Онлайн чтение книги Три века без бессмертных Unseen Immortal of Three Hundred Years
Глава 19 - Девочка

У Синсюэ некоторое время наблюдал за ним, прежде чем отвести взгляд.

В его сердце внезапно возникло некое чувство. Он не мог чётко описать, на что это было похоже, но внезапно потерял интерес к дальнейшим расспросам.

Таким обраом, когда Нин Хуайшань подошёл, он увидел только невыразительное лицо своего повелителя — когда он не улыбался, слегка опущенные уголки его глаз, казалось, всегда несли в себе ощущение одиночества.

На первый взгляд, это придавало ему вид крайне несчастного человека.

Разве он только что не улыбался? Почему он снова несчастен!

Нин Хуайшань не хотел случайно навлечь на себя неприятности и, не говоря ни слова, вернулся обратно к Фан Чу.

— Чего ты скачешь туда-сюда? — спросил Фан Чу.

В данный момент он массировал своё плечо. На культе, где была отрезана его рука, уже выросла новая плоть, наполненная свежей кровью и выглядевшая немного розоватой. По сравнению с этим, его лицо было мрачным и бледным, с лёгким зеленоватым оттенком.

— Я просто хотел услышать, о чём владыка шептался с этой марионеткой. Он потерял память, так что, если ему есть что сказать, почему он не расскажет нам об этом? О чём можно болтать с марионеткой? — Нин Хуайшань чувствовал себя так, словно потерял расположение У Синсюэ, как будто забыл, что не так давно хотел, чтобы их владыка плакал и просил у них пощады.

— Повелитель когда-нибудь говорил нам, что было у него на уме, даже когда он не потерял память? — Фан Чу невежливо опроверг его логику.

— Верно, — Нин Хуайшань снова посмотрел на У Синсюэ, затем внезапно понизил голос: — А-Чу, я вдруг почувствовал, что та марионетка... хм, он, кажется, несовсем правильный. Как ты думаешь?

Фан Чу: «...»

Фан Чу сжал плечо и без колебаний ответил: 

— Вовсе нет.

В последний раз, когда они «внезапно почувствовали», что что-то не так, им пришлось заплатить за это ужасными последствиями. Только идиоты захотят попробовать это снова.

Фан Чу посмотрел на лицо Сяо Фусюаня, затем серьёзно сказал: 

— Знаешь, сколько времени мне понадобится, чтобы восстановиться после такой травмы?

Нин Хуайшань задумался.

Самое трагическое состояние Фан Чу… должно быть, это был тот день десятки лет назад, день, когда он только что прибыл в город Чжаое. Когда У Синсюэ приказал людям вынести Фан Чу из той чёрной кареты, Нин Хуайшань почти не распознал, что это был человек…

Потому что у него отсутствовали обе руки и одна нога, откушенные каким-то существом, а на лице было множество ран. Он был похож на тряпку, пропитанную кровью.

Чего в их городе Чжаое было больше всего, так это отвратительных и нечестных методов, а также методов ограничения ядов. Оживление мёртвых, плоти и костей — ничего из этого не было трудно достичь, пока сердце безжалостно. Поскольку кости и плоть не могли просто расти сами по себе, их нужно было чем-то дополнить.

Впоследствии Нин Хуайшань часто вспоминал ту сцену…

У Синсюэ велел бросить Фан Чу в бассейн, чтобы он отмок там. Та вязкая чёрная вода выплеснулась из бассейна, но когда она упала на снег, наваленный у края бассейна, она была красной.

Рядом с бассейном росло огромное высокое дерево. Из-за смертоносной атмосферы ни одно живое существо никогда не осмеливалось приземлиться на его ветви. Поэтому резиденция У Синсюэ была названа в честь этого огромного дерева: «Цюэбула».

Когда эти люди… о, нет, эти маленькие демоны устроили Фан Чу в бассейне, У Синсюэ прислонился к огромному дереву, скрестив руки на груди, молча наблюдая за ними.

— Градоначальник, мы закончили. Всё готово, нам только не хватает нескольких живых людей, — эти маленькие демоны прибыли на Цюэбула до Нин Хуайшаня, и следовали за У Синсюэ в течение нескольких лет, старательно делая всё для него. Потирая руки, они с возбуждёнными лицами продолжили: — Переправа Байлу ближе всего к городу Чжаое. Мы можем без проблем захватить одну-две лодки с живыми людьми. Мы можем пойти прямо сейчас, если вы этого хотите.

Но У Синсюэ выглядел усталым, его голос звучал слегка сонно. 

— Уже поздняя ночь, и в это время через переправу Байлу проходит очень мало людей. Вероятно, их будет трудно поймать.

Они кивнули: 

— Верно, тогда что нам делать?

