Онлайн чтение книги Я украла первую ночь главного героя The First Night With the Duke
Глава 27 - Я была раскрыта!

Лицо герцога, окрасившееся в мягкие оттенки заката, постепенно погружалось в тень, но даже в этой полумраке его глаза продолжали излучать ослепительный свет, как два ярких огня, не подвластных ночи.

－Я... я... — мой голос едва вырывался, а руки дрожали, словно ослабевшие от тяжести невидимого бремени. Кончики пальцев стали настолько холодными, что я почти потеряла ощущение, что они — мои.

－Похоже, ты прекрасно провела время, — сказал он, его голос был ровным, но в нем слышалась скрытая ирония.

Мысли в моей голове кружились, как неуправляемый вихрь, не в силах остановиться. Стоит ли всё отрицать? Спросить, кто это был? Или лучше признаться и извиниться? С чего мне начать? Сколько всего нужно рассказать? Должна ли я сейчас упасть на колени и выговорить всё? Или, может быть, хватит просто схватить его за штанину и умолять о помощи?

－Я...— мои мысли путались, как клубок ниток, с которым играла кошка. Я не могла понять, где начало, а где конец.

－Это... — я не смогла сказать больше, только проглотила сухую слюну, пытаясь хоть как-то совладать с собой.

Герцог, внимательно следя за движением моего горла, вновь улыбнулся, но на его лице появилась лёгкая насмешка, как если бы он знал всё, что происходит внутри меня. И в тот момент солнце, медленно скользя за горизонт, уносило с собой последний свет дня.

－Почему? Ты хочешь узнать, как я узнал?

Герцог резко протянул свою длинную ногу, и с беспокойным звоном костыль, стоявший рядом с кроватью, рухнул на пол. Звук, приглушённый мягким ковром, не был громким, но в нём было нечто преднамеренное, что заставило тревогу сжать сердце.

－Я — наследник единственного дома герцогов Эренельской империи, Зеронис де Ингрид. У меня есть глаза и уши по всей империи, — его голос был хладнокровным, как и сам он, когда протянул руку и поднял с пола мой костыль, тот самый, который я никогда не использовала.

－Ты думала, что сможешь скрыться от моих глаз и ушей? — его слова были как предупреждение, и с каждым из них в моей голове нарастала тревога.

Зеронис, стоя с костылём, словно с мечом, атаковал мои ноги. Это было неожиданно. Я едва успела отступить, сбив дыхание, сделав несколько шагов назад. Даже в тусклом свете, который едва пробивался через окно, я чётко увидела его движение.

－Все зажило, — его голос звучал с тем лёгким, почти незаметным ехидством, которое я едва могла бы назвать улыбкой. Это было нечто большее, чем улыбка — это была искажённая ухмылка, полная недовольства и насмешки.

－Ты восстанавливаешься так быстро, хотя рана ещё не зажила. По словам того врача, ты могла остаться инвалидом из-за такой травмы.

Он не собирался меня по-настоящему атаковать. Его цель была другая — проверить, действительно ли я выздоровела, или же всё ещё скрываю свою слабость. И что-то в его взгляде заставило меня почувствовать, как всё вокруг сжалось, как будто воздух стал гуще, а дыхание — тяжёлым.

—То есть... это..."— я едва нашла слова. Мне нужно было оправдаться, но что сказать, чтобы успокоить его, чьи эмоции уже находились на грани взрыва?

Я не могла произнести ни слова. Вместо этого мои ноги подкашивались, а руки тряслись, как будто они не могли выдержать того напряжения, которое исходило от него.

В голове звучал один лишь вопрос: как бы сбежать? Это было как встретить страшного зверя в самой тёмной части леса — я хотела убежать, но не могла.

－Что, хочешь, чтобы я посмотрел? — его голос стал ещё ближе. Он подошёл.

Как только он сделал шаг вперёд, я инстинктивно отступила. Он приближался, словно хищник, не оставляя мне ни единого шанса на спасение. Ещё шаг — и я сделала два назад.

Но вскоре мне некуда было отступать. Я почувствовала холод стены за спиной, словно она сама стала частью этой ловушки. Если бы я была в том саду с "детьми света", у меня, возможно, был бы шанс сбежать. Но сейчас... как в игре в прятки, я оказалась в тупике.

