Онлайн чтение книги Чёртова Реинкарнация Damn Reincarnation
Глава 551 - Приглашение (2)

— Не мешать?

Анис и Кристина потеряли дар речи. Они были не в состоянии произнести что-либо в ответ. Заявление Нуар Джабеллы не было ни шуткой, ни блефом. Она говорила совершенно серьезно.

Этот кошмар не был прямым порождением Нуар Джабеллы. Она не появлялась перед ними на самом деле. Он был вызван лишь воздействием темной силы, содержащейся в присланном ею письме. Она погрузила их в принудительный сон, в котором жертва погружалась в дремоту одним лишь взглядом, за которым следовал сон за сном - втягивая спящего в вечный и повторяющийся мир грез.

Такие способности, естественно, принадлежали высокопоставленным Ночным демонам. Естественно, что, будучи Королевой ночных демонов, Нуар овладела этими способностями настолько, что могла одним лишь взглядом погружать в сон сотни, тысячи и даже десятки тысяч людей.

Но теперь она превзошла даже эти возможности. Ей больше не нужно было видеть своих жертв. Нуар Джабелла могла проникать в сознание противника лишь с помощью затянувшейся сущности своей темной силы, выкапывая глубоко запрятанные травмы и создавая для жертв ужасающие кошмары.

Анис тоже только что приснился кошмар. Ее кошмар был полем битвы трехсотлетней давности. Люди, которых она не смогла спасти, выплеснули на нее свою обиду.

А еще она видела момент, когда на ее глазах умирал Хамел, - тот самый момент, когда она, Святая, ничего не могла сделать. Она не смогла оживить умирающего Хамела. Все эти элементы переплелись и переросли в огромное отчаяние.

Кроме того, был еще и конец, с которым столкнулась Анис. Все Святые Юраса, одна за другой, становились реликвиями для следующей Святой. Анис не стала исключением. По сути, будучи одной из самых совершенных Святых, она была обречена стать реликвией.

К сожалению, в отличие от Молона и Сиенны, Анис не было даровано долголетие. Быть почти совершенной - не значит быть действительно совершенной. Будучи "созданной" человеком, Анис несла в себе несколько неизбежных недостатков.

Поэтому она изо всех сил старалась избежать подобной участи. Она прожила свою жизнь как Святая. Она жила ради Света. И поэтому она хотела, чтобы ее последние мгновения были для нее самой. Она хотела восстать против Света, которому служила всю свою жизнь.

Но во время последнего визита на могилу Хамела в пустыне к ней пришло понимание. Хамел умер ужасной и неприглядной смертью, но даже в последние мгновения жизни он все еще желал спасти мир. Его последние слова, в которых он просил ее убить всех Королей Демонов, до самого конца несли в себе его волю и решимость.

В конце концов Анис передумала уходить, чтобы жить и умереть в одиночестве. Она вернулась в Юрас вместе с паладинами и священниками, искавшими ее, чтобы стать реликвией для следующей Святой.

Ее конец был связан с кошмаром - страхом, с которым она столкнулась перед тем, как стать реликвией.

В последние мгновения она вынашивала различные мысли и страхи. Может ли ее поступок в итоге оказаться бессмысленным? Не окажется ли ее смерть напрасной? Подобные страхи противоречили настоящему и самому существованию Анис как души, обитающей в Кристине, но в кошмаре, созданном Нуар, эти противоречия ничего не значили.

Ей нужен был лишь намек на страх. Даже если этот страх был из прошлого, которое она уже преодолела, при малейшем предлоге он мог неконтролируемо усилиться.

Такова была природа страха. Даже если человек знал, что находится один в темной комнате, как только он начинал испытывать страх, он не мог не вообразить того, чего не должно быть. Пробудившись от кошмара, можно потерять сон из-за страха снова попасть в другой.

«Это фантазия», — наконец поняла Анис.

Нынешний кошмар Нуар усиливал те самые страхи и фантазии, которые присущи человеку.

— Если я не хочу умирать...? — задумчиво пробормотала Кристина.

Таким образом, слова Нуар Джабеллы не были пустой болтовней. Кристина это прекрасно понимала. Хотя на данный момент мучения закончились, но что, если Нуар на их глазах превратит грезы в кошмары?

Это не закончится тем, что они просто зажмут рты, задрожат, ноги подкосятся, пока они не упадут в обморок. Кошмар будет повторяться бесконечно, и одно лишь присутствие страха будет усиливать ужас, пока не разрушит их сознание.