— Мы можем сделать это, — сказал У Синсюэ, выпрямляясь и подходя к краю кровавого бассейна. Взмахнув рукой, он бросил этих маленьких демонов в бассейн.

Живых людей можно было использовать в качестве добавок, но и демонов тоже.

Фан Чу был без сознания. Его глаза были закрыты, он абсолютно ничего не знал о том, что происходило вокруг него. Но Нин Хуайшань очень ясно видел это с другого конца дорожки: из бассейна поднялось несколько пузырьков, и сразу же после этого кровавые раны на лице Фан Чу закрылись и зажили со скоростью, видимой невооружённым глазом.

А У Синсюэ просто стоял там, наблюдая за происходящим у края бассейна. Спустя долгое время он подошёл к бамбуковому крану неподалеку, чтобы вымыть руки.

В этом и заключался источник страха Нин Хуайшаня перед У Синсюэ.

В течение очень долгого времени после этого он смертельно боялся, что в момент недовольства У Синсюэ бросит его в кровавый бассейн, скормив кому-нибудь в качестве дополнительного лекарства. Но их с Фан Чу удача была не так уж плоха, так как другие демоны там сменяли друг друга, не оставаясь надолго, но они были с У Синсюэ десятки лет, и они оба были всё ещё живы.

Тогда Фан Чу, который выглядел как комок окровавленных тряпок, отмокал в бассейне всего два дня, прежде чем снова встал на ноги.

После этого Фан Чу продолжал время от времени получать травмы, часто теряя руку или ногу. Жители города Чжаое обычно не проявляли инициативу, чтобы спровоцировать друг друга. Если они были голодны или тяжело ранены и нуждались в «лекарстве», они выходили, чтобы поймать живых людей.

Но Фан Чу был другим. После того, как он испытал преимущество использования демонов в качестве лекарства, он часто выбирал подчинённых в городе Чжаое. Градоначальник его поддерживал, поэтому Фан Чу не трогали.

И после этого он довёл свою «технику регенерации» до совершенства. Даже если он не мог сразу найти что-то, чем можно было бы подкрепиться, он всё равно мог быстро исцелиться.

Нин Хуайшань на мгновение задумался, затем сказал: 

— Верно, для тебя потеря руки или ноги — самое обычное дело, ты можешь отрастить всё обратно за полдня или меньше. Как получилось, что на этот раз... 

Фан Чу сказал: 

— Раньше я думал, что это потому, что я был голоден в течение нескольких дней и был немного слаб. Но, думая об этом сейчас, боюсь, что дело не в этом. Послушай, с тех пор как мы пришли в эту долину Дабэй, я отрастил новую плоть, — его техника регенерации была в основе своей демонической техникой, и некоторые вещи, естественно, препятствовали ей. Такие, как… если он постоянно находился слишком близко к Бессмертным и был подавлен их невидимой Небесной энергией.

И это не была энергия учеников-заклинателей, это должна  была быть энергия из столицы Бессмертных.

Причина, по которой его рука раньше вообще не отрастала, заключалась в том, что Небесной энергии вокруг него было намного больше, чем демонической. Теперь, когда они пришли в это отвратительное место в долине Дабэй, наконец-то стало немного лучше.

Нин Хуайшань внезапно понял, глядя на эту так называемую марионетку: «???»

— Так что перестань желать смерти, умоляю тебя. Просто продолжай честно следовать за нашим повелителем. Я не хочу ничего подозревать прямо сейчас, я просто хочу отрастить себе руку обратно.

— Что? Разве мы не должны сообщить об этом владыке? — удивлённо спросила Нин Хуайшань.

Фан Чу выглядел так, словно наблюдал за трагедией: 

— Ты думаешь, повелитель глупее меня, или он глупее тебя?

— Ты хочешь сказать… Он уже знает?

— ...

Значит, повелитель, чтоб его, уже всё знает, но всё равно постоянно торчит рядом с этой «марионеткой» и о чём-то шепчется с ним?

***

После этого Нин Хуайшань и Фан Чу замолчали. Они не подходили к У Синсюэ слишком близко, но и не отходили слишком далеко. Они были честны и послушны, как две перепёлки.

Они вели себя так хорошо, что даже те ученики-заклинатели были совершенно неспособны сказать, что эти двое были проблемными, не говоря уже о том, чтобы подозревать, что они были из города Чжаое.

Не в силах понять, кем была божественная статуя, маленькие ученики перестали думать об этом. Они продолжали проверять всё в подземельях с помощью своих золотых компасов. Но по какой-то причине стрелки золотых компасов вертелись, как безголовые мухи.

Окружённые и людьми, обратившимися за помощью, и неизвестными мастерами, эти маленькие ученики смертельно боялись потерять лицо и опозориться, и их щёки покраснели от чрезмерного беспокойства.