Моя рука инстинктивно дернулась к вуали, когда он потянулся к ней, словно собирался снять шляпу. Я ухватилась за ткань, сжимая её так, будто от этого зависела моя жизнь.

－Почему? Ты боишься, что если я посмотрю, случится что-то страшное? — его голос был ледяным, а взгляд обжигал сильнее, чем любой упрёк.

－Это не вежливо, — выпалила я, пытаясь найти хоть какую-то защиту в словах.

－Вежливость? — его губы искривились в горькой усмешке.

－Почему вы без предупреждения вошли в мою комнату? Разве вы не должны были сначала спросить разрешение? Особенно прежде чем входить в спальню дамы!

－Разве я должен просить разрешение, чтобы войти в комнату своей невесты? — его голос стал острее, как будто эти слова резали воздух.

－Мы ещё не обручены,— отчаянно возразила я, чувствуя, как под его взглядом теряю последние силы.

－Не обручены?— он прищурился, и в его глазах вспыхнуло что-то опасное. — Так ты хочешь сказать, что мы чужие люди?

－Хорошо, — он почти прошипел, сжимая губы так крепко, что они стали белыми. Его взгляд стал ещё холоднее, словно ледник накрыл всю комнату.

Я поняла, что, возможно, сделала ошибку, сказав это, но в тот момент меня больше беспокоило другое: теперь он может заставить меня показать своё лицо.

－Тогда отойдите и выйдите из моей комнаты,"— слова вырвались из меня так резко, что я едва узнала собственный голос.

－Если не хотите, тогда... 

— Закричу, — выдохнула я, чувствуя, как страх прорывается сквозь мою решимость.

— Что ты собираешься кричать? — его голос был полон насмешки. — Будешь кричать, что герцог нахально вошёл в твою комнату? Думаешь, твои слуги придут с дубинками и прогонят меня?

Его презрительный тон был как удар по щеке, заставляя меня почувствовать всю абсурдность ситуации. Я знала, что это невозможно. Никто, даже самый преданный слуга, не осмелится поднять руку на герцога. Его власть простиралась далеко за пределы моего маленького мирка, и одно его слово могло заставить всех отступить.

Я прикусила губу, сдерживая подступающие слёзы, и крепче сжала шляпу в руках.

—Почему бы тебе не снять её? — тихо, но настойчиво сказал он, хватая вуаль.

— Не делайте этого! — выпалила я, пытаясь оттолкнуть его руку. Но мои усилия оказались тщетными.

Он сжал вуаль ещё сильнее, а второй рукой крепко схватил моё запястье, не давая мне вырваться. Его хватка была настолько сильной, что я почувствовала резкую боль, словно кожаные ремни сковали мои движения.

— Больно? — саркастически протянул он, словно издеваясь над моими попытками сопротивляться. — Или ты хочешь, чтобы я причинил тебе настоящую боль?

Его слова прозвучали как вызов, и я, стиснув зубы, подавила желание закричать. Я не могла показать ему свою слабость, но понимала: сопротивляться бесполезно.

Одним резким движением он сорвал с меня шляпу с вуалью, отбросив её в угол комнаты.

В отчаянии я повернула голову, надеясь, что кто-то вмешается, что случится чудо и меня спасут. Но комната оставалась пустой, а надежда — бесполезной.

— Смотри же, — прошептал он, хватая меня за талию. Его руки были сильными, и я почувствовала, как он без особых усилий приподнял меня, лишая всякого шанса сбежать.

Герцог не отводил от меня взгляда, его глаза были острыми, как лезвие кинжала. Я чувствовала, как его ярость, холодная и безжалостная, окутывала меня, словно ледяной туман, от которого невозможно было укрыться.

Его молчание стало невыносимым, будто каждое мгновение растягивалось в бесконечность. И когда он наконец заговорил, его голос прозвучал тихо, но в нём ощущалась угроза, от которой внутри всё сжалось.

— Всё оказалось чисто, — проговорил он, холодно рассматривая меня. — Я же говорил, что это не будет иметь серьёзных последствий.

Его слова звучали как обвинение, и мне показалось, что воздух вокруг стал ещё тяжелее.

— Нога, лицо... Ты ведь не пострадала, да?

