать Хантер или Эстис, в ином случае боеспособность десантного отряда «Туатха де Данаан» резко упадет.

Но самое главное… Все решится еще до того, как произойдут три сражения.

Бросать три оставшихся бронеробота в четвертую и пятую схватки не потребуется. Если эта война затянется настолько – они в любом случае потерпят поражение.

– Так что насчет следующей операции? – спросил Курц.

– Наши ряды множатся – собираются рассеявшиеся союзники. Кроме того, мы смогли восполнить запасы и восстановить боеготовность ТДД, а заново созданная разведывательная сеть начинает снабжать нас информацией. Тем не менее, местонахождение Леонарда остается неизвестным – мы даже не знаем, жив он или нет. Для того, чтобы разгромить Амальгам, мы должны знать точно, – просуммировал Крузо.

– Да, достоверной информации нет. Но я уверена – он жив.

– Интуиция?

– Возможно.

Тесса говорила без колебаний. И, хотя не подкрепленное фактами заявление выглядело иррациональным, никто из присутствующих ни на секунду не усомнился. Она не только была сестрой-близнецом, но и Посвященной, а те , кто служил в этой флотилии, не раз имевшие дело с подобными вещами, понимали, что интуицию такого рода нельзя недооценивать.

– Если вы помните, Канаме тогда сказала: «кажется, я его убила» – она не знала сама. Правильнее считать его живым.

– Даже если и так, мы понятия не имеем, где он прячется, – пожаловался Курц.

– В настоящий момент информации для планирования эффективной атаки недостаточно, – уточнил Крузо.

40

– Вы правы. Кстати, что касается плана с вирусом. Дана и Ал все еще дискутируют

и   работают над этой проблемой, и до сих пор не пришли к удовлетворительному заключению.

– Впервые слышу об этом. Они умеют общаться между собой? – удивился Сакс.

– В то время, когда не загружены прямыми задачами, естественно. С некоторой натяжкой его можно назвать нерабочим временем. Но пока пользы не слишком много. Условия задач, которые ставит Ал, слишком сложны для того, чтобы Дана нашла решение, – ответила Тесса.

– Так, получается, Ал – настолько мощный искусственный интеллект, что даже может соперничать с Даной?

– Именно так.

– Но ведь Ал на удивление слаб в шахматах. Играя с ИИ бронеробота Мао – «Пятницей» – он продул девять раз из десяти.

Тесса впервые услышала об этом. Но это вовсе не смутило ее, она всего лишь небрежно пожала плечами.

– Вы правы. Но, тем не менее, Ал – поразительный искусственный интеллект.

– Да? Но разве он не доказал свою слабость?

– Полагаю, причина в том, что он не использовал во время матчей математические вычислительные методы. Он сумел победить всего единожды, но – используя интуицию, подобно тому, как это делаем мы.

– Интуицию?.. – Сакс недоверчиво сдвинул брови, но тут заговорил молчавший до сих пор Мардукас.

– Инстинкт. Часто шахматный гроссмейстер, математик или опытный стратег сталкивается со сложными задачами и выдает правильное итоговое решение интуитивно, не проводя сложных вычислений. Это трудно объяснить с точки зрения формальной логики, но и отрицать существование подобного явления невозможно. Если угодно, одним из вариантов его объяснения является частный случай предсказания будущего в результате страстного желания победить, воплощение предвидения в реальность. В рамках несложных математических игр расчетные методы, используемые неймановскими1 компьютерами, имеют определенные преимущества, но когда мы имеем дело со сложной

и  многогранной реальностью – все изменяется.

– Хм-м-м.

– Давайте обсудим дефиниции интеллекта в следующий раз, когда у нас появится свободное время, – Тесса со значением захлопнула папку, лежащую на коленях. – Вернемся к насущным вопросам. В структуре системы управления Амальгам возникли малозаметные, но важные изменения. Скорость, с которой принимаются решения, возросла, противник демонстрирует более решительную и активную тактику. Я не уверена до конца, но, возможно, наша партизанская война наконец-то доказала свою эффективность.

– Они начинают нервничать и злиться? Хорошие новости.

– Впрочем, возможно, не мы послужили причиной.

– Что вы имеете в виду, командир?

– Леонард. Или мистер Калинин. Что, если они захватили руководящие позиции внутри организации? До сих пор, сколь серьезные и болезненные удары бы мы ни наносили, Амальгам не выказывала никаких признаков внутренних конфликтов. Так не может ли быть причиной тайная борьба за власть? Мы должны принимать во внимание и такую вероятность.

