Онлайн чтение книги Шанхай Shanghai
7 7

Оставив Санки на лестнице банка, Коя продолжил гнать рикшу в пароходную компанию Muramatsu. Она была дочерним предприятием фирмы Кои и располагалась в деловом районе, в самой его сердцевине, застроенной высотными зданиями. Сидя в коляске, Коя размышлял о том, как прошлой ночью они с Санки поссорились и в результате он сделал с о-Суги что-то постыдное.

Вот черт… Ну, дать ей, пожалуй, пять иен и покончить с этим. Совесть? Да зачем она нужна! В конце концов, в Шанхае должны быть щедрые люди, торгующие своим телом.

Этим переживания Кои и ограничились. Он приободрился, порадовавшись тому, что украл о-Суги у Санки и тем самым спас от его посягательств свою сестру.

Едва въехав в деловой район, Коя увидел густую толпу мчащихся конных экипажей, в которых сидели валютные брокеры. Коляски оглушительно грохотали, будто из-под копыт лошадей летели булыжники, и, проносясь по двое-трое, накатывали волнами на улицы и переулки – ведь от скорости их монгольских лошадей зависел валютный курс на нью-йоркской и лондонской биржах. Когда коляску подбрасывало, она взлетала, как шлюпка на волнах. Брокеры почти все были европейцами или американцами. Вооружившись улыбкой и изворотливостью, они мчались от банка к банку. Разница между покупкой и продажей акций ежеминутно менялась, а эта разница и была источником жизнедеятельности Востока и Запада.

Коя давно мечтал стать таким валютным брокером, впрочем, об этом мечтали почти все в этом городе.

Но прежде чем оказаться в Muramatsu, Коя ненадолго заглянул на золотую биржу неподалеку. Сейчас, в самый разгар работы, в операционном зале сталкивались кружащиеся в клокочущем водовороте потоки людей. В сумеречном помещении, ограниченном множеством телефонных будок, волны людей, истекая липким потом, бурлили, гонимые показателями купли и продажи акций. Соотношение между этими цифрами заставляло толпу то и дело крениться – то в одну, то в другую сторону. С возгласами, отпрянув назад и описав круг, она вреза́лась в стены; затем отталкивалась от них, будто отщелкнутая пальцами, и, возвращаясь, снова кружилась, продолжая растекаться вперед и назад, налево и направо. А зрители на верхнем ярусе молча смотрели вниз, в центр водоворота.

«Год прошел… Еще один, и я обязательно добьюсь успеха, покажу всем, что могу отхватить миллионы», – подумал Коя.

Рассматривая со своего стула зал, он никак не мог отделаться от мысли, что происходящее здесь ежеминутно отзывается эхом на золотых биржах Лондона и Нью-Йорка. Спустившись, он заглянул в телефонную будку. Молодой человек с телефонной трубкой в руке в изнеможении развалился на скамейке и отдыхал, лениво затягиваясь сигаретой.

Когда Коя приехал в Muramatsu, было уже десять. Он пересекал огромный офис по проходу, ограниченному с двух сторон сдвинутыми столами, и всем без исключения знакомым служащим направо и налево рассыпал приветствия, пока наконец не пришел в отдел пиломатериалов. Тут оказалось, что вместо командировочных из штаб-квартиры в Сингапуре на его имя поступила срочная телеграмма: «Положение рынка становится угрожающим. Склады переполнены лесом. Опасаемся гниения. Настоятельно призываем к максимально активным действиям».

Прочитав это, Коя понял, что с мечтами о невесте придется проститься. Ему наверняка вскоре прикажут вернуться в Сингапур. При этом теперь невозможно требовать командировочных.

Коя не предполагал, что декларация английского правительства о ликвидации ограничений на каучук так быстро окажет влияние на его нынешние поиски невесты. Конечно, погашение английского военного займа давно осуществлялось благодаря олову и каучуку из Сингапура. Но по этой причине рынок в Сингапуре переживал кризис, заготовка леса была временно приостановлена, а в результате – не придется ли приостановить и поиски невесты?..

«Ладно, раз так», – подумал Коя. Он спустился на улицу. За ним увязались нищие ребятишки, обступив со всех сторон. Он забыл даже о Мияко. И Фан Цюлань, и о-Суги были забыты. Не говоря уже о нищих детях. Перед его мысленным взором то и дело проплывали филиппинские пиломатериалы. Он обдумывал методы борьбы с этим конкурентом.

Почему же его компания стала сдавать позиции?