Его вопрос был не просто вопросом — это был вызов. Я чувствовала, что каждое его слово проникает в меня, словно острый ледяной шип. Раны действительно не были серьёзными, но они оставили след не только на теле, но и в душе. И сказать это ему — значило обнажить свою слабость перед тем, кто явно готов был использовать её против меня.

Я молчала, не в силах выдавить ни слова. Но это молчание лишь разжигало его гнев.

— Почему молчишь? — его голос стал резче. — Ты всегда болтаешь без умолку. Так почему теперь замолчала? Скажи что-нибудь!

Я крепче сжала губы, стараясь удержать слова, которые могли бы сделать всё ещё хуже. Но его взгляд был таким неотступным, что я наконец сломалась.

— Что вы хотите услышать? — прошептала я, чувствуя, как мой голос дрожал. — Если я скажу правду, вы мне поверите?

Его глаза сузились, и он шагнул ближе, став почти вплотную.

— Ответь.

Я с трудом заставила себя говорить, ощущая, как каждое слово даётся невероятным усилием.

— Это не так... я... я не совсем повредила себя, — мои слова звучали тихо, но я заметила, как его взгляд стал ещё более пристальным. — Я пыталась быстро оправиться... я действительно старалась, — добавила я, чувствуя, как мои ноги дрожали от напряжения.

Эта ситуация казалась абсурдной и безвыходной. Бывают ошибки, которые можно исправить, и те, что оставляют неизгладимый след. В этот момент я почувствовала, как закипают слёзы, но не могла позволить себе плакать. Это была моя ошибка, и никакие слёзы не могли её исправить.

— Ты хочешь, чтобы я поверил в это? — его голос прозвучал с резкой, колкой насмешкой.

Я подняла голову, чувствуя, как каждое движение даётся с трудом. В тусклом свете он казался ещё более пугающим. Зеронис стоял передо мной, его глаза были холодными, а на лице играла горькая, почти жестокая улыбка.

— Ты хочешь сказать, что, если сильно постараться, тело откликнется? — его голос был пропитан сарказмом. Он подошёл ближе, и его присутствие стало почти невыносимым.

— Ты правда хочешь, чтобы я поверил в это? — повторил он, насмешливо, как будто вбивая каждое слово мне в голову.

В следующий миг он резко схватил меня за запястье. Я попыталась вырваться, но его хватка была словно железный капкан.

— Ты думала, что знаешь меня, — его слова звучали холодно, с презрением, от которого мороз пробежал по коже. Я крепче сжала зубы, отчаянно дёргая руку, но он не собирался отпускать.

На мгновение его хватка ослабла, и я поспешила воспользоваться этим, бросившись к двери. Но прежде чем я успела сделать два шага, сильная рука обвила мою талию, заставив замереть. Он не отпустил меня — это был лишь обманчивый момент свободы.

— Ты не знаешь меня, — прошептал он, его голос был пугающе близко, словно холодный ветер, касающийся шеи. — Ты знаешь лишь того, кем я был раньше.

Его шёпот проник прямо в ухо, заставляя дрожать от страха и напряжения. Я почувствовала, как волосы на затылке встали дыбом, когда его прохладная рука коснулась моей щеки, оставляя за собой ледяной след.

— Тебе интересно, каково это? — его голос становился всё более жутким, будто каждый звук был рассчитан, чтобы пробудить во мне ужас. — То, что великий герцог Англии, который внушает страх всей империи, увидел твою боль, твои раны... и переживал, как это тебя мучает?

Его слова звучали как обвинение, наполненные горечью и злой иронией.

— Неужели тебе это показалось забавным? — продолжал он, его голос становился всё тише, но от этого ещё более угрожающим. — Наблюдать, как человек, который всегда контролирует свои эмоции, изводится из-за тебя? Неужели тебе было весело смотреть, как его мучает то, что случилось? Или, может быть, ты уже тогда знала, чем это всё закончится?

Каждое его слово было словно нож, раз за разом ранящий меня. Я пыталась вырваться, но его хватка была слишком сильной, а его гнев — слишком подавляющим. Внутри меня разрывались эмоции: страх, горечь, злость и отчаяние.

— Ты не знаешь, что я могу с тобой сделать, и что я смогу, — его голос звучал угрожающе, шёпот проникал прямо в душу, заставляя меня содрогнуться. — Ты ничего не знаешь, Рипли.