1Джон фон Нейман (1903 – 1957) — венгро-американский математик, сделавший важный вклад в квантовую физику, квантовую логику, функциональный анализ, теорию множеств, информатику, экономику и другие отрасли науки. Наиболее известен как праотец современной архитектуры компьютеров (так называемая архитектура фон Неймана), применением теории операторов к квантовой механике, а также как участник Манхэттенского проекта и как создатель теории игр и концепции клеточных автоматов.

– Все это выглядит очень таинственно, – в словах Крузо прозвучали непривычно жалобные и растерянные нотки.

– Именно этот момент был одной из причин данного собрания. Есть и другая причина. Благодаря самоотверженным действиям мистера Лемона и других разведчиков, у нас возникла редкая возможность. Я планирую исследовать этот момент примерно через сутки.

Слова Тессы заставили Мардукаса нахмуриться.

– Исследовать? Лично?

– Да. Без моего присутствия это исследование просто невозможно. Конечно, определенная опасность имеется, поэтому, пожалуйста, выделите несколько оперативников, которые будут сопровождать меня. Это очень удаленное место.

– Где же оно находится?

– На Дальнем Востоке. Некие руины на территории России.

В настоящий момент «Туатха» де Данаан» находилась в Атлантическом океане. Если для сопровождения потребуются бронероботы, это будет весьма непростой маршрут. Подводная лодка здесь не могла помочь, оставалось рассчитывать только на авиацию. А два боеспособных вертолета могли поднять всего два БР.

– Итак… прикрытие будут осуществлять старшина Вебер и сержант Сагара. Майор Крузо займется сбором информации и другими делами на Украине. Мелисса отправится в Южную Америку вместе с полковником Кортни для атаки вражеского объекта. С этим неугомонным стариком вам будет непросто, но придется потерпеть.

– Да нет проблем, – бросила Мао.

– Попрошу вас отвечать, как полагается.

– Так точно, командир!

– Прекрасно. На этом все, благодарю вас. Пожалуйста, будьте осторожны и не делайте ошибок. Все свободны.

На следующее утро после устроенного Тессой внеочередного совещания, Мелисса Мао открыла глаза и поняла, что совершила большую-пребольшую ошибку.

По сравнению с тем, что она натворила, все остальное – наступить по ошибке на своего пехотинца, разболтать по открытому радиоканалу совершенно секретную информацию – выглядело не стоящей упоминания ерундой.

Она проснулась в собственной каютке для комсостава. Командирские дела, куча навалившейся бумажной работы привели к тому, что в ее единоличном распоряжении оказалось крохотное , но совершенно личное помещение. Для людей, которые служили на субмарине, это было невыразимой словами роскошью.

И теперь в этой маленькой каюте, на единственной узкой койке… …Рядом с ней безмятежно похрапывал совершенно раздетый Курц.

Он дрыхнул без задних ног, чему-то улыбаясь во сне – так, как будто имел на это полное право.

– Боже мой… Застонав в голос, Мао уселась на кровати. Голова раскалывалась.

Короткая проверка показала, что на ней тоже не осталось ни единой ниточки – она была в чем мать родила.

С трудом продираясь сквозь похмельную пелену, она попыталась припомнить, что именно произошло прошлой ночью.

Какой ужас! Ей страстно захотелось, чтобы все это оказалось просто страшным

сном.

Все верно, теперь она вспомнила отчетливо.

Поздно ночью, когда она разбирала формуляры на погруженное снаряжение и боеприпасы, явился Курц – ему нужна была подпись непосредственного командира на каком-то документе. Кроме того, он поделился с ней своими проблемами – его беспокоили неопытные новички из PRT. Начавшийся с деловых вопросов разговор незаметно перешел в дружескую беседу, затянувшуюся надолго.

Когда ей захотелось промочить горло, и из малюсенького холодильника появилась бутылочка газировки, рука ненароком соскользнула и пузырящаяся жидкость щедро оросила койку и палубу.

Черт, вот в чем было все дело.

Если бы не эта проклятая газировка, ничего бы не случилось!

Быстро перейдя к светлому пиву, они сами не заметили, как начали делиться своими заботами и горестями, жалуясь на выматывающую службу с беспрерывными авралами. Ах, если бы получилось отдохнуть, хоть ненадолго, смотаться на какой-нибудь курорт! Безмятежный сон, романтические знакомства… она не успела оглянуться, как Курц в ответ на эти неожиданно поднявшиеся со дна души слова, деловито принялся массировать ее затекшие от канцелярской работы плечи. Обычное домогательство – как раз в его стиле.

Сверкая чистыми голубыми глазами, он с плотоядной улыбочкой наклонился и прошептал ей прямо в ушко:

– Эй, сестричка. Неужели ты бы не хотела романтического приключения? Прямо здесь. Со мной?