— Не приходить? — дрожащим голосом спросила Анис. — Не вмешиваться в последние мгновения вашей с Хамелом жизни?

Голос Анис дрожал не потому, что она боялась Нуар, кошмаров, душевных срывов, и не из-за страха смерти.

— Как ты смеешь, — прошипела Анис.

Кристина чувствовала то же самое. Она закусила губу и посмотрела на Нуар.

Две святые разделяли одну и ту же ярость. Это было оскорбление. Как она смеет пытаться подавить Святых простым страхом? Неужели это предупреждение было сделано для того, чтобы заставить Святых держаться подальше из-за страха?

— Хм, — хмыкнул Нуар, словно размышляя.

Искаженные сумерки и переливы красного исчезли. Гнев Святых заставил Нуар снова изменить выражение лица. Она наклонила голову с прежней улыбкой.

— Такая реакция слишком предсказуема. Но определенно более сдержанная, чем у Сиенны Мердейн, — прокомментировала Нуар.

Анис решила не отвечать на очевидную колкость.

— Ах, да. Хотите узнать, какой кошмар пережила Сиенна Мердейн? Вероятно, он не сильно отличается от того, что вы себе представляете. Смерть Хамела. Предательство Вермута. Резня эльфов... — продолжала Нуар.

Она сделала паузу, и ее губы дрогнули.

— Но ее сопротивление было яростным. Гораздо более яростным, чем ваше. Она разрушила свой кошмар и искала меня, чтобы убить. Но что она может сделать? Здесь я всего лишь фантом в кошмаре. Ахаха, вы знали? Если уж на то пошло, Сиенна Мердейн отчаивалась и испытывала страх еще больше из-за этого.

Нуар хихикнула, прикрывая рот рукой.

— Ее расстроил даже мой фантом. Сиенна Мердейн теперь такая сильная волшебница. Она понимает, насколько абсурдным и ужасающим был созданный мной кошмар, — с улыбкой пояснила Нуар.

— Итак, — сказала Анис, ее голос все еще дрожал. — Сиенна сказала, что боится? Что она не придет?

— Было бы неплохо, если бы она пришла. — Нуар покачала головой. — Она отреагировала так же, как и ты. Рассердилась и сказала, чтобы я не оскорбляла ее. Правда, после всего, что я проявила. Может, это ревность? Ты ревнуешь к тому, что у нас с Хамелом все закончится? И поэтому хочешь вмешаться?

— Ревность? Не говори глупостей. У нас нет причин ревновать, — сказала Кристина.

— Ты спрашиваешь об этом, потому что действительно не знаешь, Кристина Роджерис? — спросила Нуар.

Ее глаза и губы изогнулись. Сквозь тонко завуалированный взгляд ее фиолетовые радужки излучали леденящий душу свет.

— Я могу делать то, что не можете вы, Анис Слайвуд и Кристина Роджерис, то, на что вы не способны. Уже одного этого достаточно, чтобы вы мне завидовали, — сказала Нуар.

— Глупости...! — воскликнула Кристина.

— Ахаха! Глупости, говоришь? Я совершенно серьезна. О, слово "ревность" задевает твою гордость? Тогда позвольте мне сказать это по-другому, — сказала Нуар.

Она сделала паузу, чтобы перевести дух. Встретившись с суровыми взглядами Святых, она медленно раздвинула губы и сказала: Видишь ли, мы с Хамелом можем убить друг друга и стать друг для друга концом.

Это заявление выглядело настолько фактическим, что казалось почти абсурдным.

Способны убить друг друга? Кристина, Сиенна и Анис никогда не стали бы заниматься подобными действиями с Хамелом. Да и зачем им это нужно? И все же Нуар говорила эти слова не в шутку.

— В этом мире только я могу делать это с Хамелом. Это привилегия, которой обладаю только я. Я могу убить Хамела и быть убита им. Мы можем стать концом друг друга. Мы можем исследовать все глубины эмоций друг друга, — сказала Нуар.

Ее голос слегка дрожал. Это была дрожь, не похожая на дрожь безумия.

— Можешь ли ты это сделать? Нет, ты не можешь. У тебя нет причин, оправданий, эмоций. Все, что ты можешь сделать, — это стоять позади или рядом с Хамелом, просто наблюдая. Позвольте мне сказать тебе больше. Все, что ты делаешь, — это сопровождаешь его, живешь с ним.