Наверняка все дело в распиле…

Сингапурская компания завозила лес с Суматры, и, по сравнению с филиппинским, он был на пять сун[9]Сун (яп.) – мера длины, составляет 3,03 см. длиннее. Бесплатные пять сун никоим образом не радовали китайцев, они лишь увеличивали осадку грузового судна. Более того, груз плохо помещался на склады, увеличивалось время на его транспортировку, и в итоге прекрасный, но неформатный товар попросту портился и гнил. Филиппинцы воспользовались этим изъяном, поставив во главу угла не психологию продаж, а метод хранения. Ранее выработанная Коей тактика должна теперь измениться. Он прежде всего обежит лесозаготовительные компании, выяснит, кто их основные владельцы – китайцы или другие; и в соответствии с этим развернет на их территории боевые действия – согласно обстоятельствам. Он всегда одет в ослепительно белый костюм, отутюженные складки брюк говорят о его безупречном вкусе; на лице присутствует неизменная улыбка; тугой галстук, не допускающий и намека на кризис головной компании, элегантно выглядывает из-под пиджака. Это поспособствует расположению клиентов. Итак, он считал, что в первую очередь нужно ненавязчиво выведать настроение партнеров. И только сейчас заметил, что за ним все еще бегут назойливые ребятишки.

Для укрепления боевого духа он пошел вдоль портовой набережной, чтобы понаблюдать за энергичным потоком филиппинского леса, сплавляемого вверх по реке. Вдоль берегов выстроились пустые суденышки с выставленными направо и налево шестами, будто готовые к сражению. На каждой из лодок, будто флаги, болталось какое-то тряпье. Грузовая баржа с поднятым рваным парусом коричневого цвета медленно приближалась со стороны порта. Лодки, нагруженные хлопком-сырцом; баржи, доверху наполненные арахисом, коксом, рисом, углем, глиноземом, ротангом, железом. И среди всего этого филиппинский лес – массив красной и белой лауаны[10]Лауана (lauan) – дерево, произрастающее на Филиппинских островах. Древесина используется главным образом в качестве фанерного сырья. Красная лауана имеет темно-красный цвет, а белая – светло-красный., конкурирующий на рынке с кедром с берегов Ялуцзян[11]Ялуцзян (кит.), или Амноккан (кор.), – река, протекающая по границе между Кореей и Северо-Восточным Китаем (бывшей Маньчжурией). Течет на юго-запад и впадает в Западно-Корейский залив Желтого моря. и с красным сандалом[12]Сандаловое дерево, или красный сандал (Pterocarpus santalinus), – небольшое дерево, растущее в лиственных лесах на востоке тропической Азии и на Цейлоне. Древесина используется для создания дорогой мебели и красителей. Сиама, – невозмутимо поднимался вверх по течению. А вот сингапурского леса, гордости Кои, он не заметил – ни дерева китайской айвы, ни тамбулиана[13]Тамбулиан (tambulian) – «борнейское железное дерево» (улин), произрастающее на островах Калимантан и Суматра, твердое и особо устойчивое к гниению., ни мербау[14]Мербау (merbau) – красное дерево, произрастающее в Юго-Восточной Азии, его древесина красно-коричневого цвета, твердая, устойчивая к воздействию влаги. – ничего такого.

– Так дело не пойдет, нет-нет-нет.

Он увидел большой плот, спускавшийся по течению. На нем было что-то вроде огорода, а в воде вокруг, словно букашки, сновали сампаны. Под куполом моста, покачиваясь, прошла лодка, полная зеленых бананов, проступающих патиной из гущи шестов с тряпьем.

На мосту прогремел выстрел, за ним другой, а потом еще и еще. Из окон большевистского консульства, напротив моста, посыпались сверкающие стекла. Прежде чем Коя успел что-то сообразить, отряд белогвардейцев на мосту обнажил сабли. С воинственными криками они со всех сторон ринулись на консульство. Из окна вниз головой выпал человек. Застряв в живой изгороди, он пытался выбраться, хотел было перевернуться, но не смог и свалился в реку.

В здании некоторое время звучали выстрелы, но вскоре красный флаг был сброшен и поднят белый. Из толпы зевак волной прокатились аплодисменты иностранцев. Затем они раздались с противоположного берега – из зданий и судов. Коя представил ясные глаза Фан Цюлань, но закричал: «Банзай, банзай, банзай!»[15]Банзай (яп.) – ура!, – и вместе с остальными захлопал в ладоши. Вскоре белогвардейцы с обнаженными саблями запрыгнули в автомобиль, и тот помчался сквозь толпу. Только группа китайцев молча наблюдала за происходящим, словно произошло нечто обыденное. Коя направился к консульству: раненого несли на плечах полицейские-индийцы, рядом прошли, дымя сигаретами, русские проститутки под ручку с английскими моряками.