— Что не так с этими духовными компасами сегодня?

— Такого раньше никогда не было!

— Боевой брат, компасы сломаны?

— Чепуха! Мы проверили их, прежде чем отправиться в дорогу.

— ...

— Что должна обнаружить эта игла? — У Синсюэ выбрал ученика, чьё лицо было самым красным, и спросил его.

Маленький ученик указал на каплю крови на кончике стрелки компаса и ответил: 

— Она ищет духов. Он будет искать дух крови того, к чьей крови прикоснётся.

Он посмотрел на женщину, потерявшую своих дочерей, и продолжил: 

— Мне действительно жаль семью жертв... После того, как на шеях её дочерей появились слова, как и многие другие, она использовала верёвку, чтобы привязать своих дочерей к кровати, дежуря ночью рядом. Боясь, что заснёт, она даже на всякий случай привязала другой конец верёвки к своей руке. Но когда женщина проснулась незадолго до рассвета, она обнаружила, что верёвка всё ещё была у неё в руке, но две её дочери исчезли, оставив только кровь на верёвках. И кровь на наших компасах — это та же кровь, что и на той верёвке.

— Если прошло слишком много времени с тех пор, как человек исчез, тогда золотой компас может быть не слишком точным, но всё равно так не должно быть.

— Попробуй ещё раз и дай мне посмотреть, — У Синсюэ похлопал его по плечу.

Несколько человек, стоявших за его спиной, с тревогой наблюдали за происходящим.

С лицом, полным смущения, маленький ученик издал «о». Он повернул иглу к себе и, взяв это за отправную точку, выдвинул её наружу.

Золотая игла начала хаотично вращаться по кругу. Затем её движение резко прекратилось, и она вернулась в исходное положение.

— Я слышал, что наши боевые братья и сестры, которые пришли искать этих людей до нас, также столкнулись с подобной ситуацией. Игла вращалась по кругу, а затем возвращалась к тому, с чего начинала. У них даже не было общего направления, поэтому они могли только поспешно провести быстрый поиск по всей долине, а затем вернуться без результатов.

— Забудь об этом, мы больше не можем полагаться на компасы, — сказали два других ученика. Они повернулись к У Синсюэ и вежливо спросили: — У вас есть какие-нибудь другие методы?

У Синсюэ покачал головой.

Он ничего не помнил. Хотя у него всё ещё оставались некоторые инстинкты, чтобы спастись во время чрезвычайных ситуаций, он вообще не знал ничего другого.

Но он помнил, что перед тем, как Сяо Фусюань и остальные спустились вниз, Фан Чу крикнул: «Что, чёрт возьми, это такое?»

Если он правильно помнил, Фан Чу должен был стоять над…

Тогда У Синсюэ пнул Фан Чу, так что он запомнил его общее местоположение. Он вернулся к этому участку, тщательно проверяя отверстия различных размеров на каменной стене. В тех, что были ближе к верху, были масляные лампы, в то время как та, что была ближе к низу, была немного больше, и в ней мог спрятаться человек.

У Синсюэ протянул руку, чтобы заглянуть внутрь дыры. Он чувствовал прохладный влажный ветерок.

— О, точно, пов… Молодой господин! — Фан Чу увидел его движение и, наконец, заговорил: — Там внутри что-то есть, я уже смотрел на это раньше! Но потом нас прервали, так что у меня не было времени хорошенько рассмотреть.

У Синсюэ как раз собирался наклониться, чтобы посмотреть, когда к нему подскочил тот краснолицый ученик-заклинатель.

Вероятно, он хотел хоть частично восстановить лицо, которое потерял из-за золотого компаса, сказав: 

— С моим ростом легче войти. 

Затем он взял масляную лампу и залез в отверстие.

Маленький ученик поднял масляную лампу, чтобы осветить отверстие, высветив силуэт, который скорчился глубоко внутри — его волосы были собраны в два пучка, а лицо было мёртвенно-белым, с двумя глубокими, чёрными, немигающими глазами, молча смотревшими на него.

— Фу…

«!!!»

Душа маленького ученика чуть не вылетела из его тела!

— Почему ты дрожишь? — внезапно кто-то похлопал его по спине.

Из-за этого волосы по всему его телу сразу же встали дыбом. Испуганно вскрикнув, он отпрянул назад, наткнувшись на человека у себя за спиной.

— Видишь, я же говорил тебе, что это мне следовало идти, — У Синсюэ раздражённо отвернулся в сторону, вытаскивая этого маленького ученика. Как раз в тот момент, когда он собирался присесть на корточки и войти, он краем глаза заметил, как кто-то поднял ногу.