Ее голос задрожал еще сильнее от нахлынувших эмоций.

— Но я другая. Выживет ли Хамел или я, неизвестно, но я уверена. Мы монополизируем сожаление, колебания и все остальные эмоции в моменты убийства или смерти, и эти воспоминания навсегда останутся друг с другом, — страстно произнесла Нуар.

Кристина и Анис не могли говорить. Бесстрастный голос Нуар сотрясал кошмар, и липкие, тяжелые эмоции мешали Святым говорить.

— Я единственная в этом мире, кто может это сделать, — заявила Нуар.

Она сделала шаг вперед.

У-у-у...!

Дрожащие сумерки вновь поглотили кошмар. От Нуар, повернувшейся спиной к сумраку, потянулись тени. Тени устремились к Святым.

— Во всех повторных жизнях Хамела только я уникальна, — сказала она.

Тон Нуар снова изменился, отбросив всякую претензию на уважение к Святым, оставив лишь чистые, необработанные эмоции.

— В отличие от ваших неуклюжих попыток любить, — прошипела она.

Сумерки превратились в чудовищный образ зла, отбрасывая тени на лицо Нуар. Лишь изгибы глаз и губ были отчетливо видны на фоне ее потемневшего лица.

Красные губы. Фиолетовые радужки.

— Вы, — в глазах Нуар появились презрение, пренебрежение и гнев. — Вы недостойны, — насмешливо заявила Нуар.

Это была не ревность. Это было право, которое она считала необходимым отстаивать. Нуар искренне верила в это.

— Но посмеете ли вы помешать нам? — гневно спросила Нуар.

Тень зашевелилась и закружилась в танце. Она остановилась перед Святыми, не продвигаясь дальше.

— Посмеете вмешаться? — снова спросила Нуар, ее голос был суров.

Святые инстинктивно поняли.

Они знали, что значит быть поглощенным этой тенью в кошмаре, быть поглощенным этим липким безумием и экстазом - это не закончится простым разложением разума.

— Не будьте смешны, — сказала Нуар. — Вы все недостойны этого. Поэтому я лично предупреждаю вас.

Сильные эмоции, которые она изливала, сильно давили на Кристину и Анис.

— Вы можете стоять только позади или рядом с Хамелом. Но я могу стоять перед ним. Если Хамел убьет меня, его всю жизнь будет преследовать Нуар Джабелла, которую он лично убил. То же самое касается и меня. Если я убью Хамела, то буду всю жизнь вспоминать о нем, — заявила Нуар.

Ее эмоции улеглись.

— Вас это должно устраивать. Даже если это будет моей милостью, — сказала она.

К Нуар вернулась кипевшая в ней тень. Она выровняла свое слегка огрубевшее дыхание и осторожно покачала головой.

— Надеюсь, моя искренность дошла до вас.

Тон Нуар снова изменился. Надвигающиеся сумерки отступили, и тени, скрывавшие ее лицо, исчезли. Она больше не улыбалась зловещей улыбкой. На лице Нуар появилась улыбка, которую Святые уже не раз видели, — улыбка, не выходящая за рамки "обычной".

— Я считаю, что вы вполне разумны. Именно поэтому я намеренно предупредила вас только что. Вы ведь понимаете, почему я это сделала? — мягко спросила Нуар.

Действительно, было понятно. Предупреждение Нуар наглядно продемонстрировало несоответствие их власти и статуса.

— Скажите Сиенне тоже. Но просто сказать ей может быть недостаточно, верно? Возможно, придется убедить ее, — пробормотала Нуар и отвернулась.

Земля задрожала, словно произошло землетрясение. Вскоре вибрация сотрясла землю, а затем и небо, всколыхнув весь мир. Ярко-красные сумерки окутали Нуар.

Когда сумерки исчезли, мир превратился в ночь. Кошмар закончился, и сон рухнул.

— Ах...

Кресло затряслось. В тот момент, когда оно уже готово было опрокинуться, рука Юджина поддержала Кристину за спину.

— А... А...

Кристина не знала, находится ли она в реальности или все еще видит сон. Она несколько раз моргнула, а затем ущипнула себя за щеку.

Было больно. Но могла ли она быть уверена, что эта боль реальна? В обычном сне или кошмаре можно было бы разобраться, но во сне, созданном Нуар Джабеллой, даже боль могла показаться реальной.

