Оцените Заметки о японской литературе и театре. (часть)

Гунки-моногатари (воинские повествования) — литературный жанр, сформировавшийся на рубеже XII–XIII вв. Берёт начало от устных описаний военных столкновений X и XI вв. Эти описания к началу периода Камакура сложились в особый жанр устного рассказа — катаримоно, исполнявшегося сказителями.Крупнейшим повествованием гунки, насчитывающим 40 свитков, считается "Тайхэйки" ("Повесть о Великом мире"). В центре — события 1318–1367 гг., связанные с войной между Южной и Северной династиями.Воспевает самурайские доблести и нормы поведения (бусидо).

Документальная повесть, описывающая поиски во льдах Арктики аэронавтов потерпевшего крушение дирижабля "Италия" командой ледокола "Красин" в 1928-м году.

В течение многих месяцев путешествовал автор этой книги вдоль западного побережья Байкала, пропирался зимой сквозь пургу по льду озера, шел сквозь прибрежную тайгу, встречался с охотниками и рыбаками, жил и работая вместе с ними. О природе и людях Прибайкалья он рассказывает в своей книге

«Дважды умершая» – сборник китайских повестей XVII века, созданных трудом средневековых сказителей и поздних литераторов.Мир китайской повести – удивительно пестрый, красочный, разнообразные. В нем фантастика соседствует с реальностью, героика – с низким бытом. Ярко и сочно показаны нравы разных слоев общества. Одни из этих повестей напоминают утонченные новеллы «Декамерона», другие – грубоватые городские рассказы средневековой Европы. Но те и другие – явления самобытного китайского искусства.Данный сборник составлен из новелл, уже издававшихся ранее.

«Сказание о земле Муцу» повествует о событиях Первой Девятилетней войны, длившейся с 1051 по 1062 гг. Ёриёси из рода Минамото возглавил карательную экспедицию на северо-восток о-ва Хонсю, которая была послана с целью наказать предводителей рода Абэ — Ёритоки и его сыновей Садатоо, Мунэтоо и других.

Единственный исторический первоисточник, подлинное свидетельство из глубины средневековья Японии, описывающий серию бедствий, постигших Киото в конце 12 века. Возводя простую хижину в лесу, и усмиряя желания, бывший придворный, поэт и буддийский монах Камо-но Тёмэй полагал, что таким образом он будет избавлен от страданий, постигших горожан. В конечном итоге, мы находим отшельника не только неуверенным в себе, но и ставящим по сомнение свою вменяемость и праведность поставленной перед собой цели. Его голос, взывающий к нам из далекого прошлого, оставляет глубокий отпечаток в душе, поражает в самое сердце, удивляя невероятно современным созвучием. ©MrsGonzo для LibreBook Н. Конрад, переводчик…

Судьба произведений японского писателя XVIII в. Ихара Сайкаку необычна. Они были широко популярны среди его современников, но спустя столетие феодальное правительство Японии внесло их в список «запрещенных книг», ибо стремление к свободе, сила свободного чувства, которые воспевал Сайкаку, противоречили устоям феодального государства.Созданные Сайкаку «повести о бренном мире» и «повести о любви» ломали традиции, установившиеся в японской прозе. Бережливые отцы семейств и искусные жрицы любви, чистые сердцем девушки и беспутные молодые гуляки, трудолюбивые ремесленники и сметливые приказчики — весь этот пестрый мир теснился у порога литературы, и Ихара Сайкаку раскрыл для него страницы своих произведений.

Сборник «Тигриное Око» — это двенадцать «исторических драм», написанных современными писателями о прошлом Японии, об эпохах, ушедших безвозвратно, но до сих пор хранящих обаяние тайны. Читатель найдет здесь немало историй о благородных самураях, об их кодексе чести и воинских умениях, о секретных приемах мастеров фехтования Кэндо, передававшихся из поколения в поколение. Эзотерическая техника одного из них и послужила названием заглавного рассказа сборника. В книге есть и другие истории — например, о слепом певце-сказителе, поющем баллады о падении дома Тайра, или о самурае-филантропе и его несбывшейся любви, или о голове казненного сановника. Словом, стародавняя Япония представлена здесь с подлинным…

Рассказ Ясуси Иноуэ «Волнистый попугайчик» – яркий образчик подчеркнутого отказа от подчеркнутой выразительности. Если вообще возможна проза, в которой «ничего не происходит» и которая «никак не сделана», то это она и есть. Наверняка эта история в лучших традициях японской «эгобеллетристики» – «ватакуси-сёсэцу» – и представляет собой кусочек повседневной жизни автора, перенесенный в литературу с совершенной точностью и без всяких прикрас. Такое литературное простодушие, граничащее с наивностью, по силам только большому мастеру, который достаточно уверен в себе, чтобы не цепляться за ухищрения ремесла.