Эти чёрные сапоги были очень узкими, из-за чего ноги казались прямыми и сильными.

Нога всего лишь ступила на каменную стену, и вход в миниатюрную пещеру внезапно расширился, за долю секунды превратившись в множество трещин. Камни с грохотом посыпались вниз, и дыра расширилась более чем до половины роста нормального человека. Теперь даже не нужно было наклоняться. Просто посветив масляной лампой, можно было увидеть всё внутри пещеры.

«...»

У Синсюэ повернул голову и увидел лицо Сяо Фусюаня.

Как он должен описать свои чувства…

Он чувствовал, что, в конце концов, в этих подземельях может остаться не так уж много мест, оставшихся нетронутыми.

Неужели это и есть Небесный Бессмертный???

У Синсюэ мысленно пожаловался и опустил голову, чтобы направить масляную лампу в сторону пещеры. Он также увидел мёртвенно-бледное лицо.

«…»

С таким внешним видом в этом месте другим действительно было очень легко испугаться.

К счастью, отверстие было увеличено, и внешний вид фигуры стал более чётким. У Синсюэ увидел, что лицо сияет блеском керамики, и сказал: 

— Это статуя юной девушки.

Это существо не было ни живым человеком, ни призраком, это была скульптура. Её лицо было выкрашено в белоснежный цвет, а щёки — в карминовый. Она была точь-в-точь как те статуи юных девушек и юношей, что стояли по обе стороны небесных храмов.

Но к телу этой статуи был прикреплён талисман, и на талисмане были слова.

Надпись гласила: «Бессмертный посланник Чжао Цинлай прибыл, чтобы сделать подношение».

Слова были написаны кровью, и написаны они были коряво. Это было не потому, что у автора был плохой почерк, а скорее потому, что его рука была слишком жёсткой и недостаточно подвижной, когда он писал эти слова.

— Чжао Цинлай? — У Синсюэ прочитал имя и выпрямился.

Один из учеников внезапно воскликнул: 

— О! Это имя… Я слышал его раньше. Разве один из наших боевых братьев не упоминал о нём? Это, должно быть, кто-то из посвящённых.

Выражение лиц маленьких учеников внезапно исказилось от ужаса: 

— Насколько велика эта статуя? Может ли она вместить человека?!

— Только не говори мне, что те люди, которые стали посвящёнными, на самом деле запечатаны в этой статуе.

Сяо Фусюань взялся за края углубления, наклонился и заглянул внутрь.

Затем он согнул два пальца, и талисман со статуи девушки со свистом упал ему в руку.

«!!!» 

Ученики-заклинатели немедленно закричали: 

— Мы не знаем всей истории, к этому талисману нельзя прикасаться опрометчиво!

Но после крика они внезапно поняли, что, поскольку остальные были могущественными старшими странствующими заклинателями, они, вероятно, знали, что делали.

Конечно же, У Синсюэ посмотрел на Сяо Фусюаня и спросил: 

— Что это за талисман?

Сяо Фусюань перевернул его и ответил: 

— Это используется для поднятия духа.

У Синсюэ: «...»

— И что значит поднятие духа?

Сяо Фусюань: «...»

— О... — вклинился И Ушэн. — Я знаю это, я слышал, как мой учитель говорил об этом, когда я был моложе. Он сказал, что раньше существовал тип массива для вызова Бессмертных. Поместите божественную статую в середину, а затем наймите людей, которые будут играть роль юных девочек и мальчиков в доме Бессмертного. Расположите их в соответствии с направлением массива, а затем прикрепите к ним талисманы. Если имя поклоняющегося написано на талисманах, то Бессмертный может быть призван в божественную статую. Затем, после этого, кто-то, вероятно, исказил эту легенду, и люди начали говорить, что это массив, который может позволить божественной статуе ожить. Следовательно, это называется поднятием духа.

Пока они разговаривали, один шустрый ученик-заклинатель уже использовал свой меч, чтобы расколоть статую. Глиняные осколки разлетелись по полу, а её внутренности были покрыты кровью. Резкий запах крови донёсся до них, заставляя их желудки скручиваться.

Было очевидно, что когда-то здесь, в этой статуе, действительно что-то хранилось.

— Они такие маленькие, не думаю, что людей можно засунуть внутрь, верно?

— Значит, их разрезали на части…

Все присутвующие тут вспомнили — верёвки, которыми были связаны посвящённые, были пропитаны кровью, и они сами выглядели так, словно их разрубили на куски. Если бы их голова и четыре конечности были отделены друг от друга, то было бы нетрудно засунуть их внутрь такой маленькой статуи, как эта.

Это было так…

Внутри статуи этой юной девушки осталась только кровь. Куда делся человек, которого туда запихнули?