Онлайн чтение книги Императрица снова выходит замуж Remarried Empress
Глава 335 - Ревность и счастье (2)

Прислонившись к стволу дерева, Рашта вспомнила свой разговор с маркизом Карлом час назад.

— Вы должны быть осторожны в своем поведении, Ваше Величество.

— Что Рашта сделала? Сейчас все осуждают меня, так что я ничего не могу делать.

— Вы виделись с герцогом Элги?

— Да. Я встречалась с ним. Герцог Элги единственный, кто заботится о Раште и не обращает внимания на слухи. Рашта не может видеться с друзьями?

— Ваше Величество. В сегодняшних газетах, даже в газете для простолюдинов, была статья, в которой говорится, что императрица и герцог Элги часто встречаются наедине.

— Маркиз Карл, Рашта также читала это. Журналист, который написал эту статью, Джонсон. Он всегда говорит плохо о Раште!

— Люди думают иначе.

— Его Величество не хочет утешать Рашту. Разве Рашта не может тогда искать утешения у другого человека?

— Не в вашем положении.

— Вы лжете. Императрица Восточной империи может иметь любовника. Невероятно, что в такой стране Рашта даже не может увидеться с другом. В этом нет смысла.

— Ваше Величество находится в другой ситуации, не в такой, как у прочих императриц. После того как император развелся с Навье, которой все доверяли, Вы, Ваше Величество Рашта стали императрицей. Ваш брак возник благодаря сказочной любви между Её Величеством Раштой и Его Величеством Совешу.

Рашта сжала кулак и легонько стукнула головой о дерево.

'Что мне остается делать? Совешу привёл ещё одну наложницу, Совешу забрал у меня мою дочь, и это Совешу относится ко мне холодно!'

Рашта считала, что она не сделала ничего плохого. Если бы он не привел ещё одну наложницу, не отнял бы у неё дочь и не относился так холодно, то и слухов бы не было.

'Моя дружба с герцогом Элги осталась прежней. Не странно ли, что слухи пошли после того, как я потеряла благосклонность Совешу?'

Так что по её мнению, во всем был виноват император Совешу.

Раште также не понравилась газета простолюдин, о которой упомянул маркиз Карл.

'Джонсон… Я должна найти способ разобраться с этим журналистом…'

Джонсон писал о ней плохие статьи, что также создавало ей проблемы. Тот журналист рассказал о тайных встречах Рашты и герцога Элги, притворяясь при этом, что он на стороне императрицы, и заявил, что не может в это поверить. А затем написал ещё статью о принцессе.

На первый взгляд, он осыпал принцессу похвалами, но проблема была в первом предложении статьи. "Принцесса родилась раньше срока, но здоровой девочкой."

После прочтения статьи о тайных встречах императрицы, тот факт, что принцесса родилась раньше срока, вызывал подозрения.

Было очевидно, что Джонсон имел злые намерения.

'Это утомительно.'

Чем больше она пыталась прийти в себя, тем хуже становилась ситуация, в которой она оказалась, и тем сильнее она ощущала давление в груди.

Её фальшивые родители, её настоящий отец и виконт Ротешу часто брали у неё деньги. Виконтесса Верди, ближайшая её помощница предала её. Она даже не могла видеть лица принцессы, а обезумевший Алан попросил сделать из его сына псевдо-принца.

Это само по себе было тяжело морально. Однако даже это не конец.

Журналист по имени Джонсон писал о ней злобные статьи, в отместку за исчезновение его младшей сестры; Совешу относился к ней холодно, потому как влюбился в другую женщину, и весьма вероятно, что эта злая женщина, отнявшая у неё мужа, и есть настоящая дочь фальшивых родителей Рашты.

Они все приближались к ней со всех сторон, протягивая руки к её шее, пытаясь задушить.

В тот момент она услышала, как небольшая компания дворян гуляя, общались между собой.

Рашта поспешила спрятаться. У неё не было причин для этого, но она поступила так рефлекторно, так как сейчас от других людей она получала одну критику в свою сторону.

Однако на удивление, эти дворяне хорошо отзывались о Раште:

— …В этот момент я сказал ей убираться к черту отсюда. Эта девушка по имени Эвелин посмотрела на нас с яростью и оскорбила нас. Она сказал, что если бы наша потерянная дочь, которая выросла как сирота, встречала таких людей как мы, то, должно быть, много страдала из-за этого.

— О, господи! Как она посмела сказать такие гадкие слова родителям, потерявшим свою дочь?!

— Тогда я назвал её блудницей и сказал, что моя дочь никогда бы не была вовлечена в отношения с женатым мужчиной. Это очень расстроило её.

— Она казалась хорошей на первый взгляд. Но эта девушка очень высокомерна.

— Она невежлива. Она не обучена этикету. Она даже не знает своего места.

— Простолюдины становятся высокомерны, после того как получают власть. Вот почему простолюдины не должны становиться магами.

— Не всегда. Посмотрите на Рашту. Она была чиста и добра даже до того, как узнала, что её родители дворяне.

— Что ж, это правда. Тогда Её Величество выглядела как яркий полевой цветок.

Рашта грустно улыбнулась.

'Виконт и Виконтесса Исква заставили других дворян хорошо говорить обо мне. Хотя они тоже брали у меня деньги, они единственные, кто их возвращал.'

Пара, закончив говорить о чистоте и доброте Рашты, теперь настаивали на том, что Совешу должен лучше заботиться о Раште.

Рашта с удовольствием слушала их беседу, пока пряталась в кустах.

Сонливость начала захватывать её сознание, по мере того как она слушала похвалу, которой давно уже не было.

Но она мгновенно проснулась, услышав имя, которое вскоре всплыло в ходе беседы.

— Вы посетите банкет в честь беременности Навье?

От удивления глаза Рашты расширились.

'Беременна? Кто забеременел?'

— Я ещё не знаю. Я, возможно, совершу небольшое путешествие, все-таки у меня были хорошие отношения с Навье.

— Эти слухи, что причина, по которой император развелся с Навье, была в её бесплодии. В конце концов, они оказались просто слухами.

— Существует множество ложных слухов. Разве не говорили, что император Хейнли знаменит своими похождениями? Но разве это правда, учитывая, как он заботится о Навье?

Рашта тяжело сглотнула.

Её сердце забилось иначе, чем раньше. Все её тело зудело, и неприятное ощущение накрыло её с головой.

'Навье? Разве она не была бесплодна?'

После того как она узнала, что Совешу подозревает Навье в бесплодии, Рашта полностью в это поверила. Она была убеждена, что Навье не может иметь детей.

'Как она могла забеременнеть? Кроме того, у неё хорошие отношения с императором Хейнли? Это… это абсурд. В этом нет никакого смысла.'

Она сжала руки в кулаки с такой силой, что ногти до крови впились в её кожу. Кончик её носа горел от обиды.

— Почему я так страдаю? Она свалила на меня все плохое из своей жизни и ушла, чтобы построить свой счастливый дом?

Рашта даже не могла увидеть лицо своей дочери, пока Навье наслаждалась своей беременностью.

'Между прочим, Рашта — первая женщина, в которую влюбился принц Хейнли.'