Онлайн чтение книги Императрица снова выходит замуж Remarried Empress
Глава 103. Безмолвное Осуждение (2)

«Я бы хотел, чтобы ты была королевой. Это нелегко, когда МакКенна пытается поторопить меня. Как хорошо было бы стань ты королевой Западного королевства…»

Синяя птица наклонила голову, вглядываясь в письмо принца Хейнли, потом вдруг широко расправила крылья и задрожала. Я подумала, что он, должно быть, ранен, но, когда я посмотрела на него, он казался… злым, на самом деле. Конечно, это не точно, потому что это птичье лицо, но, по крайней мере, мне так показалось.

— Ты в порядке?

Я внимательно посмотрела на него, и птица сложила крылья и вдруг стала очень тихой.

— Королева великолепен, но ты тоже удивительный.

— ?

— Ты почти как человек.

— !

— Принц Хейнли держит очень умных птиц.

Ах, подождите. Он больше не принц. Но казалось странным называть его королем Хейнли.

Я постучала пальцем по клюву птицы, но та отскочила от моего прикосновения.

Он умен, но определенно отличается от Королевы.

— Я не буду прикасаться к тебе.

Улыбнувшись и извинившись перед птицей, я вернулась к письму.

«… День коронации не за горами. Будет делегация из Восточной империи. Ты приедешь в качестве главного делегата?»

День коронации…

Я проверила дату в письме и посмотрела на календарь. В это время не было никаких важных событий, и члены императорской семьи обычно посещали коронации в любом случае. Но мне не хотелось обещать свое присутствие, а потом вдруг выяснить, что я не в состоянии приехать из-за непредвиденных обстоятельств.

«Я проверю свое расписание.»

Я написала уклончивый ответ и привязала его к лапке птицы.

— Пожалуйста, передай ему это.

Я рефлекторно подняла руку, чтобы погладить его, как делала это с Королевой, но Синяя птица снова увернулась от меня. Я робко опустила руку, и птица несколько раз взмахнула крыльями, а затем вылетела в окно. Я наблюдала за ней, пока она не скрылась из виду.

Каково это — снова обмениваться письмами с Хейнли спустя столько времени? События последних нескольких месяцев пришли ко мне как туманный сон. Вскоре после появления Рашты, но тогда мои друзья были рядом…

Потянуло холодным сквозняком, и я уже собралась закрыть окно, когда меня внезапно прервали.

— Ваше Величество!

В гостиной поднялась суматоха, и кто-то позвал меня. Сделав знак, что они могут войти, графиня Элиза и фрейлины ворвались в комнату. Глаза у всех лихорадочные.

— Что-то случилось?

Я недоуменно посмотрела на них, а Лора раздула ноздри.

— Кто-то подсыпал в еду Рашты абортивные препараты!

— Мисс Рашта? Вы уверены?

— Да! Я слышала, что император определил его.

Я понятия не имела, как он это сделал, но, если это правда, неудивительно, что дамы прибежали в таком волнении. В Восточном дворце вероятно поднялся еще больший шум.

— Мисс Рашта принимала какое-нибудь лекарство?

Не похоже на то, что она сама это сделала, но все же…

— На этот раз его обнаружили заранее.

Слова графини Элизы казались многозначительными.

— На этот раз?

— Император вызвал дворцового врача, и тот сказал, что мисс Рашта до этого уже несколько раз приняла небольшое количество.

Кто это сделал? Поразмыслив, я поняла, что еще не задала самый важный вопрос.

— Мисс Рашта и ребенок в безопасности?

— Само по себе лекарство не причиняет вреда матери, так что сама Рашта в порядке. — А ребенок?

Мне вдруг пришло в голову, что тот, кто отравил Рашту, должен быть рядом со мной. Кому еще будет выгодно убить ее ребенка?

— Я полагаю, что он слабый, но все еще в порядке.

Я боялась, что Совешу подумает — если ребенок исчезнет, что выиграет императрица? Я вспомнила все те случаи, когда Совешу вызывал меня всякий раз, когда возникало какое-либо подозрение против Рашты. Нет никаких признаков того, что это не повторится.

— Ваше Величество, могу я предложить вам чашку горячего чая?

— Я в порядке. Я просто хочу побыть одна…

После того как графиня Элиза и фрейлины покинули комнату, я поклялась себе, что не обижусь, если Совешу снова вызовет меня.

Но мы с Совешу не разговаривали.

Только в тот день, когда мы вместе ужинали.

***

Совешу не сообщил мне, не хочет ли он есть, не хочет ли встречаться, не слишком ли он занят сегодня, поэтому я сама пришла в Восточный дворец.

— Сообщите императору, что я здесь.

Я дала указания слуге, стоявшему у двери спальни Совешу, и он быстро вошел внутрь.

Но, когда он вышел, выражение его лица было мрачным. Что там происходит? Слуга подошел ко мне и заговорил.

— Ваше … Ваше Величество. Его Величество сказал, что … ну, он ничего не сказал.

Слуга выглядел смущенным, и я подняла бровь.

— Он ничего не сказал?

— Нет.

Слуга смотрел на меня почти с сожалением. Он не изменил свои слова, значит, это правда.

— Зайди еще раз и скажи ему.

Я снова повторила свой приказ, и слуга вернулся в комнату. Через несколько мгновений он вышел.

— Император по-прежнему молчит.

Казалось, он вот-вот расплачется, и рыцари, стоявшие у двери, переглянулись. Я прищурилась, глядя на дверь Совешу. Каким-то образом я страдала иллюзией, что он не возложит вину на меня.

Но он уже так решил.

Вместо того чтобы спорить со мной, на этот раз он молча осудил меня.

У меня вырвался вздох. Почему он всегда делает меня виноватой во всем, что касается Рашты?

***

— Я обвиняю императрицу.

Главный секретарь, маркиз Карл, удивленно сжал ручку своей кофейной чашки. Он был здесь просто для того, чтобы обсудить вопрос о коронации Западного короля, но каким-то образом психологическая война между императором и императрицей вспыхнула снова. Это было бы лучше сделать лицом к лицу, но Совешу не позволил императрице войти к нему…

— Маркиз Фаранг купил абортивные препараты, но это не означает, что он связан с императрицей…

— Маркиз Фаранг — лучший друг Кошара, а Кошар — человек вспыльчивый. Ты не думаешь, что это как-то связано?

— Императрица не стала бы прибегать к этому.

— Да. Я тоже это знаю.

— Что?

— Но она твердо решила, что не будет любить Рашту.

Совешу холодно уставился в пол:

— Разве императрица, такая умная, как она, не могла предположить, как отреагирует Кошар на одно только слово Рашты?

— Я…

— Я уже проявил терпимость, воздерживаясь от того, чтобы арестовать Кошара и пытать его, не так ли?