— Это... это реальность? — спросила Кристина.

[Да], — холодно ответила Анис. — [Эмоции, которые мы сейчас испытываем, — наши собственные. Они не усилены кошмаром и не подвластны этой отвратительной шлюхе.]

— А...

Кристина вздохнула и покачала головой. Юджин, который поддерживал ее спину вместе со стулом, посмотрел на лицо Кристины и вздохнул с облегчением.

— Ты в порядке? — спросил он.

— Как я могу быть в порядке?

Как только он спросил, его встретил холодный ответ. Это была Анис. Она нахмурила брови в раздражении, гневе и унижении, глядя на Юджина.

— Я понимаю, почему нуар Джабелла прислала такое приглашение, — сказала Анис.

— Да.

— Это было... это было ужасно. Кошмар, который мы с Кристиной видели. Если бы это был наш собственный сон, мы бы даже не стали считать его кошмаром из-за его банальности, — сказала Анис.

— Я чувствовала то же самое, — пробормотала Сиенна, надув губы. — Честно говоря, тот кошмар, который она нам показала, мне надоел еще лет триста назад. Конечно, появилось несколько новых элементов, но мне они совсем не кажутся кошмарами.

Кошмар, который Нуар показала Сиенне, был наполнен смертью Хамела, исчезновением эльфов и предательством Вермута.

Однако все это уже не вызывало в Сиенне особых эмоций. Она знала, что Вермут не предавал ее, что Хамел реинкарнировался и что эльфы смогут победить чуму.

Однако в кошмаре Нуар реальность было не так легко различить. Кошмар доминировал над эмоциями сновидца.

— Даже я, сама Богиня магии, поначалу была ошеломлена. В конце концов мне удалось избавиться от этого... но сопротивляться было невозможно, — призналась Сиенна.

— Я слышала это непосредственно от этой шлюхи, Сиенна. То, что ты чувствовала и к Нуар, — сказала Анис.

— Что она сказала? — спросила Сиенна, сузив глаза.

— Она сказала, что ты чувствовала отчаяние и страх, — ответила Анис.

При этом ответе лицо Сиенны исказилось. Она приоткрыла губы, чтобы возразить, но смогла лишь прошипеть, не сложив слова.

— Верно. — Сиенна протяжно вздохнула, а затем, выдержав паузу, с готовностью призналась: В то время я испытывала отчаяние и страх. Я не могла придумать, как избавиться от этого кошмара.

— А как насчет сейчас, Сиенна? Эмоции, которые мы испытывали в кошмаре, были под контролем той шлюхи. Но теперь, когда мы вырвались из кошмара... — сказала Анис.

— Это то же самое, — нахмурив брови, проговорила Сиенна. — Как только ты попадаешь в кошмар, бороться с ней становится невозможно. Чтобы убить ее, нужно сделать это наяву, а не во сне.

— Но это невозможно, — сказал Юджин, присоединяясь к разговору.

Он поддерживал накренившийся стул Святых и осторожно поправлял его.

— Только сила, заключенная в письме, втянула наш разум в кошмар, — напомнил им Юджин.

— Эй! Не говори “невозможно”, — крикнула Анис.

— Признайте то, что должно быть признано. При ментальных атаках Нуар непреодолима. Неважно, богиня ли ты магии, и даже если Анис и Кристина создадут ментальные барьеры, при прямом вмешательстве Нуар легко их пробьет, — заключил Юджин.

Анис не стала спорить, но прикусила губу.

Так же было и триста лет назад. Сколько бы барьеров ни создавали Сиенна и Анис, Нуар неизменно проникала в их сны. Эти сны не были столь смертоносными, как сейчас, но все равно заставляли их накапливать усталость, совершенно не похожую на ту, что возникает в бою, и подтачивали их дух.

— Хамел, — сказала Анис, выдохнув долгий вздох, — я сначала не поняла, почему ты показал нам приглашение и почему ты специально передал предупреждение той ведьмы... Но теперь понимаю.

Она поняла, почему атмосфера была такой тяжелой, когда она впервые вошла в зал заседаний, и почему Сиенна была так зла и раздражена.

— Хамел, — позвала она.

Меланхоличный взгляд Анис обратился к Юджину.

— Ты планируешь идти один, — констатировала она.

— Верно. — Юджин не стал отрицать, просто кивнул. — Я войду в город Джабелла один.