Ее стандартный ёко-гири1 в ухо, исправно валивший нахала с ног, в этот раз привел

к  неожиданным и катастрофическим последствиям. Каютка была тесной, а пол мокрым от пролитой минералки – она неожиданно поскользнулась. Курц попытался ее поймать, и небезуспешно – они оба упали на койку. Что самое печальное, в процессе Мао сильно ударилась головой об стенку. Кажется, она даже потеряла сознание на пару-тройку секунд. Когда головокружение прошло, все поле зрения заполняло лицо Курца с написанной на нем неподдельной тревогой. Его голос слегка дрожал.

– …Эй! Эй, ты цела?!

Эти простые слова словно прорвали плотину. Из ее глаз брызнули слезы.

Нет, нельзя сказать, что она безутешно рыдала, но накопившаяся тяжесть хлынула через край горячими, обильными слезами.

Что я делаю в этой стальной коробке, на дне океана?! Почему он так беспокоится обо мне?

Все, что ложилось на душу невыносимым грузом еще с Мериды – страх, одиночество, тоска – все подкатилось к горлу горячим комком. И этот парень, держащий ее в крепких объятиях, вопросительно заглядывающий в глаза – его лицо оказалось близко-близко. Они смотрели друг на друга, не отрываясь, забыв о времени…

Да. Все верно.

Именно тогда они поцеловались. Точно. Все было именно так.

Кто бы мог себе представить? Как… как глупо. Где же было ее офицерское достоинство?

Она чувствовала себя настолько неловкой и смущенной, что ни за что не смогла бы рассказать об этом Норе и остальным подругам.

Впрочем, если бы они узнали об этом, их глаза наверняка вспыхнули бы восторгом и интересом. Можно было бы не сомневаться, на ее голову посыпались бы бесчисленные вопросы.

«Так как же, как?! Как это было? Признавайся, быстро»!!!

Ну, как бы вам сказать… …Боже мой!

Это было чудесно. Она и подумать не могла, что они окажутся созданы друг для друга. Словно в сказке, словно в музыке…

1 Ёко-гири – боковой удар ногой.

44

В какой- то миг она просто потеряла себя. Наверное, потому сейчас так ноет все тело. Конечно, звукоизоляция в жилых отсеках хорошая, но не дай бог кто-нибудь услышал…

Вспоминая прошедшую ночь, Мао покраснела, как помидор. А Курц за ее спиной выбрал как раз этот момент, чтобы что-то пробормотать, зевнуть и проснуться. Она в панике попыталась прикрыть грудь простыней – несмотря на очевидную глупость этого предприятия.

– Охо-хо-хо… А?..

Раскрыв глаза, Курц обалдело уставился на нее. Потом на его лице возникло выражение, зеркально отображавшее ее собственное. Не теряя ни секунды, он отшатнулся

и  закрыл голову руками, словно ожидая неминуемой кары.

– …Ё-моё! Что ж я наделал-то?!

Как бы Мао ни была сбита с толку, такое отношение вызвало в ней вспышку возмущения, поборовшую ошеломление.

– Эй, это что за хамство?..

Она прервалась, заметив, как сквозь закрывшие лицо пальцы блеснул хитрый голубой глаз. Убедившись, что немедленная расправа не грозит, злоумышленник самодовольно ухмыльнулся.

– Хе-хе! Поверила! Я тебя проверял.

Как ни в чем не бывало, он пододвинулся и притянул ее спиной к себе. Его дыхание защекотало щеку, а пальцы нежно пробежались по ключице и шее.

– Ай!.. Ты что творишь?! Дурак!..

– Нет-нет, без прелюдии нельзя.

– Какая-такая прелюдия… эй, ты, ну-ка – перестал!!!

– Мелисса, ты прекрасна.

– Ты куда?! Я сказала – нельзя… ой!..

Наученная горьким опытом прошлой ночи, она крепко ухватилась за кронштейн койки, и меткий пинок отправил Курца на пол.

– Ай. Чего это ты?!

– Не наглей! Я тебе не какая-нибудь…

В подтверждение своих слов она пару раз шмякнула Кура по башке подушкой, уже совершенно не заботясь о сползшей простыне.

– За что?.. Ведь ночью ты…

– Ночью – это ночью. Может, это тебе вообще приснилось. От того, что мы разок переспали, мы еще не становимся любовниками.

– Какой разок? Три – три раза!!!

– Счетовод нашелся. Вообще, я не это имела виду… и с какого перепугу ты зовешь меня Мелиссой?!

– Но ты сама сказала!

– Врешь, нахал!

– Сказала. И та-а-а-аким невероятным голоском!

Не находя больше слов, Мао запустила в него пустой кружкой. Та с жестяным звуком отскочила от его лба и покатилась по палубе.