Его губы почти касались моего уха, и я почувствовала этот холодный шёпот, который обычно заставлял меня терять контроль над собой, но теперь внушал лишь ужас.

— Это не так, — пролепетала я, с трудом находя в себе силы говорить.

— Ты говоришь, что это не так? — его голос был хриплым, и он звучал, как грозовая туча, приближающаяся к своему апогею. — Если это не так, то что? Ты думаешь, я не знаю, что ты собираешься сделать? Или ты правда считаешь, что ни в чём не виновата?

Он резко повернул меня к себе, схватив за плечо, и заставил смотреть в его глаза. Его взгляд был как ледяной шторм, от которого невозможно укрыться.

— Ну что, теперь ты видишь? — его слова были как удар плетью. — Посмотри на меня и скажи, что ты хочешь сказать.

— Нет, это не так, герцог, пожалуйста... поговорите со мной, — я отчаянно пыталась найти хоть немного тепла в его взгляде, но ледяной гнев лишь усиливался.

— Ты меня обманула, — его голос стал ещё тише, но от этого ещё более страшным. — Ты думаешь, что я это забуду?

Я чувствовала, как слёзы подступают к глазам, но не могла позволить им пролиться. Вся моя храбрость была сметена его словами.

— Зеронис... — произнесла я, почти не осознавая, что обратилась к нему по имени.

Его глаза вспыхнули, и я тут же поняла, что сделала ошибку.

— Как ты смеешь так обращаться ко мне? — его голос звенел от ярости. — Ты всего лишь графская дочь, а я — единственный герцог Империи. Ты думаешь, я позволю тебе называть меня по имени? Мы всё ещё чужие друг другу.

Его хватка стала ещё сильнее, и он снова повернул меня к себе, заставляя встретиться с ним взглядом.

— Теперь ты видишь? — повторил он, его голос звучал как последний приговор. — Скажи, что ты хочешь мне сказать, глядя на моё лицо.

Я чувствовала, как холод пробирает меня до костей. Его слова, его тон, его прикосновения — всё это было как острые лезвия, оставляющие невидимые раны.

— Как мне поступить с этим преступлением, Рипли? — его голос звучал с мрачной иронией, но в глубине была слышна угроза, от которой кровь стыла в жилах.

Его глаза сверкали безумием, и я не могла понять, смеялся он надо мной или наслаждался моей беспомощностью. Это был не тот герцог, которого я знала из книг. Передо мной стоял кто-то совершенно другой — человек, чья сдержанная жестокость внушала ужас.

Его холодные пальцы скользнули по моим губам, вызывая неприятное ощущение, словно прикосновение льда.

— Если это не так, может быть, мне стоит сделать твоё лицо настолько изуродованным, чтобы ты больше не могла его поднять? — его голос был таким же холодным, как и его прикосновения.

Я задрожала. Его тонкие пальцы продолжили путь по моим щекам, оставляя ощущение холода и угрозы.

— Скажи мне, какое наказание мне стоит тебе вынести? — он посмотрел на меня, его взгляд был как стальной капкан, не отпускающий жертву.

— Зеронис... — я снова произнесла его имя, но это не смягчило его настроения.

— Я не хочу выслушивать твои оправдания, — сказал он, не меняя выражения лица. — Если я буду действовать по своему настроению, я могу стать ещё более жестоким, чем сказал.

Его слова были как приговор. Я знала, что спорить бесполезно.

— Я знаю, — сказала я, едва слышно.

— Ты знаешь, что ты говоришь? — в его голосе звучал вызов.

— Ты знаешь, насколько жестоким ты можешь стать, — я старалась говорить уверенно, но мой голос дрожал.

Я помнила, как он поступил с Этуаль, когда думал, что она предала его. Его гнев был безжалостным, его действия — беспощадными. И всё это теперь касалось меня.

— Ты прекрасно понимаешь, что будет с тем, кто осмелился обмануть Зерониса, герцога из Ингрид? — его тон звучал как ледяная угроза.

— Он получит по заслугам. Очень тщательно, — повторила я тихо, с трудом удерживая слёзы.

— Да, ты точно понимаешь, — сказал он, и на его лице появилась неприятная улыбка, полная яда.

Это была не та улыбка, которую я когда-то видела. Она не была тёплой или обнадеживающей. Она была разрушительной, как и всё, что окружало его в этот момент.