– Черт, что же такое со мной случилось? Какой кошмар… – застонала Мао, схватившись за виски. – Потеряла голову в самый неподходящий момент.

– Точно. Это называется легкое сотрясение мозга, – хихикнул Курц.

– Выходит?.. Свинья, ты специально?!

– Фи, как грубо. И не такой уж я проныра.

– Да? Тогда с чего это ты был такой внимательный и заботливый прошлой ночью?

– Потому что переживал. И ничего такого я не планировал, не возводи напраслину.

Я и сам не думал… что так выйдет.

45

На лице Курца возникло неожиданно серьезное выражение. Он продолжил задумчиво.

– Думал, ты замыслила какое-то коварство.

– Ах, ты!..

Вырвав у него тощую подушку, Мао несколько раз изо всех сил треснула его по

ушам.

Бац, бац, бац!

– А-а-а, перестань! Щекотно.

– Самоуверенная рожа! Да ты знаешь, как я страшна в гневе?!

– Еще бы не знать. Спасите!..

Получая пинки и оплеухи, перешедшие в нешуточное удушение, Курц жизнерадостно повизгивал и хихикал . Когда возмущенная воительница, наконец, устала и без сил повалилась обратно на койку, он подобрался поближе и заглянул ей в лицо.

– Ну, похоже, тебе стало получше.

– Что?..

– Ты ожила. Совсем другое лицо.

Да, все было именно так, как сказал Курц. Тяжесть, до этой ночи гнетущая к земле, заставляющая сгибаться ее плечи – исчезла. То, что не смогли прогнать даже жаркое тропическое солнце и горячий песок – мрак и тоска, затаившиеся в глубине ее глаз, инстинктивное желание втягивать голову в плечи и оглядываться – все это развеялось, исчезло, как утренний туман. Она чувствовала себя точно заново родившейся. Поразительно! Всего одна ночь – и все чувства обострились и посвежели, мир вокруг заиграл яркими красками, о которых она уже почти совсем забыла. Как же так? Мао потрясла головой, ужасаясь собственной примитивности.

Нет. На самом деле, так и должно быть.

Любому человеку станет лучше – отвлечься, расслабиться, забыть обо всем. Вкусная еда, безумная ночь любви – и громоздящиеся над головой проблемы кажутся уже не такими страшными.

Люди есть люди – так уж они устроены. Наверняка, Тессе это тоже бы помогло. Неожиданная мысль заставила ее улыбнуться.

Да, если бы у этой девочки был бы кто-нибудь подходящий. На эту роль прямо-таки просился Соске… если бы не Канаме. Конечно, его прямота и беззаветная целеустремленность не давали поводов думать, что может случиться что-то такое, но… но смотреть на него временами было просто тяжело – даже издалека.

Ладно, лучше не думать о таких сложных вещах.

Тем временем на лице Курца явно образовалось некоторое ожидание. Фыркнув, она отрезала:

– Да, ты прав. Теперь мне лучше. Выход – вон там.

– Жесто-о-окая! Знал, что ты грубиянка, но не настолько же!..

– Ха, я же говорила – не наглеть! Я занимаю ответственную должность. И вообще – лучше забудь. Если растреплешь кому-нибудь, я тебя убью.

В этот раз Курц действительно расстроился. Тяжело вздохнув, он повесил голову и весь поник.

– Вот так, значит? Я-то надеялся – выходит, зря…

– Ну и что?

– Ничего. Но это… это мне не нравится. Выходит, тебе любой бы подошел, окажись рядом в нужный момент? А я… я был так счастлив. Ну, ладно, я все понял.

Насупившись, он встал и начал с мрачным видом натягивать штаны.

– По-погоди. Вовсе даже не любой…

– Ага, так я и поверил. Но неужели тебе ни капельки не понравилось?

– Я… этого не говорила.

46

Курц замер и быстро глянул на нее.

– Так ты все же была рада?

– Но… но, понимаешь… я беспокоилась… что, если все о нас узнают?..

Курц нерешительно потеребил краешек простыни. Потом неожиданно нагнулся и… и поцеловал ее.

Это был долгий поцелуй. Просто соприкосновение губ – без наигранной страсти. Но откуда же это сладкое головокружение?

– …Ты прекрасна.

– Дурень. Забыл, что я говорила?

– Все в порядке. Я никому не расскажу. Не волнуйся.

– Честно? Не то – ужас, что будет.

Но Курц не слушал. Он смотрел на часы.

– Смена вахт в восемь. У нас есть целый час.

– Что ты несешь?..

– …Один разок.

– Глупый.

– Не хочешь?

Подумав секунду, она наклонилась и прошептала ему на ушко.

– Только один, хорошо?

На самом деле один раз превратился в два. Они едва успели на построение.